Всё для твоего счастья

Воистину: умение размышлять можно назвать главным проклятием человечества, особенно когда пытаешься осмыслить чувства другого. Марулк не знал, сколько времени ему отмерено на размышления, но судя по всему, его обещало быть достаточно. Сталкиваясь с по-настоящему сложной проблемой, Озен уходила в глухую оборону, особенно если это казалось её ближайшего окружения. Последний раз такое было, когда возбудили уголовное дело против Симрода: он крайне неудачно подрался в таверне, и представители гильдии явились в лагерь с нерадостными новостями. Зная контингент, селившийся в гигантской порте, адвокаты не желали марать свои честные имена. Так что Озен не оставалось ничего иного как запереться в кабинете с книгами по праву, пока Марулк носил ей еду. Благо, Белому свистку удалось найти в лазейку в законе, присовокупив к этому щедрую выплату пострадавшей стороне. Марулк, помнил, как оказавшись дома, его наставница оттаскала Симрода за шиворот словно мальчишку. Позволила себе такое по отношению к почти тридцатилетнему мужику, а тут... – Что же я за несчастье такое? – возопил Марулк, погружаясь в купальную с головой. Вот правда: натворил дел. Нет бы поговорить, как делают нормальные люди. О, видимо, это недостаточно сложно! Надо было пойти на сделку с её братом и влезть в воспоминания Озен! Да даже узри он её голой – и то стыда было бы меньше! Что может сравниться с таким поступком по отношению к другому человеку? Захватить тело наподобие того, как делает Бондрюд? Так даже он предупреждал своих подчинённых, а тут… Марулк ждал кары небесной, но, видимо, у кары были какие-то дела. Желудок дал о себе знать, возмущаясь из-за пропущенного обеда. Снаружи уже начинало смеркаться, когда Озен наконец соизволила вернуться в лагерь. Механическим жестом вытряхнула гору еды для Кюфты и подошла к костру, со вздохом садясь и ставя на землю мешок. Вид у неё был измотанный. На щеке алела свежая ссадина. – Озен, что случилось? На тебя напали? – подождав, пока она снимет доспехи, осторожно спросил Марулк. – Ветка отцарапала. – Какая ещё ветка? Шляпа прикрывает твоё лицо полностью, – Марулк смочил платочек и насыпав на него лекарство, протянул компресс Недвижимому лорду, – Вот, приложи. – Не хочу. – Озен! – Что?! – в её глазах сверкнула ярость, но платок из его рук наставница всё же выхватила. Судя по всему, она сама лично отвесила себе несколько пощёчин: видимо, внутренний монолог выдался сложным. – Озен, пожалуйста, давай поговорим. То есть... Ты наверняка голодная, я приготовил ужин. – Не голодная. И говорить не о чем. Я всё обдумала и пришла к выводу, что никто ни в чём не виноват, мы просто забудем об этом недоразумении. – Я не хочу! – А чего ты хочешь? Марулк знал, что скажи он «ничего», в ответ раздастся «вот ничего и не получишь», но и озвучить пока не мог, поэтому сжал челюсти, не опуская глаз в ответ на пристальный взгляд наставницы. – Воспитала на свою голову, – она прищурилась и в итоге встала, забрав мешок. – Куда ты? – К кудара на ужин. Артефакты промыть, – сев возле места, где вода выходила из купальни, Озен принялась извлекать находки из мешка. Стемнело уже изрядно, поэтому Марулк последовал за ней, ставя рядом светильник. – Я бы и так управилась. – Знаю, но со светом удобнее. – Ты в курсе, с кем ты вообще разговариваешь? – Разумеется. – Тогда где твоё уважение, мальчишка? – Я уважаю тебя больше, чем кого бы то ни было. Уважаю и… – Заткнись. – Не заткнусь! – от нервов Марулк принялся нарезать круги возле купальни, – Это правда! – Это блажь. – Откуда тебе знать, что я чувствую?! – он и сам не ожидал от себя такого тона, – Ты ведь меня даже выслушать не хочешь! – Я старше и опытнее, и знаю, когда люди ошибаются. – А вот это враньё. Знала бы, смогла бы меня понять! – Ну прости уж недалёкую! – всё это время Недвижимый лорд занималась извлечением артефактов из мешка, и один, судя по всему, умудрился застрять поперёк ткани, – Мне надо было сделать что-то раньше, продумать ситуацию лучше, так нет! – Ты не виновата! – в его голосе