***
Зелье кипит на медленном огне, завораживая переливами серебристого цвета. Магическая карта Африки, вся испещренная мелкими надписями, раскатана во весь стол и прижата по углам тяжелыми металлическими грузами. Последний шаг в приготовлении зелья, требующий предельной концентрации, — добавление крови Поттера в готовую основу — спустя почти трое бессонных суток дается Северусу с таким трудом, что он на долю мгновения осекается. Что, если он все же допустил ошибку в основе зелья?.. Тремор внезапно охватывает все правое плечо и моментально спускается вниз по руке. Кажется, он не успевает среагировать, еще один крошечный миг — и в зелье прольется слишком много крови за один раз. В самый последний момент, словно ему всё же под силу задержать ход времени, он успевает резко отодвинуть котел в сторону. В зелье падает ровно столько поттеровской крови, сколько ему и требуется. Остальная проливается на ветхий пергамент карты и быстро впитывается в поверхность, расползаясь неровным багряным пятном — словно новый, неизвестный ему остров вдруг возникает в пучинах Индийского океана. Северус настолько поглощен моментом, что кажется, даже не обращает внимания на туарегское проклятье. Руки, вцепившиеся в край стола, мелко дрожат, стол ходит ходуном, звенят склянки с ингредиентами. Но он не в силах отвести взгляд от яркого пятна поттеровской крови посреди голубых вод далекого океана. В какой-то момент остров расползается еще больше — это капли его крови из прокушенной губы срываются вниз и смешиваются на пергаменте с кровью Поттера. Он наконец отмирает и обхватывает себя руками в попытке вернуть привычное самообладание. Густое зелье, аккуратно пролитое на карту, разделяется на сотни мелких серебряных шариков, что хаотично перекатываются по поверхности африканского континента, пока не замирают, собираясь снова в одну дрожащую каплю рядом с Томбукту. Капля подпрыгивает, словно от нетерпения, и быстро катится на север, оставляя за собой мерцающий серебряный след. Карта увеличивается сама по себе, обнажая перед ним бескрайние пески Сахары. Серебристый шарик, поблескивая, продвигается все стремительнее и вдруг неожиданно замирает у неприметной точки под названием Араван и там вспыхивает алым, как будто раскаляясь изнутри, и спустя мгновение вдруг исчезает. Араван… Северус вчитывается в незнакомое название, записывая точные координаты на отдельный листок. Крошечная надпись на карте кажется совершенно потерянной в песках адской пустыни, в сотнях миль от ближайшей цивилизации. Он оглаживает почти выцветшую надпись кончиками пальцев и методично, обстоятельно проклинает по очереди всех, кому обязан тем, что ждет его впереди: Шеклболта, его гребаную игру на живца, незнакомых ему наемников-туарегов и их древнее проклятье, снова Шеклболта, а затем себя, Поттера и снова себя. Два часа спустя сова приносит записку и тяжелый сверток в клюве. Шеклболт верен слову и предельно исполнителен. Один портключ отправит его вглубь зыбучих песков, второй — вернет назад. Если, конечно, будет кому возвращаться…***
То, что решение переместиться на окраину Аравана ошибочное, он понимает ровно в то мгновение, когда приятная и привычная прохлада лаборатории резко сменяется иссушающей жарой и знойным секущим ветром в лицо. С каждым хлестким порывом его пригибает к земле, и колючий песок ранит кожу на лице до крови, моментально забиваясь в нос и глаза. Кажется, он совсем не может дышать и видеть. Ветер такой силы, что, не выдержав напора, Северус падает коленями в песок. Где-то за песчаной завесой бури он с трудом различает призрачные силуэты каких-то приземистых хижин. Жар пустыни прожигает насквозь и одежду, и защитные заклинания, за секунду плавя тело и разум. На мгновение ему почему-то кажется, что он останется в этой точке теперь навсегда, что он так и не сумеет добраться до деревни, чтобы расспросить местных жителей о Поттере. Порывы ветра, от которых он безнадежно пытается защититься руками, внезапно стихают. Секунду или другую ничего не происходит, а следом где-то высоко над ним, в пыльном оранжевом небе, что-то утробно, оглушающе громыхает, и с секундным запозданием на землю обрушивается стена дождя. Крупные капли ударяются о раскаленную землю сначала медленно, выбивая в