Оттенки её глаз

Моим сильным девочкам, пережившие кровавую войну с обстоятельствами. Борись с собой. За себя. Сбрасывай тёмную пелену с сердца. Закаляйся. Ваша Dayana. — Мне нужна работа, Какаши, — темноволосый прислонился корпусом к дверному косяку, сложив руки, и сквозь прищуренные глаза, критично посмотрел на меня. — Бюро находок через два квартала, — ледяным тоном уведомил его я, не отрывая взгляд от бумаги. Даты не сходились, а искать в рабочих папках, я даже пробовать не буду.       Хотелось разорвать бумагу на мелкие клочки и сжечь. Этим обычно занималась Сакура.       Сейчас мои мысли сплетались вокруг моего черепа, сжимая его в крепкий узел, терзаясь в догадках о её состоянии.       Перебирание бумаг было просто способом сосредоточится и проанализировать ситуацию. Мне нужно было остудить голову и после рабочего дня поговорить с ней.       Я поднял на Обито озадаченный и усталый взгляд и многозначительно выдержал паузу. Но он, кажется, проигнорировал мой намёк на выход. — Говори, что хотел, Обито, — сдался я, совершенно не имея никакого желания задерживаться с ним допоздна. — Ты прекрасно меня слышал, — он поднял бровь и смотрел на меня снизу-вверх, своим чванливым и прожигающим взглядом, которого раньше я никогда не замечал.       Он действительно сильно изменился, в принципе, как и наши взаимоотношения. Я не понимал, чем он занимался все эти годы, где был, и откуда у него этот шрам, полностью покрывший правую часть его лица.       Рин регулярно инициировала и поддерживала общение, но она никогда не упоминала о каких-либо происшествиях. А его помятая кожа лица, свидетельствовала о том, что он не просто подвернулся и упал с лестницы. Из вежливости, я не стал слишком откровенно изучать его, и старался погрузиться обратно, в содержимое документа.       Нохара была мостом нашей дружбы. Когда её не стало, он больше не стал идти на контакт или принимать от меня поддержку. Тем самым, наше общение постепенно сокращалось, до того момента, пока вовсе не обнулилось.       Сейчас, не могу утверждать, что не удивился его самоуверенным тоном. Нынешнее спесивое поведение никогда не было свойственно Обито.       Разительные изменения налицо. Я очередной раз убедился, как человека может поменять время, вдобавок с обстоятельствами.       Обожаемый парень бабушек и преподавателей не мог твердо смотреть другому в глаза. Всегда смущался, отводил взгляд и дергано чесал затылок.       Понятие сарказм — для него было инородным. Скорее я бы проявлял открыто эмоции, чем он нагрубил бы людям.       Два совершенно разных человека, переживший своё “до” и “после”. Человек “после” был надменным, дерзким, абсолютно мне незнакомым и непонятным.        Четыре года назад, после церемонии, они переехали жить в отдельную квартиру, оставленную последним живым родственником, бабушкой Обито. Рин работала помощником врача, а он изучал международные отношения.       Молодожёны, искренне любящие друг друга, с большими амбициями и будущим. По крайней мере, так казалось мне и многим окружающим их людям. И часто задавался вопросом, всё ли у них в порядке, что нового у них происходит, чем они занимаются. Но мне было достаточно, лаконично краткого — Всё хорошо, Какаши.       Я посвятил себя полностью делу отца, после его смерти. Воспоминания о нём вставали в горле комом из иголок. Я не хотел воскрешать леденящие душу воспоминания.       Компания была на грани банкротства и увязании в долгах. Отец передал мне в наследство свою архитектурную компанию ещё во время моего студенчества.       Ответственность и отсутствие свободного времени не позволяли мне погружаться в свои чувства надолго и полностью.       Но, как бы я не бежал от них, тёмными и густыми сумерками в полудрёме, я всё же мимолётно вспоминал блеск карих глаз. Отдалённо слышал её приглушённый смех. Но постепенно, сердце забывало то, как я её любил.       Приступы ностальгии и тоске по ним я глушил работой и крепким абсентом.       Я не мог сказать точно, когда влюблённость притупилась и больше не вызывала того трепета. Всё произошло постепенно, не заметно для меня. Может тогда, когда я ночами напролёт отсиживался у ноутбука, или когда понял, что у каждого своя жизнь, свои цели. Но, может просто пролегающее расстояние и большое количество времени, вставшее между нами?       