Возмездие

Слегка припорошенная снегом, земля искрилась на солнце, переливаясь всеми цветами радуги. Снег хрустел под ногами малышей. Одни ребята в разноцветных шапках поднимали метлы, другие весело кружилась над самой землёй, тренируясь в полётах. Девушка в огромном чёрном пальто и гриффиндорском шарфе стояла в середине поляны и командовала этим цветным парадом. Порывистый ветер кидал её волосы то в одну сторону, то в другую, то и дело закрывая глаза. Со спины она выглядела очень серьезной. Щеки, только что вышедшего из хогвартса, Регулуса защипало от холода. Но он лишь усмехнулся и уверенно пошёл к компании. — Здравствуй, Ябеда, — его озорной голос выдернул Лаванду из раздумий, она резко обернулась. — Я уж думала, ты не придёшь, мог опоздать ещё сильнее? — она скрестила руки на груди, грозно смотря на Блэка. Её аккуратные, рыжие брови сошлись на переносице. — Я бы пришёл вовремя, если бы ты меньше болтала, Эванс. К твоему сведению, меня задержал директор, — голос снова стал холодным, а на лице отразилось вселенское безразличие. Не став отвечать на этот выпад, Лаванда велела ученикам спуститься на землю, чтобы познакомиться с новым преподавателем. Стайка из зелёных и жёлтых шарфиков дружно спустилась, с интересом разглядывая Регулуса. Кто-то уже знал его, как заносчивого наследника рода Блэк, кому-то только предстояло познакомиться. Не прошло и пары минут, как все вернулись к своим делам. Регулус и Лаванда стояли, будто семейная пара, наблюдавшая за тем, как их чадо резвится на детской площадке. Для полной картины не хватало только милой беседы. Привыкшей к вечной суете Мародеров Лаванде, быстро наскучила эта тихая идиллия. Недолго думая, она опустилась на корточки, собирая снег из-под ног и лепя аккуратный комочек. — Объявляю новое задание, тренируем бреющий полет. Играем в снежки, вставать на землю ногами — нельзя! — С этими словами она запустила снежный ком в плечо Блэка и вскочила на метлу. Когда парень среагировал, рыжая макушка уже мелькала среди детской кутерьмы. Его губы невольно растянулись в лёгкой улыбке. — Ты ведёшь себя, как маленький ребёнок, Эванс! — А тебе определённо не помешало бы хоть немного побыть ребёнком, Блэк, — прокричала Лаванда пролетая, прямо над головой собеседника. Все дети были разными. Кто-то еле-еле отрывался от земли и слабо парил в воздухе, с трудом удерживая равновесие, кто-то уже выписывал пируэты на значительной высоте от земли, а кто-то даже пытался обогнать Лаванду в гонках. Последняя удивительно гармонично вписывалась в детскую компашку, снабжая первогодок все новыми и новыми идеями. Мысль о том, что она наконец нашла себе компанию по уровню развития, сильно веселила. Урок уже подходил к концу, когда парочка пуффендуек опустилась на землю рядом с Регулусом и попросила: — Профессор Блэк, научите нас кататься вдвоем на одной метле, пожалуйста, — их глаза автоматически стали большими и жалобными, будто это могло повлиять на его решение. — Это вовсе не сложно, особенно если посмотреть, как это делать, со стороны, — называться профессором оказалось даже приятно, хотя Регулус конечно же никогда не думал о том, чтобы посвятить свою жизнь такой неблагодарной профессии, — Эванс! Когда Лаванда опустилась на землю, рыжие волосы подпрыгнули, напоминая всем окружающим, что живут своей жизнью. Щеки их хозяйки раскраснелись, она улыбалась во все зубы и даже напарник не портил приподнятого настроения. Ей хотелось бегать и кружиться, валяться в снегу и бесконечно смеяться. В голове пролетела мысль о том, что нужно обязательно съездить домой на этих каникулах. При одной мысли о родном, магловском доме и родителях с Питуньей, по всему телу разливалось тепло, становилось невероятно легко и уютно. — Нужно показать, как летать вдвоём, ты