Легендарный глава пика Цзуйсянь

Дверь в комнате без окон отворилась, и сквозь неё грубо толкнули невысокого мальчика. Ребёнок не смог удержаться на ногах, приземлившись на пол с глухим звуком, и с ним рядом в тот же момент оказался другой обитатель помещения. Пространство вновь погрузилось во тьму, так как слуги ушли, наглухо заперев за собой прочную деревянную дверь. — Сяо Цзю, как ты? Тебе что-то сделали? — испуганно спросил И, уложив голову младшего на свои колени. Его самого забросили сюда сразу, как только они пришли в имение семьи Цю. Сяо Цзю же их новый хозяин — Цю Цзяньло — увел к себе, и И не знал, что тот планировал сделать с его младшим братом. Он очень боялся, что из-за собственной неосмотрительности может потерять его навсегда. Но, слава богам, для них все обошлось, и Сяо Цзю вернулся... — Эта скотина сначала почесала об меня кулаки, а потом облила водой, чтобы смыть кровь с лица — к нам внезапно нагрянула его младшая сестра, и, похоже, он не хотел, чтобы она узнала, какой же её старший брат на самом деле уродец, — спесиво фыркнул Шэнь Цзю и тут же зашипел. Его лицо болело, он практически никогда не получал по нему столько ударов разом; ощущение было, что его нос и челюсти останется только собирать по кусочкам — сейчас у него даже дышать получалось с трудом. — Лежи смирно, Сяо Цзю, тебе сильно досталось, — прошептал И с закрытыми глазами, невесомо погладив паренька по спутанным мокрым волосам. Ему было стыдно смотреть на избитого ребёнка. Пусть в здешней беспросвеной темноте увидеть хоть что-либо толком не представлялось возможным, однако душа И все равно изнывала от дикой вины перед искалеченным Сяо Цзю, чью боль он воспринимал, как свою собственную. — Это все из-за вас с Ци-гэ, если бы вы не полезли спасать тех крысенышей, я бы не пострадал! — бросил Шэнь Цзю, подтянув колени к груди и сжавшись в комок. — Да, Сяо Цзю, мы оба облажались перед тобой, пожалуйста, прости. Прости нас. Я надеялся, что он тебя не тронет, но ошибся, и моя ошибка едва не стоила тебе жизни, — И из последних сил справлялся с желанием отвесить себе смачную оплеуху. Как он мог все это допустить? Он тут взрослый, и это он должен был позаботиться о детях, так почему же в итоге отдуваться за всех пришлось самому юному из них? Из-за чего такая несправедливость? — Неважно, — буркнул уставший Шэнь Цзю. — Я знаю, что ты пошёл туда только из-за Ци-гэ, и если бы не его дуболомная башка, мы бы спокойно ушли оттуда. — Что? Сяо Цзю, разве я не учил вас протягивать руку помощи нуждающимся и помогать ближнему? — спросил И, слегка подтрунивая над братом, в надежде разогнать окутавшую их беспредельную тоску. — Да, учил, но ещё ты постоянно повторял, что нельзя вступать в схватку с тем, у кого заведомо проиграешь. А ещё говорил, что лучше оставить слабых и дать дорогу сильным,¹ о, и ещё, мое любимое: «Если кто-то тебя ударил по правой щеке, то ударь его в ответ по левой, а потом так же добавь по правой!»² — зло хохотнул Шэнь Цзю. — Помнишь, как менялось выражение лица Ци-гэ, когда ты давал такие жестокие советы? Я думал, что у него каждый раз земля из-под ног уходит! — Мгм, ты прав, — печально усмехнулся И. — Я правда не пошёл бы за Шиу и остальными, ведь впечатление от встречи с господином Цю говорило само за себя — никто в здравом уме не стал бы попадаться ему на пути. Но если бы я был тогда рядом с Шиу, я б насильно увел всех подальше, прежде, чем у нас бы появилась возможность столкнуться с этим человеком... Нет смысла пытаться спасти безвыходную ситуацию, но можно постараться её предотвратить, или, на крайний случай, искать из неё любые иные пути отступления. — Ты поэтому решил пожертвовать собой? — риторический спросил Шэнь Цзю, от его холодного тона И поёжился. Было непонятно, имел ли ввиду Шэнь Цзю его