***
Джейсон лично отнёс бумаги Эдеру – их нельзя было передавать с кем-то из секретарей. После того как Эдер изучил оба листа и задал несколько вопросов, Джейсон развернулся к дверям, чтобы уйти. – Они мертвы, – остановил его тихий голос сзади. – Кто? – переспросил Джейсон, не оборачиваясь. – Вы знаете, кто. – Спасибо, я понял, – отвратительно спокойным голосом проговорил Джейсон. – Все? – Нет, я учёл ваши пожелания насчёт главного, Бена Седжвика. Его оставили в живых. – Он может понять, кто за этим стоит, – Джейсон наконец повернулся вполоборота. – Он уже понял, – пристально смотрел на него Эдер. – Но у него хватило ума не бежать сломя голову сообщать об этом Риджу. Он уже давно на него не работает. Для большей надёжности я послал к Седжвику людей: он знает, что если попытается предупредить Риджа, то отправится вслед за остальными в на редкость неприятное путешествие. – А сам Ридж ничего не заподозрил, когда погибло сразу несколько его людей? – Непосредственно на него мало кто работал. В силу специфичности задания большинство было набрано Седжвиком специально. Ну и… Мы старались не вызвать подозрений. Скажем так, мы были очень изобретательны. – Не сомневаюсь, вы знаете свою работу, – кивнул головой Джейсон, прежде чем выйти из кабинета. Эдер на пару секунд задержал взгляд на закрывшейся двери. «Я сообщил ему, что убито десять человек, а его интересует только, не соскочит ли с крючка одиннадцатый, – подумал он. – Отличная работа, Дэниел. Ты получил своё подобие. Только смотри, как бы оно не сорвалось с поводка».***
Из офиса Дэниел и Джейсон поехали в «Ален Дюкасс». Джейсон быстро и незаметно окинул взглядом видимую от входа часть зала, пока метрдотель провожал их к столу. Публика была незнакомой. Лишь за одним столиком сидела жена совладельца крупной нефтяной компании в обществе молодых юноши и девушки, возможно, её детей. Пока они ждали заказ, Дэниел кратко описал свою поездку в Сингапур и Гонконг. Джейсону особо нечего было рассказать: близился к концу летний триместр, и он много занимался. Так что они разговаривали в основном об отвлечённых вещах и планах на лето. Джейсон хотел полторы или две недели сразу после окончания учёбы провести где-нибудь в тёплом климате, а потом вернуться к работе. Дэниел пока плохо представлял, как это может быть согласовано с его расписанием. Весенних каникул у Джейсона, по сути дела, не было, вместо них была работа на полный день в качестве ассистента Астона. Когда он вернулся в офис в начале февраля, остальные помощники, разумеется, несколько дней подряд пытались у него выведать, что случилось, где он был всё лето и почему не приходил на работу. Джейсон сначала отмалчивался, а потом вежливо, но весьма определенно попросил их не лезть в чужие дела. Примерно так же пришлось поступить с Арембергом и прочими знакомыми. Запутанные отношения Астона с женой и любовником всегда вызывали в обществе нездоровое любопытство, а летом и вовсе стало происходить что-то непонятное. Сначала в Лондон явилась Камилла и на несколько месяцев исчез Коллинз, причём исчез абсолютно бесследно, но потом, когда все уже решили, что он выбыл из игры, неожиданно вернулся. Все знали, что он живёт в особняке на Уилтон-кресент, но оттуда почти не выходит и на светских мероприятиях и деловых встречах не показывается. Слухов и спекуляций за время отсутствия Джейсона ходило множество. Многие предполагали, что Астон к нему просто охладел и скоро всё будет кончено. Другие придерживались мнения, что Коллинз чем-то серьёзно болен. Наиболее популярной была версия, что он летом лечился от зависимости (какой – неизвестно) в реабилитационной клинике, и некоторые даже утверждали, что чуть ли не лично видели, как Астон навещал