Ходячий Каратель

      Сквозь окрытую дверь в дом проникалa влажная духота. Фрэнку понадобилось несколько минут, чтобы сообразить где он и в котором часу оказался. Похоже, это было позднее утро. Тело невозможно ломило. Каждая, даже самая маленькая пружина впивалась в спину, царапая кожу сквозь одежду до маленьких кровавых ранок. А потом он почувствовал ноющую похмельную боль. Жмурясь, сел на софе и потянулся, разомнув затёкшую спину и скрепя зубами, поприветствовал занывшую рану на животе. Ночью ноги постоянно свисали, причиняя отвратительное неудобство, благо виски утопил всё это в своих безразличных парах.       Приняв вертикальное положение, Фрэнк медленно встал, удивляясь отсутствию тошноты. Похоже, организм так привык экономить и беречь, что даже скупился расстаться с дрянным пойлом. А вот в туалет можно было бы заглянуть. Поэтому он отправился к двери, вяло поправляя измявшуюся на нём толстовку. Немного помнулся у дверного проёма и вышел во двор, где его встретила удивительно тёплая погода. Уже на крыльце мужчину пошатнуло, но он стойко добрался до кустов и облегчился. Редкая уже тронутая жёлтым налетом листва плавно милькала перед лицом, напоминая об отвратительно работающем вестибулярном аппарате. А потом до него донеслись какие-то звуки и Фрэнк вспомнил о Мэтте. Кажется, тот бормотал под нос слова какой-то песни, а возможно, просто разговаривал сам с собой.       Фрэнка позабавило спокойствие утра, которое источало забавные звуки, доносящиеся из-за задней части дома, куда он и отправился. Он нашёл мужчину возящимся с веревкой, натянутой чуть подаль от колодца среди фруктовых деревьев с тонкими ветками. Мэтт развешивал мокрую одежду, стоя спиной к Фрэнку, который удивлённо на него смотрел. «Я походу ещё не проснулся»,— пронеслось в голове, когда Фрэнк опустил свою задницу на край колодца. Мэтт бормотал слова незнакомой солдату песни, делал это неуклюже, но с завидным энтузиазмом. Его светлая кофта с подкатанными по локоть рукавамм, была заметно велика и весела на нём, скрывая ньюансы исхудавшей фигуры. А кое-где потёртые джинсы облегали высокие крепкие ноги. Он продолжал что-то петь, изредка высвистывая какую-то мелодию. Фрэнк насчитал три машинальных щелчка пальцами, которые скорее всего ускользнули от самого исполнителя.       Неожиданно и совсем ни к месту, Фрэнк вспомнил, как одной ночью, которая застала его спящим в машине брошенной посреди дороги, ему приснилась Мария. Но она не смеялась как обычно, её глаза не лучились теплом. Она была зловеще серая, а взгляд казался страшно пустым. Она рычала и тянула к Фрэнку руки, не хотела утонуть в его объятьях – желала попробовать его на вкус. Он тогда точно запомнил тот ужас, с которым подорвался на опущенном сидении, едва не ударившись о руль. Это было так болезненно, что Фрэнк едва ли пришёл в себя, после отвратительного сновидения. Новая Мария потом часто всплывала в воспалённом мозгу, а он как мог избавлялся от ведения. Где-то в глубине души жила робкая надежда, что будь только его семья жива здесь, где-то в лесу в этом страшном мире, если повезло, они прибились к людям и живут в каком-нибудь в поселении. Фрэнк знал, что скорее всего сошёл с ума и не найдёт жену с детьми ни в своем мире, ни в этом.       Если нас ждут, тогда мы возвращаемся даже с того света, да? Но в каком воплощении?       Фрэнку больше не о чем было думать. Он искал еду и крышу, успел встретить других выживших, но их дороги быстро разошлись. До сих пор он не понимал, почему они именно с Красным оказались в этом бредовом положении. Тем не менее, сейчас он именно с ним остался в одной лодке, и Фрэнку было дьявольски интересно, как долго им удастся продержаться, прежде чем они очнутся в старом баре бухие и потерянные. Сейчас же, глядя на Мэтта, он думал о жене и доме, купаясь в своей тихой скорби.       