В голове резкой пулей промелькнула мысль о Сакуре. О том, как она ушла с этим Учиха, а он по-свойски обхватил её за талию. Она прижималась к нему от непроизвольных всхлипов. В моей груди неприятно защемило. Я стиснул зубы так сильно, что желваки в челюстях заметно раздулись. Неприятная ревность выжигала все трезвые и адекватные мысли. Я устало выдохнул и пригладил волосы, надеясь привести мысли в порядок и решительно настроился у неё всё выяснить. Но чёрт… как же я хотел её просто увидеть. Если прикоснуться — это уже нечто невозможное, то мне хватило бы простого разговора.       Резкий приступ желания затуманил мысли и я совершенно отвлёкся от неожиданного гостя. Тот вальяжно пристроился на стуле напротив, скрестив важно ноги. Кажется, всё это время он просто наблюдал за мной, терпеливо ожидая моих действий.       Я сдержал порыв, вновь скользнуть взглядом по его шраму. — Зачем ты вернулся, Обито? — оторвав внимание от бумаг и отложив их, я решил выстрелить прямо в лоб. Вновь устало выдохнул – у меня совершенно не было сил на новые препирательства.       Надеюсь, позже, Сакура поможет рассортировать документы. Сидя на одном месте, мне приходилось разрываться на три части. Я направил на него долгий взгляд. — Я прекрасно знаю, что работа — это не причина, по которой ты пришёл, — слова звучали задекламировано, но спокойно. Выдержав паузу, я вновь продолжил: — Атташе, пылко строящий себе карьеру в МИД, ищет работу в офисе? — деланно невинно произнёс я. И мне не удалось подавить усмешку.       Не хотелось с ходу озвучивать свои подозрения.       Мой голос начал приобретать ледяные и угрожающие нотки. — Или ты говоришь всё как есть, — я швырнул в него стальной ультиматум. — Или этот разговор окончен. У меня нет времени. — Действительно? — его губы исказил хищный и острый, как наконечник клинка, оскал. Я боролся с желанием расширить глаза. На фоне тусклого света кабинета, он выглядел немного… безумно. Его мои слова не трогали. — А, по-моему, — он постучал пальцами по колену и усмехнулся. — На вашем официальном сайте ясно написано, что вам необходимы сотрудники. — Какаши, — он выдержал небольшую паузу. — Неужели у тебя не найдётся место для старого друга? — сомкнув руки на скрещенных коленях, его губы исказила плутоватая усмешка. Словно по его рту аккуратно провели острием лезвия тонкую и изогнутую линию.       Приглушённый свет в комнате придавал ему внушительный и зловещий вид. В его глазах, промелькнули алые искры. Я взвешивал все «за» и «против».       Одно из двух. Либо он медленно сходит с ума, после гибели Рин. Либо за этим стоит что-то завуалированное, грязное и тайное.       Старый друг значит?       Не хотелось признавать, но что-то внутри меня неприятно щёлкнуло, от его заявления. Прошло не мало лет, где ты меня им не считал. Но когда тебе что-то понадобилось, ты неожиданно об этом вспомнил и объявился.       Как бы кроток я ни был в плане эмоций, я никогда не скупился на чувства. Потупив взгляд, я полностью погрузился в раздумьях. Интуиция сомневалась в правильности моего принятого решения. Но в какую бы сомнительную и лживую игру ты не играл, я принимаю её.       Во мне взрывалось любопытство.       Если прямого ответа я от тебя не добьюсь, то его я могу получить сам и без твоей помощи. При условии, что буду держать рядом, на невидимом поводке.       Прикрыв веки, мой уголок губ дёрнулся вверх в усмешке. Я одарил его ответным, полным хитрости, взглядом. Перестав тянуть и без того долгий разговор, ровно и спокойно произнёс: — Хорошо, мне нужен второй личный помощник.       Я вглядывался в него очень внимательно, выискивая подвох. Затем, нарочито медленно встал с места. Подойдя к вешалке, одним рывком накинул пальто. Наконец, намотав плотно шарф вокруг шеи, с неприкрытым раздражением протянул ему руку. Она минуту повисла в воздухе, не встречая ответного жеста. Но через мгновение, я почувствовал, как Обито презрительно фыркнул, но привстав, резко её сжал. — Можешь прямо сейчас приступать к обязанностям стажёра. Я попрошу Шикамару ввести тебя в курс дела.       