бросок под копыта лошади или же речь шла о взятии чужого поступка на свои плечи, но И решил прояснить оба момента: — Сяо Цзю, Ци-гэ кинулся в самое пекло, я даже не успел его остановить, но среагировал инстинктивно, последовав его примеру. Я правда думал, что пришёл наш конец, и был глубоко поражен тем, что мы остались в полном порядке... Но когда этот поганец Шиу выдал тебя, я на самом деле захотел в первый раз в жизни придушить человека, но в тот момент ты был важнее моих желаний. Я сглупил, пытаясь взвалить ответственность за инцидент на себя — господин Цю далеко не образчик великодушия, и он уж наверняка получит вдвое больше удовольствия, если заставит привязанных друг к другу людей страдать... Но, все-таки, я рад, что он забрал нас обоих. Боюсь даже представить, что было бы, если б он увел тебя одного. Шэнь Цзю замер и затих, как испуганный зверёк, а после ещё сильнее прижался лбом к впалому животу старшего брата, судорожно задышав сквозь стиснутые зубы. Он тоже не хотел представлять, что бы было, если бы ему пришлось остаться в полном одиночестве. Воцарилась тишина. И сидел неподвижно, ласково гладя младшего брата по голове и плечам. Его тонкий слух улавливал хриплые вздохи Сяо Цзю, а на своих бёдрах он ощущал его горячее дыхание. Его сердце разрывалось от жалости. Он знал, что Сяо Цзю невероятно сильный ребёнок, прячущий свои уязвимости глубоко под толстую кожу. Пожалуй, его стойкость он мог бы посчитать равной стойкости самого главного героя — Ло Бинхэ — чье детство и юность тоже были полны тягот и лишений. Но Ло Бинхэ очень долго оставался истинным белым лотосом, до тех пор, пока его окончательно не сломали предательство учителя и кошмары Бездны. Сяо Цзю же был другим, с самых ранних лет на ненависть он отвечал ненавистью, никогда не играл в благородство и не щадил недругов, и, все же, он всегда старался помочь тем, кто был ему дорог. Но его гордость никогда не позволяла открыто это демонстрировать. Чтобы понять, насколько этот ребёнок боится выйти за рамки образа, перестать выглядеть так, будто ему на всех плевать и что ему с любой проблемой по силам справиться самостоятельно, нужно поистине обладать особым чутьем и недюжей внимательностью. Иначе такое поведение способно легко отвадить даже самого терпеливого человека. И же никогда не мог назвать себя таковым, он легко раздражался, не любил людей, демонстративно ставящих себя выше других, и тех, кто не считался даже с мнением близких. Но, по какой-то причине, он смог найти общий язык с Сяо Цзю, смог понять и принять его сложный характер, и был рад этому. Он крепко привязался к этому мальцу, добровольно стал ему старшим братом. Он думал, что сможет его защитить, считал, что найдёт способ выпутаться из сетей рабства раньше, чем их продадут какому-нибудь мерзавцу, но треклятая судьба-злодейка, как обычно, распорядилась иначе, и теперь они оказались здесь. Им определённо нужно бежать... *** Где-то с неделю они пробыли взаперти. В тесной комнатушке двое молодых рабов окончательно заросли грязью и едва ли не одичали, пока их новый хозяин не удосужился наконец-то почтить их своим вниманием. Заглянув в душную каморку, Цю Цзяньло мгновенно скривил свое красивое лицо в гримасе неподдельного отвращения. — Выскоблить дочиста! — рявкнул он слугам и поспешно удалился, не желая более терпеть столь сильное зловоние, лишь добавив напоследок. — Как закончите, приведите их ко мне! Шэнь Цзю вместе с И насильно приволокли в купальни, хоть юноши и не оказывали совершенно никакого сопротивления. Каждое действие слуги семейства Цю совершали с таким остервенением, будто пара тощих рабов в их руках повинна как минимум в преступлении против небес, не иначе. Их скребли жесткими щетками и с головой окунали в бадьи с водой; казалось, вознамериваясь