***
На следующий день на Джейсона свалилось ещё больше информации. Составить стройную картину не получалось, и к концу рабочего дня у него уже ломило виски от лавины данных. В семь вечера он снял с вешалки пиджак и отправился домой, впервые за многие месяцы не жалея, что из офиса нельзя выносить информацию, а наоборот, радуясь. Он вошёл в подъезд и увидел, как молодая девушка возится с ключами от почтового ящика, пытаясь закрыть тугой замок. Когда он проходил мимо неё, она подняла глаза. – Привет, – кивнул Джейсон. – Привет, – широко улыбнулась девушка, блеснув золотисто-карими глазами. – Я Эмили. – Джейсон. Девушка была примерно его возраста, невысокая блондинка. Джейсон несколько раз встречал её в холле и на лестнице. – Это я играю на фортепиано, – с заговорщицкой улыбкой призналась она. Джейсон метнул быстрый взгляд в сторону комнатки Жоао, но тот предусмотрительно куда-то скрылся. – Да, – смутился Джейсон, – я спрашивал… Я сам немного играю. Вернее, играл раньше. Не думал, что Жоао проболтается. Извини. – Да что такого?.. – рассмеялась Эмили. – Мне даже приятно. Я тоже интересовалась у него, кто ты такой, чем занимаешься. – Работаю в финансовой сфере. Джейсона проинструктировали, что он должен говорить про свою работу. – Финансы? – немного удивлённо переспросила Эмили. – Я скорее математик... – В общем, не до музыки? – Эмили, поняв, что Джейсон не хочет распространяться о работе, вернулась к игре на фортепиано. – Даже не знаю. Дома у меня был инструмент, а тут играть не на чем, и времени мало, так что… – Приходи к нам на ужин. Можем поиграть вместе… Я серьёзно. Мои родители и брат будут рады тебя видеть. – Я не знаком с ними и… – попробовал отказаться Джейсон. – Глупости! Сможешь прийти в пятницу? – Нет, я, скорее всего, буду работать допоздна. – Так вся жизнь пройдёт, – закатила глаза Эмили. – Тогда в субботу? – Хорошо, – Джейсону просто было уже неудобно отказываться. – Спасибо за приглашение. – Отлично, буду ждать! Квартира 3B. Пока! – Эмили развернулась в сторону лестницы. Джейсон проводил её взглядом и, когда Эмили скрылась из виду, повернулся к консьержу, который объявился под конец их разговора. – Вы должны быть мне благодарны, сэр, – исполненным достоинства тоном заявил Жоао. – Вы познакомились с замечательной девушкой. – Я разве говорил, что хочу с кем-то познакомиться? – Мисс Гибсон про вас уже спрашивала. Её мать и некоторые другие леди, кстати, тоже спрашивали. Женщины такие сплетницы… – Мужчины не лучше, – рассерженно заметил Джейсон. Жоао сделал вид, что не слышал этой реплики, и продолжил: – В маленьких домах новые жильцы всех интересуют. – Жоао, пожалуйста, не надо лезть в мои личные дела. – Между прочим, Гибсоны – очень приятная семья, – добродушно улыбнулся консьерж. – Отец работает в Министерстве транспорта, а... Джейсон, не дослушав, фыркнул что-то неразборчивое, пересёк холл и поднялся по лестнице.***
Вопреки ожиданиям, субботний вечер прошёл хорошо. Сначала был лёгкий ужин, во время которого Джейсону неплохо удавалось поддерживать разговор и в то же время уклоняться от вопросов о том, чем он занимался в Америке, почему переехал и где работает теперь. Он чувствовал себя скованно в компании людей, которых абсолютно не знал. Помогало лишь то, что у них была общая тема для разговоров – музыка: Эмили и её мать могли говорить о ней бесконечно. Мать когда-то мечтала стать концертирующей пианисткой, но не сложилось, а Эмили с осени начинала учиться в Королевском музыкальном колледже. Когда после ужина она села за фортепиано и Джейсон наконец-то по-настоящему сумел оценить её игру, он был просто поражён. Ему