Поцелуй и расскажи

      Он просыпается, ему так сильно хочется в туалет, что становится больно. Он, спотыкаясь, пробирается в темноте к туалету и неуклюже ищет его, наступая носком ноги на рулоны ковра и ругаясь в кромешную тьму маленькой комнатки. Он сидит на сиденье унитаза, все еще шатаясь и не владея координацией движений в полусонном состоянии, и его глаза пытаются что-то разглядеть в темноте.       Финни видит, как мелкие частички витают в темноте. На мгновение ему кажется, что его засосало в черную дыру где-то глубоко во Вселенной, и он несется сквозь нее к неизведанным мирам.       Он дрожит, от прохладного воздуха по его голым ногам бегут мурашки. Его мозг начинает просыпаться, и Финни отчасти хотелось бы, чтобы этого не происходило. Он снова напуган, конечно, он был напуган все это время, но что-то во вчерашнем дне повергло его в ужас. Паника вызывает у него приступ тошноты, и он хнычет, скорчившись на унитазе, его глаза широко раскрыты, а дыхание учащается.       Он задыхается от очередного всхлипа, все обрушивается на него одновременно. Он чувствует себя таким невероятно напуганным, беспомощным и потерянным, что кажется, даже мальчики-призраки не знают, как ему помочь. Его глаза щиплет, и он позволяет слезам капать, оставляя горячие дорожки на щеках и подбородке и влажно остывая на коже. Финни чувствует себя грязным.       Иногда, когда он падает с велосипеда на дороге, у него появляется неприятная царапина или рана с песком, застрявшим под кожей. И он старается не заплакать, когда его отец помогает вытащить эти кусочки песка пинцетом. Ему кажется, что песок и грязь застряли у него под кожей слишком глубоко, чтобы их можно было вытащить, и ему хочется разодрать кожу.       Он отвратителен, он позволил Грабберу дотронуться до себя, он недостаточно сопротивлялся. Финни проводит руками по волосам, ногти почти впиваются в кожу головы, когда он плачет и шипит, сдавленно выдыхая сквозь стиснутые зубы. И это… почему все, что убийца делал с ним, доставляло ему такое удовольствие? Это не должно быть так приятно, верно?       В прошлый раз, когда он умолял этого человека не останавливаться, то вообще плохо соображал. Он сглатывает, содрогаясь, когда вспоминает, что именно делал этот человек в тот момент. Воспоминание о том, как этот язык проникал глубоко в запретную часть его тела, заставляет его содрогнуться и посылает искру жара прямо в низ живота. Финни проклинает себя и свое собственное тело.       Он вообще не понимает, что Граббер из этого извлек, неужели ему просто действительно нравилось доставлять ему удовольствие? Кому вообще захочется лизать… там? Финни вытирает слезы, его лицо горит от стыда. Он встает с унитаза и, неуклюже спотыкаясь, возвращается к матрасу.       То, как шерсть свитера трется о его предательскую эрекцию, заставляет его чувствовать себя еще более униженным и виноватым. Он осторожно ложится обратно на матрас, поглядывая на окно. Бледный свет наводит на мысль, что сейчас раннее утро, тихое время, когда птицы только начинают просыпаться.       Он хочет снова заснуть, он все еще измотан, но его разум продолжает прокручивать в голове то, что делал с ним Граббер, то, как он мурлычет его имя. Он натягивает одеяло на голову, как будто может отгородиться от своих мыслей вместе со светом. Все, чего он добивается — это вдыхает мужской запах, и Финни закрывает глаза, по его спине пробегает дрожь.       Он прикусывает губу, чувство вины гложет его, когда он просовывает дрожащую руку между бедер. Он представляет себе горячее дыхание, обдающее его шею, прошипевшее ему на ухо похвалу в том, что он «хороший мальчик». Первое прикосновение к его члену почти шокирует, и он не может подавить сдавленный звук. Он болен, он болен, должно быть… эта болезнь у него где-то глубоко в голове.       