либо заживо содрать с них кожу, либо наконец-таки хладнокровно утопить. Тем не менее, никто из них не проронил ни одного болезненного возгласа или вздоха. По завершению данной неявной экзекуции, ребят быстро переодели в закрытые тёмные одежды из жесткой ткани, и, не дав и секунды на передышку, силком потащили их на аудиенцию к господину Цю Цзяньло. Миновав красивую резную дверь с растительным орнаментом, они оказались посреди просторного библиотечного помещения, которое, по всей видимости, также выполняло роль рабочего кабинета, и было соединено со спальней. Внутри их уже ожидал Цю Цзяньло. Вальяжно встав из-за стола, он неспешно подошёл к замершим в напряжении рабам и дал отмашку слугам, чтобы те их покинули. Наедине с Цю Цзяньло было неуютно, И терзало ощущение, что ничем хорошим эта встреча не закончится. Но он упрямо заставлял себя не дрожать, оставаясь покорным, но не трепещущим под испытывающим взглядом хозяина. На секунду он уловил, как привлекательное лицо Цю Цзяньло удивлённо вытянулось, а после снова приобрело привычное горделивое выражение лишь с толикой недоумения: — Разве вы родные братья? Шэнь Цзю и И синхронно подняли головы, непонимающе посмотрев на своего хозяина. — Нет, Господин Цю, мы не родные братья и никогда ими не были, — сдержанно произнес И, едва умудряясь сохранить напускную невозмутимость в голосе. — Действительно странно, у вас очень схожая наружность, — нахмурился Цю Цзяньло. — Будто на близнецов смотрю. Шэнь Цзю и И тут же обернулись друг на друга и словно впервые смогли разглядеть то... Насколько же идентичное обличие имели. Оттенок волос, глаз, цвет кожи, форма носа, скул, губ — все настолько одинаковое, что становилось жутко. Только немного разрез глаз, ширина бровей и тип фигуры различались, прочее же – как под копирку. Раньше все это было успешно сокрыто за слоями грязи. Однако, в принципе, в их-то жизненных условиях, обращать внимание на особенности внешности, в общем-то, не было большой необходимости... И всё-таки безумно нелепо, что они обнаружили это так поздно, да и то благодаря указанию другого человека. Что они за слепые кроты такие?.. Позорище. Но долго им не позволили играть в гляделки. — Ты, который старший, у тебя ведь нет родового имени? — обратился к И Цю Цзяньло. — Вы правы, Господин, этот недостойный обладает только личным, — согласился И, опустив взгляд. — Тогда с этого момента у вас с ним будет общая фамилия, так что я буду звать тебя Шэнь И, понял? — наклонился к рабу Цю Цзяньло, подняв его голову за подбородок, вынуждая посмотреть себе в глаза. По сравнению с И, рост Цю Цзяньло был высок, и тому пришлось сильно запрокинуть голову, дабы встретиться с хозяином взглядом. — Да, Господин Цю, благодарю вас, — выдавил из себя Шэнь И, заставив непослушные губы изогнуться в тонкой польщённой улыбке. Однако все его нутро буквально кричало об опасности. В следующее мгновение мир покачнулся, и он, не устояв на ногах, рухнул на пол. С уголка разбитой губы потекла кровь. — Прекрасно, что ты знаешь свое место, — злорадно протянул Цю Цзяньло, брезгливо потрясая рукой, которой только что ударил раба, в воздухе. — Ваши прошлые владельцы поведали мне, что ты хорошо обучен и умеешь писать и считать не хуже учёного мужа, но вот что насчёт него? Цю Цзяньло кивнул в сторону съежившегося Шэнь Цзю. — Я обучал его, Господин Цю, Сяо Цзю очень способный, — дрожащими голосом произнес Шэнь И, украдкой вытирая с лица кровь. Похоже, в прошлой жизни он по меньшей мере убивал младенцев, иначе за что ему такие наказания? Небесная кара, право слово. Цю Цзяньло вернулся к столу, разложив на нём бумагу и письменные принадлежности, после чего бросил Шэнь Цзю: — Продемонстирируй свои навыки. Шэнь Цзю несмело приблизился. Сев за стол, он взял кисть и аккуратно обмакнул