Жить одним днём — девиз последних людей, которые ещё хоть как-то продолжали держаться на плаву, возможно, благодаря своим эгоистическим принципам или навыкам выживания. Наверняка Фрэнк не знал. Поэтому он снова поднял взгляд на Мэтта, задумчиво оглядев мужчину с макушки растрёпанных тёмных волос и до истоптанных ботинок. Он словно искал в нём ответы, что-то, что помогло бы определится и выбрать подходящий вывод относительно него и всего их окружения. Задержал внимание на грубой щетине, рассеянном медовом взгляде и тени, которая притаилась в уголках глаз. Стало неловко и чуть менее тревожно.       А потом Мэтт словно почувствовал на себе вполне осязаемый взгляд, обернулся и посмотрел на Фрэнка в упор. Кажется, от неожиданности, он немного замялся, прежде чем взял ведро и вернулся к колодцу. Его походка была чуть неуверенной, он явно никак не мог свыкнуться со своей хромотой, но упрямо пытался обойтись без чужой трости и научится ступать так, чтобы это доставляло минимум дискомфорта. — Доброе утро, — с лёгкой улыбкой поприветствовал Мэтт, вручив в руки Фрэнку ведро. — Должно быть, тебе это нужно. — Спасибо, — отозвался Касл и медленно поднялся на ноги. Они остались так стоять, совсем рядом, глядя друг на друга, пока Фрэнк безжалостно не разорвал гляделки и не развернулся к колодцу с намерением зачерпнуть его холодного содержимого.       Ледяная вода которой он минутой позже плеснул себе в лицо, мгновенно вышибла озноб из сонного тела, разгоняя мысли, смывая похмелье. Тряхнул гловой и повернулся к Мэтту, ладонями утирая лицо, по которому с влажных волос заструилась прозрачные дорожки. — Теперь моя очередь?— блеснул он дьявольски тёмными глазами.       Чавкающая под ногами земля покрытая лужами, холодные солнечные лучи, испаряющие это напоминание о ночном ливне и насвистанная мелодия плавали в воздухе. Фрэнк впервые за долгое время ощутил что-то смутно напоминающее робкое возбуждение, возникающее в приступе хорошего настроения. Он наслаждался нынешним утром так, словно впервые проснулся и увидел голубизну неба и яркость солнечного пятна на нём. К этому времени свинцовая туча растаяла и редкие облака пушистыми кусками пачкали светлое небесное полотно. Лёгкий ветерок путался в волосах, проникал за шиворот, радуя непривычно мягкой погодой. Фрэнк не мог сопротивляться остаткам тёплой погоды, он находил в себе желание радоваться этим мелочам, понимая, как мало их остаётся. — Без моей помощи справишься? — с напускной серьёзностью спросил Мэтт, пуская по спине солдата табун напряжённых мурашек.       Было ещё кое-что, заставившее Фрэнка с бо́льшим любопытством присмотреться к своему новому-старому попутчику. Он с первого взгляда определил те нотки в голосе адвоката, которые призывали к положительному ответу, к вступлению в игру слов. Он давно не ловил на себе заинтересованных взглядов, но неумелый флирт распознал безошибочно.       Дико и глупо. <«Что творится в моей голове?— раздражённо подумал Фрэнк, спуская ведро в колодец. — Парень просто пошутил, а я уже успел повесить ему на шею голубой ярлык. Ох и придурок».       Он отмахнулся от Мэтта и наспех начал раздеваться. Адвокат опустился на дальний край колодца и подхватил в руки свою-чужую трость, тщательно изображая постового, оставшегося в карауле.       