готова? — голос Блэка выбил её из приятных раздумий. Её будто водой окатили. Сесть на одну метлу с ним? И это после того, как он чуть не выбросил её в окно? Несмотря на то, что физически это было совсем не сложно, подобные манипуляции требовали доверия, хоть минимального, но доверия. Это издевка? Лицо Лаванды явно показывало недоумение. При воспоминании о случившемся в совятне живот стало крутить, а ноги приросли к земле, будто их залили бетоном. Но дети ждали. Нужно было срочно что-то придумать. — Без проблем, только веду я, — Лаванда старалась выдавить из своего голоса всю уверенность, которую только могла. — Смеёшься? Да мы перевернемся на первом же метре. Ты хоть раз так летала? Лаванда расслабленно села на свою метлу. — По другому не полечу, Блэк. Спасибо, вчера налеталась, — язвительный тон задавал настроение готовящемуся полёту. Раздраженно выдохнув и пнув снег, дабы хоть как-то выразить протест, Регулус сел на её метлу сзади. Но не успела она и глазом моргнуть, как он снова взял ситуацию в свои руки. И не только ситуацию. Рассказывая первогодкам о том, как правильно держаться за человека, он спокойно, даже похозяйки, провел ладонью по ее бедру и взялся за талию. По коже пробежали мурашки. Эванс отвернулась, чтобы не было заметно, что её щеки покраснели ещё сильнее, чем от простого мороза. Она абсолютно не знала, как на это реагировать, конечно он не делал ничего, что можно было бы назвать похабным в этой ситуации, но все же прикосновения ощущались очень непривычно. Глоток воздуха, и вот он одним уверенным движением прижал её к себе так, что она спиной почувствовала тепло и расслабленность, исходящие от него. Он умудрялся оставаться спокойным даже в самых не приятных ситуациях, это была его сильная сторона. Сердце начало биться быстрее и новая волна мурашек накрыла с головой. Внизу живота завязался тёплый узел. Почему-то для неё этот момент ощущается как что-то очень интимное. Это было отвратительно, её тело не должно было так реагировать. Не желая больше думать о Блэке, Лаванда оторвалась от земли и сделала небольшой круг над головами пуффендуек, набирая высоту. Регулус тоже получал мало удовольствия от этой затеи, мало того, что он не мог контролировать полет, что сильно увеличивало уровень стресса, так ещё и непослушные рыжие волосы летели ровно ему в лицо, загораживая вид и избивая кожу. От них пахло лимоном и бергамотом, запах казался очень знакомым. — Эванс, ты моешь голову чаем? Или у маглов шампуня не существует? — в голосе читалось раздражение. Всё дело заключалось в том, что подозрительно знакомый запах ему нравился. Но от грязнокровки должно было вонять её магловской родней и грязью, текущей в её жилах. Ответа не последовало, Лаванда лишь сильнее наклонилась вперёд, ускоряясь. Казалось, что она хотела, чтобы парня за её спиной сдуло ветром, он упал и разбился. Но вышло наоборот, на высокой скорости, когда поляна казалась уже пушистым белым ковром, а не гигантским стадионом, он окончательно расслабился и, совершенно спокойно отпустив одну руку, убрал объемные рыжие пряди на бок, проводя тонкими пальцами, от ее правого уха до левой ключицы, и оставляя за собой теплую дорожку прикосновений. Лаванда слабо вздрогнула от неожиданности. Её шея оголилась, и теперь она казалось самой себе жутко уязвимой. — Что ты себе позволяешь, Блэк? — Позволяю себе не дышать твоими лохмами, Эванс, — привычный надменный голос теперь звучал над самым ухом, вгоняя Лаванду в лёгкий ступор, она редко вступала в тактильный контакт с теми, кого не могла назвать близкими друзьями, поэтому все ощущения оказались в новинку, — накатались уже, спускайся Нужно было срочно выбить из головы весь этот вздор с тем, что прикосновения младшего Блэка могут казаться, чем то приятным, поэтому