Всё для твоего счастья

Пусть Озен и заверила, что Бондрюд, несмотря на записку с явной заинтересованностью в эксперименте по исцелению, всё же не поднимется на второй уровень, а максимум заглянет на четвёртый, Марулк не смог успокоиться полностью. Может, сыграла роль и подготовка: Недвижимый лорд осталась довольна его навыками и повелела не затягивать со сборами. Уже после ужина Озен объявила, что они отправятся на третий уровень со дня на день, и, довольная произведённым эффектом, отправилась в перераспределять полномочия и решать наиболее важные вопросы содержания лагеря, такие как обеспечение продовольствием с поверхности вроде риса и муки и подъём артефактов на продажу. Пусть этот механизм оставался отлаженным, но колебание цен на рынке, равно как и изменения количества человек, одновременно живущих тут, требовали периодического вмешательства. Компанию Озен составлял Симрод, у которого был весьма цепкий практически ум. Марулк же занялся более тонкими материями: обслуживанием оптических приборов. Помимо телескопа гигантская порта служила хранилищем для полусотни различных биноклей, подзорных труб и гогглов, каждый из которых требовал отладки, своевременной полировки и замены стекол. Марулк помнил момент, когда Забо впервые объявил Озен что может обучить её новонаречённого ученика обращению с телескопом. Белый свисток удивилась, но добро всё же дала, и мальчишка, тогда ещё в статусе Колокольчика, преодолевал широченные ступени, чтобы окунуться в удивительный и притом опасный мир, который был прекрасно видно из уютного наблюдательного пункта. В итоге Марулк заменил старого искателя на этом посту, а теперь намеревался оставить оптику на Лероро. Тот уже неплохо справлялся с доверенными делами, но теперь юный Джесеку покидал лагерь не на какую-то неделю, а на неопределённый срок. Марулк почуял подвох уже на моменте, когда сверстник встретил его с лёгкой улыбкой. – Что-то с телескопом? – с сомнением приподнял брошь юный Джесеку. Такая бесовская мордашка была присуща скорее Йеллу, который обожал намёки, далёкие от деликатности. И этот туда же, что ли? – Не, телескоп в порядке. Думаю просто, как мило вы смотритесь. – Мы с телескопом? – Марулк сунулся проверить крепления. – Вы с Озен. – Ай! – в попытке вскочить побыстрее юный Джесеку пребольно ударился затылком об трубу оптического прибора, – Не вздумай сказать ей, что она милая. Зароет. – Я чужие секреты не выдаю. Хотя, как по мне, она и сама ведёт себя довольно игриво, так что твои шансы не призрачные. – Какие мои шансы? Лероро улыбнулся: – Сначала я подумал, что она будет тебя отталкивать, но, кажется, ваша симпатия вполне взаимна. Марулк даже забыл о проверке инструментария, да так и замер с мягкой тряпочкой в руках: – Ты сейчас издеваешься? Какое зло я тебе сделал, если да? – Ой, только не заводи разговоры про статус. В любви мы все только мужчины и женщины, честно-честно, – Лероро обошёл его боком, доставая коробку с запасными линзами, простеленную пористым волокном, – Я лишь говорю что вижу. Озен, конечно, резкая, но с тобой явно ведёт себя мягче. И Ракше-то досталось сегодня, жалко девчонку, конечно, но в любви как на войне. – А Ракша тут при чём? – мысли Марулка носились как пещерные твари, испугавшиеся походного фонаря. – Ну, я точно не знаю, но полагаю, что они с Озен повздорили из-за тебя. Ясное дело, за кем победа. Не возражаешь, если я начну ухаживать за бойким рыжиком после твоего ухода? Умные девушки кажутся мне весьма привлекательными. – Она мне не принадлежит, чтобы ты спрашивал! – юный Джесеку смотрела на друга так, будто увидел его впервые. Вот уж воистину, в