Фрэнк умылся, торопливо намыливая усталые плечи, царапая кожу порошком и мыльной влажной тряпкой. Потемневшая пена исчезала в густой траве, увлекая за собой давнюю грязь и кровь. На коже виднелись свежие синяки и ссадины, на которые мужчина совершенно не обращал внимания. Тщательно избегая раны на животе, он сосредоточенно занимался покрытым мурашками телом, не замечая других шрамов, прочерчивающих ноги и руки длинными белыми, кое-где рваными или перерывающимися полосами. Каждый из них помнил неудачную пулю или встречу с каким-нибудь осколком. Только следов зубов ещё не видели его конечности, что безусловно радовало, внушало какую-то надежду на то, что возможно, всё и дальше будет идти так же удачно. Если, конечно, Красный не перестанет шутить.       На шее Фрэнка то и дело поблёскивал серебряный кулон в виде цифры 22. При каждом движении, он дёргался и ловил световые блики. Мэтт с интересом ухватился за него взглядом, и не отпускал, пока Фрэнк не спрятал его под серой футболкой. — Что это? — не удержался адвокат и послал в его грудь многозначный взгляд. — Что? — Эта цифра у тебя на шее? Она всегда там была?       Фрэнк пожал плечами, натянул чёрные военные штаны, принесённые из машины, заправил за пояс футболку и ограничился ёмким: «Нет».       Мэтт разочарованно дотронулся до своего воротника, под которым таилась его личная религиозная пустота. Свой крестик он где-то потерял.       Чуть позже, Фрэнк вернулся в дом и поделился с Мэттом находкой из сарая, в виде драгоценной консервации. Всё было просто и легко – поесть и провести день без страха и потерь последних драгоценных патронов.       Во рту горчило листьями того салата, который мужчина мусолил последние пол часа, усевшись на полу в гостинной и облакотившись о диван. Он и не сразу обратил внимание на посерьезневшее лицо Мэтта, усевшегося на этом самом диване. Фрэнк вытянул перед собой ногу, а правую согнул в колене, взглянув на устроившегося по-турецки напряженного адвоката. С распахнутой дверью свете, который лился из неё, тот казался бледнее и сосредоточенее обычного. Румянец сошёл с его лица, а глаза в дерьмовом освещении показались ещё больше и темнее. — Я хотел умереть там... в баре, — Мэтт сполз с дивана и опустился рядом, спрятав взгляд на своих сцепленных руках. Фрэнк ощутил эффект дежавю, обрушившийся ему на голову. — Я уже отчаялся, ты просто спас меня, спасибо, Фрэнк, я наверняка еще не раз буду тебя благодорить. Ты хороший человек.       Касл едва не поперхнулся. Острый кусочек перца обжёг горло, заставив закашляться и потянуться за бутылкой с водой. Но вряд ли причина была в куске консервированного огонька. — Отвали уже, Красный, ты можешь не повторяться, это не нужно, порядок, проехали.       А был ли этот порядок? В чём бы он не сомневался, так это точно было не тем, что входило в список вещей, в которых был уверен Фрэнк. Хороший ли он человек? Вряд ли. Хотел ли он в глубине души чтобы всё закончилось во взрыве? Возможно. Всякий конец лучше нынешнего положения дел. — Вообще... думаю, ты мне ещё пригодишься.       В ту секунду он всего лишь поддался секундой слабости и протянул руку к Мэтту, потрепав его по голове. Этот порыв ребячества вызвал на его лице улыбку, тронувшую только уголки его губ. Мэтт хмыкнул и расслабился, запустив ложку в свою банку. В моменте, он показался Фрэнку безобидным малым, сейчас в этом полумраке и чистой одежде с растрёпанными волосами адвокат не выглядел как угроза. От него веяло нерешительностью. Его руки слишком крепко сжимали ложку, а смех выходил напряжённым. Он всё ещё боялся и Фрэнк видел это, не пытаясь его никак разубедить в опасности. Но сам впускать в сердце сомнения и страх не торопился. Ужас правил нынешним миром. Кто способен был вызвать это чувство, тот имел шанс выжить.       