Всё для твоего счастья

От Бездны можно ждать чего угодно, от милости до смертельных опасностей, но иногда она с удовольствием держит интригу. Особенно хороши сюрпризы по утрам, когда ты просыпаешься от адового грохота, впопыхах пытаясь сообразить, что происходит на этот раз. Судя по красочному матюгу проснувшейся следом Озен, этот звук не входил в категорию желанных. – Это что? – приподнявшись на локте, спросил Марулк. – Животное бесится, – Недвижимый лорд со вздохом принялась натягивать одежду, – Ну нет бы после кофе, обязательно в такую рань? Юный Джесеку сочувствующе сложил брови пагодкой. Их сон и до этого то и дело прерывался писком детёнышей Кюфты: должно быть, самка шарокола лелеяла надежду на ночную прогулку. Увы, тщетно. Истеричный выводок сумел вернуть мать на место пять раз, не меньше, а теперь с аппетитом завтракал, меся лапами живот родительницы. – Ты хочешь его отогнать? – Отгонишь его, как же, – Белый свисток нырнула в рюкзак, доставая оттуда верёвку и делая скользящую петлю, – Никак не припомню, рассказывала ли я тебе, почему на четвёртом уровне нельзя сделать перевалочный пункт. – Что-то говорила. Насчёт хищников и меняющихся джунглей. – Значит, покажу самую вескую причину, когда вернусь, – с этими словами Недвижимый лорд направилась к выходу, лишь кивнув в ответ на «Будь осторожна». Поскольку спать уже было невозможно, Марулк тоже вылез из их убежища, разжёг костёр и поставил воду для кофе, сверяясь с Кюфтой. Глухие удары, казалось, нисколько не напугали её, и самка шарокола по-прежнему возлежала в своём гнезде, окружённая детёнышами и огрызками вчерашней трапезы. Юный Джесеку не стал подходить ближе, лишь приветливо махнул рукой, когда голова животного повернулась в его сторону. Тем временем снаружи послышались явственные звуки борьбы. Уж не выйти на помощь? Руки сами потянулись к кирке, но голос разума сразу заставил признать очевидное: в этом деле он не помощник. БАМ! Ну всё, вроде даже благополучно. – Напастная скотина, нашёл где беситься, – Озен откинула мшистый полог убежища, заволакивая внутрь крупное сознание размером с лошадь-тяжеловоза. Это точно было млекопитающее, пусть сплющенный хвост поначалу и ввёл юного Джесеку в заблуждение. Светло-коричневая шкура была испещрена желтоватыми пятнами и полосами. Но наиболее удивительно было то, что голова зверя была увенчана крупным шишковидным наростом, спереди украшенным небольшими рожками. На хребте же красовался ряд чешуек, похожих на рифлёную черепицу. – Еле укокошила, – словно напоминая о себе, произнесла Озен. – Прости, мне не приходилось раньше видел столь диковидного зверя. Ты как? – вздрогнув, уделил ей должное внимание юный Джесеку. – Пару раз было довольно близко, – Белый свисток постучала ногтем по бронированной голове добычи, – Благо я ещё в состоянии уворачиваться. Вообще не хотелось его убивать, но мозгов у этой твари и с орех не наскребётся. Если втемяшилось что бодать – будет бодать, пока не разнесёт к чертям всю округу. – Брачный период? – догадался Марулк, продолжая разглядывать тушу. Лапы животного оканчивались примитивными копытцами, образованными тремя плоскими когтями на каждой. Судя по всему, зверь жил неподалёку от воды и был не прочь полакомиться водорослями. – Да. Я точно не знаю, самок им не хватает или чего, но они постоянно так бесятся. Это одна из причин, почему тут не построишь никакого мало-мальски приличного перевалочного пункта: эти скотины воспринимают любой новый объект как вызов. Не удивлюсь, если они же стали причиной безжизненности тех руин, что я нашла. – Ничего себе, – юноша осторожно приподнял голову животного, отметив, что шея даже не согнулась, хотя тело ещё бы не успело подвергнуться трупному окоченению, – А как оно называется? – Сенджи-таран. А вообще любым матерным словом, пришедшимся к случаю, – подождав, пока Марулк утолит любопытство, Озен продолжила путь к кострищу, волоча добычу за одну из передних ног, – Разделывать будем со скрипом, но мясо у него хорошее. – Понятно, – после того, как Белый свисток подвесила тушу на валун, Марулк хотел было выпустить кровь, но его ждал сюрприз: артерии на шее не поддались ножу. – Только изнутри, – пояснила Озен, открывая добыче рот, – Заметил, наверное, что шея не гнётся. Это из-за того, что они бьются как