тихом омуте. Так, не об этом сейчас! Сейчас надо отбрехаться. – Не знаю, что ты там себе надумал, но я отношусь к Озен с бескрайним уважением! Она меня вырастила! – Не вижу помехи. Да брось, она шикарная женщина, неужели ты не думал об этом? – Всё, хватит, – Марулк покачал головой, словно отряхивающаяся от дождя собака, – Ты это... Иди, я всё посмотрю и скажу, если чего-то не хватает. – Я тебя сбиваю? – не собирался отставать Лероро, но, встретившись с грозным взглядом приятеля, миролюбиво прищурился, – Ладно, оставлю тебя одного, наведаюсь посмотреть, где там Ракша, может, удастся поболтать. – Во-во, иди себе, – замахал рукой в воздухе юный Джесеку, принимаясь за работу. Тем временем Озен решала, должно быть, самый сложный вопрос, который только могла вообразить. Нет, ей было не привыкать к колебанию цен на рис или же замысловатым заказам от гильдии, которым сегодня требовалось достать тяжеленный артефакт, а завтра – оттобаса, маринованного в собственного соку. Всё это были мелочи и человеческая дурость. Будучи на посту руководителя лагеря, Озен, кажется, разучилась находить общий язык с собственными закидонами. Ситуация с учеником выводила её на какие-то новые уровни бытия, подобных которым Белый свисток не встречала даже за время своих странствий по Бездне. Да в самом же деле, она подобрала этого парнишку ещё во времена, когда он, свернувшись калачиком, свободно умещался в одной её руке. Видела, как он ревел, как, хлюпая носом, стирал собственные описанные простыни, как носился по лагерю, играя в игры, ведомые только ему одному. Максимум, что она может испытывать к Марулку, это родительские чувства. Мозг немедленно отработал этот новый запрос и решил ограничиться гордым молчанием, поскольку ему ещё не случалось сталкиваться с материнским инстинктом своей владелицы. – Извращенка, – одними губами произнесла Белый свисток, углубляясь в лес и блуждая между деревьев-колонн, – Чёртова извращенка. Вспомнился Закри. Он бы сейчас покачал головой, и, прищёлкнув языком, выдал бы своё фирменное «Дела, сеструль». Как ни странно, после этой реплики всё магическим образом начинало налаживаться: экзамены сдавались, артефакты находились, Бездна откладывала свою стервозность на некоторый срок. А может, дело просто было в том, что он могла излить душу? Да, скорее всего. Будь это что-то другое, она могла бы поговорить с учеником. Но не теперь. Или… Да что ж мешается в этом напастном кармане?! – Ох, только не ты, – пробормотал Озен, вытаскивая за бретельки подарок Эмири. Так и не выложила, собиралась, но, видимо, но что-то отвлеклась. Шёлк. Для неё. Дорогущая ткань. Какое безрассудство. И всё же... Озен зарылась в негодную тряпку носом. Это прикосновение было поистине волшебным. Если надеть, наверняка это также приятно, как стоять в чуть прохладной воде. О, всепоглощающая Бездна. Белый свисток прислушалась. Никого. До археологических карьеров далеко. Просто приложить, оценить, как бы это смотрелось… Линза была неисправна, в этом не оставалось никаких сомнений. Марулк протёр её уже три раза, но по центру постоянно появлялось чёрт его знает откуда взявшееся помутнение. Наверняка эти гогглы со светофильтрами и зумом брал кто-то из искателей, а потом по-тихому вернул, не сообщив о неисправности. – Ладно, твоя взяла, – вооружившись отвёрткой, Марулк вытащил линзу, лишь теперь заметив крохотный скол у самой оправы. Ага, теперь ясно. В пазу она не ёрзала, но из-за этого зазора запотевала от дыхания. Увы, придётся заменить. Линзы со светофильтрами требовали подгонки, так что Марулк, надев снаряжение, высунулся в смотровое окошко. Ему и присниться не