Ранним утром Мэтт нашёл Фрэнка во дворе. Вокруг машины валялась всякая рухлять и снятые задние сидения. Сквозь толщу тяжёлых туч солнце совершенно не пробивалось, в утреннем сером свете мужчина копался под капотом машины, сосредоточенно рассматривая железные внутренности. Он подкатил рукава толстовки, по локоть обнажив руки. Мэтт затаился и на носках сделал пару шагов со ступенек в его сторону. Сначала заметил, как напряглись руки Фрэнка – заиграли сухожилия на левой руке, на которую он опирался о бампер. Ещё четыре кошачьих шага и мужчина обернулся. Его правая рука, сжимающая гаечный ключ, оказалась грязной. Мэтт с любопытством прошёлся взглядом по его длинным пальцам. — Доброе утро, — тихо поприветствовал он и остановился совсем близко, отрываясь от разглядывания чужих рук. — Собери из сарая всё съедобное что найдешь и отчаливаем, — Фрэнк потянулся к капоту и громко его захлопнул, отправив инструмент в задний карман штанов. — Если воспользуешься своим супер-нюхом — управишься быстрее. — Я больше.. не могу.       Фрэнк вопросительно поднял бровь, Мэтт неловко замялся. — Я просто вижу и на этом всё.       Если бы Мэтт не развернулся к Фрэнку спиной и не зашагал обратно, заметил бы, каким взглядом тот его одарил. Внимательный, напряжённый — он наблюдал за Мёрдоком, пока тот не скрылся в доме.       Казалось, всё было не так. Мэтт плохо ориентироваться в пространстве, полагался на внутренее зрение и чувствовал себя слепым. Под руками не играла энергия жизни, слух не ловил больше чужих далёких сердечных игр. Всё окружающее оказалось закрытым для него. Зашёл в темноту дома – растерялся. В утреннем полумраке не сориентироваться, на запах ничего не найти. Мэтт уныло вытянул перед собой руки и отыскал у стены рюкзак Фрэнка и свою кепку. Вернулся в сарай, тщательно прикрывая нос рукой, собрал нужные банки, воду и вернулся к машине. На секунду задержался и прихватил с собой запылненный плед.       Мотор с натяжкой урчал, Фрэнк нашёлся на водительском сидении, хмурый и сосредоточеный. Мэтт забрался внутрь, оправил рюкзак на пол сзади и хлопнул дверью. — Знаешь, куда нужно ехать? — поинтересовался он, когда Форд снялся с места. — Придется ориентироваться по указателям. — Мы, наверное, находимся где-то в ... — Джорджия. — Угу, Мерт. — Отлично, не так уж далеко.       Когда выехали на дорогу, солнце уже рассыпало холодные краски по небу. Кажется, день обещал быть более-менее ясным и теплым. — Я думаю, ничего не получится, — пробормотал Мэтт, вжимаясь в пасажирское сидение и рассматривая царапинки на ручке своей трости.       Фрэнк бросил на него вопросительный взгляд и короткое: — Правда?       Ещё несколько секунд Мэтт размышлял, будто подбирал нужное слово, потом тихо вздохнул и опустил козырек кепки ещё ниже на глаза. — Я почему-то уверен, что это всё не по-настоящему, не знаю, как объяснить. Будто я вижу то, чего нет, воображаю. Тем более, я же, блядь, ВИЖУ.       Может быть он ждал, что Фрэнк ему объяснит или переубедит в чём-то, но тот молчал и явно ни чем помочь не торопился. Строительство теорий не приносило никаких плодов. Мэтт чувствовал, что заблудился в своей голове. — Может быть это седьмой круг, а, Красный? — Я не убийца, — буркнул в ответ Мэтт и нахмурился.       Больше он не пытался залезть в голову Фрэнка, только изредка бросал на него короткие взгляды. Иногда, он касался руками лица, ощупывая покрывшийся щетиной подбородок, ловил своё отражение в окне, запоминал Фрэнка и... себя.       Между деревьев то и дело мелькали тени. Появлялись и тут же исчезали в глуби молчаливого леса. Каждый изломанный силуэт отправлял Мэтту за воротник стайку ледяных мурашек. Он отвлекал себя как мог, но всё равно внимание возвращалось по ту сторону грязного стекла. Небо всё больше расчищалось, день набирал свою силу, освящал все самые тёмные уголки. Поворот за поворотом, редкие остановки возле брошенных машин в поисках бензина — Мэтт безустанно наблюдал за окружением. Дышал глубоко, смотрел во все стороны внимательно.       