Всё для твоего счастья

Люди обращают мало внимания на то, что их воспоминания окрашены не только образами, но и запахами. Сквозь пелену дрёмы Марулк хоть и с трудом, но узнал эту примесь в воздухе: соль и водоросли. Запах моря. Моря?.. Он открыл глаза, понимая, что не может пошевелиться. Место было незнакомым, откуда-то сверху через едва заметные щели пробивались полосы света. Он – или это был кто-то другой? – лежал на мотке каната, такого просоленного, что кое-где в плетении виднелись пятна зелени. Но самым удивительным было не это, а то, что рядом с ним, лицом к лицу, лежала девочка лет десяти от роду, одетая в серое платье, более похожее на холщовый мешок. Острое каре падало на круглое личико, такое знакомое и одновременно незнакомое. Агатово-чёрные глаза открылись, и Марулк узнал её, хоть и не понимал, как и почему. В этих чёрных зеркалах души отразился вихрастый мальчишка, и Озен – а это точно была она, только очень-очень давно, пробормотала: – Закри, мы уже приплыли? С пугающим грохотом открылась дверь, и трюм залил нестерпимо яркий свет: – О-о, ребят, вы только гляньте, да у нас тут прикорнули бездомные щенки! Марулк вздрогнул и окончательно проснулся. Он был в убежище на третьем уровне, и, наверное, уже настало утро. Морок был настолько реальным, что парню пришлось крепко зажмуриться, чтобы понять реальное положение вещей. И только после этого осознать, что лежит нос к носу с Озен. Попытка отодвинуться результата не принесла: рюкзаки за спиной повелели лежать смирно. Как он вообще смог перевернуться? До чего неловко получается! – Учитель… Учитель! – не зная, что ещё предпринять, принялся будить наставницу юный Джесеку. – А? Что? Хищник? – не открывая глаз, пробурчала Озен. – Эм... Нет, всё в порядке, – совсем некстати растерялся её ученик. – Тогда спи, – зевнув, Недвижимый лорд лишь приобняла его, закинув ногу на другое живое тело. – Учитель! – прижатый к её груди, практически просипел парень, и лишь тогда Белый свисток, проснувшись окончательно, выпустила его, отодвигаясь: – А. Извини. Как это ты повернулся? – Без понятия, – он отчаянно кашлял, понимая, что щёки уже точно успели покраснеть. – Я бы ещё поспала, но… – отодвинув шляпу с прохода, Озен выглянула наружу, – Так уж и быть, пойдём. Если прибавим ходу, завтракать будем уже на четвёртом уровне. – Ух ты, правда? – Правда. Если нигде нет обвалов, – забрав свои вещи, Белый свисток вылезла из переплетения корней, накидывая плащ, – Поторопись. Впереди узкие галереи, понадобится много терпения. Недвижимый лорд не приврала не на йоту: казалось, третий уровень не хочет отпускать своих пусть и незваных, но гостей. Цвет камня поменялся с песчано-серого на грязно-коричневый, кое-где отдававший зеленцой. Пусть уровни Бездны и были легко идентифицируемы, но флора и фауна всё же умудрялась сделать границы не столь резкими. Даже среди неритантан стали встречаться более тёмные особи, на шкурках которых виднелись призрачные пятна цвета сильно разбавленного кофе. Эта популяция была мельче и шустрее, и по пути то и дело слышались их возмущённые подпискивания. Очень смело для существ, которые выживают только благодаря огромной скорости размножения и умению раздуваться в узких проходах. Прущая с четвёртого уровня зелень вернула Марулка в раздумья о сне, который выглядел гораздо реальнее, чем всё, что до этого ему снилось. Неужели это действительно была Озен в детстве? А он, Марулк, каким-то неведомым образом перехватил воспоминания Закри? Или это просто порождение уставшего от пути и новых впечатлений рассудка? – Теперь замри, – Белый свисток преградила ему дорогу рукой. Извилистые ходы сошлись на относительно просторной яме, практически круглой в сечении. Её стенки были покрыты мхом, выпустившим жизнерадостные золотистые спороножки. Вот он, проход на четвёртый уровень. При взгляде вниз виднелся склон, покрытый пышной травой, чьи пучки легли от обильной утренней росы. Пахло нагретой минеральной водой, и до путников доносились территориальные крики птиц и других животных. – Не слышу никаких опасных звуков, – решив, что его снова проверяют, примерно доложил юный Джесеку. – Я остановила тебя не за этим, – Озен сняла перчатку с правой руки и вдруг лизнула ладонь, – Подставляй лицо. – За-зачем? – Марулк настолько удивился, что даже не отшатнулся, когда наставница смазала его лоб и щёки. – Долго объяснять, но надеюсь, что сработает. Это чисто на всякий случай, скоро сможешь умыться, – вернув аксессуар на место, Озен вбила колышек в стену, привязывая верёвку, – Сначала я, следом ты. – Понял, – стараясь не обращать