прорезалось отчаяние. – Я виновата всегда и во всём, особенно когда несу за кого-то ответственность! – негодный реликт никак не хотел вытаскиваться, и Озен бесилась ещё больше. Потянешь – сломается, да и мешок рвать жалко. – Дай помогу. – Мне не нужна ничья помощь! – в доказательство своих слов Озен дёрнула застрявшую находку и действительно вытащила её, вот только при этом хорошенько зарядила локтем ученику по носу. – Такую-то мать, – узрев водопад хлынувшей крови, Озен мигом позабыла обо всех перипетиях экспедиции, – Садись, живо. – Я справлюсь, – пробубнил Марулк через сжатую в жменьку ладонь. – А ну быстро сел, не то я тебе ноги переломаю!.. Покажи. – Всё нормально. – Вот я и посмотрю, нормально или нет! – подождав, пока он уберёт руку, Озен осторожно ощупала нос ученика, – Перелома нет, но течёт будь здоров. На, – намочив платочек в воде, Белый свисток протянула его пострадавшему. Ткань быстро пропиталась кровью, и Недвижимый лорд, негодующе цокнув языком, залезла в запасы порошка: – Вот в этом я вся. Покалечу и не замечу. А ты будто и не видишь, и лезешь, куда тебя не просят. – Ты не такая. – То, что ты видел моё прошлое, не означает, что ты меня знаешь. – Я знаю тебя долгие годы. Настоящую тебя. Это я изменился и повзрослел, а ты всё такая же. – Закинь голову, умник, – придержав его подбородок, Озен выдавила из платка несколько капель целебного раствора, убедившись, что они попали по адресу. Текстура крови сразу же изменилась. Теперь она вытекала густыми, похожими на желе комками. – Никак не пойму, останавливается или нет, – Недвижимый лорд отложила пропитавшийся насквозь платок, и, сняв перчатку, смахнул ошмётки крови большим пальцем. Немного осталось у Марулка на губах, и она стёрла алый след снова, на этот раз не торопясь. Юноша покраснел, и всё тщательно выстроенные линии обороны и рациональные выкладки рухнули. Закри был прав: если бы Озен было плевать, она не поцеловала бы ученика даже во сне. Они потянулись друг к другу одновременно, наконец-то послушавшись зова собственных тел. Кровь снова потекла, но не стала помехой: Озен по-звериному слизывала её только для того, чтобы снова прильнуть к юноше, который, пусть и робко, но зарыл руку в её волосы. Впервые за долгое время Недвижимый лорд ощущала себя такой лёгкой. Такой… Молодой. Они оторвались друг от друга чтобы нежно потереться лбами. Марулк подвинулся, чтобы обнять. Озен не возражала. В какой-то момент путешественники замерли, сидя совершенно молча и сверяясь с бурей чувств, накрывавших их. – Не уходи, – тихонько попросил Марулк, зарываясь носом в плечо Белого свистка. – Куда я уйду, там непроглядная темень. – Я не про то. Вообще… не уходи. Не бросай меня, пожалуйста. – Только если Бездна распорядится иначе, ведь все мы в её власти, – Озен ласково погладила его по спине, а затем отстранилась, – Спасибо за правду насчёт сна. И насчёт твоих… Чувств. Мне… тяжело озвучивать что-то подобное. Слишком много разочарований в прошлом. – Ничего страшного, я понимаю, – его взгляд стал чуть жалобным. – Я не против, если ты будешь целовать меня время от времени. Можешь даже не спрашивать. Только не на людях. Всё ещё стесняясь, парень быстро чмокнул её в нос: – Мне кажется, ты всё ещё голодна. Я приготовил рагу, только подогреть и готово. – Как ты определил? – Ты высасывала мою кровь почище вампира. – Милый, я ещё ничего из тебя не высасывала. – Озен! – он едва не выронил чашки, – Давай без непотребств! – Как? Вообще без них? – Не знаю! Белый свисток усмехнулась, качая головой: – Никогда не думала, что доживу до чего-то подобного. – Тебя смущает разница в возрасте? – В моём возрасте как ни выбирай, она будет изрядной, – приняв чашку из его рук, Озен буквально заглушила порцию в пару глотков. – А говорила, что не голодная. Добавки? – Да. И солонины. Я, должно быть, протопала по всему четвёртому уровню в попытке обмозговать… Всё это. Если конкретнее, то это, – она шустро схватила парня сзади за плечи, заставив его рассмеяться от этой грубоватой ласки. И вечер мог бы продолжаться мирно, если