Фальшиво улыбнувшись, я сжал руку в кулак так, что кожаный материал перчаток издал приглушённый скрежет. Я уверенно поймал его взгляд, не моргая и при этом старался совладать с ядовитой улыбкой.       Обито, прислонившись к моему столу, скрестил руки на груди и хмуро наблюдал за моими действиями. Выражение его лица поменялось, с высокомерного, на мрачное и задумчивое. Словно в моём согласии он искал, открытый капкан с острыми зубами, готовый в любой момент проглотить его конечности целиком. В целом, так и было. Повернувшись к выходу, я обернулся только профилем и перед тем, как потянуть на себя дверную ручку, произнёс: — Мне пора.       Не дождавшись ответа, я спустился на первый этаж, коротко кивнув охранникам в сторону своего кабинета. Подозвав Конохомару, я кратко объяснил ситуацию и попросил его всё проконтролировать. Он кивнул и скрылся в нужном направлении.       Осталось одно — Сакура. Моя маленькая ревнивая мышка. Я нетерпеливо достал телефон, открыв дверь машины, проскользнул внутрь. Плюхнувшись на сиденье, поёжился от холода. Открытые окна, оказались наихудшими из привычек и пристрастий. Хорошо, что покупка машины с обогревателем спасало от колючей зимы. Одной рукой я набирал сообщение на уже хорошо знакомый номер. «Ты где? Нам необходимо поговорить…»       Не пойдёт.       Слишком официально и плоско. Не смотря на то, что у меня с подчинёнными так и должно быть. Я больше не хотел ставить её в одну планку с другими и придерживаться формального общения. С нас достаточно. Через минуту, я принялся писать новое сообщение: «Сакура, я хочу поговорить. Где ты?»       Удовлетворённо нажав на «Отправить», я размышлял, где же она может быть. Сакура была слишком расстроенна чем-то и была с Саске. Саске Учиха.       По иронии судьбы однофамилец Обито. Мои зубы заскрежетали, только об одном упоминании Учиха. Неужели она до сих пор была с ним. Эта мысль отзывалась во мне неприятной тяжестью. Но я не имел права туда объявляться, пока она сама не захочет. Держа руку на руле, я прислонился к нему лбом.       Испуская тяжёлый вдох, я гадал, когда же я попал в это хитросплетение чувств. Но я точно знал, что это не было сразу.       Первое впечатление о ней было смутным. Я помню только то, что она дрожала и сильно нервничала.       Не смог увидеть в ней внутренний стержень и даже хотел отказать ей сразу после собеседования. Я даже не сомневался, что она не осилит стажировку и уйдёт. Но спустя время, посредством долгого и упорного труда, она завоевала моё уважение. Сакура не раз, и не два оставалась до позднего вечера, перебирая бумажки, и буквально была окружена хаосом из заметок. По словам главбуха, она была просто пирожком с яблочным вареньем, на что я скептично хмыкал. Мол, не заметил.       Но однажды, когда Конохомару слёг с температурой на недели две. Мне остро не хватало рук с документацией и распределением звонков. Она решила выдвинуть свою кандидатуру. И так же естественно, как и дышать, всех просветила: «Взамен, я беру выходной и бонус к зарплате. Если нет, то я пошла домой, моя смена закончилась»       Воспоминание об этом вызывали смешок. Необходимость в новом помощнике и повышение Конохомару в должности, совпадали по времени. С тех пор, я отдал предпочтение ей. Она становилась увереннее в себе и своих возможностях. И какая-то странная часть меня ждала, что же она выдаст в следующий раз.       Меня удивляло, что она больше не тушевалась перед другими, как это было раньше, при стажировке. Но со мной никогда не позволяла себе фривольности. Хотя признаю, что хотел, чтобы она хоть раз, назвала меня по имени и по-дружески взяла за локоть. Коснулась меня также свободно, как и других своих друзей. Но я тотчас себя отдёргивал.       Я поймал себя, спустя полгода наблюдений, на том, что мне по душе некоторые её действия и повадки. Если ей что-то не нравилось, она говорила прямо. Она в первую очередь ставила себя. Если забота о других идёт ей во вред, Сакура просто оттряхивала кошачьей грацией волосы назад, приподнимала брови и говорила: «Извини, я не могу. Мне неудобно»       Вспомнил случай с её подругой – Ино, когда Харуно не стала жертвовать своим выходным, ради её очередного похода в кино. Или с Наруто, когда тот попросил одолжить ей свой ноутбук. Она просто объяснила, что он нужен ей самой, и что пусть он попросит другого. При этом демонстративно кивнув в сторону застенчивой Хьюги.       