В прятки со временем

Настольная лампа то и дело мигала от перепадов напряжения. Вьюга не унималась, ветер продолжал плеваться снегом и, видимо, где-то оборвал провода. Миха как зачарованный следил за этим миганием, неподвижно сидя на стуле, а Андрей бродил туда-сюда по комнате и изредка смотрел на Горшка. Он ужасно хотел остановить бег времени навсегда, наплевав на всё, и остаться с Михой здесь, в этом моменте. — Мишка, — он встал за его спиной и чуть наклонился, — а давай поедем к моей бабушке в деревню? — Куда? Зачем? — удивился Миха и вывернул голову, чтоб посмотреть на Андрея. — В деревню мою, хотя бы на выходные, — повторил Андрюха. — Просто я подумал… Мне всегда казалось, что там время будто медленнее идёт. И места там не самые обычные. Мало ли… — А, ну ладно, поехали. После концерта. Ты же помнишь, в пятницу в «Полигоне»? — Миха зевнул и разлохматил волосы. — Башка трещит… — Ложись спать, — Андрей кивнул на кресло. — А ты? — Я на полу. — Холодно же тут у тебя, дует. Давай я на пол? — Нет. Да ты весь дрожишь до сих пор. Падай на кресло. Видишь, уже постелено. Миша поупирался, но всё же лёг. Андрей ушёл в ванную, умылся и долго всматривался в своё отражение, а потом на кухне нашёл таблетки от головной боли и принёс Михе. — Держи, выпей, полегчает. Себе Князь постелил на полу, закутался в одеяло, чтоб не чувствовать сквозняк, и попытался уснуть, как вдруг услышал тихий и хриплый шёпот: — Андрюх. А полежи со мной? Херово чё-то всё. Андрей чуть помедлил, но всё же лёг рядом, соблюдая крошечную дистанцию, и осторожно положил руку на Мишкино плечо. Прислушался к дыханию и замер, а Миха перевернулся и сказал, глядя прямо в его голубые глаза: — Князь… Не бросай меня никогда, ладно? — Не брошу. Я не хочу снова тебя потерять, — выдохнул Андрей и был в тот момент искренним, но вдруг подумал, что врёт. Как бы он ни старался, вряд ли что-то изменится. Придёт время, и они опять разойдутся. Отдалятся друг от друга. Каждый пойдёт своим путём. Мишка отвернулся к стенке и вроде задремал, а Андрей не смог сразу уснуть и до утра вёл разговоры с самим собой. Молодой Андрюха слегка прифигел от всего происходящего и ничего не понимал, поэтому Князь решил не упускать контроль. История писалась заново, а Андрею было до странного хорошо. Рядом, под боком сопел Горшок, и в душе разливалось тепло, несмотря на метель за окном. Они проснулись поздно, когда дома уже никого не было, переглянулись, вместе поели и вместе поехали на репетицию. В метро Мишка вдруг спросил: — Андрей, а ты вчера сказал, что мы запишем ещё много альбомов. Это правда? — Конечно, — Князь прислонился к дверям вагона и уверенно кивнул. — А успех… Добьёмся, да? Люди узнают о нас? — Узнают. — Блять, ну поговори со мной! — его короткие ответы быстро выбесили Мишку. — Что язык в жопу засунул? Мы же можем все хиты сейчас собрать и выпустить разом! — Миха, нет. Не буду я ничего рассказывать. Свою музыку ты должен придумать сам, - Андрей пораскинул мозгами и решил, что так будет лучше. — Наверное, ты прав, — Миха кивнул, и больше они на эту тему не разговаривали. Отыграли концерт в «Полигоне», отпраздновали это дело, прилично загуляли и ни в какую деревню не поехали. А через пару недель на очередную репетицию светящийся влюблённый Мишка пришёл вместе с Анфисой. — Моя девушка, — гордо представил он её и поцеловал, а Андрей в который раз вздохнул. Вот и ещё одна судьбоносная встреча. Ещё один человек, которого можно спасти, и тогда всё пойдёт совсем-совсем по-другому. Если только эти двое опять ничего не испортят своими руками. — Мих, — Андрей решительно остановил спешащего Горшка после репетиции, — очень нужно поговорить. — Нет, Андрюх, — улыбнулся и отмахнулся Мишка. — Сейчас я сам ничего не хочу знать. Отвали, мне всё по кайфу. — Я надеюсь, в переносном смысле, — Андрей сокрушенно качнул головой и задумался, встав на крыльце. Мишка шёл, за плечи обнимая Анфису, и