Можно, Чонгук

      Врачи сказали, что лежать Чонгуку в больнице придется как минимум до понедельника. И это удручало. На самом деле, пиздец как сильно. Ведь Тэхён-то в Сеуле! А он будет вынужден торчать в Пусане, аж четыре дня. Хорошо хоть, отец не подвергал сомнению слова Чонгука, и к просьбе защитить его друзей отнесся со всей серьезностью. Даже сделал вид, что поверил его поспешно выдуманной лжи про сумбурный рассказ Тэхёна, в который тот умудрился впихнуть кучу событий и, якобы, вывалить это все за жалкие несколько минут, пока отец ходил за доктором. С мамой было сложнее… Она-то точно знала, что Тэхён только поздороваться успел.       — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — ее слова звучали серьезно, но без нажима.       — Мам… — растерянно промямлил Чонгук. — Это… Ты просто не поверишь мне. Да и никто не поверил бы, понимаешь? — Хосок с Чимином, правда, исключение, но и им потребовались доказательства.       — Чонгук, ты пережил клиническую смерть, кому, а затем пришел в себя, как ни в чем не бывало. Я готова поверить в любое чудо.       Чонгук поднял глаза, с сомнением глядя на маму. Ну вот и что делать? Та явно ждала ответов…       — Ладно, — он выдохнул и приподнялся, удобнее устраиваясь на подушке. — Только ты меня сходу в психи не записывай, хорошо?       И Чонгук рассказал. Осторожно, стараясь подбирать слова и ежесекундно отслеживая реакцию. Только вот начать пришлось с того, что он погнался за Тэхёном на мотоцикле, и тут возник закономерный, в общем-то, вполне ожидаемый вопрос, которого он больше всего и боялся.       — А зачем тебе потребовалось его догонять?       Чонгук отвернулся, закусывая губу. Как на это ответить? Потому что хотел? Потому что ему нравилось издеваться над человеком? Потому что обдолбался и решил, что ему все можно? Сейчас все эти причины выглядели такими… низкими. Ему было противно от себя самого, от своего поведения. Какой же он омерзительный.       — Я… — Чонгук сделал паузу, набираясь решимости. — Мам, я… почти всю старшую школу издевался над ним. А потом Тэхён доставил нам пиццу и, ну, меня понесло, короче. — От него не укрылось, как сузились ее глаза, как она поджала губы. — Я пьян был, — опуская, что не только от алкоголя, но мама и так все прекрасно понимала, учитывая анализы крови. — Мне тогда казалось, что это забавно, я веселился. Понимаю, как это звучит.       — Тебе ли не знать, что такое буллинг, Чонгук? — было заметно, насколько сильно ее расстроило услышанное. — Тебе ли не знать, каково быть жертвой буллинга? — Он на это смог только кивнуть. — Ладно, — со вздохом, — ты поехал за Тэхёном и именно тогда попал в аварию?       — Да. И так получилось, что…       Дальше пошло легче. В целом, мама эту историю уже слышала, когда Чонгук просил помощи у отца, так что ему пришлось лишь добавить некоторые детали. Конечно, поначалу она смотрела с недоверием, однако, чем сильнее сказанное обрастало подробностями, тем менее скептическим становился ее взгляд.       — Значит, сегодня Тэхён привез… твою душу сюда? И ты смог вернуться в тело?       — Угу.       — Что ж, ты прав, поверить в то, что ты рассказал, очень сложно, но… по крайней мере, это многое объясняет. Теперь мне понятно, почему я вообще впервые слышу об этом мальчике. Я еще удивлялась, что, кхм, твой парень совсем не интересовался — как ты, не приходил в больницу и… Ну, в общем, ясно.       — Мам…       — Чонгук, — она поднялась на ноги. — Ты обещал разобраться со всем, что наделал, и я тебе верю. Позвони отцу. Потому что, как я понимаю, домой Тэхён не пойдет. А та каморка на крыше не кажется мне хоть сколько-то безопасным местом. Значит, нужно уговорить его остаться у нас, до тех пор, пока все не разрешится, а не на одну ночь.       Чонгук и сам уже думал об этом.       — Понял, — он потянулся за телефоном.       — Хотя, нет. Отцу я сама позвоню, поговорю. А ты уговаривай своего парня.       Она вышла, а Чонгук повертел в руках мобильник. И только тут допер, что номера Тэхёна у него нет. Бля! Вот тормоз! Даже ведь не догадался спросить. Пришлось писать Чимину…       Вообще, это так странно и одновременно, так приятно — иметь возможность прикоснуться к чему-то, взять что-то в руки, написать сообщение, не прилагая каких-то особых усилий. Конечно, будучи в теле Тэхёна, он брал на себя управление и мог совершать привычные действия, но сейчас-то он в своем теле. И это просто потрясающе. До смешного, но в какой-то момент Чонгук не выдержал и подошел к зеркалу, залипнув там на добрых полчаса. Просто стоял, как дурак, и рассматривал свое отражение, касался лица, волос и даже совершенно по-детски корчил рожи, будто желая убедиться, что это происходит на самом деле. Что он больше не бестелесный призрак.       Убедился. Успокоился немного. Жизнь дала ему второй шанс, и Чонгук ни за что его не проебёт.