могло, что он увидит Озен. И казалось бы, смотри себе в другую сторону, это неприлично и все дела, но шея категорически отказалась подчиняться, как только Белый свисток извлекла из кармана лавандовый пеньюар. Зачем Озен взяла его с собой? Неужели всё же выбросить? Или... Погодите. Так вещь по нраву! А теперь что? Приложила к себе! Вертится! Боги, действительно присматривается! Может быть, она возьмёт это с собой в их путешествие, и… – Сколько ты ещё будешь тут торчать? Спать пора, – казалось, что Лероро подкрался специально, напугав друга то вскрика. Последнее, что увидел юный Джесеку через гогглы – это повернувшуюся на далёкий звук наставницу. Увидела?! – А, тестируешь, понял, – заметив оптику, кивнул Лероро, – Чего ты так взметнулся, поднимается кто? – Да подожди ты! – юный Джесеку снова высунулся в окно, ища глазами наставницу. Она уже шла обратно шагом, далёким от спокойного. – Озен меня убьёт, – замогильным голосом произнёс парень, оседая на пол. – За что? Сломалось что-то ценное? – забеспокоился Лероро. – Нет, но вскоре может сломаться моя шея. Я случайно видел её, тестируя гогглы после смены линзы. – А-а, о-о, тогда мне лучше поскорее сваливать, не хочу вмешиваться в ваши семейные разборки. – Постой! – Марулк в панике вцепился в его ногу, – Я не хочу умирать в одиночестве! – Да не убьёт она тебя, подумаешь. Если что, скажешь, что она красивая, не смог глаз отвести. – Это только приблизит мою смерть! – Гляньте на него, сам напуган, но ещё и краснеть умудряется… Кажется, слышу шаги. – Кто из вас, – Озен решила не утруждать себя созданием интриги, потому распахнула дверь настежь, – Никчёмные остолопы... – Это я! – голос Марулка напоминал писк придавленной мыши, – Я не нарочно, честно, на гогглах линза полетела, ставил новую, и… Прости! Воспользовавшись общим замешательством, Лероро ловко выскользнул из наблюдательного пункта, обойдя Озен по стеночке. – Линза? – Белый свисток проговорила это уже тише. – Да, вот, – парень вскочил с пола, подавая ей испорченный расходник, – Я думаю, кто-то уронил и не сообщил, из-за скола она потеет при носке, так что я заменил и настроил. Мне очень жаль, правда. Я не хотел тебя тревожить. Озен замолчала. Тишина казалась неловкой. – Что ты увидел? – наконец спросила она. – Ничего такого, просто как ты примеривалась к подарку Эмири. И… Если позволишь… – Не позволю. – Тебе идёт. Белый свисток шумно втянула воздух носом. Её ученик стоял рядом, прикрыв рот обеими руками и отчаянно краснея. «Дела-а, Оз. Ох и дела, сеструль» Да, стало гораздо лучше, спасибо. – Кирка, – совладав с собой, сменила тему Недвижимый лорд, – Ты выбрал себе кирку? – Собирался сходить на склад после проверки оборудования. – Проверил. Иди. – Но… – Без «но». Завтра выдвигаемся, после завтрака у тебя уже всё должно быть готово. Эта новость прозвучала совсем как гром среди ясного неба. – Завтра?! – Твои навыки находятся на должном уровне. Нет смысла медлить, не то третий уровень припасёт для нас парочку обвалов, – пояснила Белый свисток, – Поэтому иди выбирай, как я тебя учила, а после ложись спать. Тебе понадобятся силы, это будет нелегко. Ты всё понял? – Да, учитель... Учитель? Она порывисто обняла его за шею, почти сразу же отпустив: – Я верю в тебя... А теперь живо на склад, чтобы через пятнадцать минут спал как убитый, а не шаландался по порте бездомной псиной, всё ясно? Дважды повторять не пришлось. Вернувшись в свои покои и выдержав поистине кровопролитный бой с совестью, моралью, нравственностью, здравым смыслом и практичностью, Озен сунула «негодную тряпку» на самое дно походной сумки. В конце концов, не пропадать же добру.