Всё для твоего счастья

О том, что галерея, служившая проходом для искателей не отличалась толстыми стенами, знали не только люди. Может, неритантан и старались держаться стен, но соблазн пожевать корни растений, гнездившихся у края пропасти в попытке выловить солнечный свет, был всё же велик. – Фрукты вкусные, но малопитательные, – успевала пояснять Озен, перешагивая шныряющих возле ног зверьков, – А эти корни даже нам в пищу годятся. Если сварить, у них приятный привкус и текстура. – Намёк понял, – вооружившись походным ножичком, Марулк осторожно выдвинулся вперёд, облюбовав нечто похожее на клубень. Озен проверяла его, в этом не было никаких сомнений. Тут не было попытки поиздеваться, чистой воды навыки выживания. Так что юный Джесеку и не слишком-то удивился, когда в стену возле него врубилась фиолетовая пасть, тут же расходясь треногой в разные стороны. – Лови, – отдала команду Белый свисток, и её ученик сделал то, что любой другой посчитал бы безумием: схватился за изгиб верхней и одной из половинок нижней челюсти. Крупный мадокаджак, не ожидавший такой подлости, яростно заколошматил лапами по внешней стенке. Его челюсти, подходящие для размыкания величайших трещин в стенах, смыкались гораздо менее плотно. – Отлично, а теперь убивай как я учила, – не моргнув, повелела Озен, и её ученик, приноровившись, быстро крутанул голову по часовой стрелке. Тело по ту сторону обмякло. – Чисто сработано, – расширив проход, Белый свисток заволокла тушу внутрь, – А теперь скажи мне, что из него можно использовать в пищу. – Перепонку между лапами и хвост, если… Если он его уже сбрасывал, и вырос хрящ, – Марулк без напоминаний скосил глаза вниз. Увы, убитая особь раньше не спасалась бегством, и о втором блюде можно было забыть. – Спорим, он гораздо ценнее, чем ты думаешь? – вдруг улыбнулась Недвижимый лорд. – Не спорим, – покачал головой юноша, – Что в нём? – Вот это, – Озен перевернула планирующего ящера вверх животом, и юный Джесеку увидел переливчатые чешуйки, идущие от горла до паха рептилии. – О, так у них брачный период, и это самец, – изумлённо выдохнув, Марулк сел на корточки, рассматривая украшения, не уступающие опалу-арлекину. – Да. Нам очень повезло. Конечно, возни выйдет много, но мне как раз будет чем заняться, пока ты готовишь, – решила Озен. Марулк знал, что это неспроста: чешуя мадокаджака использовалась при изготовлении особо красивой одежды, ею даже обшивали свадебные платья, и тогда невеста, танцуя, переливалась как некое волшебное существо. За этот улов можно было получить много денег. – Часть всё же придётся отсыпать Эмири, – когда они устроили привал, кивнула в сторону экипировки ученика Озен, – Столько прошли, и хоть бы что этой одежде. – Надо бы отыскать что-нибудь хорошее и для Версуса за эти крючья для обуви. Мне было очень удобно цепляться ими за скалу, точь-в-точь как когти этого несчастного, – Марулк указал на лапы твари, с которых только что срезал перепонку. Без них мадокаджак стал походить на самую обычную костлявую ящерицу, которую, к тому же, намеревались лишить ещё эти и чешуи. Работа по приготовлению предстояла хлопотная. Сначала требовалось отделить верхние плёнки, для чего нужно было хорошенько наточить нож, а после долго и муторно натирать мясо специями, чтобы отбить специфический рептилий привкус. Обжарка выглядела уже как вполне себе лёгкое мероприятие, но до неё ещё надо было дожить. Марулк уже успел подумать, что выглядит со стороны как начинающая прачка, планомерно застирывающая бельё у реки, как вдруг его внимание привлёк цокот коготков. Неритантан. Только какой-то странный. Прибежал взглянуть на них, да ещё и приподнялся на задние лапки. – Надо же, – Озен оторвалась от чешуек, – Давненько я их не видела. Думала, вымерли уже. – Кого? – Смотри внимательно. На неритантан. Она пришла за этим, – Белый свисток ловко рассекла мышцы ящера, доставая один из суставов, и, вытерев кровь, бросила подношение зверьку. Неритантан не испугалась и не шевельнулась, зато в движение пришло нечто на её спине, до этого замаскированное длинным мехом явно не родного родителя. – Это ещё кто такой? – даже вздрогнул Марулк, глядя, как тварь, покрытая грязно-белым пухом, зачерпывает подаяние Озен двумя коготками, расположенными на сгибе неоперённого крыла. – Неофициально его называют гоацин-альфонс, – Белый свисток с интересом смотрела на то, как по-ящеричьи узкая мордочка принимается стучать