Ежедневно, во время обеденного перерыва, я не мог не заметить её умение располагать людей к себе. Сначала, я просто скептично наблюдал за этим, но со временем стал замечать детали, которые по сути, не должны были иметь для меня никакого значения.       Меня забавляли её замашки, милое смущение и медленное кусание губ, когда она нервничала или была голодной. Распознавал взгляды, малейшую искру в бликах её глаз, тон голоса, изменённый хоть на малейший децибел.       Свирепые нотки, когда она злилась во время сдачи отчётов. Радостные, когда она с друзьями уходила веселиться. Грустные, когда она читала очередной роман, но передо мной делала вид, что занята бурной деятельностью компании.       Прошёл через этап отрицания и гнева. Избегал себя, свои мысли и неожиданный интерес к ней. Навязчивые мысли не хотели уходить. И пока думал, что справился, и что это нечто мимолётное, я не сразу осознал, что уже поздно.       Постепенно, спустя полгода, начал на автомате искать её глазами. Нервничал, когда её не было или когда задерживалась подолгу на рабочем месте. Как переполненный взбушевавшимися гормонами, впечатлительный подросток, не заметил, как мы быстро поменялись с ней местами. Будто это я сидел перед ней, а она решала, нанять ли меня.       Благодаря моему умению, идеально скрывать внутреннее состояние, она никогда не догадалась бы о моих, слегка влажных ладонях, всего лишь от мимолётного касания или долгого ответного взгляда. На работу это не влияло. Я умел разграничивать рабочее и личное. Но иногда она умудрялась проскальзывать в мои мысли во время деловой встречи или в постели, когда я был с другими женщинами.       О невольной улыбке, когда ты беспрерывно работаешь, с невероятно серьёзным и сосредоточенным выражением лица. С очками Сакура выглядела гораздо старше своих лет и сексуальнее. Так, что я задумывался даже переставить её стол внутри своего кабинета. И я точно не расскажу ей, как я затаил дыхание как малолетний идиот, когда получил сообщение: «Я тоже хочу с тобой поговорить. Сегодня в восемь, у «Ичираку рамен» *** Сакура — Лобастая, ты с ума сошла?! Ты куда в таком состоянии попрёшься?! — жестикулировала Яманака, почти прыгая вокруг меня с нотациями. — Это в каком таком состоянии?! —  я неловко прикрыла ладошкой рот, ошарашено замерла в попытках отогнать туман в мыслях. — Я в отличном состоянии, выпила всего-то чуть-чуть. — Я демонстративно крутанулась на месте, уверено сохраняя равновесие. Ино и девочкам обязательно было убедиться, что я трезвая, иначе вышли бы со мной к Какаши. А позориться перед ним, у меня пока что нет желания. — Сакура-чан… Это может быть опасно. Давай мы тебя проводим? —  мягко пискнула Хината, продолжая теребить на половину пустой бокал с алкоголем. — Отвалите от неё! — кричала Тен-Тен, всё еще махая бокалом в руках. — Иди Сакура! На встречу л…любви! Ик! — она подняла его в знак решительной поддержки. — Иди и соблазни его!       Она расплескала вино на пол и получила укоризненный взгляд Ино. Их перепалки всегда были до боли весёлыми и поднимали настроение. Широко улыбнувшись во все зубы, я резко сжала кулак и подняла в воздух, празднично отсалютовав. — Шаннаро!! — Какой на хрен любви?! — прервала её подначивания Яманака. — В таком пьяном состоянии и не думай отдаваться ему! — расставив по бокам руки, наставляла меня блондинка. Затем надула губы и резко дунула на длинную чёлку, мешавшей её гневной тираде. Я подняла голову к потолку, устало выдохнула и закатила глаза. — Ино, не преувеличивай. Я выпила один стакан пива. Тебе стоит волноваться не за мои трусы, а за нашу горе-куклу. — Какая тебе разница? Пусть даёт ему что хочет. Любовь вот такоооой ширины! — прокричала «горе-кукла» и широко расставила руки, демонстративно показывая ей размер любви, умудряясь как-то держать стакан. — Это прекрасно! — хлопнула в ладоши она и повернулась с лукавым взглядом к Ино. — Как будто мы не помним тебя и Сая.       Ино, очевидно была самой трезвой из нас. Ну и я тоже. Весь алкоголь моментально выветрился, как только я получила сообщение от Хатаке. Если честно, до сих пор пульс учащённо бился от волнения. Чего он хочет? Зачем написал? О чём хочет поговорить?       