Лаванда спикировала вниз, даже не пытаясь урегулировать полет, на этот раз они не кружилась и не петляли, а тупо падали на землю с такой высоты, что сердце в груди замирало, а воздух бил в лицо, снова разбрасывая волосы в разные стороны. Руки на её талии сжались крепче. Расстояние до земли стремительно сокращалось. Пронзительные крики первогодок было слышно над самым ухом, когда Эванс резко вывернула метлу параллельно земле и затормозила. По инерции метла пролетела ещё пару метров вниз и над самой землёй остановилась. Блэк грациозно спрыгнул и показательно отряхнулся. От его взгляда становилось тошно. — Интересные у вас уроки, — усмехнулся, неизвестно откуда появившийся, Сириус, — вы хоть про детей не забыли? А то я вижу так увлечены друг другом — Подружке своей завидуешь? — каменное, более обычного лицо Регулуса, каждой своей выточенной линией источало желчь. Казалось, что ядовитое месиво стекает с него, медленно и отвратительно громко капая в белый снег и оставляя на нем грязно-жёлтые следы. Весь он был похож на мраморную статую, не имевшую ни эмоций, ни чувств. — Удивляюсь, как она не села за убийство, проведя целый урок в твоём обществе, — лицо его стало серьёзным и он посмотрел на брата таким взглядом, будто хотел и в самом деле превратить его в камень. — Угомонитесь, тут же дети, — сквозь зубы прорычала Эванс. — Он ничего тебе не сделал? — тут же переключаясь, Сириус подошёл к подруге, приобнимая её за плечи, — урок уже закончен, пойдём, Цветик. — До встречи, — напоследок бросила Лаванда, удаляясь вслед за другом, который галантно вынул из её рук метлу и понес её на стоянку. Конечно же попытка коммуникации была проигнорирована. Развернувшись к ним спиной, Блэк уже говорил детям что-то о следующей тренировке. Но от её взора не укрылось то, что он снова расслабился, становясь человеком. Ей даже на секунду показалось, что его кожа порозовела, а волосы умиротворенно покачивались в такт ветру. На людях он всегда строил из себя бесчувственную мразь, особенно эта маска достигала своего апогея, когда он находился рядом с братом. Неудивительно, что Сириус давно уже поставил на нем крест, вечно наблюдая холодное изваяние, вымазанное липким слоем сарказма. Только вот почему рядом с ней он не скрывал эмоций? Или это была ещё одна хитрая маска? В любом случае его поведение наедине с Лавандой отличалось. Почему? Он настолько не видел в ней малейшей ценности, что даже за человека не воспринимал? Зачем строить из себя невесть что, в обществе половой тряпки? Правильно, незачем. Все эти мысли сгущались, будто грозовая туча над рыжей головкой. Настроение летело вниз со скоростью последней модели метлы Нимбус, лучшей из спортивных метел, ровно такой, на какой восседал младший Блэк во время матчей. Её кулаки сжались, а внутри загорелась зависть. Несмотря на обеспеченность семьи, маглы с трудом могли позволить себе даже ту метлу, на которой Лаванда каталась сейчас, что уж говорить о последних моделях. Голова стала тяжёлой, в ушах гулко отзывался скрип снега под ногами. — Ты чего такая мрачная, Цветик? Рассказывай — Все в порядке, просто твой брат невыносимый, — попыталась скрыть волнение Лаванда, — как вы с ним жили вместе? — Ты удивишься, но вполне дружно, — хмуро выплюнул Блэк ускоряя шаг и уводя девушку со двора школы. Из какого то коридора вылетел Джеймс, волосы его растрепались, он запыхался и раскраснелся так, будто убегал от подземного тролля. Но губы растянутые до ушей говорили об обратном, случилось что-то невероятное. Кажется он меньше улыбался, когда начал встречаться с Лили, хотя этого младшей Эванс знать было не дано, ведь она не видела его в тот момент. — Бродяга, поздравляю! Это победа, как ты ещё не прыгаешь от счастья? — парень буквально налетел на Сириуса, чуть