клювом по изгибам хряща, – Они паразиты, и, когда такой вылупляется, он имитирует писк детёнышей неритантан, пока одна из самок не примет его за родного. Ну а после он так и ездит на приёмной матери, пока не станет слишком тяжёлым и не перелиняет, превратившись во взрослую особь... Что, почуял его запах? Лунный свисток действительно прикрыл нос: от птенца веяло тухлыми яйцами. – Так он защищает их двоих от хищников, – Озен вытащил ещё один сустав, бросая его в сторону странной пары, – Как видишь, диета у него своя, и неритантан вынуждена искать для него пропитание. Юный Джесеку с интересом глядел на то, как истончается костная ткань, попавшая в когти гоацина-альфонса. Слышалось тихое шипение: должно быть, птица выделяла подобие кислоты. Неритантан в этот момент продолжала сидеть, опёршись на задние лапки. – А чем... Чем он питается, когда вырастет? – Тем же, что и львиная доля вся хищников Великого разлома, – закончив с чешуйками, Белый свисток довольно встряхнула туго набитый мешочек. – Неритантан?! – едва не выронил мешочек со специями парень. – Абсолютно верно. Вот только, – она улыбнулась, – Не приёмную мать. Никогда. Поэтому издревле гоацин-альфонс является символом удачи. – Да как можно считать такое удачей?! – Очень просто, – Озен крутанула в воздухе указательным пальцем, – Бездна, как и эта тварь, может отнять у тебя всё, что ты знаешь и любишь, но при этом сберечь твою собственную жизнь. Чем не удача? Марулк не стал возражать, снова занявшись готовкой, пока его наставница, развлекаясь, кидала несъедобные куски мадокаджака наружу, глядя, как их ловят другие хищники. Гоацин-альфонс и его приёмная мать убежали куда-то по своим делам. То, что по итогу вышло у юного Джесеку, похрустывало и слегка тянулось при попытке откусить хоть кусочек, но в целом было вполне съедобно. – Пора спать, – вернув юноше миску, протяжно зевнула Озен, – Только чтоб никому. На поверхности уверены, что мы спим пару часов и без устали шагаем вперёд, как заведённые. – И выкапываем артефакты голыми руками, я помню, – сверкнул улыбкой юный Джесеку. Подобные мифы об искателях были порождениями авторов приключенческих романов, которые не могли и помыслить о том, что их герои хоть когда-нибудь бывают помятыми, сбитыми с толку, дрожащими от страха перед неизведанным. Искатель, застрявший в пещере, в пропитанной потом экипировке, почёсывающий подмышку то ли от недоумения, то ли от того, что реально чешется, существует в реальности, но плохо отражается на продажах книг. – Пора проверить, как там моё место ночлега, – подождав, пока ученик поскребёт посуду песком и уберёт всё в рюкзак, Озен указала в нужном направлении. – Думаешь, обвалилась? – Нет, там развилка корней, но неритантан могли её погрызть… А, вот и она, цела и невредима. Изгиб пространства, сначала показавшийся натёком горной породы наподобие сталактита, оказался массивным корнем, за которым виднелась полость, похожая на половинку сплющенной луковицы. Любому хищнику, решившему пробраться сюда, потребовалось бы для начала отыскать едва заметный проход, расположенный сбоку и надёжно прикрытый переплетением молодой поросли. Просто идеальное место для ночлега только... – Учитель, боюсь, мы вдвоём тут не поместимся, – оглядев внутреннее пространство, закономерно выразил сомнения Марулк. – Поместимся, если прижмёмся друг к другу, – незамедлительно последовал ответ, – И нечего краснеть, останемся в одежде, если это тебя волнует. – И вовсе не это! – он затряс головой, – Слишком… Близко. – Потерпишь, я уже настолько хочу спать что сейчас рухну прямо тут. Залезай давай. Спиной ко мне. И не вздумай лечь к стене, уверяю тебя, застуженные почки ещё никого не радовали, – тон Озен стал угрожающим, и любые возражения тут же был волшебным образом сняты. Уложив рюкзаки у стены, Марулк свернулся вокруг них калачиком, и, зажмурившись, ждал, пока чужое тело укладывалось возле него примерно таким же образом. – Всё, – на всякий случай загородив проход шляпой, Белый свисток накинула на себя и ученика походный плащ, – Чего дрожишь, замёрз, что ли? – П-пол холодный. – Ладно, – чуть подумав, приобняла его Озен, – А теперь спи. Завтра уже будем на четвёртом уровне. Я посторожу. – Хорошо, – он был уверен, что в жизни не заснёт в подобных условиях, но ошибся. Живое тепло и знакомый запах вкупе с усталостью от спуска убаюкали его, и Марулк вскоре задремал, подложив под шею пахнущие специями ладони.