его в «Прайори» в Рохемптоне. Ещё одна сплетня, зародившаяся, вероятно, благодаря прошлогодней истории с Андреасом Эттингеном, весьма приятно щекотала воображение публики: поговаривали, что Астон в очередной раз с кем-то поймал своего молодого любовника, порвал с ним, но все же сменил гнев на милость и теперь держал едва ли не взаперти. Джейсон был в курсе этих историй, но уже давно научился не обращать внимания на подобное. Он не мог позволить себе быть слишком чувствительным к мнению толпы. Может быть, первые полгода он и сгорал от стыда при малейшем намёке на свое постыдное положение – положение молодого человека на содержании у женатого мужчины, – но теперь такие вещи перестали его ранить. Он был тем, кем он был. Он жил с Дэниелом не ради денег – это знал он сам, и знал Дэниел. Этого было достаточно. Другие могли поливать его грязью сколько угодно. Да, именно так: сначала распускать грязные слухи, а потом присылать ему приглашения и упрашивать Аремберга или Джанет Дуглас привести к ним такого «модного» Джейсона Коллинза. Когда они с Дэниелом вернулись из ресторана домой, то набросились друг на друга, едва оказавшись в спальне. Дэниел прижал Джейсона к стене возле двери и впился губами в его рот, лаская языком и тут же до боли кусая. Сердце Джейсона бешено колотилось, едва не выпрыгивая из груди, живот и пах налились горячим, тягучим и сладким, а голова кружилась от желания. Хотя, вполне допустимо, последнее происходило по вине «Шеваль Блан» сорок седьмого года. Он давно не пил спиртного, не считая разве что бокала шампанского на Новый год, и бутылка вина на двоих с Дэниелом, возможно, оказалась немного лишней. Он начал стаскивать с Дэниела пиджак, когда тот прекратил его целовать. – Разденься, – прошептал ему на ухо Дэниел. Джейсон рассмеялся: – Ты вряд ли можешь рассчитывать на полноценное стрип-шоу, – он запрокинул голову, подставив Дэниелу шею для поцелуев. – Я просто разденусь, хорошо? – Хорошо, – пробормотал Дэниел, не отрывая губ от горячей гладкой кожи. – Разденься для меня. Джейсон выскользнул из-под прижимавшего его к стене тела Дэниела и отошёл на пару шагов. Пиджак он скинул быстро, но то, что следовало за ним, он снимал медленно, неторопливо развязывая узлы галстука и аккуратно расстегивая пуговицы. Дэниел не мог отвести глаз от него и смотрел, словно заколдованный: правильные черты лица, идеальный изгиб плеч, узкие бёдра, длинные ноги. Джейсон просто раздевался перед ним, но он же и предлагал себя, словно говоря: это твоё, смотри на меня, восхищайся мной, люби меня!.. Он опустился на кровать. На нём уже не было ничего, кроме часов. Дэниел знал, что он снял бы и их, если бы не шрамы. В январе Джейсон на несколько дней съездил в Швейцарию, где всё в той же клинике ему убрали уродливые грубые отметины с правой руки. Остались лишь небольшие следы от пластической операции, которые были заметны, только если присмотреться. Тонкий шрам на левой руке стал заметно бледнее. Он не бросался в глаза и частично скрывался ремешком часов. Джейсон откинулся на подушки и насмешливо посмотрел на Дэниела, до сих пор стоявшего возле дверей: – Этого недостаточно, чтобы оторвать тебя от стены? – улыбнулся он. – Что мне ещё сделать? Дэниел покачал головой: – Я мог бы вот так смотреть на тебя часами… – Это не то, чего я хочу, – сказал Джейсон, раскинув ноги и обхватывая пальцами собственный член, уже напряжённый. Он сделал несколько плавных неторопливых движений, следя за реакцией Дэниела из-под полуопущенных ресниц. Тот наблюдал за ним жадным, пристальным взглядом. Джейсон облизал палец и ввёл его внутрь себя, разведя колени ещё шире. Он стал медленно вращать пальцем, постепенно проталкивая глубже, пока тот не вошёл в него до