***
Шаг, еще один. На меня полетел столб огня. Я увернулась и, столкнувшись с другим, больно обожгла плече. – Ты не внимательная, – заявил мне Мукуро материализовавшись для того чтобы тренировать меня. – Если ты не сосредоточишься, то можешь умереть. – Я внимательна! – огрызнулась я уворачиваясь от удара трезубцем. – Ты думаешь о чем-то другом, – упрекнул меня парень, перехватив мое запястье и вцепившись в него стальной хваткой. – Тебе нельзя забивать голову чем-то лишним. – Ничем я не забиваю голову, – пока он уклонялся от удара ногой в голову, я высвободила руку и отскочила в сторону. – Мне просто нечем. У меня нет ни желаний, ни стремлений, ни целей, ни даже страхов потерять что-то, потому что у меня ничего нет. Все что у меня есть – мой брат и моя собственная жизнь. Только за это и борюсь. – А как же он? – спросил Мукуро, вдруг оказавшись за моей спиной. – Ты же думаешь о нем? – О ком? – я обернулась и блокировала удар. – Мне думать не о ком. У меня никого нет и никто мне не нужен. – Ты врешь, – он толкнул меня рукояткой трезубца, и я впечаталась спиной в стену. – Ты не можешь сосредоточиться, потому что думаешь о нем. Так ты никогда не победишь. – Это ложь. – Ложь? – он навалился на меня, прижав всем телом к стене. – Повтори это глядя мне в глаза. – Ты думаешь о нем. – С чего бы мне думать о нем? – прорычала я, пытаясь вырваться. – Кто он мне такой? – Так ты все-таки знаешь о ком я, – ухмыльнулся Мукуро. – Ты не можешь выбросить его из головы. – Да не думаю я о нем! – я потеряла контроль и начала говорить какой-то бред, я и не думала об этом, честно, просто слова сами вырывались из меня. – Я не собираюсь думать о том, кто не думает обо мне. Я ему не нужна, я сказала ему уходить и он ушел. Даже не спросил ни о чем. Он и не расстроился. Ему плевать. Единственный кто переживает по этому поводу это я. Единственный человек, который верил в эти отношения это я. Так почему я должна переживать?! Мне на глаза выступили слезы. – Я так и знал, милая Хроме, – заключил Мукуро и, отпустив меня, отстранился. – Пока тебя держит Хибари Кёя, ты не сможешь драться всерьез. Тебе нужна свобода. – Я и так свободна, – я вытерла слезы и поняла, что теперь так оно и есть. – Никто меня не держит.***
После мозгопромывательного диалога, я действительно почувствовала себя независимой, я ощущала легкость на сердце и какие-то шальные желания обуревали меня. Мне больше нечего было бояться, мне нечего было стесняться или ждать. Больше ничье мнение не играло роли. На этот раз точно. Хотя может быть дело в том, что я постоянно находилась в движении. Мукуро не давал мне расслабиться ни на секунду. Я то боролась с его бесконечными иллюзиями, то с ним самим. Так или иначе, я была не собой, а тем, кем давно хотела быть: сильной и уверенной в себе молодой девушкой. Мне было все можно, даже быть плохой. И это чувство опьяняло. День битвы приближался и Мукуро решил внести изменения в мой образ. – Не слишком ли короткая юбка? – спросила я, рассматривая собственное отражение. – А впрочем, ладно. Школьная форма Какуе казалась мне не в меру дерзкой, даже развратной. Я всегда была тихой и забитой девочкой, так что юбка у меня всегда была длинней, чем у других, а иногда особо смущаясь, я даже надевала брюки. Сейчас же мои ноги были полностью видны. Плиссированный кусок ткани скрывал разве что нижнее белье, но мне нравилось. Такая одежда лучше подходила новой мне. Я не расстраивалась когда срезали мои длинные прекрасные волосы, мне было все равно. – Не волнуйся, – сказал Мукуро, уже неделю обитающий в моей голове, – Чикуса хорошо стрижет. И это было правдой: ножницы в его руках порхали, как бабочки, заставляя мои локоны, словно осенние листья, опадать на пол. Не то чтобы мне хотелось иметь прическу похожую на ананас, но наблюдая, как мое отражение меняется, как моя внешность преображается вместе со мной, я чувствовала облегчение. Я обладала тем, чего у меня никогда не было. Меня всегда что-то держало, что-то сковывало, тянуло вниз. Теперь ничего этого не было. Я была свободна. Когда стрижка была окончена, я увидела через отражение в зеркале человека в дверях. Лохматый парень больше похожий на дикое животное, чем на человека, наблюдал за мной с какой-то давящей тоской в глазах. Так собака смотрит, когда хочет чтобы ее погладили. Даже если бы ни мой болтливый брат, по этому взгляду любой безошибочно мог бы определить, что он по уши влюблен в меня. Неделю назад мне бы стало его жалко. Пару лет назад, я бы смущалась и нервничала, не зная, куда себя деть и что делать. Но теперь я была другой. Злой, жестокой и безжалостной. И мне это нравилось. – Огромное спасибо тебе, Чикуса, – радостно пропела я, вскакивая со стула. – Ты такой молодец. Он не ожидал, что я обовью его шею руками и поцелую прямо в губы. Парень отстранился, удивленно глядя в мое лицо, на котором сейчас отражался только леденящий холод моего сердца и расчетливость жестокой натуры. Спорим, он не ожидал такого от меня. Чикуса обернулся на грохот в коридоре. – Кен, – растерянно шепнул парень, увидев мелькнувшую в дверях фигуру. – Постой! Он убежал вслед за другом, бросив на меня осуждающий взгляд. Мне было смешно и радостно. Я знала, что парню с душой бездомной собаки будет больно, как было больно мне самой. Я знала, что они поссорятся и им нужно будет много времени, чтобы снова стать друзьями, какими эти двое были до моего появления здесь. Но мне было плевать. Я больше ничего не чувствовала и мне хотелось, чтобы кто-то это делал вместо меня. Даже если это была боль. Именно ее мне сейчас не хватало. Внутри было пусто. – Сестра, – с укором произнес Фран, – ты не похожа сама на себя. И он был прав. Но это уже не имело значения. Теперь все было неважно. Я была одна и я была свободна.