её в тушь, следующим действием выводя на бумаге идеально ровные иероглифы «один», «семь», и, слегка замешкавшись, «девять». Цю Цзяньло испытал нечто вроде некоторого довольства своим подчиненным, и, приказав ему написать все числа от одного до десяти, внимательно наблюдал за его утонченными руками, двигающимися с невероятной плавностью. Затратив небольшое количество времени на выполнение поставленной задачи, Шэнь Цзю остановился, тихо выдохнул и вернул кисть на положенное ей место, ожидая вердикта хозяина. Цю Цзяньло был удовлетворён; этот маленький раб не был бестолков и обладал приятной глазу внешностью, но больше всего его радовало то, что он привлек внимание Тан-эр. Если он как следует его обучит, посадит на цепь и сделает своей послушной карманной собачонкой, безголосым муженьком, подчиняющимся только ему, то тогда его милой сестрице и вовсе никогда не придётся выходить замуж за постороннего и покидать семью — все складывается как нельзя удачно. Поневоле смягчившись, Цю Цзяньло, копируя интонации своего наставника, сказал: — А ты не лишён некой доли таланта. Если будешь усердно учиться, то, как знать, быть может, ты снискаешь себе лучшее будущее. Шэнь Цзю ничего не ответил. Немного подождав, Цю Цзяньло холодно добавил: — Если посмеешь обидеть Хайтан, этот день станет последним в твоей жизни, все ясно? — Шэнь Цзю закивал, как кукольный болванчик, вызвав у Господина Цю неприятную усмешку. — А теперь уходите, слуги дадут вам поручения по дому. Рекомендую выполнять их достойно и не отлынивать от работы. Все, свободны. Шэнь Цзю и Шэнь И торопливо убрались прочь, не желая более испытывать терпение Цю Цзяньло. Выйдя на задний двор поместья Цю, названные братья перевели сбившееся от страха и быстрого шага дыхание. По их спинам градом струился холодный пот, а губы подрагивали от нервного напряжения. И почему, черт подери, этот проклятый Господин Цю такой пугающий?.. Той же ночью братья приступили к обсуждению побега. — Сяо Цзю, у тебя есть идеи, что делать? — первым делом спросил Шэнь И, когда настала темень. — Возможно, у нас получится улизнуть через лаз под забором, — предложил Шэнь Цзю, но в его словах отчетливо слышалось сомнение. — Ага, только мы должны будем его как-то незаметно прокопать, — со вздохом произнес Шэнь И. — Хотя, может быть, если работать поочерёдно, да в то время, пока все спят, шанс появится... — Мы должны запомнить, как и когда по поместью передвигаются слуги. Тоже самое касается Цю Цзяньло и членов его семьи, — Шэнь Цзю, нахмурив тонкие брови, раздражённо потер переносицу. Он безумно умотался за этот день, а ещё у него как на зло теперь разболелась голова. — Может попробовать снизить бдительность Цю Цзяньло? Втереться в доверие? — тихо сказал Шэнь И, по привычке притянув хрупкое тело Сяо Цзю к себе поближе. Младший брат доверчиво прижал голову к груди Шэнь И, а руками крепко оплёл его худые бока. — Этот ублюдок... У него дурной нрав, — Шэнь Цзю закусил губу. — Невозможно предугадать, как он поведёт себя. В один момент кажется, что он разъярен до предела, а в другой, что само благодушие. Если ему что-то не понравится, он с лёгкостью может тебя убить. И-гэ, не будь идиотом, мы не должны лишний раз приближаться к нему. — Возможно твои слова верны, Сяо Цзю, но откуда ты знаешь, вдруг у меня получится? Тогда мы сможем сбежать раньше, — постарался уговорить младшего брата Шэнь И. На пару секунд зазвучала звенящая тишина и так же мгновенно прервалась. — Да делай, что хочешь! — вдруг вспылил Шэнь Цзю, грубо стукнув старшего юношу по ребру. — Но знай, я не собираюсь закапывать твое остывшее тело! Так и оставлю гнить в канаве, в которую его скинут! Только посмеюсь над твоей глупостью, потому что я, мать его, в которой раз окажусь правым! — Сяо Цзю... Спасибо, — горько