(не)красивые глаза

      Усопп знает множество вещей, тысячи историй, сотни интересных фактов. Усопп знает, что не должен влюбляться в длинноногих девушек, в чьих глазах соль всех пяти морей, чьи волосы сусальное золото, чьи взгляды жгут хлеще соусов табаско. Потому что светит ему примерно целое ничего.       У Санджу в голове морской ветер. Ветреная она — вот и всë. Неприлично красивая, пошлая, как картинка с еë же журналов. Она липнет к Нами со спины и будь Санджу парнем — получила бы по самое не могу. Липнет Санджу, на самом-то деле, ко всем. Не так. Ко всем. Даже к Зоро иногда и Усоппу не совсем понятно, она нарывается на драку или нечто иное. Усопп корит себя за облегчение, когда Зоро раздражëнно отпихивает Винсмок в моменты мартовского обострения у той. Потому что Санджу Усоппу не принадлежит, и вообще, может быть, Зоро ей даже подходит. У них в отношениях была бы страсть — искры от его клинков и огонь от еë каблуков.       Санджу вообще кто угодно бы подошëл. С яркой красоткой Нами у них был бы просто потрясающий дуэт, как и с обворожительной Робин. С Луффи вообще-то тоже. Луффи еë обожает (причина всем ясна), обвивает длинными руками и просит добавки. Винсмок легко стучит его по голове. — Потерпи, Луффи-кун.       Для Нами-сан Санджу готовит мандариновую панна-котту, для Луффи-куна — мясо, для Робин-тян — крепкий кофе, для Маримо-куна (если у Санджу хорошее настроение, то для Зоро-куна) — онигири с тунцом, для Чоппы-тян — эклеры. — Твоя рыба, Носатый.       Усопп для неë просто Носатый. Длинноносый. Дерьмовый снайпер. Даже не Длинноносик-кун, как зовëт его Робин. Иногда просто Усопп, но это совсем редко — в бою, например, там не до кличек. И не то, чтобы Усопп хотел каплю — капельку — такого же отношения к себе…       К Усоппу она не липнет от слова совсем. Вот не привлекает он еë ни в каком смысле — это Санджу-то Винсмок, которая падка на каждую юбку и брюки, проплывающие мимо неë. Усоппу Санджу Винсмок говорит без слов: «Дружочек, я не буду твоей, даже если мы останемся последними людьми на земле».       Иногда Усопп думает: «Ну типаж у меня такой, что поделать. Симпатичные бледные блондинки. Бывает». Потом думает, что Кая — милая, нежная Кая, на фурию Винсмок ничем не похожа. Точнее Винсмок на Каю и типаж ни при чëм. И не «бывает». Усопп знал, что влюбляться в сногсшибательных (буквально) красоток ему нельзя. Особенно в таких злобных фурий. То есть, Санджу, конечно, не злобная. Иногда разве что. Бешеная. Драчунья. Ведьма. Ведьм раньше сжигали, теперь всë наоборот. Она проломит вам череп и еë не остановит то, что сегодня на еë ногах длинные изящные шпильки. Сломает вам кости вместе со своими каблуками. Усоппу она, конечно, ничего не ломает, но пинает так, что он летит с одного края корабля на другой.       У них вообще в команде все девушки, как на подбор. От Нами Усопп регулярно получает чрезвычайно смачных люлей, и даже скромная милая Виви может весьма ощутимо стукнуть кулаком. Робин не дерëтся, но еë маленькая улыбка предвещает нечто более страшное, поэтому Усопп старается Робин не злить. Санджу же злится постоянно. На дерьмовые сигареты, на дерьмовых продавцов, подсунувших гнилое яблоко, на дерьмового снайпера, который снова мозолит ей глаза, сидя на камбузе. Усопп не то, чтобы любит злить Винсмок, просто… что ему ещë светит? Примерное целое ничего. — Я могу уйти. — Сиди уж, Носатый, — бормочет Санджу. — Ты меня бесишь, ты знаешь это?       Усопп методично складывает оригами из салфетки и пожимает плечами, чтобы отвлечься от того, как же сильно ранят еë слова. — Что ты за мужчина вообще?       Она читает ему лекцию о том, каким должен быть настоящий мужчина, что-то о рыцарских кодексах и джентльменских правилах, нервно поджигая вторую тонкую сигарету. Усопп не может понять, если честно, чего она от него хочет. Трусы еë раздражают, плаксы бесят, врунов она не любит и так далее. — Что ж ты за мужчина такой? — в сердцах повторяет Санджу. — Мужчина должен делать первый шаг, запомни, Носатый.       Винсмок тушит сигарету о донышко пепельницы, хватает Усоппа за нос, задирая ему голову, и целует.