Финни представляет, как большие пальцы дразнят его, нежно обхватывая его яички, достаточно сильно, чтобы заставить его задохнуться. Он замолкает и резко выдыхает, поднимая руку и беспорядочно сплевывая на ладонь, точно так же, как это делал Граббер.       Стон, который он издает, когда его влажная ладонь обхватывает его член, смущает, граничит с распутством. Он крепко зажмуривает глаза, боясь нарушить эту фантазию. Он задается вопросом, оставит ли Граббер снова засос у него на шее, будет ли сильно посасывать, вызывая мурашки по всему телу, а затем рассмеется, когда он выгнется дугой, требуя большего. Его пальцы ускоряются резкими толчками, от которых он задыхается и почти корчится. — Пожалуйста, черт… — выдыхает он, тело горит, когда он доходит до этого блаженного пика, и внезапная мысль о том, хочет ли Граббер трахнуть его, заставляет его задыхаться. При этой мысли его охватывает легкий страх, хотя он быстро заглушается пьянящим удовольствием и желанием. Он задается вопросом, было бы это так же приятно, как чувствовать язык мужчины глубоко внутри себя… Финни зажимает рот рукой, когда вскрикивает, кончая так сильно, что у него перед глазами все белеет.       Он лежит так долгое-долгое время, его тело сотрясается, а грудь вздымается от прерывистого дыхания. Его рука теплая и липкая, тело дрожит и покалывает от толчков, и он чувствует, как зарождающееся ленивое тепло разливается по его телу. Он вяло вытирает пальцы о край матраса, широко раскрыв глаза под одеялом.       Вина и стыд пробиваются сквозь туман его блаженства, сжимая желудок. О боже, он просто… Финни сглатывает, запуская чистую руку в волосы. Он просто дотронулся до себя, думая о… что с ним не так?! Этот человек — убийца и подонок, он убил пятерых мальчиков… он убил Робина. Он издает сдавленный звук, сворачиваясь калачиком. Телефон вновь зазвонил.       Финни подпрыгивает со сдавленным визгом, а потом просто лежит, прислушиваясь к звону из-под одеяла. Стыд заставляет его крепко зажмуриться, может быть, кто бы это ни был, он сдастся. Он не думает, что сможет встретиться лицом к лицу с кем-либо из них после того, как сделал… это.       Звон не прекращается, просто, кажется, становится еще громче, и наконец он сбрасывает одеяло и, спотыкаясь, подходит к нему. Его руки дрожат, когда он подносит трубку к уху, болезненно ударяя твердым пластиком по уху и челюсти. Он выдыхает, настолько стыдливо, насколько он себя чувствует. — Эй, ты, маленький уродец, — раздается в трубке новый голос, грубый от гнева и полный презрения. — Я не знаю, в какое дурацкое педерастическое дерьмо ты вляпался, но тебе нужно, блядь, сосредоточиться.       Финни почти отдергивает трубку, вздрагивая от резких слов. — Что? — его мозг лихорадочно пытается сопоставить имя и лицо с этим голосом. Что-то знакомое, не кто-то, кого он хорошо знает, но… он моргает. — Ты, ты Вэнс Хоппер… — он делает паузу, облизывая губы. — Я помню тебя, ты раньше пугал меня.       Вэнс смеется, и это злой смех. — Поверь мне, пацан, если бы ты знал, что уготовил тебе Граббер, ты был бы чертовски напуган, — раздается раздраженное фырканье и хлопок с другого конца комнаты, и Финни резко поворачивает голову, чтобы увидеть новую трещину в стене, кусочки бетона падают, как сахарная пудра, на грязный пол. Он сглатывает, телефон почти выскальзывает у него из рук. — Я, я уже в ужасе, — он старается казаться невозмутимым, но, к своему смущению, его голос дрожит на последнем слове. Он не сводит глаз с потрескавшейся стены, наполовину ожидая увидеть, как внезапно появится подросток постарше, который вышибет ее к чертовой матери и вернется обратно. — Ты сказал, что мне нужно сосредоточиться? — Как я уже сказал, ты, маленький засранец, мне все равно, в какие дурацкие игры ты играешь, но тебе нужно убираться отсюда на хрен и позвать копов, чтобы они обстреляли этого ублюдка под градом пуль, — треск в телефоне становится тем отчетливее, чем более неустойчивым становится голос старшего мальчика, и Финни отстраняется, как будто может отойти от телефона.       