улыбнулся Шэнь И. Он, может, никогда не был и не будет знатоком чужих нежных чувств, но сейчас ему как никогда раньше стало ясно, что этот ребёнок просто боится его потерять. Вот так просто. Не хочет оскорбить, не хочет позлорадствовать, нет, Сяо Цзю именно столь неуклюже пытается донести до него свои боль и страх. Но, как это не прискорбно, отступаться от своей затеи И, спонтанно получивший сегодня фамилию от младшего брата, не собирался, даже несмотря опасения этого самого брата. Но беспокойство младшенького не могло не тронуть за живое, и поэтому Шэнь решил пока отложить свои планы на неопределённый срок. Смешно, вроде как на него тут накричали и ударили буквально не за что, а он от всей души благодарен за это. Шэнь Цзю поражённо застыл, услышав полный невыразимой признательности ответ старшего брата; его рот начал бесшумно приоткрываться и закрываться вновь, но мальчик так и не смог ничего произнести. Более не заговорив друг с другом, молодые рабы заснули, так и не разнимая объятий, и лишь утром, когда сварливый слуга пинком разбудил их, наконец-то с неохотой отняли руки. Шэнь И сегодня отправили помогать на кухню, чему он в тайне порадовался, а вот Сяо Цзю Цю Цзяньло снова пригласил (считай — потребовал явиться под угрозой расправы) к себе. Торговаться было бессмысленно, потому братья, обменявшись тревожными взглядами, разошлись по разным сторонам поместья. День определённо обещал быть тяжёлым. На кухне Шэнь И пихнули к грязной утвари, чтобы он отдраил её так, чтоб сверкала не хуже новенькой. Бранясь про себя, раб взял в руки скребок и принялся за работу, мысленно зажигая благовония по безвременной кончине кожи на кончиках собственных пальцев. Уже через час у него дико заболела спина, через два стало сводить суставы, а через три он просто сделался мокрым с головы до ног — от пота. Знойная летняя погода, жар кухни и усиленные физический нагрузки — все эти бесчеловечные условия труда, к которым Шэнь И совершенно не хотел привыкать, пораждали желание все бросить и поскорее свалить куда подальше. Но он знал, что нельзя. Он не имел права оставлять Сяо Цзю одного, да и риск того, что если его, беглеца, поймают, то он прыгнет в жёлтый источник раньше, чем успеет прокричать слова извинения — это тоже не добавляло к желанию сбежать веса. Когда ему наконец удалось оттереть пригарь и жир с кучи котлов и иных приборов, заканчивался час змеи. Шэнь И разложил чистую посуду по их функциям и размерам в несколько идеальных рядов, и, размяв ноющие плечи и спину, с улыбкой обратился к одному из слуг: — Этот раб выполнил работу. Подошедший к нему мужчина придирчиво осмотрел сверкающую утварь, но Шэнь И был убеждён, что тот не найдёт на ней изянов. Шэнь И, отчасти являясь прирождённый лентяем, никогда в жизни не делал свою работу так, чтобы её хоть когда-нибудь пришлось бы переделывать, а потому, он всегда был уверен, что прикопаться к нему не сможет даже сам император. Но он точно не ожидал, что получит затрещину. — Чего ухмыляешся? Думаешь, если справился с таким простым заданием, тебя похвалят? Ха! Давай, иди к повару Тянь — он как раз жаловался, что не успевает закончить с разделкой карпов для супа! Мда, расслабляться в этом имении нельзя ни на мгновение. Шэнь И раболепно поклонился раздраженному слуге и стремительно удалился, потирая саднящую щеку. Он прошёл вглубь просторной кухни, оглядываясь по сторонам. Естественно, он был без понятия, как выглядит повар Тянь, но ему это и не нужно — тот, кто сейчас будет возиться с рыбой и окажется его целью. Нужный человек действительно нашёлся быстро — им оказался молодой мужчина с отличительными чертами в виде крупного носа и маленьких, из-за пухлых щек, глаз. Этот человек безуспешно пытался счистить чешую с несчастной карповой тушки, чуть слышно