внимания на подсыхающую плёнку на лице, юный Джесеку подождал, пока она спустится, а затем съехал за ней. Земля под ногами пружинила: жирная почва была насыщена влагой. Настоящие тропики. Рубашка, не зная, что предпринять, прилипла к спине. – Можешь снять куртку, я подожду, – словно погодя разрешила Озен, оглядываясь. Ждёт кого-то? – Всё в порядке? – Да, абсолютно, – заметив, что её ученик повязал куртку на пояс, Белый свисток двинулась по направлению к молодой поросли плоских лиан. Их чаши размером с человеческую голову ещё не обзавелись колониями водорослей и не имели приятного зеленовато-голубого оттенка. Первая гигантская чаша не заставила себя ждать. Вода в ней доходила Марулку до середины икр, Озен же благодаря росту топала вперёд безо всяких помех. Вообще было заметно, что само пребывание в Бездне благоприятно сказывается на самочувствии Белого свистка. Утром она не хромала и продвигалась по проходам третьего уровня со скоростью, который мог бы позавидовать любой молодой искатель. На втором уровне она казалась неуловимо... печальнее. Всё же жизнь любого Белого свистка и Бездны связана прочнейшей нитью, и сделать с этим ничего нельзя. Новый звук, показавшийся чавканьем водорослей под ботинками, поначалу не насторожил Марулка, но буквально через секунду мозг парня распознал это как хрюканье. Что угодно, только не… Не надо! На этом уровне хрюкает одно-единственное создание, и с ним лучше не встречаться! Поздно: неуклюже переваливаясь в чашу лианы, по которой шли Белый свисток её ученик, вползло коренастое создание со сливочно-жёлтой шерстью и кроваво-красной блямбой, закрывающей глаза, нос и уши. Шарокол! Марулк замер на месте. Об агрессивности этих тварей ходили легенды. Хоть и растительноядный, любой шарокол отличается скверным характером и изволит раскидывать ядовитые иглы куда ни попадя, перед этим играя со своей мишенью в смертельные салочки. Реагировать надо было быстро. Отвести голову влево, а после резко броситься вправо, возможно, тогда зверь не считает силовое поле, и у них будет шанс спастись. Марулк успел подумать обо всех сценариях, включая и тот, где мистер Павенья поминает его добрым словом, со слезами на глазах готовя сытный скрамбл, но реальность превзошла все ожидания. – Кюфта, бестолковая ты сука, а ну перестань выделываться, он со мной, – абсолютно спокойно произнесла Озен. Перемена, последовавшая за этим, была разительная: ощетинившаяся тварь тут же пригладила колючки и грузно затопала передними лапами, всем своим видом выражая совершенное довольство ситуацией. – Лови, – Белый свисток бросила шароколу один из взятых с третьего уровня зелёных плодов, и хрюкающая громадина размером с телегу схватила подношение, возясь с ней словно собака, получившая мозговую кость. – Со мной, – Озен прищёлкнула пальцами, привлекая внимание животного, а затем указала на Марулка, – Ты поняла или нет? Если не поняла, клянусь, я твою звериную задницу на ужин пущу. Басовитое урчание доложило о том, что угроза устранена. – Н-но… – Марулк пытался унять дрожь в коленях, – Как тебе это удалось? – Самки чуть менее агрессивны, так что я её прикормила. Это было небыстро, но в конце концов мне удалось, – Озен безбоязненно подошла к шароколу, гладя кожистый нарост на голове. – Пожалуйста, осторожно, они же ядовитые! – от одной мысли, что его наставница может схлопотать смертельный шип, Марулк ощущал почти безграничную панику. – Не все об этом знают, но дело в том, что самки неядовитые, – потрепав зверюгу по тому, что можно было бы назвать загривком и выдав ей ещё одну «грушу», усмехнулась Озен, – У них другая диета, нежели у самцов, и токсин в иглах не накапливается. Смотри, – осторожно вытащив уже и без того шатающуюся колючку, Белый свисток показала внутренние канальцы, – Совершенно ничего, ни намёка на яд. И представь себе, будь они ядовиты наравне с самцами, как бы они спаривались в брачный период? – Видимо, обратно мне это не вдумать, – пробурчал Марулк, пользуясь случаем и разглядывая шарокола как следует. Из отверстий на наросте при жевании плодов бежала прозрачная, похожая на сопли жидкость, – Как ты говоришь, её зовут? – Кюфта. – То есть… – юный Джесеку в который раз собрал мозги в кучу, – Ты назвала смертельно опасную тварь в честь мясной фрикадельки? – То есть да, – выдав животному последнее лакомство, Озен похлопала по собственному бедру, и Кюфта, хрюкнув и приподняв хвост, охотно потрусила за ней, – А вот теперь можем не волноваться, к нам едва ли кто-то подойдёт. Самое время показать тебе место, которое станет нашим домом на ближайшие несколько дней.