В прятки со временем

Андрей встал из-за стола, устав от воплей Джокера, и пошёл бродить по верхнему этажу. Здесь не было никаких невидимых границ, и Князь беспрепятственно подсел к пирующим незнакомцам. — Привет, ребят. Я посижу с вами? — спросил Андрей, украдкой рассматривая их старинные дорожные плащи, перевязи и ботфорты. Они будто не услышали его и ничего не ответили, а Джокер, подкравшийся сзади, звонко рассмеялся: — Куда же ты от меня сбежал, Андрейка? Захотел поболтать с манекенами? — Манекенами? — переспросил Андрюха, присмотрелся и понял, что перед ним и правда двигающиеся восковые куклы, очень искусно сделанные. — Наши местные энписи, — пояснил, всё ещё надрывно смеясь, Джокер. — Тоже из твоей головы, между прочим. Буйная у тебя фантазия, Княже, ой, буйная. — А ты — тоже часть моего подсознания? — Конечно, — легко уверил его Джокер, на секунду превратился в Шута, а потом трансформировался обратно. — Только вот, Андрей Сергеевич, важный вопрос меня волнует: что было в начале, яйцо или курица? Иными словами, кто кого выдумал? Мозг Князя окончательно взорвался от таких вопросов. Андрей снова вскочил, отошёл к ограждению и стал смотреть на потемневшую сцену. Миха незаметно исчез, оставив после себя пустоту, такую же, как в сердце, и Андрей вздохнул. Вездесущий Джокер тут же оказался рядом и искушающе зашептал в ухо: — Тяжело, да? До сих пор мучаешься, страдаешь. И так будет всегда. Ты не сможешь его отпустить. Не лучше бы было вам никогда не встречаться, м? Андрей поморгал, потёр веки и сказал, собравшись с силами: — Я не знаю. И что ты предлагаешь? — Мы внутри игры, Андрей. Угадай с двух раз, что здесь нужно делать? — съёрничал он. — Неужели играть? Да нет, не может быть. Какая глупость, да? Играть в игру, это же уму непостижимо. Джокер внимательно посмотрел на Андрея и сменил тон на официально-серьёзный: — Кроме этого, тебе здесь ничего не доступно. Подумай, какой славный выпал шанс! — Я должен выбрать год и смоделировать некую новую ситуацию, верно? — решил уточнить Князь, не обращая внимания на иронию. — Да, только с уровня на уровень прыгать не получится, всё нужно проходить по порядку, — Джокер движением руки вызвал меню и расплылся в хитрющей улыбке. — Пожалуйста. Не буду тебе мешать. Он исчез вместе с баром, и Андрей, оказавшись в прозрачной пустоте, осторожно и даже нехотя нажал на светящиеся цифры «1988», потому что доступен был только он, тот самый знаковый год, когда они с Горшком пересеклись в реставрационке. Полоска загрузки заполнялась бесконечно долго, чуть было не зависнув, и Князь нервничал. Что ждёт его там, в самом начале пути? Что он должен сделать? А игра под чутким руководством Джокера вдруг выкинула новый фортель, и, чтоб скрасить ожидание, стала показывать Андрею очень интересные видео, раздобытые в глубинах его памяти: самые яркие эпизоды споров, ссор и взаимных обвинений. Глубоко похороненные обиды, царапаясь когтями не хуже диких кошек, прорвались наружу. Андрей заскрипел зубами, разозлился на всех и вся и решил, что если уж менять жизнь, то кардинально, зарезав всё на корню. Авось, так побыстрее закончится эта сумасшедшая игра. После долгого мучительного ожидания всё наконец затемнилось, мигнуло, и Андрей очутился в своей родной квартире на первом этаже купчинской девятиэтажки. Он стоял возле газовой плиты и наблюдал, как плавится на чугунной сковороде кусочек сливочного масла. Понимание, что он вновь попал в своё собственное юное тело, оглушало и лишало всякой возможности двигаться, поэтому масло шипело и скворчало, а Князь всё не мог пошевелиться. — Андрюш, ты опять хочешь сжечь яичницу? — на кухню заглянула мама, такая молодая, здоровая, активная, что Князь совсем впал в ступор. — Выключи пока плиту и послушай меня. Я забрала твои документы из слесарки. Ты пропадёшь, если пойдёшь туда учиться. Будем думать насчёт чего-нибудь другого. Андрей кивнул и вдруг выпалил: — Мам, только в реставрационное училище не относи мои рисунки! — Почему? — удивилась женщина. — Я как раз хотела сходить туда в обед. — Да там… Не очень хорошие преподаватели, я слышал, — замялся Андрей, сходу не сообразив, что же придумать. — И вообще, оно немногим лучше слесарного. — Ладно, решим. Некогда мне, Андрей, я на работу опаздываю. Пока, — она чмокнула сына в щёку и ушла, захлопнув дверь. Князь разбил заждавшиеся своей участи куриные яйца и решил позавтракать. Игра игрой, а жрать хотелось по-настоящему. Он аккуратно подцеплял вилкой желток, чтоб тот не растёкся, и старался вести себя, как обычно. Но просто представить себя пятнадцатилетним пацаном, беззаботным и бесшабашным, не получалось. Груз прожитых лет, как ни банально это звучит, очень осязаемо давил на плечи, а голова пухла от творящейся вокруг дребедени. Князь вскочил, пошёл в