Переключив внимание с меня, на выступающую Тен-Тен, Ино быстрым шагом подошла к ней, отобрала бокал, близлежащую бутылку и отошла от неё на некоторое расстояние. — Хватит с тебя на сегодня любви. Как советы раздавать, жрица любви и страсти. Сама, как позвать Неджи на свидание, то само воплощение похорон и траура.       Выражение лица Тен-Тен стало комичным. Скорчив рожицу Яманаке, она прищуренными глазами повернулась к Хинате, которая устроившись удобно на диване, потягивала вино, последняя, едва разборчиво буркнула: — Девочки, давайте не соревноваться. Какая разница, какой прогресс у каждой с парнем. Выиграет ведь Ино. Она очень старалась чтобы быть с ним, — начала нас назидать Хината. — Послушайте Хинату, девочки, — гордо вздёрнув нос вверх, нахохлилась Яманака. — Её послушаешь, так даже шаг в сторону парня не сделаешь. Отпугнёшь. Вон, Наруто плесенью покрылся, от того, что ждёт её, — игриво съязвила кареглазая. — Тен-Тен! — возмутилась Хьюга. — Ты ведь знаешь, как Наруто-кун старается ради своей мечты и усердно работает. Я не хочу ему мешать.       Взгляд Хьюги немного погрустнел и она тяжело выдохнула, вновь поднеся к губам, как мне показалось, необходимый ей алкоголь.       Наруто был лучшим другом Саске и копил на собственную компанию, чередуя две работы. Он учился основам управления бизнеса и часто таскался за Какаши по некоторым вопросам. Меня всегда удивляла его целеустремлённость и трудолюбие. Я была уверена, что он будет основателем наиуспешнейшей компании. — Поэтому, слушайте меня девочки, — уверенно сделала вывод блондинка. — Если память мне не изменяет, у нас была общая группа и собрание раз в неделю, под названием: «Завоевать Сая за 30 дней». Что-то ты тоже не особо подходишь на роль советчицы отношений, — отчеканила Тен-Тен. Её голос был полон насмешки. Ино на это заявление изогнула идеально выщипанную бровь, скрестила руки на груди. — Прошу простить? Я в итоге его покорила, — она демонстративно взмахнула волосами в стороны, которые так и кричали: «Да, я вот такая вот я сучка. Передо мной никто не устоит».       И самое удивительное, так и было. Сай, изначально отмахивался от её намёков и влюблённости, как от назойливой мухи. Но стоило ей проявить напор и требовательность, как его ледяная скала не выдержала — рухнула. Временами, когда становилось тяжко от чувств к Хатаке, я держала в голове смелость подруги. И это придавало не малые силы, чтобы продолжать верить и действовать. С последним пунктом, у меня не ладилось. Если краснеть и заикаться перед Хатаке, считалось, как попытка его соблазнить, я была бы на первом месте.       Я отвлеклась от нанесения красного тинта и вспомнила безумные и невероятно идиотские усилия Ино, со своей влюблённостью. На такие мне в жизни бы не хватило смелости. Особенно ситуацию в баре… Я поднесла руку ко рту, в надежде сдержать вырывающийся смешок, но Тен-Тен даже не стала церемонится и открыто расхохоталась. Даже Хината отвернулась к стене, надув губы, которые сдерживали хохот. — А помните, как она бросила менеджмент и взяла перевод к нему в отдел, потом её попросили нарисовать что-нибудь связанное с компанией? — весело, с ехидством, напомнила кареглазая. — Это когда она попросила меня поговорить с Какаши и он разрешил с условием, если она умеет хотя бы рисовать дерево, — припомнила я. — По-моему, тогда она нарисовала сердечки, цветочки, поляну и облако, ничего не забыла? Ино насупилась. — Эй, откуда мне было знать, что нужно было нарисовать дизайн новой продукции? — он не уточнял. Ино вспыхнула, пытаясь переубедить нас в том, что ситуация была не такой же комичной, как преподнесла Тен-Тен. На минуту повисла тишина, а затем последовал наш взрывной хохот. Борясь со смехом, который клокотал во мне, я чуть не размазала только нанесённую на глаза тушь.       Ино и я были знакомы ещё с университета. Она жила с отцом, затем мы обе решили вместе снимать эту уютную и достаточно просторную для двоих комнату, пока не состоялась её помолвка. Про мать она особо не рассказывала, так как сама её не помнила. Она погибла ещё в раннем возрасте, когда Ино едва исполнилось четыре года.       