***

      Отец Чонгука сдержал слово и нашел охранников. Так что первым делом, после завтрака, тот представил его двоим мужчинам, одетым в гражданское, да и вообще, производящим впечатление обычных людей. Ну, то есть, никаких там костюмов, торчащей кобуры, вообще ничего такого. Встреть Тэхён их на улице, даже взгляд бы не зацепился.       — Наблюдать за тобой будут по очереди, сам старайся не особо обращать внимания, не подходи поговорить и вообще делай вид, что вы не знакомы. Возможно, так удастся поймать тех, кто тебя преследует. И, Тэхён, в любом случае, соблюдай личную осторожность.       — Понял, спасибо, — он поклонился, сначала Чону-старшему, затем своим… конвоирам.       — Молодец, — переходя из режима «крутой бизнесмен» в режим «родитель твоего парня», довольно дружелюбно улыбнулся ему. А затем протянул руку и Тэхён, не сразу поняв, что тот собирается сделать, отступил на шаг. Непроизвольно. Тело само отреагировало… И лишь встретившись с печалью в чужих глаза, он понял, что Чон-старший просто хотел потрепать его… ну по плечу там, или по волосам. — Ты, смотрю, не очень жалуешь чужие прикосновения. Прости, я полез в личное пространство.       — Нет, — ему было до ужаса неловко. — Я просто не привык, — выбрав наиболее нейтральную формулировку.       — Ладно, пойдем, отвезу тебя в школу. И, кстати, запиши мой номер, на всякий случай.

