***
Резко подрываюсь на ноги, и голова отзывается острой болью. На первый вопрос ответ находится моментально – брат тихонько спит на диване. Второй вопрос – я в приемной школы. – И это твоя причина? – без каких-либо предисловий спрашивает знакомый голос. – Из-за этого я должен тебя презирать? Меня спросить не могла? Я был о тебе лучшего мнения. Ты вальяжно разваливаешься в кресле и закрываешь глаза, словно дальнейший разговор тебе не интересен. Я продолжаю стоять. Я в растерянности. Что мне делать, что сказать? – О, ты знаешь? – нервно жую губы и отвожу взгляд, как ребенок, пойманный на шалости. – Откуда? – Одно травоядное рассказало, – сухо отвечает Хибари и открывает глаза. – Возвращайся в школу. Все верно, битва закончилась и мне больше не к чему тренировки, да и жить в заброшенном парке развлечений я не обязана. Остается один вопрос. Я шумно выдыхаю и спрашиваю: – Разве ты не злишься? Кея молча делает манящий жест, и я неуверенно подхожу ближе. Он резко дергает меня за руку, усаживая к себе на колени, прижимает к себе и шепчет: – Разве было бы лучше, если бы ты умерла? – гладит меня по спине, заставляя выгибаться и невольно терять голову, вдыхая его запах. – Тогда я не смог бы сделать так. Ты задираешь ненавистную мне форму Какуе вместе с лифчиком и языком цепляешь сосок. Я сжимаю в кулаке твои непослушные волосы. Что ты вообще делаешь? Почему мне так жарко, щеки пылают от стыда или это возбуждение. Хватит меня раздевать. Я и так схожу сейчас с ума. Нечестно так страстно целовать меня, когда я так по тебе соскучилась. Кажется, у нас еще не было такого горячего секса. Ты входишь в меня так резко, что тебе приходится меня держать, чтобы я не вырывалась. Не к этому ли все твои разговоры о животных? Ни капли нежности, только звериные ласки. Лижешь мою шею, гладишь мои плечи, я просто купаюсь в прикосновениях твоих рук. Мне больше ничего не нужно, только ты. Снова просыпаюсь в приемной, к счастью одетой. Тру заспанные глаза, томно зеваю, хорошенько потягиваюсь. Тебя нет. Но на столе стоит горячий чай. Кажется, мы помирились. Хотя скорее, только я считала, что мы в соре.***
И вроде все было нормально, но кое о чем я все-таки забыла. Фран спал в медпункте. Ну, вы понимаете, что это значит. Я лежала на диване полностью голой, Хибари двигался плавно, но входил до конца, вырывая из меня сладостные стоны. Было так хорошо. – Кёя, – жарко прошептала я, и у меня внутри похолодело: голос был мой, вот только говорила не я. – Да, вот так! Еще! Да он просто издевается! Гребаный извращенец. Хотя я бы не сказала, что его сильно интересовал секс, скорее он воспринимал его как способ. Способ сделать что? Достать меня или, может, отомстить. Как же мне сейчас стыдно. Я смотрю в твои строгие серые глаза и боюсь сказать, что я это не я. Вот я уже почти ничего не чувствую. Я словно смотрю со стороны, как мои руки обвивают твою шею, как я целую тебя, и твой протяжный стон тонет в моих губах, когда ты кончаешь. Все закончилось так же неожиданно, как и началось, я могла двигаться, я была собой, но на душе было очень гадко. Я лежу рядом с любимым человеком, но думаю о другом. О том негодяе, который не знает что можно, а что нельзя. Я провожу рукой по запотевшему зеркалу и смотрю себе в глаза. Что это было? Он поимел меня и Хибари? Или это Хибари поимел меня и его? Как ни крути, в любом из вариантов меня поимели. – Мукуро, – сквозь слезы ярости рычу я, – какого черта?! – Не держи на меня зла, милая Хроме, – посмеиваясь, отвечает иллюзионист. – Просто не стоит забывать обо мне. – Интересный способ о себе напомнить, – как же мне тяжело с ним иметь дело, он словно дамоклов меч. – Тебе нравится Хибари? Может ты из этих? – Я из тех, милая моя, – сочась ядом, отвечает Мукуро, – от кого зависит твоя жизнь. Помни об этом. Больше он ничего не сказал, да и мне говорить уже не особо хотелось. Нужно что-то сделать. Как-то избавиться от него. Сейчас когда мы с Кёей наконец помирились это было особенно актуально. Теперь все будет хорошо. Осталось только разорвать контакт с этим демоном. Ах, если бы я тогда знала, как скоро это произойдет.