песке крупные воронки, взметая в воздух столпы красноватой пыли, а потом все быстрее и быстрее, соединяясь в красноватые ручейки, что текут по земле и огибают его, окрашивая одежду всевозможными оттенками красного. Он натужно закашливается, переворачивается на спину и жадно глотает падающие на лицо капли. Пустыня заявляет на него свои права, и он не в силах сопротивляться. Сколько времени идет дождь, пока не прекращается так же резко, как и начался, Северус не в силах сказать. На исходе сил он поднимается, пытается отряхнуть песок с одежды, но все его попытки бессмысленны. Медленно переставляя ноги, он все же добирается до окраины деревни, стучится в двери, одну за другой — поселение кажется совсем крохотным, лишь одна пыльная длинная улица, затерянная среди бескрайних песков. Надеясь разузнать хоть что-то о Поттере, он тычет каждому встречному фотографию мальчишки, на которой тот кажется совсем еще юным, но никто из тех, кого он встречает, так и не решается заговорить с ним. Двери, сперва открываемые на его стук, все чаще захлопываются перед самым носом, и Северус не знает, что именно виной тому — то, что он прибыл сюда из другого, чуждого мира, или то, что именно он принес с собой небывалый для этих мест дождь. Беспощадный зной лишает его последних сил, и он не в силах противостоять желанию опуститься в тени какой-то очередной хижины на землю, прислониться к стене и прикрыть на мгновение глаза от усталости. Завывания горячего злого ветра откликаются глубоко внутри чем-то родным, и Северус знает — это Кель Эссуф в его крови отзывается на зов пустыни. Всё, чего ему хочется сейчас, — это отдать себя на волю этого зова. Ветер треплет одежду, сгоняет песок вокруг него в небольшие кружащие вихри, и здесь, в тени, не под лучами палящего солнца ему на мгновение становится так хорошо, что он все же закрывает глаза в блаженном изнеможении. Кто-то с силой трясет его за плечо и окликает звонким: «Мистер, мистер, вам нельзя спать! Скоро ночь, вам надо укрыться, иначе пустыня заберет вас с собой…» Девушка, совсем еще юная, чье лицо скрыто легкой накидкой, окидывает его встревоженным взглядом и помогает подняться на ноги. Сколько времени он провел здесь? Северус отчаивается подсчитать, но вместо палящего солнца он замечает над собой темнеющее глубокой синевой небо и тысячи мерцающих звезд. Незнакомка удерживает у его лица масляный фонарь и поторапливает: «Уходить! Вам надо уходить. Духи пустыни хотят забрать вас к себе, вам нельзя оставаться здесь…» Он молча кивает, отчаянно ощущая, как древнее туарегское проклятие разрывает его изнутри, как тянет его вглубь ночной пустыни древний зов, как кто-то тихим ласковым голосом уговаривает его не сопротивляться. В очередной бессмысленной попытке он протягивает незнакомке фотографию Поттера, не питая, впрочем, никаких надежд, но девушка вдруг медленно проводит по изображению пальцем, очерчивая контур лица, и шепотом отзывается: «Мальчик тоже принес нам дождь». И лишь по одной этой фразе Северус понимает: она видела Поттера здесь, в Араване, поисковое зелье все же не ошиблось… Он удерживает ее за плечо, сжимая почти до боли, моля о том, чтобы эта юная волоокая незнакомка не растаяла сейчас перед ним, словно ночной морок. — Ты видела его? Где он сейчас? Девушка быстро кивает, украдкой оглядываясь по сторонам, и, привстав на цыпочки, шепчет ему на ухо: — Синие люди пустыни забрали его с собой. Караван ушел на юг… Мальчик дождя ушел с ними. — Куда? Куда ушел караван? — В Томбукту. Это всё, что произносит незнакомка. Подняв фонарь повыше, она молча проводит его до окраины деревни и там, вдруг серьезно взглянув на него в последний раз, произносит совсем спокойно: — Уходите, мистер Снейп. Аппарируйте в Томбукту прямо сейчас, если вы хотите найти его. Ну же… Фонарь гаснет, и Северус, коротко вздрогнув, вдруг обнаруживает, что все еще сидит, прислонившись к стене заброшенной хижины на окраине Аравана, а пустынный харматан намел за это время столько песка, что он почти не видит своих ног. В это мгновение Северус уверен: не было и нет никакой темнокожей незнакомки, чье лицо скрыто вуалью, есть только последняя отчаянная попытка разума спасти тело от древнего туарегского проклятия в самом сердце пустыни. Он не знает, откуда у него вдруг находятся силы, но, сцепив зубы, с трудом встает, вытаскивает дрожащими пальцами из крепления палочку и, вызывая в памяти образы старого вокзала Томбукту с колдографий, аппарирует.***