чертыхаясь при каждой неудачной попытке. И как этого неумеху взяли на кухню? Он даже нож не держит правильно! «Так, я здесь не для того, чтобы критиковать чужие навыки» — одёрнул себя юноша. — «Докритиковался уже» Приняв наиболее благожелательное выражение лица, Шэнь И обратился к мужчине: — Извините, повар Тянь? Этот раб получил распоряжение заняться разделкой рыбы, вы не против?.. Мужчина обернулся, бросив с сомнением: — А ты умеешь? — Конечно, — кивнул ему Шэнь И, беря в руки подходяший нож с подставки. — Вы не будете разочарованы. Повар Тянь уступил свое место рабу, и тот, проверив на доске остроту лезвия, и, убедившись, что оно достаточно тупое, чтобы скоблить, а не резать, приступил к очистке чешуи. Не прошло и четырёх мяо, как на столе закрасовался десяток подготовленных безголовых рыбешек, а большая горка серо-зеленоватых чешуек отправилась прямиком в мусор. — Мне стоит удалить им внутренности с костями и нашинковать кубиками? — осведомился увлекшийся Шэнь И у пораженного повара Тянь, после чего, получив от того заторможенное согласие, сменил инструмент, и лезвие в его руках затацевало вновь. Как только закончил, Шэнь И услышал позади себя изумленный голос повара: — Ты обучен кулинарному мастерству? — Эм... Да, моя семья в прошлом держала трактир, — неловко пожал плечами раб, прибирая рабочую зону. — А ты умеешь готовить суп?.. — неожиданно смущённо пробормотал мужчина, чем заставил Шэнь И изрядно удивиться. — Супы, закуски, салаты, десерты, основные блюда — этот раб умеет многое, но он не может утверждать, что его пища придётся по вкусу господам высоких кровей, — как бы скромно ответил Шэнь И, но, на самом деле, таким образом ненавязчиво указал на собственные достоинства. — Тогда я тебя проверю, — решительно кивает ему повар Тянь. — Если меня устроит твой суп из карпа, то я постараюсь найти для тебя место на этой кухне. Не упусти эту возможность. Ведь знаешь, поговаривают, что наш Господин не держит долго бесполезных рабов, но мой дядя здесь главный повар, и он может замолвить за тебя словечко. Так‐так, понятно, что здесь забыл человек без должных навыков — всему виной старое доброе кумовство. Ну что ж, он будет полным глупцом, если не попытается использовать этот шанс. — Благодарю повара Тянь за оказанное доверие, — с мягкой улыбкой на лице поклонился мужчине Шэнь И. Уж он-то накормит всех в этом поместье таким вкусным супом, что за уши не оттащишь! Быстро подготовив необходимые ингредиенты, он взялся обжаривать кусочки рыбы с соевым соусом, дабы придать им большей сочности и богатства запаха, но не прожаривая до конца, так как дойти до готовности рыбка должна была уже в супе. Нарезал морковь и лук после того, как поставил на огонь большой котёл с водой, и, как только та стала закипать, добавил в будущий бульон рисовую лапшу и морковь, а чуть погодя и поджаристый золотистый лук с рыбой, а так же несколько пряных приправ, которые тайком предварительно попробовал, так как у него никогда не получалось правильно запомнить, какой привкус какая приправа дает. Прошло совсем немного времени, и Шэнь И, помешиваюший бульон, ощутил исходящий от супа божественный аромат, из-за которого его голодный желудок судорожно сжался. К сожалению, вряд ли он сможет сегодня нормально поесть, тем не менее, он остался доволен тем, что после столь долгого перерыва, все же смог в точности воспроизвести рецепт одного из любимых блюд его почивших родителей. Хорошо, что хоть в чем-то у него есть неоспоримый талант. А повар Тянь, наблюдающий весь процесс из-за его плеча, вдруг гулко сглотнул. — Похоже, твой суп станет главным блюдом на сегодняшнем обеде! Шэнь И как раз завершил готовку, порядком вымотанный, когда услышал этот возглас, и про себя иронично усмехнулся. «О, уж поверь, я в этом и не сомневался»