не сбив его с ног. Его лицо сияло, как яркая елочная игрушка. Рядом с ним Блэк тоже преобразился, на лице заиграла нахальная улыбка, а от напряжённости и следа не осталось. — Постой, Сохатый, я ещё не успел похвастаться нашей прекрасной леди, тем раритетом, который попал в мои руки. — Ну и слова ты знаешь конечно, — рассмеялся Джеймс, толкая друга в плечо, — Доставай уже! Лаванда с интересом закусила губу, наблюдая за тем, как Бродяга аккуратно достает из-за пазухи сверток, а затем почти дрожащими руками извлекает из него кассету. — Это одна из самых первых кассет AC/DC с автографами участников Эванс восторженно ахнула. Сердце улетело в пятки, она никогда бы не поверила в такое счастье, если бы своими глазами сейчас не видела название группы на темном прямоугольнике. Внутри неё пылал пожар, мысли путались и сливались в неразборчивое месиво. Не в силах произнести и слова она потянулась к кассете, но Сириус завернул её обратно, возвращая за пазуху. — Пойдёмте в выручай-комнату, послушаем. Лаванда лишь восторженно закивала головой. Джеймс прыснул, смотря на её одухотворенное лицо, хотя минуту назад он и сам был ничем не лучше. До выручай-комнаты буквально бежали, желание наконец послушать пластинку перебивало дружеский долг, который изо всех сил призывал зайти в гостиную и позвать Ремуса и Питера с собой. Но держаться становилось сложнее с каждым шагом, гадая, как Сириус терпел до конца её тренировки, Лаванда мчалась по коридору, силясь догнать друзей, которые обгоняли её шагов на восемь, что уже представляло дистанцию. На этот раз комната преобразилась в уютную маленькую гостиную в бежевых тонах, похожая была у Эвансов дома. Повсюду горели тёплые гирлянды и стояли свечи, а в центре комнаты на круглом столе возвышался проигрыватель. Несмотря на частоту посещения, Лаванда каждый раз восхищалась удивительным свойством комнаты, будто бы видела её впервые. Как магия могла создать такую уютную и домашнюю атмосферу, оставалось загадкой. Сириус буквально подлетел к проигрывателю и вставил туда кассету. Его глаза светились, как два фонарика. Сладкое и томящее предвкушение разлилось по комнате, внутри у Лаванды все сжалось, ноги стали ватными, а руки плотно прижалась к туловищу. С первых аккордов настроение всей комнаты изменилось, заиграв новыми цветами. Свет почти полностью потух, по стенам побежали разноцветные огоньки. Обивка дивана сменилась на черную кожу, а все стены обросли плакатами рок групп. Левая стена превратилась в огромное зеркало. В воздухе запахло дождём и сигаретным дымом. Яркая, яростная музыка заполнила собой все пространство, она так хорошо передавала эмоции, что просто не могла не нравится. Сириус тут же запрыгал на месте и пустился в какой-то безудержный танец. За ним среагировал и Джеймс, отдаваясь музыке. Их движения не были умелыми и четкими, но уверенность и раскрепощенность делали их чертовски привлекательными, такому чувству ритма можно было только позавидовать. Не прошло и минуты, как Лаванда уже кружилась по комнате, во все горло крича слова любимой песни. Прошло уже больше часа с начала этой спонтанной вечеринки, комната то предлагала огневиски, то какие-то закуски, музыка продолжала играть. По полу струилась легкая дымка, Сириус скурил уже почти всю пачку Данхилл, Лаванда только начала затягиваться, Джеймс периодически морщил нос, но не возражал. О старой привычке он узнал первым и даже тогда не пытался бороться, стоит ли говорить, что сейчас это и подавно было бы бессмысленным занятием. — Цветик, что там говорит Петунья по поводу рождества? — Джеймс закинул ногу на ногу, удобнее устраиваясь на диване. — Ещё не ответила, но я писала ей вчера, так что письмо вот-вот придёт. — Думаешь она согласиться? — в бокале плеснула сь янтарная жидкость