Весь мир для нас двоих

  Утром Рейх проснулся в одиночестве. Союза, с которым он заснул в обнимку, потому что было холодно, он не обнаружил. Укутавшись в одеяло, нацист отправился на поиски старшего, сонно потирая глаза и зевая.    Потеряшка был найден в том помещении, где они должны были посадить урожай. СССР сидел к немцу спиной.    —Ты чего делаешь? - в очередной раз зевнув спросил Рейх.    —А? Землю подготавливаю, - старший обернулся и посмотрел на него. —Эй, оденься! Замёрзнешь ведь.    Рейх стоял в одной только рубашке, и из-под одеяла высовывались стройные и изящные ноги немца. Не видя его лица, можно было бы подумать, что это милая леди прячет от вас своё лицо. Но какого же будет удивление, когда перед вами окажется хмурый мужик.    Этот видок на его ноги заставил СССР смутиться и отвернуться обратно.    —Мне пока тепло, - Тройка снова зевнул и смахнул длинные волосы с лица.    Союз промолчал. Он продолжал копаться в земле.    Рейх подошёл и присел рядом, оставив одеяло у входа в своеобразную теплицу. Он набрал в ладонь земли и ссыпал обратно. Земля, как земля. Самая обычная. Только с зелёными вкраплениями, травой сероватого цвета и чем-то, напоминающим ил. Как будто болотная земля.    —Ты уверен, что тут будет что-то расти? - немец покосился на Союза.    —Да, - кивнул русский, - тут точно будет. Это плодотворная земля.    —А как же выглядит неплодородная?    Коммунист поднялся и протянул ему руку. Торопиться им всё равно некуда, можно было и отложить дела.    Третий взялся за его руку, встал и вместе они пошли на улицу. СССР остановил его, когда они ещё и двух метров от убежища не отошли.    —Смотри вдаль. Видишь разницу? - русский положил ладонь на его крепкое плечо.    —Нет, - честно признался Рейх, скосив уголок рта.    —Присмотрись.    Немец стал присматриваться, и скоро начал различать клочки земли. Кое-где земля была такой же, как внутри дома, а кое-где с густой зелёной травой. Но цвет этот был не природным, не живым. Да и земля по цвету и составу явно отличалась.    —Трава? В ней разница? - нацист обернулся и посмотрел в глаза старшему.    —Да. Чем больше этой травы, тем бесплоднее почва. Много радиоактивных веществ в ней...    —О... Понятно теперь. Островки с плодородной землёй такие маленькие...    Совет развернулся и молчал пошёл обратно с чувством выполненного долга.    —Я тебя потом догоню! - окликнул его Рейх и пошёл дальше, отдаляясь от здания.    Коммунист ничего не сказал. Немец посчитал, что лучше оставить его сейчас одного.    Третий Рейх опустился на траву и погладил короткий ковёр рукой. Рукой он приобнял свои колени и вздохнул.    Вокруг было тяжело и спокойно. Казалось, прошлое, что до сих пор гложело немца, теперь не имело значение. А действительно, какое оно имеет значение, если в погибшем мире, укрытым пепельным снегом, ты один, наедине лишь со своим врагом. Вокруг нет ничего, кроме бесконечных степей, лесов, развалин и дорог...    Рейх лёг. Тёплый ветер обдувал его лицо, трепал выпавшие из причёски волосы.    —Дурака валять собрался? - голос Союза мягко прозвучал над ним.    —Не... Просто иногда нужно побыть одному. Я думал, и тебе одному хочется побыть.    Рейх открыл глаза и посмотрел в лицо СССР, склонившегося над ним.    Миловидные черты, большие голубые глаза, какие обрамляли густые золотые ресницы. Волосы, в растрёпанном состоянии, наверное, легли бы на плечи. Те тоже были золотыми, как ресницы. Казалось, солнце поцеловало его в макушку.    СССР же рассматривал его лицо.    У Рейха были тоже голубые глаза. Глаза его матери, которую Союз видел только раз в жизни, и то мельком. И не подумаешь, что она когда-то была императрицей. Всё, что в ней осталось красивого - глаза. Глубокие, голубые, как аквамарины. Их он запомнил навсегда. Волосы у него были мягкими, алыми. Они были ниже плеч, но смотрелись красиво, и русский знал, что нацист ими гордился и любил.    Старший опустился и лёг рядом с ним, закинув руки за голову.    —Ты тогда правду сказал? - Рейх посмотрел на него, только лишь переведя взгляд.       —Когда? - Совет удивился.       —Ты правда больше не злишься?       —Нет, не злюсь, - коммунист улыбнулся.       —Не понимаю я тебя... Почему? Почему ты не возненавидел меня?       —Потому, что не умею. Ты...не хотел ведь, да?       —Хотел, - немец поджал губы. —Хотел, потому что правильным считал. Ошибся. И эта ошибка стоила мне жизни... И, наверное, дочери...       —Ты бы не спас её, - со вздохом проговорил СССР. —Она отдала своё сердце сестре...    —Отдала...сердце?    —Угу. Операция была рискованной, но...прошла успешно. Сердце ГДР билось а груди ФРГ, они навсегда остались рядом друг с другом.    —Вот как... Гм... Союз...    —М?    —Прости меня.    Союз хотел спросить, за что же ему простить немца, но и сам всё понял. Он отвёл взгляд и прикусил нижнюю губу.     —Давно простил, - выдержав паузу проговорил СССР.    —Да..?    —Да.    —Правда, прости... Если бы у меня был ещё шанс или возможность прожить жизнь, я бы не повторил своих ошибок! И... И вышел бы за тебя...    Рейх хотел ещё что-то добавить, но чужая рука погладила его по голове, и слова застыли где-то в горле.    —Ты чего? - немец с удивлением посмотрел в голубые глаза напротив.    —Ничего. Нельзя? - Союз собрался убрать руку, но его запястье крепко сжали.    —Можно! Не вздумай убирать...    Странно, но Рейх признал, что тосковал не столько по ласкам, сколько по его ласкам, теплу его рук.    Старший тоже скучал. И сильно скучал, возможно, даже больше, чем немец. Рука его скользила по мягким, казалось, сделанными из чистого шёлка, волосам, и коммунист вспоминал те далёкие времена, когда они были вместе и не думали о жизни, войнах, о том, как друг друга убить. В прочем, если у Союза и были намерения воевать с Рейхом, он отложил бы это до лучших времён, а до того они успели бы пожениться и заключить союз.    Они долго так сидели, наслаждаясь друг другом. Рейху были приятны поглаживания по голове. Последний раз он давался только отцу.    —Пойдём домой, - СССР похлопал немца по плечу и поднялся на ноги. Он протянул руку своему товарищу по несчастью.    Успевший задремать, Рейх едва не упал, как-то разочарованно вздохнул и, ухватившись за руку Совета, встал. Вместе они отправились к дому.    Чужая рука коснулась руки нациста. Он с непониманием вскинул взгляд и обнаружил, что его руки коснулся Союз. Отведя взгляд, он взял его руку в ответ.    Вернувшись домой, мужчины отправились обрабатывать землю уже вместе. Перекопав всю территорию, они стали бросать семена в землю. Посеяв всё, что притащили из магазинчика в центре, оба отправились пить чай по инициативе Союза.    —Как много времени прошло с тех пор, как мы в последний раз пили чай вместе... - сидя за столом и ожидая чай, Рейх вспоминал былые времена. Им обоим было что вспомнить, и было время на то, чтобы вспоминать. Торопиться некуда.    —Помнишь тот вечер? - с горькой улыбкой СССР посмотрел на него и протянул чашку горячего напитка.    —Да как же забудешь последнюю ночь вместе? - тот сделал глоток, прослеживая взглядом каждое движение своего собеседника, будто шпион, наблюдающий за жертвой.    —Пх... Знаешь, я помню всё, словно это было прошлой ночью. Все ощущения и вздохи, каждый томный стон и каждый жест руки, - коммунист спрятал лицо в чашке чая, делая вид, что выпил немного, но на деле же просто коснулся напитка губами. —Ну, ладно. Что было, то прошло. Раз воскресли, значит будем жить, как раньше.    —Как раньше уже не будет, - третья Империя подпёр рукой щеку. —Хотя бы потому, что мы не у власти.    —А мы и не будем у власти. Наши идеологии устарели, править некем, и мы не в том возрасте.    —Не в том возрасте? Ха! Мой дед вместе с отцом правил на протяжении всей своей жизни, пока они оба не умели! А твой отец? Он правил три века!    —Не мой отец, а последователи его идеологии, и то её люди придумали. Тоже самое с нами и любыми другими странами. Мы спокойно существуем в независимости от людей, но при этом их решения - наши решения.    —Их решения - наши решения... - тихо повторил Рейх, и голову его снова наполнили мысли о прожитом прошлом. —Неужели я был настолько глуп?    —Возможно, - СССР потряс чашку, создавая чайный водоворот. —Но знаешь, чтобы мы или они не делали, всё делается к лучшему. Миру и нам самим уроки, начнём наконец различать, что плохо, а что хорошо. Не надолго, но весь мир сплотился.    —Почти весь, - поправил его немец.    —Нет, именно весь. Просто играли за разные стороны, так сказать.    Возразить было нечего, ведь Союз был прав.    —Что ж... Если у нас получиться хоть что-то изменить, думаю, мы сможем начать с чистого листа, - Совет улыбнулся.    —А если бы... всё обернулось иначе...чтобы ты сделал со мной? - этот вопрос мучал его всё время прибывания в небытие.    —Ничего, - тот развёл руками. —Нацисты получили бы по заслугам, отдав свои жизни и отправившись в самый ад. А ты...отправился бы на исправительные работы.    —Ты...смеёшься надо мной сейчас?! - с раздражением бросил нацист, хмурясь и вскакивая с места.    —Эй, остынь, - старший тоже нахмурился. —Нет, я не смеюсь.    —Исправительные работы?! Да ты хоть понимаешь масштаб и ужас моих деяний?!    —Я, может, и понимаю. А ты, судя по всему, не давал. Я задам тебе один вопрос и ты заткнёшься!    —Давай! Попробуй!    —А ты хотел бы умереть тогда?    Каверзный вопрос действительно заставил Рейха замолчать. Он несколько раз пытался что-то сказать, но всё без толку, мысли не шли, язык вдруг обрёл скелет.    « Странный вопрос. Кто вообще хочет умирать? Да что ж за вопрос такой... » - мысли наконец пробились в голову немца, но ответить по-прежнему было нечего.    —Я же говорил, - коммунист улыбнулся.    —Да я...да ты!... Мгм... - признав поражение, Третий опустился на свой стул и допил остывший чай.    —Успокойся, Рейх, теперь агрессия и ненависть ни к чему.    —Да... Да, ты прав.    —Никто не хочет умирать, ведь жизнь прекрасна и пугает незнание того, что ждёт там, дальше... Ты боялся смерти, Рейх?    —Нет.    Он сказал не задумываясь, но сказал правду. К тому же, теперь он знал, что ждёт его после смерти. Если ад и существует, то его наказанием было постоянное одиночество и непринятие других, ведь те далёкие огни душ, к которым даже если и удавалось подойти, ускользали, не оставляя и следа. Может, это были те миллионы погубленных душ, погубленных его ошибкой и отсутствием здравого смысла...    —Пойдём спать, поздно уже, - СССР зевнул и потянулся, а потом поднялся, и, оставив чашку на столе, ушёл в другую комнату, коих в доме было всего три не считая помещения, ставшее парником.    —Союз! - позвал немец, когда тот уже почти скрылся.    —Да? - протянул русский, выглядывая из темноты.    —Нет, ничего...    « Не могу. Не могу попросить его побыть со мной... Чёрт, это будет настоящим унижением! Но почему я просто не могу послать его куда подальше, как мог раньше? Почему он снова интересен мне, будто мы недавно познакомились?.. Боже, прекрати думать, или твоя голова просто взорвётся! »    —Ты выглядишь грустным... Тебе страшно? Или, может, холодно? Хочешь, я посплю сегодня с тобой? - златовласый выглядел обеспокоенным.    —Я не отказался бы от такого, но зачем тебе это? С дуба рухнул? —Да нет. Просто...