стало стыдно за то, что он сказал ей, что тоже играет. Его игра ни в какое сравнение не шла с талантом и техникой Эмили. Позже они попытались сыграть простенькую пьеску в четыре руки, но получилось не сразу: у Джейсона несколько лет не было практики. Тем не менее, это был один из самых чудесных моментов того вечера: пальцы понемногу вспоминали, как двигаться, и прикосновения к клавишам складывались в мелодию… Впервые за долгое время он чувствовал себя на своём месте; во всём этом было что-то успокаивающее, семейное, давно забытое. – Я думал, мне показалось… А вы на самом деле играете вдвоём, – послышался звонкий мужской голос. Джейсон и Эмили обернулись: в дверях стоял высокий молодой человек, очень похожий на Эмили и её мать. – Это мой брат, Том, – пояснила Эмили. – Том, это Джейсон Коллинз, наш сосед снизу. – Очень приятно, – хором произнесли Джейсон и Том. Том так и стоял в дверях, разглядывая Джейсона. – Мы ждали тебя к ужину, – заговорила Эмили. – Задержался с друзьями. Скоро начнётся учёба, надо ловить момент. Том подошёл к ним ближе. Джейсон наконец сообразил, что слишком долго его рассматривает – у него были такие же тёплые, светло-карие глаза, как у сестры, – и повернулся к нотам. – Вы ведь Шопена играли? – спросил Том. – Скучно. – У меня пока даже это не очень получается, – ответил Джейсон. – Давно не практиковался. Эмили мне помогает. – Эмили с её безупречной техникой только мешает, – рассмеялся Том. – Когда я с ней играю, у меня всегда падает самооценка, и я становлюсь чертовски неуклюжим.***
Джейсон засиделся у Гибсонов допоздна. Эмили посоветовала ему хорошую музыкальную школу неподалеку, куда можно было приходить играть на фортепиано не на постоянной основе с профессиональной целью, а заниматься для себя. Высококлассные педагоги, которые готовили к поступлению в консерватории и престижные музыкальные школы, там тоже были, но Джейсону они были без надобности. Когда Джейсон ушёл, Эмили спросила брата: – И как он тебе? – Родителям, наверное, очень понравился. Как они говорят, «нашего круга». Такой милый мальчик, хоть и американец, но хорошо воспитанный. – Я не про родителей спрашивала, а про тебя, – Эмили начала раскладывать ноты по стопкам. – А он не гей? – Не похоже. – Да, но… Он слишком красивый, как из журнала. Слишком красивый, чтобы быть натуралом, вот, – нашёлся Том. – Почему это красивый парень не может быть натуралом? – хмыкнула Эмили. – Откуда я знаю, почему так получается? Даже Робби Уильямс про это поёт. Так что не слишком надейся… – Господи, можно подумать, я собираюсь тащить его в койку! Он, как и я, играет на фортепиано, мы живем рядом… – С фортепиано тоже осторожнее… Зря ты его в школу отправила. Эти твои музыкальные дружки, которые там ошиваются, из них половина точно геи, без всяких сомнений. Сто процентов. Они же на него набросятся. – Том, ты про что-нибудь, кроме секса, думать можешь? – Ну, хорошо… Давай серьёзно. Я так и не понял, где и кем он работает. Учился он дома – отлично, почему нет? Но колледж он не заканчивал, только какие-то курсы, сейчас нигде не учится. И что, кто-то взял его на работу финансовым аналитиком без образования, да ещё в таком возрасте? Что-то странное. – Я так поняла, это больше математика и какие-то расчёты… Хотя я толком тоже ничего не поняла. Думаешь, врёт? – Даже не знаю. Непонятно. Но видно, что не дурак. И рассказывает всё это очень связно. – Ну и… он правда симпатичный. – Призналась всё-таки, – усмехнулся Том. – Он в твоём вкусе, я сразу понял: глазищи эти, длинные ресницы… – А, ты тоже на него пялился! – воскликнула Эмили. – Мне-то зачем? – дёрнул плечом Том.