***

      Тэхён ругался. Сыпал в трубку такой отборной матерщиной, что хоть записывай.       — … не беси меня!       — Да я и не думал, — ему почему-то нравился такой Тэхён, который мог обложить его матом, послав далеко и надолго. Немного злой и агрессивный. Странно, наверное, но ведь тот всегда был резким на слова, только раньше это выводило из себя, а теперь, наоборот, привлекало.       — Да что ты? А не объяснишь ли мне, какого хрена твои друзья ходят за мной хвостом?       — Я просто попросил Чимина и Хосока приглядеть за тобой в школе, — попытался оправдаться Чонгук.       — На кой черт?       — Ну, чтобы никто к тебе не лез и…       — Чонгук! Я парень, слышишь? Ученик старшей школы, а не беспомощный первоклашка!       — Тем не менее, ты периодически огребаешь! Сам же говорил! — парировал Чонгук.       — Да! Огребаю! И прекрасно могу втащить в ответ, знаешь же! Если ты, вдруг, позабыл, то я живу так почти три года. И прекрасно со всем справляюсь. Мне не нужны няньки!       — Это для твоей же безопасности, — примирительным тоном ответил он, чувствуя, что еще немного — и Тэхён просто бросит трубку.       — Неужели? — с сарказмом. — Ладно, я понимаю, охрана, приставленная твоим отцом. Логично, я как бы жить хочу, так что она очень кстати, и вообще, спасибо за это. Но школьники… Ты реально считаешь, что меня каждую секунду нужно от кого-то защищать?! Это, как минимум…       — А если я хочу? — перебил Чонгук и Тэхён осёкся.       — Что хочешь? — прозвучало негромкое, спустя несколько секунд.       — Защищать тебя. Заботиться о тебе, — признался он. Вообще, Чонгук уже обращал внимание на то, что Тэхёну сложно даются любые разговоры, касающиеся чувств. А вот ему самому, с каждым разом, становилось все проще и проще. Ну… Это ведь так и есть. Он действительно влюблен, действительно хочет помогать, по мере своих возможностей, хочет быть рядом. Так зачем скрывать? Почему бы не озвучить это? Почему не сказать прямо? И, да — он понимал, что через броню Тэхёна ему еще предстоит прорваться, однако, был к этому готов. — Я знаю, что ты со всем можешь справиться сам, Тэ, и не подвергаю это сомнениям. Просто… ну, считай, что это нужно мне. Я пока еще не знаю, как мне выразить свои чувства, как показать… доказать, продемонстрировать тебе на деле, что это не пустые слова. Я буквально испытываю потребность сделать хоть что-то, иначе, чувствую себя каким-то бесполезным пиздаболом.       — Ничего ты не бесполезный, — буркнул Тэхён.       — Возможно. Только вот… В Сеул тебя увез отец, охрану нашел отец, над тем, чтобы этих бандитов быстрее поймали, тоже работает он. А я сижу в больнице и все, что могу, это писать тебе сообщения, да звонить, постоянно переживая, чтобы с тобой ничего не случилось.       — Чонгук, ты мне жизнь спас, — не согласился с ним Тэхён. — Вот буквально пару дней назад. Так что не смей называть себя бесполезным.       Ему кажется или Тэхён сейчас… что? Доказывает Чонгуку, что он не такой и мудак?       — Да, только я и свою жизнь спасал тоже. Тэхён, просто позволь мне исправить, что накосячил, пожалуйста. В конце концов, гнобить тебя в школе начали именно с моей подачи. И, пока я не могу быть рядом, не отталкивай Чимина с Хосоком, хорошо? Можно, я просто буду делать все, что в моих силах? Я не требую от тебя благодарности или еще чего-то. Все, что мне…       — Можно.       — Что? — не понял он.       — Можно, Чонгук. Делай все, что в твоих силах, чтобы я поверил, что действительно тебе нужен.       Это было так внезапно, что ничего, кроме сдавленного «спасибо» выдавить не получилось. Горло перехватило спазмом, на самом деле, хотелось сказать так много, но он не мог. Потому что Тэхён, пускай таким вот завуалированным способом, дал понять, что сам хочет поверить Чонгуку. Довериться ему. Быть с ним.       — Кхм… Ты, кстати, в курсе, какой сегодня вокруг тебя ажиотаж? — после непродолжительного молчания поинтересовался Чонгук.       — О, поверь мне, я заметил, что на меня пялятся. И шепчутся за спиной. Не расскажешь, в чем дело?       — Ну, просто, тебя же мой отец утром привез…       — И? — протяжное такое, недовольное.       — Я, эм… Ты же знаешь, что я довольно популярен в школе, да?       — Я прямо чувствую твое самодовольство, — хмыкнул Тэхён. — Ладно, популярен. Дальше что?       — Многие знают, на какой машине ездит мой отец, тем более, что он, бывало, подвозил меня. Не часто, но все же. А сегодня привез тебя и некоторые, видимо, заметили это. Учитывая… — он замялся, подбирая слова, — не совсем теплые отношения между нами, логично, что это вызвало вопросы.       — Угу, еще большие вопросы вызывало то, что Чимин с Хосоком трутся возле меня на каждой перемене. Я от них еле избавился, чтобы поесть в одиночестве.       — Опять в своей кладовке? — он так и представил, как Тэхён сидит на матах, в тусклом свете единственной лампы.       — Да. Тут ко мне хотя бы никто не лезет.       — Мне Чимин писал, они тебя потеряли и бегают ищут по всей школе, — признался Чонгук.       — Пускай, — в трубке раздался смешок. — Им полезно побегать.       — Мстительный? — улыбнулся Чонгук.       — Неа. Справедливый.