Учились на одном курсе, в одной группе. А спустя некоторое время — за одной партой. С первого взгляда я её сильно не взлюбила, особенно её напыщенную самоуверенность и высокомерный взгляд. И по иронии судьбы, эта сучка постепенно становилась лучшим человеком в моей жизни. Ветреная и беззаботная на первый взгляд, была очень ранимым, весёлым и умным человеком. Я бы выделила её главное оружие — проницательность и прагматичность. Завязала со мной непринуждённым тоном общение, одним простым предложением: «Хей, у тебя красивые и большие глаза, не надо прятать её за длиннющей чёлкой. Так ведь ослепнуть можно. Но решать, конечно же, тебе».       Постподростковые комплексы груди и недовольство размером лба, всегда были моими спутницами. Я надевала оверсайз и отращивала длинную чёлку до носа. Сгорбленной и нелюдимой фигурой сидела на первом ряду парт.       Но постепенно, Яманака одной только аурой, показала мне, что самоуважение, чуть больше уверенности и любви к себе — самое главное и нужное в этой жизни. Её железобетонный жизненный принцип, который я перенимала.       Просто находясь рядом с ней, чувствуешь, что у тебя тоже есть стержень, и работа над собой позволит свернуть горы.       Я не представляю своей жизни без её присутствия и поддержки, ну или толковых слов. Флиртующая и общительная со всеми подряд, неожиданно для нас обеих, влюбилась в хмурого и без эмоционального руководителя отдела дизайна. «Ну вот кто бы говорил?» — съязвило подсознание, подначивая меня наконец выйти: «Пошевеливайся давай, Какаши ждёт».       Небрежно укутавшись в шарф и пальто, я вышла под гул их весёлого спора и подтрунивания друг друга.       Зима в Конохе выдалась что надо: равномерный снег, приятный колючий ветер, облачко пара при выдохе. Не смотря на мёрзлую погоду, зима согревала моё сердце так сильно, как не смогло бы даже лето.       Улыбнувшись себе под нос, я двинулась в сторону лапшичной. Она находилась через дорогу от моей квартиры. Так что пьяное беспокойство девочек было безосновательно, но мило. Именно в этот момент, я была невероятно счастлива и довольна сложившейся ситуацией, не смотря на то, что вчера был полный балаган.       Признаю, мне было очень стыдно. Я легко закружилась под круговорот эмоций, не разобравшись, и, при этом, обвинила Хатаке во всём. Удобно. Но теперь мне необходимо решиться и признаться ему честно, в чём причина моего идиотского поведения.       Мои близкие подруги тогда сразу прибежали, как только услышали новость о моём уходе. И чуть не огрели меня бутылкой алкоголя, которые сами же и принесли.       Не хотелось долго и глубоко анализировать то, что после моего самостоятельно принятого решения, я почувствовала некую свободу действий. Я подумала о медицине. О том, что мне стоит пройти курсы на накопленные деньги и постараться реализовать давно забытую, и искажённую в сознании мечту. Вдруг это шанс и знак самой вселенной?       Помахав перед собой руками как веер, я хотела остудить набиравшие обороты мысли и успокоится. Подумаю об этом в более трезвом состоянии.       Я огляделась в поиске Хатаке, не сразу заметив прислонившийся к дереву знакомый силуэт. Он был во всём чёрном. Какаши смотрел прямо на меня. Крылья бабочек начали щекотать желудок, а сердце пропустило непроизвольный удар. Он был безумно красив. И клянусь, первое что пронеслось в моей голове, это то, что как же повезёт его будущей девушке.       Эта горькая мысль штопором врезалась в моё сердце. Нервный узел в желудке тянул вниз, я постаралась не стоять столбом и сглотнуть подступающую слюну. Когда он меня заметил, я невольно задержала дыхание и оставалась на месте, пока он сам не придёт в мою сторону. Нас разделяли пару шагов. А я просто ждала. Ещё один шаг. — Сакура, — он слегка качнул головой, в знак приветствия. — Не замёрзла?       Его голос донёсся до меня немного приглушённо, так как половина его лица была скрыта шарфом. Его уши покраснели от холода. И кто из нас замёрз? Я бесшумно выдохнула, приказывая себе держать себя в руках, и не утонуть в его вымученно-пустом выражении лица. — П...привет. — Хрипло проговорила я.       