Он обдумывает слова Вэнса. — Может быть, я смогу убедить его пустить меня наверх, — он сглатывает, вспоминая, насколько все это было опасно, как плохо это может обернуться для него, если Граббер решит убить его по прихоти. — Что, типа, ты собираешься предложить отсосать ему член, а потом он позволит тебе просто выйти за дверь, а? — Вэнс недоверчиво рычит. — Ты такой тупой маленький ублюдок, я хочу, чтобы этот мудак сдох, ЁБНИ ЕГО!       Комната, кажется, сотрясается от крика, и Финни вскрикивает, отдаляя телефон от уха и вздрагивая. Он чувствует, что у него слезятся глаза и звенит в ушах, и подносит телефон обратно. От слов Вэнса у него сжимается желудок, стыд и унижение снова скручивают внутренности.       Его слова звучат шепотом, почти как бормотание. — Может быть. Нет… Я не знаю, но, может быть, я смогу… убедить его лишить меня девственности в его постели или что-то в этом роде. Потому что это вроде как что-то особенное? — он чувствует, как в его голос прокрадывается горечь, страх и отвращение ко всей этой ситуации поднимаются внутри него.       В трубке на мгновение воцаряется тишина, достаточно долгая, чтобы Финни подумал, не ушел ли мальчик. И тут Вэнс издает недоверчивый смешок. — Какого хрена, пацан, я думаю, Граббер поджарил тебе мозги. Гребаный псих, — подросток постарше издает звук отвращения. — Это отвратительно и странно, как дерьмо… но это может сработать. Вэнс делает паузу, а затем продолжает. — А если этого не произойдет, не дай себя убить, как маленькую тупую шлюшку, понял? Финни тяжело выдыхает. — Да, — он закрывает глаза. — Спасибо.       Вэнс усмехается. — За что? Это не про тебя, — мальчик злобно смеется. — Ты такой гребаный урод, неудивительно, что ты единственный, кто может слышать призраков и прочее дерьмо, — и щелчок телефона оставляет Финни в тишине.       Мир за окном становится светлее, отбрасывая на стену пятно бледного солнца. У Финни перехватывает дыхание, которое он задерживал. Разговор с Вэнсом заставил его почувствовать себя в некотором смысле еще более грязным, чем раньше… но также и с твердой решимостью. Ему нравится иметь свой собственный план игры.       Однако он понятия не имеет, как ему убедить Граббера, он понятия не имеет, что делает. Он вздрагивает от холода в воздухе и зевает, забираясь обратно под одеяло. Надеюсь, он сможет разобраться с этим позже, если Граббер даст ему шанс.

***

      Когда дверь наконец приоткрывается, в подвале становится светло. Финни моргает, почему-то чувствуя себя более измученным, чем до сна. Он не хочет двигаться, но знает, что ему это нужно. Он поворачивается так, чтобы видеть открытый дверной проем, все еще свернувшись калачиком на боку и закутавшись в одеяло, как в кокон. Граббер стоит в полумраке лестницы, и отблески света отражаются от знакомой зеленой бутылки, стоящей на подносе. Мужской голос звучит мелодично. — Просыпайся, соня!       Финни выдыхает, собираясь с духом, и принимает сидячее положение. В комнате становится немного холоднее, напоминая ему о том, как проходит время и осень во внешнем мире превращается в зиму. Он сглатывает и настороженно наблюдает, как мужчина делает шаг вперед.       Он ожидает увидеть улыбающуюся маску. Его желудок скручивает, когда свет падает на бледную поверхность и становится видно, что это снова та, у которой нет выражения. Мальчик сглатывает и медленно, нерешительно подтягивает ноги к краю матраса.       Мужчина не обращает на него внимания, ставя поднос на пол. При виде знакомого жеста у Финни возникает ощущение дежавю. Он как будто пытается напомнить ему, что видит в нем не больше, чем собаку или какое-то другое домашнее животное. От этой мысли внутри него разгорается вспышка гнева. Финни шаркает кроссовками по полу, ожидая, когда он уйдет.       