бы не одно «но». Кюфта, решив, что конфликт людей улажен, принялась играть с едой. Земляная дыня попалась жёсткая, зубы с неё соскальзывали, и шарокол, разъярившись, пнула плод прочь. Пролетев по завидной дуге, неприступный снаряд рухнул прямиком в купальню, подняв целое цунами, которое не только успешно затушило костёр, но и обдало путников с ног до головы. – Начинаю припоминать, почему я выступала против зверья в лагере Искателей, – Озен стряхнула воду с волос, вздыхая, – Ну хоть суп доела... Форма промокла насквозь. Марулк сглотнул. Намокшая ткань наметила мельчайшие изгибы тела Недвижимого лорда. – Прости! Не пялюсь! – испуганно отвернулся юный Джесеку, заметив, что наставница проследила за его взглядом. – Разве я говорила, что против? – она принялась расстёгивать форму. – П-принесу полотенце! – Сидеть. – Но ты можешь простыть… – Сидеть, я сказала. И ты простынешь быстрее меня, если тоже не разденешься. – У… У меня руки трясутся. – Ничего, я помогу. – Озен, – заметив, что она рассталась с одеждой, юноша впал в совершеннейший ступор. Светильник, каким-то чудом не погасший от волны, поднятой Кюфтой, освещал невероятно красивое тело. Участок от шеи до паха был свободен от клиньев Тысячника. Их основная часть приходилась на конечности и спину. – Так что, нигде не обвисло? – наслаждаясь его смущением, провела ладонью по шее Недвижимый лорд. – С ума сошла?! Ты просто… Это всё… Я… – Пока ты не перешёл на сплошные междометия, – она приняла по-царски вальяжную позу, вытягивая ноги, – Я всё ещё жду от тебя ответа. Чего ты хочешь. Подумай хорошенько, это важно. Марулку казалось, что он потеряет сознание, но зубы, послушные его воле, выпустили единственное –самое важное – слово: – Тебя. – И это тело не кажется тебе отталкивающ… – чёрные глаза мельком опустились вниз, – А. Не кажется. – Прости! – он не знал, что прикрывать в первую очередь: то ли штаны, то ли пылающее от смущения лицо. – За что? Мне лестно, – Озен коротко чмокнула юного Джесеку в губы, – Раздевайся уже. Мне ещё потребуется рассказать тебе, как и что делается. Или ты собираешься уверять меня, что ты уже спал с женщиной? – Нет. Кажется, сегодня ты заберёшь моё первое всё. – Возможно, – снимая с него рубашку, она ласково куснула парня в мочку уха, – Но учти, из-за разницы в росте придётся чуть извернуться. И, пожалуйста, не прямо здесь, эта романтика в стиле первобытных людей меня не прельщает. Пошли в палатку. Её голос доносился до Марулка словно сквозь вату, пока унизанные клиньями Тысячника руки расстёгивали ремень штанов. Он могла бы убить его на месте – и юный Джесеку бы даже не заметил этого. – Озен, – как только она взяла его за руку и потянула за собой, негромко окликнул её Марулк. – М-м? – Мне… Страшно. Я не хочу тебя обидеть, я… – Дуралей, – закинув его голову вверх, Белый свисток запечатлела долгий поцелуй на его переносице, – Мы не будем торопиться. Сделаем что получится. Эти слова немного уняли нервную дрожь. Полумрак палатки довершил дело. Улёгшись, Озен недвусмысленно подставила ему шею, давая целовать себя. Только участившийся пульс давал понять, насколько оно возбуждена. Недопонимание вышло лишь однажды, когда рука Марулка скользнула на её грудь, а в следующее же мгновение сильные пальцы сомкнулись на его горле, впрочем, сразу же разжавшись: – Извини, это… Инстинкт. Мне однажды сделали больно. – Я бы никогда… – Я знаю, – Озен потратила некоторое количество времени, чтобы успокоить его, а когда дыхание партнёра стало порывистым, помогла принять нужную позу, показав как поставить руки. – Не бойся, щенятко, – шептала она, обнимая юного Джесеку ногами. Очутившись в этом превосходном капкане, он некоторое время ощущал холодящие прикосновения клиньев Тысячника к бокам и пояснице. А после всё окружение без следа растворилось в нарастающем наслаждении и рваных ритмах их дыхания. Когда он без сил рухнул рядом с ней, Озен решила оставить подарок на память: задержавшись губами на шее юноши, покрытой бисеринками пота, нанесла быстрый укус, беспощадный и при этом сладкий.