свою комнату, нашёл тетради, ещё не пожелтевшие, а новенькие, недавно купленные, и пролистал незаконченный комикс, наивный и глуповатый. «А я ведь могу переписать его по-другому, — подумал Андрей, ища в завалах на столе ручку. — Могу вообще стать писателем. Забить на стихи и писать настоящие книги. Это раньше у меня не хватало терпения, а теперь-то могу заставить себя. Только что из этого получится… Чепуха на постном масле». Князь очень осторожно положил тетрадку на место, словно держал в руках не бумажные странички, а готовую сдетонировать бомбу, и лёг на разложенное кресло-кровать, боясь что-нибудь испортить в хрупком равновесии мироздания. — Чёрт возьми, я совсем запутался… — воскликнул он от всей души и увидел на краю стола черно-белую карту с ухмыляющейся рожей Джокера. — Как меня угораздило попасть в эту игру… А что будет, если я её порву нахуй? — Будет нечто интересное, — Джокер парил под потолком и смеялся. Андрюха взглянул на него, весь содрогнулся, схватил карту и рванул руками, но не смог повредить глянцевую поверхность. Дурацкий смех бесил и выводил из себя, поэтому Князь решил не отступать и пустил в ход металлические ножницы. Он разрезал карту на десятки мелких кусочков, бросил их в мусорное ведро и почувствовал непередаваемое облегчение. — Молодец, — перекувыркнулся в воздухе Джокер. — Теперь это уже не игра. Теперь это жизнь. Твоя жизнь, понимаешь? Смех превратился в дьявольский гром, леденящий кровь и душу, и Джокер исчез. Андрюха осмотрелся, повертел в воздухе ладонями, пробуя открыть игровое меню, но ничего не происходило. В окно вдруг стукнули кулаком, и Андрей, от неожиданности подпрыгнув, обернулся и увидел дворового приятеля Ваську. — Князь, выходи давай. Погнали в футбол играть. Эй, что с тобой? Видок как у мертвяка. — Да так, с поступлением проблемы… Сейчас выйду, — откликнулся Андрей и по привычке пошёл искать в прихожей старые синие кеды. «Ну и дела… Здравствуй, жопа, Ленинград… Неужели я действительно вернулся в 1988 год? Мать твою, ещё ж Цой не умер, и Советский Союз не развалился, и Горшок ещё не Горшок, а Гаврила… И все живут и не знают, что будет дальше. А я такой, типа, мудрый, чел из будущего. Охереть…» — Андрей завязал шнурки и выскочил в подъезд. Он воровато оглянулся, боясь увидеть за углом тень Джокера, но лестница была пуста. Князь вышел в залитый солнцем двор и, осознав наконец полностью, что же он наделал, растерянно сел на ближайшую лавку. Окружающее пространство утопало в тёплой зелени позднего лета, и всё должно было быть впереди. Но только не для нынешнего Андрея Сергеевича, который, если хорошо подумать, наоборот всё потерял. Подбежавшие приятели растормошили Андрюху и потащили играть в футбол на дворовом корте, окруженном щелястым деревянным заборчиком. Посмеявшись над странным ошарашенным видом Князя, пацаны поставили его на ворота, обтянутые дыроватой сеткой, и зашумели, разыгрывая мяч. Андрюха прислонился плечом к штанге, пропустил первый же гол, неловко упав на серый жёсткий песок, больше похожий на цемент, и разбил до крови локоть и колено. Подняв руки вверх в извиняющемся жесте, он перелез заборчик, сел в траву и попытался счистить с ссадин песок. Мелкие крупицы драли кожу тёркой, и Князь пошёл домой, чтобы промыть раны водой. Он обработал повреждения пенящейся перекисью и, услышав дребезжание, неловко подскочил к домашнему телефону. На том конце провода оказалась мама, которая сообщила Андрею, что нашла подходящий техникум и обо всём договорилась. — А как же училище? — спросил скорее самого себя Князь. — Так ты ведь просил меня туда не обращаться? — Ну да… — Андрей, сходи в булочную, ладно? А то когда я вечером буду возвращаться, весь свежий уже разберут. — Хорошо, — Андрюха положил трубку, взял в шкафу авоську, а в ящике стола деньги, с удивлением порассматривал их, вспоминая, и пошёл в ближайший хлебный магазин. Нужный маршрут прекрасно сохранился в памяти, и вскоре Князь уже стал счастливым обладателем двух мягких булок. Он крутил головой, офигевая от уже давно непривычной глазу атмосферы позднего «совка», свернул не в ту подворотню и едва не столкнулся… Ну да, конечно, с Горшком, с кем же ещё. Андрей явно услышал издевательский смех то ли Джокера, а то ли самого мироздания, а Мишка зло смотрел на налетевшего на него парня и хмурился. — Извини… — довольно машинально сказал Князь и искренне спросил. — А ты что тут делаешь? — Иду, — буркнул Миша, упакованный не по погоде в отглаженные брюки и застёгнутую до упора рубашку. — Понятно, — глуповато моргнул Андрюха. — А куда? — Слышь, тебе какое дело? Дай пройти. — А, да, конечно, — Андрей отодвинулся, пару минут смотрел Мишке вслед, а потом засмеялся. Похоже, от судьбы не убежишь. Не будет училища, так будет другая встреча. Вот же ж… радость-то.