Однако Граббер не уходит, приглашая Финни поесть, качнув головой в сторону подноса. Когда мальчик осторожно приближается, в животе у него урчит, несмотря на нервы. Мужчина подходит к стене возле окна. К удивлению Финни, он поворачивается к нему спиной, уставившись на виднеющуюся часть неба.       Финни склоняется над яйцами, неловко стоя на коленях. Он продолжает краем глаза наблюдать за Граббером, почти лихорадочно запихивая еду в рот. Он нервничает из-за намерений этого человека. Его недавнее поведение было еще более непонятным, чем когда-либо, и он опасается разозлить его, его разум лихорадочно соображает, почему он так медлит. Его желудок скручивает от страха, но он заставляет себя есть. Он голоден, даже если нервы говорят ему об обратном.       Мужчина молчит несколько минут, а затем вздыхает, и его взгляд не отрывается от света в окне. От этого его маска, кажется, сияет. — Ты когда-нибудь задумывался, Финни? — его голос странно мягок, как тихий шепот в тишине комнаты.       Финни моргает, проглатывая ком еды во рту. Он хмурится, озадаченно и нервно. Его голос хриплый от стресса. — О чем? Граббер пожимает плечами. — Что все это значит, почему мы на самом деле здесь, — он смеется, и это звучит почти грустно. — Есть ли смысл во всем… — он указывает в пустоту, в его голосе слышатся странные нотки. — Этом.       Финни хмурится, пытаясь разгадать странный ход мыслей этого человека. Это напоминает ему о том времени, когда они с Гвен были младше, и их мама иногда брала их с собой в церковь по воскресеньям. Там говорилось о молитвах и риторических вопросах, которые привели к уверенности в том, что ответы были высечены на камне. Он чувствует, как слова подкатывают к горлу. — Моя сестра Гвен верит в Иисуса и во все такое.       Граббер пристально смотрит на него, заложив руки за спину. В его голосе звучит неподдельное любопытство, хотя в его тоне есть что-то такое, что заставляет Финни нервничать. — А ты? Что насчет тебя?       Финни пожимает плечами, и его ответ звучит уверенно, легко слетая с языка. — Я верю в нее, — потому что она верит в это, каждой частичкой своего существа. Он верит в науку, математику и свою младшую сестру.       Граббер поворачивается, чтобы полностью взглянуть на него, и невозможно оценить выражение его лица. Финни быстро понимает, что пустая маска, возможно, худшая из трех. Мужчина постукивает пальцами по ткани своих штанов и наклоняет голову. — Ты старший Финни?       Финни делает осторожный глоток «Спрайта» и пожимает плечами. — Да, я думаю, а что? — он настороженно относится к такому ходу разговора, поскольку в последний раз, когда Граббер задавал вопросы о его жизни, все закончилось… странно.       Мужчина почти игриво проводит кончиками пальцев по стене, лениво приближаясь к нему. — Знаешь, я тоже самый старший, у меня есть младший брат, — мужчина нависает над ним, и Финни осторожно встает, чувствуя себя неуютно из-за нависшего над ним мужчины. Граббер смеется. — Он такой маленький засранец, я скажу тебе! Но ведь забавно узнавать о том, что есть общего у нас?       Финни делает еще глоток содовой и непонимающе смотрит на мужчину. Он сбит с толку всем этим разговором, такое чувство, что он попал в эпизод «Сумеречной зоны». Он смущенно бормочет что-то поверх горлышка бутылки.       Граббер, кажется, почти обижен отсутствием ответа, его плечи немного поникли от тяжелого вздоха. С внезапностью, заставляющей Финни дернуться, он резко подходит к матрасу и плюхается на него с протестующим скрежетом пружин. Он похлопывает по потертой поверхности. — Почему бы тебе не присесть, малыш? — его голос приобретает знакомый бодрый оттенок. — Не надо стоять передо мной!       