Форд нырял в повороты следуя за стрелками на указателях. Фрэнк выглядел всё более напряжённым с каждой пройденной милей. По обе стороны узкой дороги растеклись поля. Заросшие, пустые. С правой стороны Мэтта, посреди пожухлой мокрой травы, в глубине поля замер трактор. Мужчина следил за ним, пока тот не скрылся из виду.       «Неужели мне нужно было прозреть только для того, чтобы увидеть, как всё умирает?», — с горечью пронеслось в голове. Чертовски сильно захотелось ослепнуть, только бы вернуться домой и попробовать предотвратить катастрофу. Он не знал, чем мог бы помочь, но черзчур яро видел то, с каким рвением бы пытался что-то сделать. Рука машинально дернулась к шее, но крестика не нашла.       Двигатель неожиданно сильно загудел и затих. По лицу Фрэнка пробежала тень. Внедорожник по инерции проехал ещё с десяток метров и остановился посреди дороги, между полями и виднеющимися вдали одинокими фермами. Мэтт затаил дыхание, когда Фрэнк приклеил взгляд к зеркалу заднего вида. Пальцы солдата вцепились в руль на какую-то мучительно долгую долю секунды, Мэтт медленно обернулся и замер. Позади них плелась смерть – единственное, что он бы смог сказать, спроси у него кто, что он там увидел. — Давай назад, Красный.       Пересохшие губы Мэтта разлепились, чтобы выпустить из лёгких прерывистый выдох, застрявший холодным комом в горле. Можно ли за секунду до взрыва, убежать от снаряда, увернутся от картечного выстрела? А если онемевшие конечности налились свинцом и тело парализовало? Мэтт только снял кепку и моргнул. Его глаза разширились от ледяного чувства, окутавшего грудную клетку изнутри. Десятка два мертвых фигур стекались к дороге, поднимаясь с земли по обе стороны асфальта. Потревоженные, они рекой потекли в сторону остановившегося Бронко и оцепеневшего адвоката.       Фрэнк грубо дёрнул Мэтта за плечо и потянул за собой. Он заблокировал двери и перелез назад, откуда предусмотрительно выкинул задние сидения и хозяйский мусор. Что-то прорычал Мэтту, вырывая его из паралича. Тот словно заторможенный забрался к Фрэнку и лёг на пол длинного богажного отделения. Распахнул рюкзак, достал плед, накрыл их с головой и зажмурился.       Мэтту показалось, что он услышал совсем не разлечимый шёпот Фрэнка откуда-то издалека и потянулся к нему. Постарался унять дрожь и замереть, но только сжал в кулаке ткань пледа и попытался выровнять дыхание. Его слуха каснулись первые шаги. Рассматривая темноту перед глазами, Мэтт подумал, как же сильно отличается эта светлая ночь перед веками от той, в которой он провёл практически всю свою жизнь.       А потом его сжатый кулак обожгло чужое тепло. Фрэнк лёжа на спине и глядя в полумрак перед носом, незаметно подтянул к Мэтту свою левую руку. Сильные пальцы накрыли тыльную сторону руки Мэтта и заставили разжаться его кулак. Зажмуреные карие глаза распахнулись и взгляд уткнулся на мрачный профиль перед собой. Мэтт сплёл их пальцы и перестал дышать. Беззвучно выдохнул его имя, и, кажется, поблагодарил.       Автомобиль заштормило в волнах, которые с обеих сторон его объяли. Мёртвая река разбушевалась за бортом. Несколько минут шоркающих шагов и тихого утробного сопения. Мэтт придвинулся ближе, очень медленно перевернулся на бок и его вторая рука захватила в плен руку Фрэнка. Тот напрягся и сжал челюсть так крепко, что на скулах заходили желваки. Мэтт поперхнулся воздухом, но не отстранился. Тихое сквозь зубы: «Отъебись», — от Фрэнка и не единой попытки высвободить руку.       