Боже, скажи что-нибудь, а то я хочу развернуться и удрать, как антилопа, обратно в квартиру, в гущу криков и споров своих подруг. Так и не решив что сказать, я продолжала хранить молчание. — Ты не против прогуляться? — вдруг предложил он, нарушая тишину. — Да. В смысле, нет, — нелепо вырвалось у меня. — В смысле я не против.       Мысленно, я наградила себя смачной аплеухой. Я заметила, что он слегка вскинул брови, но ничего не сказав, коротко кивнул.       От смущения, щеки резко залились красным цветом. Мне было неловко, что он опять услышит моё чертыханье. И пока не передумала, резко крутанулась в сторону мостовой.      Я не сразу поняла, что пересчитала силу, пока подошва обуви, как по маслу, не скользнула по обледенелой дороге, высоко в воздух. Я громко вскрикнула, равновесие молниеносно исчезло. Всем существом, приготовилась поцеловать затылком асфальт. Как вдруг, вместо ожидаемой боли, я ощутила только столкновение с мягкостью рук на своей спине.       Медленно открыв глаза и широко их расширив, рот со свистом втянул воздух в лёгкие. От катастрофически опасной близости его лица, я пискнула в испуге и задержала дыхание, а сердце, неистово начало набирать обороты. Взгляд Какаши медленно и сосредоточенно скользил по моему лицу. От моих широко раскрытых глаз, осторожно вниз, к носу, затем плавно остановился на моих губах. Задержав на них взгляд, он вызвал по моей спине дрожь. Его руки на спине прижали меня за талию почти незаметно, но ощутимо сильнее и ближе, чем было до.       Сердце пропустило очередной сильный удар. Пальцы Хатаке, не смотря на то, что были в перчатках, впивались в спину, вызывая новую волну дрожи и сладкого потягивания в животе.       Казалось, что воздух начинал медленно сгущаться вокруг нас, всасывая меня в вихрь покалывающих чувств. Я забыла обо всём. Обо всех словах, и разговоре который вот-вот состоится. Растеряла весь настрой на признание. Бурление крови в жилах окрасило щёки красным цветом. Самое удивительное, что он не спешил меня отпускать.       Мои глаза не отпускали его, сокрушённо застыв на его тёмных ресницах и глубоких бликах. Были только я и он. Его томное дыхание на моей коже, опаляло. Мои руки устроились на лацканах его пальто. Каждый мускул и нерв был напряжён до предела. Его лицо разгладилось, он продолжал обводить мои губы, из-под полуприкрытых век, своим мутным взглядом. В которых промелькнуло подобие желания.       Губы Хатаке слегка приоткрылись и я вдруг заметила, как вздымалась его грудь под моими ладонями. Когда он снова встретился со мной взглядом, я словно почувствовала то, что он хотел мне сказать. Точнее спросить безмолвное: Можно?       Я невольно прикрыла веки и нервно облизала губы. Этот жест привлёк его внимание. Мне померещилось в его глазах промелькнула искра, будто он сдерживает себя от того, чтобы напасть. Моё сердце сбивалось с ритма, за последние пять минут, раза три. Мне показалось или его голова постепенно наклонялась вниз?! Нарочито медленно. Я закрыла глаза. Ещё чуть-чуть и он меня... — У молодёжи никакого такта! Постыдились бы! Какая мерзость! — вдруг раздался рядом с нами свирепый и возмущённый голос женщины.     Я замерла в стыдливом ступоре. На минуту выпала из реальности происходящего и суетливо заморгала. Взгляд растерянно метался по его шее и воротнику пальто, упрямо избегая прямого контакта глаз. Хотелось провалиться от стыда, и одновременно вцепиться в волосы этой бестактной особы. Момент смелости и непонятного порыва — упущен. Подумать только, ещё чуть-чуть и мы бы… Или мне показалось?       Меня не удивляло моё стремление сделать это. Но ошеломляло его желание. Повисла зыбкая и выжидающая пауза.      Люди, проходящие мимо нас, бросали косые и осуждающие взгляды. С каких пор людей интересует, как целуются молодые люди. Хотелось наорать на них, но рациональная сторона соглашалась с ними. С тем, что в общественном месте, такие личные моменты не уместны.       Я робко подняла взгляд, в надежде, провалится сквозь землю и слышно сглотнула. Лицо Какаши, больше не выражало те непонятные мне эмоции, и я в замешательстве пристыжено вновь опустила глаза. Но я уверенна в одном, не смотря на то, что он сдерживался, он хотел меня поцеловать. Его голодный взгляд, чётко и ясно передавал его намерения.       