Финни вздрагивает, но он не хочет рисковать и раздражать этого человека, особенно после его непостоянного поведения во время их последних встреч. Он нерешительно приближается, крепко прижимая к себе содовую, и садится на матрас, оставляя между ними некоторое пространство. — Вот хороший мальчик, — тихо бормочет мужской голос, и у него странно переворачивается живот. Финни пытается отвлечься, краем глаза наблюдая за мужчиной, пока пьет. Однако он обнаруживает, что его взгляд немного блуждает по этим длинным ногам и вверх по торсу мужчины, к изгибу его челюсти. Его желудок снова трепещет, а по щекам разливается жар.       Граббер с удовлетворенным вздохом откидывается назад, опираясь на локти, обводя комнату взглядом, и издает раздраженное рычание, когда его взгляд падает на телефон. Финни делает еще глоток, нервы у него практически на пределе от этого звука.       Наступает пауза, прежде чем мужчина издает тихое «о!», подскакивая к черному телефону, и Финни резко оборачивается, когда понимает, что Граббер только что увидел его ракету. Он проклинает себя за то, что оставил ее прислоненной к телефону на самом видном месте.       Он ничего не может с собой поделать, слова вырываются сами собой, когда его тело охватывает одновременно страх перед человеком, который его уничтожит, и гнев, что убийца прикасается к единственному, что у него есть. — Не трогай это!       Мужчина, кажется, почти удивлен его вспышкой, смотря на него из-под маски, а затем усмехается. Он вращает ракету в руке, подушечкой большого пальца поглаживая заостренный кончик. — Так вот чем ты меня порезал, да? — в его голосе слышится удивление, почти восхищение, и Финни чувствует, как у него сжимается желудок. Кончик ракеты был все еще в крови этого человека.       Он ничего не говорит, сжимая свободную руку в кулак. Граббер наклоняет голову, и его большой палец находит кнопку, которая зажигает фонарик. — О, тут фонарик! — в его тоне слышится почти детское ликование, и он плюхается обратно на матрас, заставляя Финни подпрыгнуть.       Мальчик глотает и осторожно ставит почти пустую бутылку «Спрайта» на пол, настороженно наблюдая, как Граббер изучает его ракету. Он чувствует, что мужчина хочет ответа, поэтому шепчет простое «да». Мужчина поворачивается, чтобы посмотреть на него, и когда он сидел, а Граббер лег на спину, Финни внезапно оказался над ним. Это привело его в замешательство, особенно когда мужчина сверлил его взглядом.       Граббер смеется и протягивает ему ракету, их пальцы соприкасаются. Жест кажется многозначительным, он ниже Финни, лежит на спине с открытыми горлом и возвращает мальчику оружие, которое тот уже использовал против него. Горло Финни сжимается так же сильно, как его пальцы сжимают ракетный корабль. Он чувствует себя замороженным под взглядом этих глаз. Он заинтересованно смотрит на него и тяжело вздыхает. — Так тебе нравится космос, Финни?       Финни смотрит вниз на свою ракету. Неподдельное любопытство в тоне этого человека сбивает с толку. Тем не менее, это, конечно, безопасная тема для разговора? Он не знает, почему этот Граббер спрашивает о его интересах, и тихий голос в его голове боится, что это какая-то уловка. Он опускает взгляд на свои голые колени и ракету в пальцах, мигая светом. Искаженный круг появляется на его бедрах. — Да, в основном ракетами, — осторожно говорит он, поворачиваясь и обнаруживая, что мужчина пристально смотрит на него. Его желудок слегка переворачивается от такого внимания.       Граббер переворачивается, чтобы подпереть подбородок рукой, как будто они делятся сплетнями. — Да? Что тебе в них нравится? — другой рукой он похлопывает по матрасу и одеялу, показывая Финни, что ему следует лечь.       Мальчик мгновение колеблется, но, вздохнув, присоединяется к мужчине, прижимаясь спиной к матрасу. — Я… — Финни шаркает кроссовками по потертому материалу, и его глаза устремляются к потолку и прямоугольнику света из окна. — Я просто думаю, что они классные, — это скучный ответ, и он слышит, как мужчина усмехается.       Финни вздыхает, оглядываясь на Граббера, маска которого все еще смотрит на него. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз разговаривал с кем-либо о космосе. — Я люблю космос, как будто это большая тайна, понимаешь? И он так далеко от нас, но мы можем его видеть, мы знаем, что там миллиарды звезд и галактик. И мы можем построить спутники и космические корабли, которые действительно смогут пролететь сквозь атмосферу и подняться туда, в это большое ничто, и увидеть метеоры и… и… — он лепечет, почти дико жестикулируя руками от волнения. — Ты знаешь, что в этом году они отправляют ракеты на Венеру? Мне не терпится узнать, что они обнаружат, держу пари, это так круто, и, может быть, там даже есть жизнь? — он взволнованно выдыхает задумчиво и счастливо, имитируя взлет своей маленькой ракеты. — Я просто знаю, что где-то там есть инопланетяне. И однажды мы сможем создать ракетный корабль, достаточно мощный, чтобы отправиться достаточно далеко в космос и найти их.       Он понимает, что сболтнул лишнее, и краснеет, поворачиваясь, чтобы обнаружить, что внимание мужчины все еще приковано к нему, словно он замер на месте. Он смущенно ерзает, его ладони внезапно становятся влажными.       Граббер издает нежный вздох, и у Финни возникает ощущение, что он улыбается под безликой маской. — О, Финни, мальчик мой, мне нравится слушать, как ты говоришь, — это мелодичный легкомысленный голос, и от него у Финни в животе разливается смущение и тепло. Мужчина усмехается и придвигается немного ближе. — Ты, наверное, слишком молод, но я помню, как смотрел высадку на Луну по телевизору.       Финни забывает о своих нервах и поворачивается так, чтобы оказаться лицом к Грабберу, полный любопытства и волнения. — Ты это видел?! — он наблюдает, как этот взгляд весело щурится сквозь прорези для глаз, и не может сдержать собственной застенчивой улыбки. — Да ладно, ты можешь рассказать мне про это? Мой папа говорит, что он этого не помнит. Я хочу знать все! — его пальцы, не задумываясь, сжимают руку мужчины.       Граббер смеется, протягивая руку, чтобы убрать волосы со лба. — Дай мне минутку, малыш, это было девять лет назад! — он нежно усмехается и заправляет несколько непослушных локонов Финни за ухо. Прикосновение его кончиков пальцев заставляет мальчика вздрогнуть, жар разливается по его щекам.       Мужчина делает глубокий вдох и закрывает глаза. В его тоне проскальзывает драматизм, как будто он собирается рассказать историю о привидениях. — Я помню это так, словно это было вчера. Поздней ночью, когда транслировались новости, вся Америка затаила дыхание. Пока они ждали, по телевизору показывали симуляцию, и все сидели на краешках своих кресел. Финни ловит каждое слово мужчины, впиваясь зубами в губу, ожидая, когда тот продолжит. — А потом? Мог ли ты, ну, знаешь, увидеть это? Луна и астронавты?       Граббер поправляет руку, поддерживающую его голову, слегка посмеиваясь над его рвением, а другой рукой немного неловко дотягивается до затылка. Он расстегивает нижнюю часть своей маски и закидывает ее за спину. Финни сглатывает, заметив безудержную улыбку на лице мужчины. — Я уже подхожу к этому, ты, маленький пройдоха! — смеется мужчина.       Финни ловит себя на том, что его взгляд останавливается на этих губах, когда мужчина говорит, и у него сжимается горло, лицо горит. Он смущенно смеется. — Ну ладно… — он отводит свои глаза от глаз мужчины, и его взгляд падает на его шею и двигающийся во время речи кадык. Его желудок странно переворачивается. Он сжимает свой ракетный корабль и проводит большим пальцем по выемкам двигателей. — Ну, это было немного размыто, но мы могли видеть, как Армстронг спускается по лестнице и произносит свою фразу «Один маленький шаг для мужчины…» Это была чертовски хорошая реплика, я помню, как чуть не уронил свое пиво, — Граббер смеется, и его голос понижается. — А потом они оказались там, внизу, на Луне, и это было похоже на то, чего мы никогда не видели. Напомнило мне пустыню, но там, где должно быть небо, была просто чернота, понимаешь?       