***

      Водитель Чона-старшего приехал за ним в школу на служебной машине. Это означало, что пересудов станет еще больше, но давало возможность добраться до работы целым и невредимым. Так что тут он даже спорить не стал, понимая, что в ином случае, Чонгук бы попросил Чимина или Хосока отвезти его. А они, между прочим, тоже находятся под ударом. Как Тэхён понял, господин Чон им всем предоставил охрану… обалдеть, размах.       — Ты знаешь, что такое эмансипация, Тэхён?       — Это когда человек признается самостоятельным до наступления совершеннолетия, — ответил он. Зачем Чон-старший позвонил ему и задает такие странные вопросы? Вряд ли уж тому в действительности нужен ответ.       — Не совсем точно, но в целом, ты прав. Я знаю, какие у тебя отношения с отчимом, Тэхён. И, насколько бы ты не считал себя взрослым, до двадцати одного года этот человек имеет полное право распоряжаться твоей жизнью. Сколько тебе сейчас? Девятнадцать?       — Да, — почему-то он был уверен, что отец Чонгука и об этом прекрасно осведомлен.       — Еще два года ты будешь зависим от него. И, если он, например, заявит в полицию, что ты сбежал из дома, то тебя найдут и вернут. Не говоря уже о том, что на многих документах тебе может потребоваться его подпись.       — К чему вы клоните? — нет, он уже догадывался, конечно, но хотелось бы услышать.       — К тому, что я могу сделать так, чтобы тебя эмансипировали.       — А взамен? — вышло довольно настороженно, но, черт, у него был повод переживать.       — Ты останешься жить в нашем доме до тех пор, пока мои люди не переловят этих наркоторговцев.       Ему только что предложили то, в чем он нуждался, практически ничего не прося взамен. Червячок сомнений тут же всполошился, грызя изнутри.       — Зачем вы делаете это для меня? — негромко спросил он.       — Я уже говорил, что ты дорог моему сыну, и Чонгук попросил меня позаботиться о тебе. Так что перестань подозревать меня во всех смертных грехах, хорошо? Я далеко не святой, но свою семью обижать не привык. Ну так что, согласен на мое предложение?       — Согласен, — решившись, ответил он.       Чонгук изо всех сил старается заслужить его доверие к себе. А отец Чонгука понемногу возвращал желание хоть иногда положиться на взрослых.

***

      Время в больнице тянулось бесконечно. Чонгук не знал, куда себя приткнуть, чем заняться, только и делал, что без конца писал Тэхёну. Если в первые несколько часов после пробуждения Чонгук чувствовал себя не очень хорошо, да и передвигаться было тяжеловато — ощущение такое, словно в теле затекла каждая мышца, — то спустя совсем немного времени, он расходился. Да, швы на лице нехило так болели, как и не успевшие зажить синяки, но обезболивающее никто не отменял.       Одно радовало — возможность позвонить Тэхёну. Только вот, тот вечно был занят: то на уроках, то на работе, где особо не поболтаешь. Нормально поговорить удавалось только вечером. И, честное слово, к субботе Чонгук просто взвыл. Он заебал всех: и лечащего врача, которого преследовал полдня, убеждая, что он здоров, и маму, которую умолял подписать согласие на досрочную выписку.       Отец, кстати, был не слишком-то доволен его действиями, но в итоге, после долгих уговоров и клятвенных заверений, что он будет неукоснительно соблюдать все рекомендации врачей, а также ходить на обследования в Сеуле, все же дал свое согласие.       — Неугомонный ребенок! — проворчал отец.       — И ничего я не ребенок, — хмыкнул Чонгук, улыбаясь от уха до уха.       — Да уж, точно, — издевательское в ответ. — Алкоголь, наркотики…       — Ну, па-ап, — протянул он.       — Ладно, взрослый мой ребенок. Спать Тэхён где будет? Сейчас он обитает в твоей комнате.       — Ну… пусть там и остается. Если он, конечно, не против будет ночевать со мной, — осторожно, косясь на подслушивающую их разговор маму, предложил Чонгук.       — Кхм… ты в курсе, что вы еще школьники?       — Да, но… мы же в подоле не принесем. И, смею напомнить, что мама родила меня, когда ей только-только исполнилось двадцать. Ни на что не намекаю, но считать умею. — Отец недовольно цыкнул. — К тому же, — продолжил он убеждать, — у нас еще ничего такого не было. И не факт, что в скором времени будет. — Господи! Ну вот о чем он разговаривает со своим отцом? Ужас какой. — Так что мы, может, просто будем спать рядом. Если Тэхён не пошлет меня, конечно.       — Ладно, сами разберетесь, раз уж такие взрослые, — Чонгук облегченно выдохнул. — Дожидайтесь выписки, собирайте вещи. Отправлю за вами машину.       — Ты только Тэхёну не говори, — напоследок попросил он. — Пускай будет сюрприз.