Кажется, Хатаке, пропустил мимо ушей заявление прохожей, которая бегло осмотрела нас и развернулась к своим делам. Лучше бы ты продолжала ими заниматься. Старая карга. Он продолжал придерживать меня на весу. С моей стороны не было ни сил, ни желания противиться его прикосновениям. — Ты в порядке? — размеренно-неспешно спросил он, и мне на долю секунды показалось, что он тоже смущён. Если судить по его беглому взгляду, и едва заметным, нервно-вздрагивающим губам. Смущение обухом огрело меня по темечку, я с трудом разомкнула губы, чтобы выдавить: — Да, в полном… — Пойдём? — он кивнул головой в сторону дороги, и осторожно отпустил меня, убедившись, что я стою на месте ровно, сохраняя при этом твёрдое равновесие. Я уверено кивнула головой, в знак того, что мы можем идти.       С трудом заставила себя отвести от него глаза и тотчас вспыхнула, когда краем глаза заметила, что он уже на меня смотрит. Мы шагали на достаточном расстоянии друг от друга, но я чувствовала его прожигающий, но недолгий взгляд. — Итак, — неловко начала я, борясь с желанием почесать затылок. — Мистер Хатаке… — Какаши, — заявил он. — Простите? — Просто Какаши, — пожал плечами он. Будто сложил дважды два, и нет на свете ничего тривиальнее.       Будто сейчас мы не босс и подчинённая, а просто близкие друзья. Я нервно поправила волосы, затем шарф и под конец стряхнула невидимые пылинки с пальто. Нервными жестами, я хотела собраться с мыслями и сформулировать ощущения в слова, чтобы явственно их передать.       Мы минули тесные улицы, дворы и лавочки с различными вкусностями, и набитыми красивыми безделушками, словно на ярмарке. Ночь окутала густая чёрная пелена, с хаотично разбросанными серебряными узорами ярко мерцающих звёзд.       Я обвела взглядом местность и заметила, что ночью улицы полны удивительных сочетаний цветов, оживлённые, а огоньки, особенно красивы. Каждый погружён в особую атмосферу некой гармонии и радости. Один только взгляд на эту картину, согревает изнутри и умиротворяет нутро.       Я попыталась взглянуть на Какаши, однако его бесстрастное выражение лица приобрело твердость, а напряжённый взгляд уходил на дорогу. Я решила начать разговор вновь, и в знак решимости, кивнула себе под нос, и сжала кулаки. — Какаши.       Он резко остановился, всего лишь на секунду, вскинув брови. Коротко кашлянул и вновь продолжил идти. Видимо, он вообще не собирался ни о чём говорить Ну уж нет, не в этот раз. С меня хватит.       Либо я сейчас раскрываю ему эту злополучную правду, разрушив одним махом четырёхлетние отношения, построенные на рабочей основе. Либо весь этот фарс и мои чувства будут вести к одному итогу. А я уже была сыта по горло. — Поцелуй меня. Стиснув зубы, я старалась пресечь импульсивные попытки, забрать свои слова обратно. Либо всё, либо ничего. Он застыл. Какаши слышно подавился вдохом и уже буквально врос ногами в землю. Он молчал и кажется пытался переварить сказанное. Если честно я тоже. Если у меня всё перекручивало от того, что я бездумно выкинула ему на голову, то безумно страшно представить, что происходило в голове у Хатаке. В груди сразу всё сместилось, я панически-отчаянно пыталась контролировать склизкий страх, который крошил меня изнутри, и превратил все внутренности в кашу. Поймёт ли он, что я имею ввиду под своей просьбой?       Прекрасно понимала, что он поймёт не всё. Не все чувства, которые во мне зародились уже очень давно, а заметит попытку и намерение перейти за запретную черту, которую я сама же, каждый раз, обводила ярким цветом. Я поставила на кон всё: работу, мужчину которого хочу, чувства, которые возможно разобьются о его ледяную стену.      Прошлый опыт душил и его последствия сковывали ноги, мешая идти дальше. Но мне надоело боятся и обслуживать собственные тревоги, и страхи.Ежедневно разыгрывая фарс перед собой и перед ним, будто тяжёлое в районе рёбер, ничего не весит. Достаточно.       Прошло несколько минут молчания. Я зябко обняла себя за плечи и медленно вдохнула холодный воздух, ожидая самого худшего. Успокаивала себя тем, что если сейчас последует крах, я обязана стать сильнее и пережить любой исход действий. Убегать от него и своих чувств — уже бессмысленно. Спустя ещё одно продолжительно-затянувшееся молчание, я услышала лишь оглушительное, шокирующее, словно раскат мощнейшего грома над головой: — Хорошо.