Финни видел запись высадки на Луну; однажды ее показали в эпизоде по телевизору. Но есть что-то в том, чтобы услышать, каково это было, и увидеть это в прямом эфире, что делает это каким-то образом еще более захватывающим, более экстраординарным. — Это казалось нереальным? — он придвинулся ближе, и его голос понизился до шепота, хотя он и не уверен почему. — Похоже, что так и было.       Мужчина смеется, и его рука внезапно прижимается к плечу, где слишком свободный вырез мужского свитера обнажает светлую кожу. Финни дрожит, в животе снова трепещет. Они так близко. — Могу сказать, что это происходило посреди ночи! — слова полны веселья, и Граббер одаривает его кривой ухмылкой. — Итак, — он томно растягивает это слово, широко улыбаясь. — Маленький Финни хочет стать астронавтом, когда вырастет?       Мальчик фыркает, пожимая плечами и закатывая глаза. — Мой папа сказал, что этого никогда не случится, он сказал, что я должен выбрать что-то более э-э… достижимое? — улыбка растягивает его губы, ноги слегка переминаются на матрасе.       Его единственным ответом является смешок, пальцы Граббера скользят вверх, чтобы поиграть с его волосами. Его большая рука коснулась его шеи, заставив его вздрогнуть. В голосе мужчины слышится игривое поддразнивание. — Как помощник фокусника, да?       Финни задается вопросом, когда они стали так близки, внезапно остро осознавая их близость. Он видит цветные искорки в глазах этого человека. Замешательство и вспышка нервозности поднимаются внутри него, он вспоминает, каким непостоянным был этот человек, когда в последний раз шутил по этому поводу. — Ну, может быть, я не создан для этого, как ты сказал, это большая работа, так что… — Ты хорошо ладишь с детьми? — пальцы Граббера гладят его по щеке, большой палец прочерчивает дорожку в опасной близости от его губ, отчего его щеки горят. — Держу пари, что так и есть, — голос мужчины похож на нетерпеливое мурлыканье, и от этого у него по спине пробегает странная дрожь. — Я не знаю, во что бы мы тебя нарядили, думаю, я бы приревновал, если бы ты надел что-нибудь слишком… непристойное, — голова мужчины была наклонена вниз, когда он прорычал последнее слово, его взгляд блуждал по телу мальчика, и Финни не смог сдержать тихий всхлип.       Мальчик с трудом сглатывает, чувствуя жар и волнение. У него перехватывает горло. — Эм, что? — Финни опускает руку вниз, неуклюже дергая за ворот свитера, все еще держа в пальцах ракетный корабль.       Мужчина ухмыляется, как-то по-волчьи, обнажая зубы. — Ты знаешь, что я имею в виду, малыш, многие из этих хорошеньких помощниц такие потаскушки, — его рука скользит по шее Финни, лениво прокладывая дорожку вниз. — Они все носят эти обтягивающие маленькие блестящие штучки, которые подчеркивают их бедра и длинные ноги, и шатаются на каблуках… это никогда не было для меня чем-то…       Голос Граббера становится грубее, почти рычащим, и Финни снова сглатывает, тело дрожит, покалывает и становится таким горячим, когда эти пальцы танцуют вдоль его бока и спускаются к бедру. Он чувствует почти головокружение, нервозность, легкий привкус страха и гудящего предвкушения заставляют его желудок трепетать. Он не может говорить, прикусив зубами губу, и чувствует, как его ноги дергаются, когда кончики пальцев касаются его обнаженного бедра.       Горячее дыхание мужчины обдувает его щеку, его голос почти шепчет. — Ты хотел бы быть в одном из этих хорошеньких номеров? — длинные пальцы скользят по его голому бедру, задевая руку, которую он все еще прижимает к себе. Граббер усмехается, в его рычании слышатся голодные нотки. — Ну, на это я бы хотел посмотреть!       