Возле машины что-то замерло. Зрачки Мэтта метнулись в сторону тесного пространства. На широкое окно багажника легла серая ладонь, посылая во все стороны тревогу. Воздух в салоне отяжелел, сердца замедлили свои попытки прорваться сквозь преграду рёбер. Время чересчур неестественно прервалось, Мэтт, кажется, ощутил как оно загустилось. Скрип ломаных ногтей по стеклу, испарина покрывающая высокий лоб. Желание вскочить и с криком вырваться из духоты салона в гущу перекошеных страшных лиц, пронзило мужчину горячей стрелой. Если бы не тщательно деланое спокойствие Фрэнка, он наверняка бы отправился наружу с ножом наперевес и истерическим воплем.       Но постепенно, когда в салоне дышать стало нечем и духота начала забивать ноздри, снаружи повисла тишина. Очень робкая, будто обманчивая. И спустя ещё несколько минут, после того, как последние шорохи растаяли в воздухе, Фрэнк откинул с себя плед и сел. Выплюнул какое-то практически беззвучное ругательство и неспешно придвинулся к двери багажника. Мэтт следом за ним поднялся и замер. По ту сторону кузова на них сквозь грязное стекло глядело нечто. — Фрэнк...       Женщина застывшая снаружи глядела на них пустыми глазницами не реагируя, будто наткнулась на припядствие и потерялась. На её иссохшем лице проступали гнойники, сквозь которые сочилась кровавая зловонная слизь.       Дёрнув рычажок багажника, Касл резко его толкнул. Машина качнулась, женщина упала на спину словно неожиданно для себя проснулась и стала барахтать руками перед собой. Сквозь перегородку неровных чёрных зубов вырвался сдавленный хрип. Фрэнк вылез из багажника и резко опустил ногу на голову мёртвой. Хруст черепа заполнил голову Мэтта. Второй удар тяжёлого ботинка расколол её лоб и лицо превратилось в кровавую кашу, нос исчез где-то в глубине гнойного месива. Ещё один удар и Мэтт испугался. — Фрэнк!       В чёрных глазах плеснуло безумие. На ботинке заблестела кровь. Мэтт спустил ноги и вылез, схватил Фрэнка за руку, тот лишь с яростью от него отмахнулся. Он на мгновение затаился, пару раз моргнул, точно смахивая дымку с глаз и остановился, продолжая купать взгляд в утихнувшем теле возле его ног. Крылья его носа трепетали, ладони превратились в стальные кулаки. — Пожалуйста, Фрэнк, нужно идти.       Мэтт прихватил свою кепку и захлопнул багажник. Руки скрылись в карманах распахнутой куртки, а взгляд упал на стоящие за полем строения. Фрэнк постепенно затих, выровнял дыхание и рваными двежениями прихватил свой рюкзак. Они выдвинулись в сторону построек минут через десять, когда солнце уже начало клонить к закату.       Спустившись с уклона дороги, мужчины ступили на поле, где грязь комками липла к обуви, а редкие длинные травинки цеплялись за рукава курток. Несколько десятков метров осторожности, и вышли к широкой тракторной тропе. Мэтт хромал, всё тяжелее опирался на трость, кончик которой то и дело утопал в грязи. Мужчины тихо двигались вперёд, по правую сторону их обступила стена из плотно посаженных друг к другу деревьев, а по левую – заброшенное поле. Стараясь не отставать от Фрэнка, Мэтт торопливо шагал за ним, глядя себе под ноги. Он старался идти тихо, но иногда всё же оступался и выходило чуть громче чем следовало.       Четыреста сорок три шага, – столько насчитал Мэтт, прежде чем остановился. В какой-то момент он поднял голову и притаился, уставившись в чащу. То, что чуть ранее он принял за большое скопление деревьев, оказалось отступившими вглубь тенями. Мёртвые не двигались, лишь стояли вплотную друг к другу опустив веки те, у кого они были или уставившись стеклянными зрачками в пространство перед собой. Захотелось что-то выкрикнуть, позвать Фрэнка, но только ноги приросли к земле и горло сжалось в испуганных тисках. Мэтт крепче ухватился за трость и с усилием повернулся к Фрэнку, который остановился чуть поодаль повернувшись к нему. Перехватил взгляд адвоката, остолбенел. Секунда и Фрэнк с коротким кивком отвернулся, углубил шаги и двинулся дальше.       