Возможно, удача, а может быть, просто настойчивое чувство цели ведет его за собой, но в городе он удивительно быстро приходит в себя — проклятье на время отступает, словно смиряется с его упрямством, и ему требуется всего каких-то пара часов, чтобы найти единственную в городе больницу. Стоит ему только показать фотографию Поттера, как кто-то из персонала тут же горячо кивает ему, что-то лихорадочно тараторит, активно жестикулируя, и тянет его за рукав рубашки, увлекая за собой. Уличный свет, проникающий сквозь арочные своды, освещает узкий длинный коридор больницы, рыжие стены, дорожки песка на кафельной плитке и череду дверей до самого конца коридора. У одной из них его провожатый останавливается, распахивает дверь настежь и, махнув рукой в сторону дальней кровати у окна, молча удаляется. Поттер… Гарри… Он почему-то ожидает увидеть распластанное бездыханное тело под белыми простынями, следы почти черной крови повсюду; ощутить на лице невидимое, но такое знакомое дыхание смерти, и оттого его шок еще сильнее, потому что первое, что он встречает, — внимательный взгляд живых зеленых глаз, направленный прямо на него, знакомая усталая улыбка и порывистое, с запинкой: — Северус… Он сам не понимает, что делает, но в следующее мгновение осознает только, что прижимает мальчишку к себе с такой силой, что тот сдавленно охает от боли. Прижимает так, словно эта угловатая худая фигура на узкой больничной кровати — лишь очередное сумрачное видение, готовое растаять в ночном воздухе, стоит ему только выпустить Поттера из своих объятий. Поттер пытается пошевелиться, но лишь снова охает и сдается, и тут же шепчет ему куда-то в солнечное сплетение, опаляя горячим дыханием: — Северус, я… — Молчи, Поттер! Если хочешь остаться в живых, просто молчи! Он отодвигает от себя мальчишку на вытянутых руках, крутит в разные стороны, пытаясь обнаружить скрытый подвох. Но нет — Поттер вполне себе жив и даже, наверное, здоров, разве что излишне бледен и под глазами у него залегли темные тени. Он наконец поднимается с кровати, с усилием заставляя самого себя отцепиться от Поттера, отходит на пару шагов и, тщательно контролируя интонации, вежливо интересуется: — Африканская пустыня, я смотрю, отнеслась к тебе весьма благосклонно! Ни смертельных ран, ни древних проклятий… Не поведаешь мне тогда, почему же ты не дал о себе знать? Поттер, я ведь считал… Он уговаривает себя заткнуться, еще одна секунда — и он наговорит лишнего. Он продолжает, впрочем, прерванную фразу, пусть и не вслух, пусть только у себя в голове: «Гарри, я ведь считал, что уже не найду тебя живым…» Мальчишка молча разглядывает его в ответ и только часто моргает в полутьме, но ничего не отвечает. — Поттер, отвечай! Ты слышишь меня?! — Ты же приказал молчать, Северус… Он сцепляет пальцы в замок, только чтобы удержать себя от поспешных ответных действий. Поттер, пропавший в песках адской пустыни и нашедшийся в забытой богом маггловской больнице на окраине древнего города, еще имеет наглость и присутствие духа шутить. Мордред, как будто он успел забыть, что из себя вообще представляет этот мальчишка… Этот мальчишка, надо отдать ему должное, правда, тут же замечает, что еще чуть-чуть — и прогремит взрыв такой силы, что от старой больницы, от узких коридоров в приглушенном свете, от кафельных стен с рыжеватыми разводами песка и даже от них самих не останется и следа. Словно и не было ничего никогда. Поттер судорожно вздыхает, закрывая глаза, и, чуть качнувшись вперед, упирается лбом в поднятые к груди колени. Слова звучат совсем тихо, с каким-то непонятным еще ему надрывом: — Ты прав, Северус, пустыня была ко мне благосклонна, и я сумел найти тех, кого искал. — Туареги? Поттер лишь скованно кивает, прикусывая губу. — Гарри… Если с тобой все эти дни всё было в порядке, почему ты не отправил патронуса, почему… — Туареги, Северус… Они открыли мне секрет твоего древнего проклятия и лишь забрали взамен… — Поттер прерывается и снова закрывает глаза. — Что?! Что они забрали, Гарри? — Кажется, они забрали мою магию…