***
Бокал наполовину полон? Или он наполовину пуст? Она сидела в комнате отдыха, опёршись на барную стойку и наблюдая как по огромному, во весь рост окну стекают капли дождя. У неё в руке бокал с ромом, под рукой тарелка с ломтиками апельсина. Сейчас её терзает один вопрос. Бокал наполовину полон? Или он наполовину пуст? Она сделала глоток. Чуть скривилась, закинула в рот пару апельсиновых долек. — Думаю, он всё-таки пуст, — вынесла она вердикт. — Полностью. Пустая полностью… Так можно охарактеризовать её жизнь. С тех пор, как мать умерла, оставив в наследство компанию, кучу денег и ещё больше проблем. Грёбаная Старк, всё подбивает к ней клинья. Заливается соловьём о том, как Озкорп жизненно важно требуется дружественное поглощение, ведь она маленькая девочка с корпорацией терпящей не самые лучшие времена. И что, что она хорошо образована, эмансипирована и имеет полутора годовалый опыт работы в Озкорпе? Тётя Старк знает лучше, тётя Старк всё равно добьётся своего. Хорошо хоть Старк пропала, уехав на демонстрацию своей продукции на Ближнем Востоке. Туда ей и дорога… — Мама… Как ты могла покинуть меня? Нора Озборн была особенным человеком. Она в юношестве выковала свою корпорацию, когда иные прочие выстраивались в очереди в гаремы парней. Она отстояла её в смутные времена, когда денежный курс колебался, словно волны, когда преступность безраздельно правила улицами. Даже время, казалось, над ней не властно, ибо в свои почти пятьдесят она выглядела едва ли на тридцать. Генриетта не питала особой любви к матери, но всё же уважала её. За то, что родила в неспокойное время, за то, что вырастила, за то, что обучила силами репетиторов, за то, что нашла время наставлять её, когда эмансипировала и устроила на работу в свою же корпорацию. Уважала даже когда сравнивала её успехи с успехами других детей, когда она упрекала в недостаточном трудолюбии, даже когда ставила в пример её лучшую подругу… Хотя нет. Последнее было ножом под ребро. Но это не отменяло того, что всё, что есть в её жизни — это благодаря усилиям матери. Нора Озборн многому научила её, но увы, не обучила самому главному. Уж слишком она хотела всё контролировать. Как же жить дочери без матери? Как ей жить без направляющей руки, без пристального взора из-за плеча? Бутылка пуста. Бокал также пуст. Тоскливо поглядев на полные алкоголя шкафы за стойкой, она легла на последнюю, уперев взгляд в окно. За стеклом, по которому дорожками стекали капли, была настоящая буря. Дождь хлещет, ветер бушует. Дрянная погода. Дрянное настроение. Они словно созданы друг для друга. В тишине раздался стук, рядом поставили бокал. Полный. Она развернулась, окидывая взглядом новоприбывшего, что стоит за барной стойкой. Светлые волосы, солнцезащитные очки, привлекательные черты лица. Одет в кожаное пальто нараспашку, под которым видна рубашка из того же материала. — Плохой день? Искривив губы, она усмехнулась и опрокинула бокал. Вытерев губы запястьем, она положила бокал и поставила локти на стойку. — Ты и половины не знаешь. Она пригляделась к бейджику, что свисает с шеи парня. Альберт Хайзенберг, инженер. — Не видела тебя тут. Альберт слегка улыбнулся, приподняв уголки губ. — Новенький. Меня прямо с выпуска приняла на работу твоя мать, — он усмехнулся. — Не смог ей отказать. Пробивная была женщина. Она тускло улыбнулась в ответ. Очень похоже на неё… — Да. Была… Мелькнула молния, на миг озарив всё. Всё погрузилось обратно в сумрак. Обрушился гром. — Так где ты учился? — В Корнеллском университете. Закончил его экстерном. Как видишь, это привлекло внимание Озборн. — В этом вся мама. Она всегда охотилась за талантами… Ром закончился. Нальёшь? — Держи. Небеса в грязно-серых тучах перечеркнула