по твоим глазам видно, - блаженная улыбка озарила его лицо, и Рейх густо покраснел, то ли от того, что стыдно за глаза, то ли от этой улыбки. —Да иди ты к чёрту, коммунист! Вали отсюда, пока я в тебя чем-нибудь не запустил! СССР только печально вздохнул, встал ровно, разведя руки в стороны: —Ну, запускай. Мне больно уже не будет. Всю свою боль я ещё в сорок персом со слезами выплакал. Третий раскрыл рот, намереваясь что-то сказать, но когда осмыслил сказанное старшим, не смог проронить и слова. Агрессия внутри него в этот миг возросла. —Ты специально на больное давишь, да?! Специально меня провоцируешь?! Хочешь, чтобы я вину почувствовал?! Так вот знай, этого не будет! Это ты во всём виноват! - немец выскочил из-за стола и широкими шагами преодолел расстояние между ними, тыкая пальцем в широкую грудь стоящего напротив. —Я? Это почему? - Рейху показалось, что за его спокойным видом скрывается настоящий гнев, и он немного осел под взглядом Союза. —В чём моя вина? Я на тебя напал, что ли? —Да ты не вспоминал обо мне, когда уехал в свою грёбаную Москву! Даже письма ни одного не написал! Это ты виноват в моей ненависти к тебе, ты! Ты! —Что значит, "ни одного письма не написал"? Я почти каждый день писал тебе письма... Да и страна была на мне, что ты хочешь?! —Никаких писем от тебя не приходило! Ты лжёшь! Ты забыл обо мне, а теперь оправдываешься! Это ты убил нашу любовь, ты во всём виноват! Только ты и никто больше! Союз молчал. Не стал спорить, как стал бы тогда, в те далёкие тридцатые и сороковые. Он терпел этот приступ злобы от младшего, не смея даже шелохнуться, когда тот бил его по груди. Минут пятнадцать прошло уже точно. Когда Рейх, уже измотанный собственной истерикой, собирался снова завопить, как истеричка какая, СССР обнял его и прижал к себе. —Прекрати, ты голос так себе сорвёшь, - русский вздохнул. —Почему ты по-прежнему так добр ко мне..? - уткнувшись носом в грудную клетку коммуниста, Рейх прижался к нему, сцепив руки на его спине. —А почему я должен быть зол? Теперь мне просто не за чем злиться... Такой мы народ, Рейх, что помним, но ненависти не имеем. Всё своё существование мы, русские, спасали весь мир, не имея к врагу ненависти, не добивали и отпускали пленных. Память об этом, правда, пытались всегда в грязь втоптать, но ничего не поделаешь, такова наша судьба. —Странные вы... Я бы давно всех, кто мешает перебил. —В этом наше отличие. Мы с тобой полные противоположности. А противоположности, знаешь ли, притягиваются. —Да иди ты... —Ладно, пойдём-ка мы оба. Спать, - СССР плавно отстранил от себя Рейха и направился к комнате, которая служила спальней. —Эй! А...можно мне с тобой поспать? - хмурясь, немец стыдливо отвёл взгляд. —Можно, - улыбнулся Союз. Умывшись водой, от которой вроде не фонило, хотя значения это сейчас не имело, Рейх топал к коммунисту, кутаясь в белоснежное одеяло. Странное чувство, что за ним кто-то наблюдает, вдруг накрыло немца, и он напрягся. Вопреки своим мыслям о том, что ему кажется, нацист обернулся и огляделся. В коридоре мелькнуло что-то, похожее на тень. « Что это..? Гр, я просто перенервничал, вот и кажется, что попало, » - с этой мыслью он пошёл дальше. Союз уже ждал его, лёжа на разложенном диване. Он пилил взглядом потолок, погрязнув в своих мыслях. —Кхм... - сигнализируя о своём появлении, кашлянул младший. —Ты уверен, что хочешь со мной спать? —А чего или кого стесняться? Никто ничего дурного не подумает, потому что просто некому. Да и вдвоём спать теплее, ночи холодные грядут... Иди ко мне, - тот протянул руки, подзывая себе. —Как жену позвал... - фыркнул и ухмыльнулся Рейх, подойдя к нему и свалившись прямо в его объятия из вредности. Союз покраснел и отвёл взгляд, но прогонять немца не стал, только обнял и получше укрыл и себя и его. —И вправду теплее... - прошептал Рейх, искренне улыбнувшись. —Чем завтра займёмся? —Нужно будет научить тебя вылазкам, - русский поджал губы, задумавшись. —Просто если со мной что-то случится, то...тебе придётся выживать в одиночку. —Чего..? - Рейх даже подскочил и заглянул в голубые глаза напротив. —Нет... Нет, я не хочу! —Почему? —Я же...ты тут всё знаешь, а я... Нет, не хочу... —Именно для этого я и хочу научить тебя. Кто знает, что может произойти. Гм... Давай не будем о грустном, хорошо? Просто ложись спать, утро вечера мудренее. Послушавшись, Рейх лёг и прижался к коммунисту. Мысли о том, что он может остаться совсем один, мучали и терзали душу, но сильная усталость сыграла своё и мужчина крепко уснул, впав в беспамятство.