сумасшедшие. Кстати, из свода черепа получаются лучшие каски в Бездне. Буквально: тело будет в труху, а голова останется целёхонька. Марулк даже содрогнулся от такой перспективы, а затем перевел взгляд на спину добычи: – Эти наросты кажутся мне знакомыми. – Неудивительно. Из них делают артефакт под названием Чешуйчатый зонтик. Помнится, у дочери Лайзы и её обада был такой. Думаю, там ты его и видел. Упоминание старых друзей отвлекло Марулка от туши, тогда как Озен продолжила разделку как ни в чём не бывало. – Ты даже не спросишь, вернулись они или нет? – А зачем? Будь так, ты бы сказал что-то вроде «А знаешь, они ведь вернулись!». Сразу же после упоминания имён. Выходит, они всё ещё где-то внизу, а уж живые или мёртвые – Бездна их знает, – рассудительно ответила Недвижимый лорд, смахивая мешающую прядь волос плечом. – Когда ты исчезла, я поначалу подумал, что ты пошла если не за ними, то за Лайзой. Озен промычала что-то нечленораздельное. – Ты скучаешь по ней? Белый свисток кивнула. Спрашивает дальше не имело смысла, тема чувств всегда было сложной для старшей Феросе. – Схожу за листьями, чтобы упаковать мясо, – наконец решила Озен, убедившись, что кровь стекает правильно. – Можно попросить тебя набрать ещё и листьев ворсинника? Я видел пару кустов, когда мы возвращались с рыбалки. Хочу попробовать один рецепт. – Не вопрос, кто готовит, тот и едой командует, – повторила старую поговорку Озен, споласкивая руки и выходя прочь. Пока её не было, Марулк нарезал часть мяса рогатого плакальщика на мелкие кусочки. Новая добыча манила, но, похоже, только Белый свисток знала, как правильно это разделывать. К тому же узоры на шкуре были довольно симпатичными, а вдруг захочет оставить себе? Тогда тем более резать не вариант. – Вот он, мой нерешительный, с ножом наперевес, – не удержалась от подкола Недвижимый лорд, вернувшись с листьями, – Мог бы хоть живот вспороть, что ли. – Я подумал, тебе захочется оставить шкуру, – шустро пояснил Марулк. – А, это… – Озен ненадолго задумалась, – Пожалуй, можно. Но лучше выделать кожу, на ней остаются пятна узора. Возни только что прибавилось. Классика. – Это ещё без идеи сделать из черепа каску… Эй! – Марулк не успел увернуться от пучка листьев, шутливо щёлкнувших его по носу. – Кстати об этом, – Белый свисток указала на нарезанное мясо, – Зачем тебе ворсинник? Он не слишком хорош для хранения. – Это будет эксперимент, – Марулк принял из её рук округлые листья , – У нас как-то в «Полночный перекус» заглядывал гость, путешествующий по островам, и он поделился рецептом приготовления мяса в листьях. Озен вздёрнула брови: идея вызвала интерес. – Я смешаю солёное и свежее мясо, думаю, будет вкусно. – Понятно, – ловко вскрыв тушу от паха до основания горла, Белый свисток нацелилась на что-то внутри и в итоге вытащила сердце, – Вот. Попробуй с этим. Юный Джесеку насторожился. Субпродукты, полученные от диких животных, очень редко бывали безопасными, пусть и выглядели аппетитно. Что ж. Тест так тест. Перехватив нож поудобнее, Марулк сделал несколько разрезов по линии артерий, а после, убедившись, что они чистые, принялся за оставшиеся мышцы органа: – Всё хорошо. Ни сердечных глистов, ни их цист. Озен удовлетворённо кивнула: – У сенджи их и не бывает, но я рада, что ты не забыл, как надо осматривать... Чего ты улыбаешься? – Вспомнил, как ты учила меня искать паразитов. Просто поймала лягушку, грохнула её об дерево и отдала мне, мол, ищи. – Так ведь научила же. – Что верно, то верно, – юный Джесеку снова вернулся к готовке, пока Озен продолжила свежевать добычу. Листья не сразу согласились стать основой для блюда, но, будучи ошпаренными, поменяли свою точку зрения. – Я думала это будет выглядеть гораздо менее аппетитно, – с изумлением отреагировала на появление нового блюда Озен. Марулк смиренно ждал снятия пробы. Откусив кусочек, Белый свисток поморщила нос: – Листья щекочут глотку, но в целом довольно вкусно. Юный Джесеку хотел рассказать о вариантах того, как можно было бы улучшить рецепт, но планы поменяла Кюфта. – Я думала, она из-за запаха крови суетится, но, похоже, что-то случилось, – оторвалась от еды Недвижимый лорд. Самка шарокола, казалось, не находила себе места и ходила вокруг гнезда, обнюхивая детёнышей. Наконец, она подхватила одного из