и Джеймс снова сделал глоток. — Уверена. На самом деле вы ей нравитесь, она просто завидует тому, что не может учиться с нами, так что каникулы в компашке волшебников почти её мечта, — добродушно рассмеялась Лаванда, вдыхая запах табака, который распространился уже по всей комнате. — Ну отлично, тогда каникулы проводим у Эвансов, — Сириус расплылся в широкой улыбке. Спокойное лицо Лаванды вдруг засияло и она спросила: — Сири, а колдокамера у тебя? — получив утвердительный кивок она заулыбалась ещё больше и понизила тон, будто бы кто-то мог подслушать, — Хотите я вас накрашу, как рок звёзд? Можно такие фотки классные сделать Парни рассмеялись, но когда рядом с Лавандой материализовалась косметичка, и она хитро заулыбалась, согласились. Джеймс захотел попробовать сам, рассматривать баночки и тюбики с магловской косметикой было очень интересно, конечно его знакомые красились, но все они делали это с помощью чар гламура, а магловской способ манил своей новизной. Тем временем Лаванда уже залезла на колени к Блэку, водя по щекам кисточкой, параллельно она рассказывала для Сохатого, что делает. Сириус откинулся на спинку дивана, блаженно закрыв глаза и полностью отдавшись во власть подруги. Его густые чёрные волосы падали крупными локонами, заставляя Бродягу напоминать спящую красавицу из магловской сказки. В свою очередь Лаванда старалась лишний раз не ерзать, понимая, что может доставлять некие неудобства, сидя на чужих коленях. В её руках косметика творила чудеса, похлеще любой магии, Сириус на глазах превращается в солиста рок группы. Почти чёрные тени прекрасно подчеркивали синеву глаз и оттеняли бархатно белую кожу, и без того острые скулы стали чётче, кончик носа засиял, на губах появилась темная помада. Когда Лаванда слегка щелкнул друга по носу, говоря об окончании своей работы, алкоголь окончательно ударил в его голову, мысли будто бы немного замедлились и стали путаться, зато обострились чувства. Во рту у Бродяги было сухо, хотелось сделать ещё глоток спасительного огневиски, но остатки рассудка вопили, что это ужасное решение. По телу пробежало тепло, Сириус ухмыльнулся и наградил Эванс ответным щелчком по носу, к его удивлению, это было не так уж и просто, руки слушались хуже обычного. Девушка инстинктивно отшатнулась, напряглась и задвигала бёдрами, чтобы сохранить равновесие. Пары размашистых движений хватило, чтобы между ног сначала потеплело, а затем парень и вовсе почувствовал напряжение. По телу пробежала волна мурашек. Сердце забилось быстрее. Поддавшись мимолетному желанию, Сириус положил руку на талию Лаванды и притянул её ближе. С каждой секундой возбуждение росло, с головой захлестывая Блэка, сердце билось, как бешеное, перед глазами стояли только её слегка приоткрытые губы, которые сейчас казались самым ценным кладом, который только можно найти. Сладостное томление подходило к своему пику, Сириус медленно приблизился к лицу Лаванды и накрыл её губы своими. Сердце пропустило удар. Вкус лимона и бергамота вперемешку с табаком перекрывал дыхание. Воздуха не хватало. Она уже не могла не чувствовать набухший член между ног. От каждого касания все внутри горело и плавилось. Мужские руки пошли гулять по худому телу, ладони очертили талию и остановились на ягодицах, сжимая их через ткань школьной юбки. Лаванда с усилием качнулась, разрывая поцелуй и как-то неловко потупилась, смотря на рубашку друга. — Помаду же размажешь, прекрати, дурень, — с этими словами она сползла с его колен и тут же взялась за бокал с огневиски. Толи она пыталась спрятаться, толи забыться, понять оказалось невозможно. Все тело девушки мелко дрожало. Джеймс лишь тихо хмыкнул, делая большой, обжигающий глоток и поспешил перевести тему. — Ну так что, по поводу камеры, Бродяга?