весело что-то рассказывал ей, а она ловила каждое его слово. — Что с тобой, Андрейка? Ревнуешь, что ли? — засмеялся оказавшийся рядом Балунов. — Я вот рад за Мишаню. — Да ну тебя, Шурик, — вздрогнул Андрюха и не стал развивать эту опасную мысль. — Я тоже рад, но… Ты просто не знаешь, что их ждёт в будущем. — Можно подумать, ты знаешь. К гадалке ходил? Повстречал её у тихого пруда? — продолжал смеяться Сашка, и Андрей, махнув на всё рукой, расхохотался вместе с ним. Перекрутил время и остановился в очередной раз, когда почувствовал что-то неладное. Дело было на репетиционной точке. Миха орал, не сбавляя децибелов, и Князь даже испугался. Он не мог вспомнить такой ссоры. Видно, это было что-то уже из новой реальности. — Это вот что за мура? Музыка херня, так и текст ещё того хуже! Андрей, ну чё с тобой? Дохера думаешь об этом своём будущем? — О каком будущем? — не понял Балунов. — Пацаны, а вы бы пошли, перекурили, — выпровадил музыкантов Андрей. — Мы с Мишей вдвоём побазарим. — Ну так что это за ерунда? — повторил Горшок и чуть ли не швырнул текст в лицо Андрею. — Мишка, благодаря вот этой, как ты говоришь, ерунде к нам и пришла популярность. За это нас полюбили, — Андрюха мельком глянул в листок и сообразил, что речь идёт о песнях с Акустического альбома. — А я наконец-то почувствовал себя композитором. — Кем ты себя почувствовал, Андрей Сергеевич? — рассмеялся Мишка. — Да из тебя композитор, как из мыши слон. Из десяти тем одна нормальная, и это ещё в лучшем случае. Нам нужно тяжёлое звучание, профессиональное, как на западе, а не это вот брыньканье. Ненавижу русский рок за это, а ты его тащишь опять! — Миша, спокойно. Давай попытаемся договориться, — Андрюха глубоко вдохнул и выдохнул. На душе стало нехорошо. Творилась какая-то опасная фигня, и Князь не знал, как себя вести. — Не буду я договариваться, — быстро возразил Миха. — Андрей, твоё дело — писать тексты. Ты в этом хорош, я ничего не говорю. Понимаешь, да? А музыку буду делать я. Не гонись за мной. Всё равно не догонишь. Андрей смотрел в наглые, не терпящие возражений глаза Михи и не знал, радоваться ему или орать от злости. Мишка был чист, почти трезв, уверен в себе, и ни за что не соглашался выпускать акустический альбом в том виде, в котором он существовал раньше. Он давил своим авторитетом и харизмой, и Андрей растерялся. Можно было взбрыкнуть и сказать, что раз уж ты такой умный, то и тексты пиши сам, но тогда всё бы повторилось, как в 2004-м. А Миха тем временем встал, хлопнул Андрея по плечу и примирительно попросил: — Дюх, не обижайся. Так будет лучше. Мы должны звучать как современные панки, а не как русский рок времён новой волны. — А мне казалось, мы должны звучать так, как хочется нам, и ни на кого не равняться, — Андрей всё-таки обиделся и ушёл с точки. Шёл по Питеру, в котором, оказывается, было лето, и опять слышал отдаляющееся хихиканье Джокера, до ужаса противное. С неделю раздумывал, не отвечая на звонки, а потом пришёл к Мишке домой и почти с порога сказал, мельком поздоровавшись с Анфисой: — Мих… Я тут подумал. Раз уж всё так, и двум головам не ужиться в одном теле… Я уйду сейчас. Чем раньше, тем лучше. Так нам обоим будет проще. Миха кивком пригласил Андрея на кухню, закрыл дверь и достал бутылку водки. — Так… Приплыли, ё-моё. Ты же мне обещал?! — А я не бросаю тебя, Миша. И группу я не предаю. Это нормальная практика, когда один из лидеров уходит. Я хочу писать свои песни и петь их. А ты не даёшь мне воздуха. — Андрюха, ну тебе ли не знать? «Король и Шут» — это наш мир! Наш с тобой. Куда ты намылился? Я жив, здоров и вроде адекватен. Ты чё делаешь-то, урюк? — Миха, так будет лучше, — твёрдо сказал Андрей. — Менять так менять. — Ну и вали на все четыре стороны, скотина! — весьма предсказуемо заорал Миха, схватил Андрея за шиворот и вытолкал за дверь. — И не приходи больше. Забудь про меня! Друг, называется. Иди на хуй, Князь! На хуй!