малышей, и, помедлив, отложила за пределы лежбища. Недовольный таким обращением, зверёныш запищал. – Да что ж ты творишь-то, мать года, – не выдержала Озен, и, отставив тарелку, пошла глянуть, в чём дело. Перехватив маленького шарокола поудобнее, Недвижимый лорд попыталась положить его к остальным, но тщетно: Кюфта ответила глухим ворчанием. – В чём дело? – Если бы знать, – поразмыслив, Белый свисток забрала протестующего детёныша, направляясь к ученику. Кюфта даже не шелохнулась. – Почему она не защищает малыша? – юный Джесеку даже вытер руки об футболку, занервничав при появлении маленького шарокола. – С ним что-то не так. – Думаешь? – Мать не откажется от детёныша без причины. К тому же, остальные с ней, – Озен протянула извивающегося зверька Марулку, – Бери. – Я? Почему? – У меня закончились идеи, может, ты найдёшь причину. – Ох! Хорошо, сейчас, – Марулк вздрогнул, когда бархатное тельце угнездилось у него на руках, – Какой толстенький мальчик, вы поглядите… Что с тобой, малыш? Ситуация была серьёзная, поскольку Озен даже не решила ёрничать по поводу разговора с детёнышем. Внешне маленький шарокол выглядел неплохо, и юный Джесеку едва ли смог бы докопаться до сути проблемы, не захоти зверёк ухватить его за палец. – Не мамка, да, – усмехнулась Белый свисток, когда детёныш шустро выпустил странный предмет изо рта. – Шершавое, – юный Джесеку нахмурился, а затем погладил зверька по носу, чтобы тот снова последовал инстинкту схватить палец, – У него в пасти что-то шершавое. Вот он и ведёт себя странно. Должно быть, и молоко не сосёт. Погоди-ка… Детёныш протестующе засучил лапками в воздухе, но негодный человек был ловчее, и, перевернув зверька на спину, узрел причину голодовки: из розового нёба торчал обломок иглы, должно быть, доставшийся от Кюфты. – Что там? – Озен уже готова была отодвинуть голову Марулка лбом. – Игла. В нёбе застряла. – Напасть, – Белый свисток даже цокнула языком, – Сможешь вытащить? – Очень надеюсь. – Воспалено? – Нет, пока нет. На данную экзекуцию детёныш отреагировал ревущим воплем, но спустя добрых десять минут ухищрений Марулку удалось-таки поддеть ногтем занозу. Для исцеления пришлось взять немного порошка из запасов для купальни, но результат того стоил. – Сам отнесёшь, или мне сходить? – поинтересовалась Озен, глядя на то, как Марулк, улыбаясь, гладит покатую спинку детёныша, прикорнувшего у него на коленях. – Как же его угораздило-то, а? Видимо поэтому популяция шароколов такая маленькая, раз они всасывают иглы вместе с молоком матери. – Видимо, – Белый свисток скрестила руки на груди, – Так что? – Что? – Отдай мелкого матери. Или мне отнести? – А, ты об этом, – проморгался Марулк, – Думаю, лучше ты. На самом деле такой славный малыш, не понимаю, почему у них потом так портится характер. – Вишенки мешают, – подсказала Озен, забирая детёныша. Кюфта продемонстрировала искреннюю заинтересованность, когда увидела подошедшего к ней человека, и даже обнюхала своего сына, впрочем, без особой радости. – Это твоё, – Белый свисток положила детёныша на край гнезда, но не успела сделать и пары шагов, как услышала глухой толчок и раздосадованный писк маленького шарокола: мать без обиняков выпихнула его наружу, похоже, смирившись с потерей. – Что происходит? – округлил глаза Марулк, когда Озен снова вручила ему детёныша. – Она не хочет принимать его отпрыска обратно. – Как так? – Без понятия, можешь сам спросить. Мне она не ответила. Так что, судя по всему, – по лицу Белого свистка расползлась улыбка, – Ты теперь счастливый отец, если, конечно, не хочешь, чтобы он помер. – Всепоглощающая Бездна, – окончательно оторвавшись от намеченного было мытья посуды, даже откашлялся Марулк, – Конечно, я надеялся, что однажды со мной произойдёт нечто подобное, но скорость исполнения этого желания превзошла все прогнозы. – Так и что? – казалось, Озен вот-вот рассмеётся, – Как назовёшь первенца? – Думаю, – юный Джесеку перехватил маленького шарокола поудобнее, – Гириг. Это означает «жадина» на моём родном языке. За историю с колючкой. – Гириг. А звучит очень даже ничего, – покивала в знак одобрение Недвижимый лорд, – С этим решили. Остаётся только одна проблема. – Какая? – Тебе придётся придумать, – Озен указала в сторону Кюфты и остального выводка, – Как добывать для него молоко.