Мэтт заторопился следом, приклеил взгляд к чужой спине, и снова начал считать шаги, выравнивать сбившиеся дыхание. Шаги Фрэнка стали короче. Теперь он ступал на пятки и плавно опускал носок. Мэтт перешёл на такой же шаг и начал чуть отставать. Бедро простреливало при каждом упоре на ногу. Прикинул, сможет ли перейти на бег, если понадобится. Вряд ли. Будет ли съеден чудовищами? Вероятнее всего. Придёт ли Фрэнк ему на помощь? Мэтт заколебался с ответом и ощупал широкие плечи Касла неуверенным взглядом. Почувствовал себя дураком в очередной раз и зачем-то обернулся. Споткнулся о камень, приземлился в грязь. «Ебаааать», – мысленные стоны и вспышка боли в ноге. Мэтту удалось подняться на ноги не с первой попытки. Отряхиваясь от грязных разводов на одежде, он ещё раз повернул голову назад и уже позвал Фрэнка гораздо громче чем мог бы звучать шёпот. Солдат уже развернулся и бежал в его сторону обнажая мачете. Мэтт двинулся на встречу, затылком ощущая, десятки страшных пустых взглядов на своей шее. — Дальше, двигай дальше, — бросил ему Фрэнк и поспешил к тянущимся ему навстречу мёртвым объятиям.       Когда оборачивается назад и видишь, как кто-то без раздумий отдаёт за тебя свою жизнь, что чувствуешь? Адреналин? Ужас и осознание приходят позже, сначала мозг разрывают адреналиновые вспышки и мышцы словно взрываются от энергетических разрядов. Мэтт верил Фрэнку и верил в него. Поэтому и бросился вперёд, не побежал, но торопливо двинул дальше. Хруст и крики заполнили его уши будто кровью.       Шаг, ещё, ещё и ещё.       Впереди зажёгся фонарик-маячок. Солнце оставило после себя сумерки, в которых четко виднелся силуэт маячившего впереди дома. Мэтт сжал зубы и выпустил из себя отчаянную попытку ускориться. Фрэнк выкрикнул какое-то ругательство, прежде чем его оружие отправило мёртвое тело к его ногам. Мэтт наклонился к ботинку и выхватил в руку привязанный к лодышке нож. Длинный клинок с деревянной рукояткой заполнил ладонь чужеродным холодом. Нутро воспротивилось, инстинкты самосохранения же заставили крепче сжать пальцы.       Когда чуть впереди перед Мэттом из-за деревьев вышло нечто человеческое и бросилось ему наперерез, Мэтт похолодел. Он выпустил трость и выставил перед собой руки, в которых сжал рукоять. Толкнул тело вперёд и с выкриком направил острие в чужой глаз. Тёмная вонючая кровь брызнула во все стороны. Рот Мэтта едва не наполнился желчью пустого желудка. Трупные запахи заблокировали ему дыхание. Мэтт вытащил клинок и ещё глубже загнал его в глазницу, мертвец начал оседать, увлекая за собой ошалевшего мужчину. Губы адвоката приоткрылись, начали складываться в какие-то беззвучнее слова. Кажется, он начал молится. На секунду прикрыл глаза и замер. Мир под веками покачнулся.       Фрэнк одним грубым рывком подлетел к адвокату и поставил его на ноги. Нож так и остался торчать в пустой глазнице.       Смазанные движения заставили Мэтта подумать, будто он спит. Картинка перед глазами покачивалась и выглядела столь не чётко, что он готов был поклясться, что всё дерьмо ему только казалось. И мягкость, с которой вошло острое лезвие в чужую плоть ему почудилось, и руки не запомнили той энергии, с которой он забрал чью-то жизнь. Холод обдувал его бледное лицо, тошнота затаилась в горле. Было больно даже думать.       Фрэнк забросил руку Мэтта себе на плечо и торопливо заработал ногами за них двоих. Позади, издаваля утробное рычание, смерть начинала наступать им на пятки. Окровавленный Фрэнк будто зверь рвался вперёд от погони, глядя только на плавающий в сумерках огонёк.       Тьма сгущалась и громко щелкала зубами.