конца. Тогда Джейсон добавил к нему второй. Он прерывисто выдохнул, непроизвольно двинув бёдрами. Он растягивал и готовил себя, и ему трудно было сказать, что возбуждало сильнее – движение собственных пальцев внутри или то, как смотрел на него Дэниел. Тот со сдавленным стоном, похожим на низкий грудной рык, бросился через комнату к кровати. Джейсон тут же свёл ноги, но руку не убрал. – Теперь я хочу посмотреть, как ты раздеваешься, – сказал он. Дэниел, ни слова не говоря, снял пиджак, одним резким движением распустил галстук и начал расстёгивать пуговицы на рубашке. Он делал это быстрее, чем Джейсон только что, но без особой спешки, наслаждаясь моментом. Тело Дэниела тоже было красивым, мощным, мускулистым, хотя и не производило впечатления горы мышц. Конечно, он был выше и тяжелее Джейсона, но тот всегда удивлялся тому, насколько непропорционально сильнее был Дэниел по сравнению с ним. Он наблюдал за тем, как Астон снимает брюки: хотя всё было очевидно и в них, тёмно-синее шелковое бельё откровенно демонстрировало наступившую эрекцию. Джейсон снова раздвинул ноги, пальцы скользнули внутрь, а тело выгнулось, предлагая себя. Совершенно обнажённый, Дэниел присоединился к Джейсону на кровати, перед этим успев достать из ящика тюбик со смазкой. Он положил свою руку поверх ладони Джейсона, направляя его движения и делая их более резкими и сильными. Потом и его палец стал массировать чувствительный ободок, иногда надавливая на него. – Не надо, – простонал Джейсон. – Это уже… Это слишком… – Не останавливайся, – приказал Дэниел в ответ. – Тебе понравится. Его хорошо увлажнённый средний палец начал пробираться внутрь, очень осторожно, очень медленно раздвигая тесную плоть и сплетаясь с пальцами Джейсона. – Тебе понравится, – прошептал он, – что мы оба внутри тебя. От самого осознания этого факта и от усилившегося нажима внутри Джейсон задрожал. Он стал, двигая бёдрами, насаживаться на ласкавшие его пальцы и прикусил губу, чтобы не застонать слишком громко. Дэниел убрал руки, свою и Джейсона, и занял место между раздвинутых ног любовника. – Да, Джейсон, это слишком… Хочу тебя, – прошептал он, направляя внутрь свой член. В этот раз Джейсон не почувствовал боли – одно лишь удовольствие, блаженство, желание, чувство наполненности и принадлежности. Он притянул Дэниела к себе, чтобы тот опустился на него, и закинул ноги ему за спину. Он ощущал движения Дэниела не как удары, а скорее как скольжение – точно в замедленной съёмке, ощущал каждой клеткой своего тела и упивался его силой, напором, жаром. Он задыхался в его объятиях и стонал, почти кричал, когда член касался простаты. Тело судорожно билось под весом Дэниела, предчувствуя скорую разрядку, и в последние секунды из горла Джейсона доносились уже даже не крики, а всхлипы. Если бы это балансирование на самом краю, это ощущение блаженства, желания и мучения продлилось бы ещё чуть дольше, возможно, он бы на самом деле начал рыдать, потому что Дэниел словно бы саму душу вытягивал из него наружу. Он умел всколыхнуть эмоции, покоившиеся на самом дне, и выпустить их на свободу все разом. Его член был зажат между их животами, и Дэниелу было не очень удобно ласкать его, но хватило буквально касания. Джейсон знал, что кончил бы и без этого – он уже был на том коротком стремительном пути, когда невозможно остановиться. Стон удовольствия перешёл в глубокий дрожащий вдох, и Джейсон прошептал: – Я люблю тебя… Всегда буду любить… Дэниел и после оргазма продолжал в нём двигаться, словно пытаясь допить последние капли удовольствия. Джейсону это тоже было приятно. Он закрыл глаза и услышал, как Дэниел шепчет: – Ты моё счастье… Самое страшное – потерять тебя. Я люблю тебя! Ты не представляешь, как…