Финни чувствует, что его охватывает странная смесь эмоций. Наученная часть его отвергает эту идею, он знает, что сказали бы люди о мальчике, носящем женскую одежду. Смущение и любопытство также бурлят, и все это сопровождается волной смущенного пьянящего желания. Его лицо горит. — Но я же мальчик? — это все, что он может ответить, горло сжимается. — Мхм, — кивает мужчина, все еще широко улыбаясь. Он звучит так уверенно, почти весело, как будто озадачен словами Финни.       Финни прикусывает губу, пальцы сжимаются и покалывают в шерсти свитера. Его слова звучат неуверенно, застенчивым шепотом. — Значит, это было бы странно, верно? Я имею в виду… — он на мгновение отводит взгляд от глаз мужчины, опуская взгляд на его ухмыляющиеся губы.       Граббер издает хриплый смешок, его пальцы постукивают по бедру. — Ты прав, малыш, я не думаю, что смог бы смириться с тем, что кто-то еще увидит тебя таким, — эти пальцы сжимают его бедро, и Финни задыхается, а голос Граббера понижается до собственнического рычания: — Я бы хотел, чтобы ты принадлежал только мне.       Рот мальчика приоткрывается, готовясь сказать мужчине, что на самом деле он имел в виду не это, но от прикосновения и слов у него перехватывает дыхание. Жар пронзает его насквозь, вспыхивая на щеках и растекаясь по животу. Финни прерывисто выдыхает и пытается сосредоточиться, он все еще должен следовать своему плану и попытаться пробраться в дом убийцы.       Однако, прежде чем он успевает заговорить, Граббер усмехается. — Может быть, вместо этого мы могли бы купить тебе кроличьи ушки и маленький пушистый хвостик, и я смог бы вытащить тебя из своей шляпы, а? — мужчину, похоже, очень забавляет созданный им образ, он взъерошивает волосы Финни.       Финни хмурится, чувствуя, как при этой мысли его охватывает раздражение и унижение. — Ни за что, я не собираюсь наряжаться кроликом для твоего странного магического шоу. Я не маленький ребенок! — если в его голосе звучит детское негодование, что ж, это его дело.       Граббер улыбается ему, и его взгляд опускается вниз, туда, где рука Финни соскользнула и легла на одеяло, все еще держа ракету. Финни проследил за его взглядом и сильно покраснел, дернувшись от унижения, когда заметил, что свитер обтягивает его эрекцию. Мужчина мурлычет. — О, ты действительно не такой, не так ли?       Финни судорожно дергает руками, чтобы прикрыть свой пах, его глаза широко раскрыты, а щеки пылают жаром. — З-замолчи! — он смущенно ерзает, и мужчина похотливо улыбается ему, снова взъерошивая его волосы.       Граббер вздыхает и внезапно садится, медленно оглядывая его с ног до головы. — Что ж, Финни, мальчик мой, я бы очень хотел остаться и поболтать, но, к сожалению, у меня сегодня есть кое-какие дела, и я… — он замолкает и лезет в карман брюк. Из всех вещей он вытаскивает серебряные карманные часы и смотрит на них. — Черт возьми, как же уже поздно.       Он издает громкий взрыв смеха, качая головой, а Финни пытается вытянуть голову, чтобы увидеть циферблат часов. Мужчина переворачивает его так, что его ладонь накрывает стекло, а рот вытягивается в тонкую недовольную линию. — Финни… — его имя произносится с предупреждающим рычанием, и мальчик сглатывает, отводя взгляд.       Мужчина тянется к нижней части своей маски и застегивает ее обратно, и Финни вздрагивает, когда тот смотрит на него сверху вниз. Однако голос снова стал легкомысленным, дружелюбно-игривым. — Я вернусь чуть позже. У меня есть для тебя угощение, если ты будешь хорошо себя вести, хорошо?       Он ждет, пока Финни нерешительно кивнет, прежде чем встать, с сожалеющим вздохом разглаживая складки на брюках. — О, сколько всего мы могли бы сделать, если бы в сутках было больше часов, малыш! — он слегка машет мальчику рукой и направляется к двери.       Финни смотрит ему вслед, размышляя о том, что этот человек мог иметь в виду, и пытаясь разгадать странный разговор. Он вертит в пальцах свой ракетный корабль и качает головой. Он вообще не понимает Граббера.