ослепительно-белая молния. Следом пришёл гром, будто вдавливая всё своим грохотом. — Инженер… Над чем работаешь? — Создаю то, что изменит мир. Я ведь своего рода учёный, — он усмехнулся. — Мир… Как ты думаешь, что такое мир? — Это сложный, философский вопрос, мисс Озборн… — Не надо. Зови Гретой. Мисс Озборн была моя мать. Дождь усиленно забарабанил по стеклу окна. Глаза начали слипаться. — Хорошо. Так вот, Грета, лично я считаю, что мир — это другое слово для обозначения того, что ты ценишь, и он начинается и заканчивается тобой. — …Вау. Какая глубокая мысль. — Ну, всё-таки не зря учился. Я знаю кунг-фу, квантовую физику и ещё много непонятных странных слов. Она издала усмешку, что превратилась в заливистый смех. — Да, только такой индивидуум, как ты смог бы выжить в Корнеллском университете с их-то негласным правилом не пускать обучаться мужчин. Дай угадаю, любишь ломать стереотипы? — Обожаю. — Мама бы в тебе души не чаяла… Блеснула молния, рухнул гром. Дождь чуть затих. — Грета? Ты спишь? Она уже не слышала ничего, лёжа на барной стойке и тихо посапывая. Но даже во сне она почувствовала, как её взяли на руки и перенесли на диван. Что-то пробормотав, она свернулась клубком. На её тело легло тяжёлое пальто, по волосам провели рукой. Вскоре Генриетта осталась одна в комнате.***
Коридоры и комнаты были пусты. На всякий случай заперев за собой дверь, я мягко пошёл по ковру, проводя пальцем по лакированному красному дереву стола Т-образной формы. Во главе лежит табличка с золотистым тиснением. Нора Озборн. За картиной «Смерть и маски» Джейн Энсор обнаружился сейф. Введя код и преподнеся к сканеру волосок, я открыл его; внутри лежат груды денег в пачках, ценные бумаги, пистолет и небольшой кейс. Именно за последним я сюда пришёл. Положив его на стол, сев в его главе, я отстегнул защёлки и откинул крышку, открывая взгляду лежащие в тёмном бархатном нутре несколько флаконов с ядовито-зелёной жидкостью. Джекпот. Я закрыл кейс, положил его в спортивную сумку с собой, свалив туда же деньги и документы, и направился на выход. Хорошо, что не пришлось синтезировать мутаген с самого начала. Дело частично уже сделано. Коридор утопал во мраке, что сильно контрастировало с хорошим освещением в лифте. Под ненавязчивую музыку я прокатился до цокольного первого этажа, что был совмещён с парковкой. Там как раз уже закончили погрузку оборудования и материалов грузчики, получив сфальсифицированный приказ. Процессия из крепко сбитых широкоплечих женщин проходила мимо меня, провожая свистом, грубыми комплиментами и предложением поразвлечься. Люди… Люди всегда остаются людьми. На сей раз моим транспортом выступил магистральный тягач, а не глайдер. Freightliner Argosy с триста тридцатью лощадиными силами и мощной дизельной установкой под капотом, с максимальным разгоном 125 километров в час. Бросив сумку на соседнее кресло, я ввёл ключ зажигания, дёрнул ручник и нажал на газ. Огромная машина с колоссальным трейлером позади двинулась с места медленно, словно пробуждаясь ото сна. Когда я выехал с парковки меня встретил непрекращающийся дождь. Включил дворники, остановившись перед светофором. — Красная Корона-13, это Цитадель, — внезапно ожила рация лежащая на панели. — Объясните с какой целью был совершён выезд? Чёрт. Я совершенно забыл про диспетчеров. — Цитадель, это Красная Корона-13. Произвожу перевозку оборудования по заказу. — Минуточку… Красная Корона-13, тут ошибка. Нет никаких заказов. Возвращайтесь на базу. Что же. Переходим к плану Б. — Цитадель, понял. Уже практически красный свет. Напялив шлем, вытащенный из спортивной сумки, я запустил вирусы в устройствах Озкорпа, вывел глайдеры из спящего режима и включил детонаторы. Поехали.