***
За всё время своего нахождения взаперти, а это около трёх часов бодрствования, сколько он провёл в отключке — Куроэда не знал, он понял несколько вещей: Первое — созданием наручников, стула, да и всего, что находилось вокруг него, занималась явно Кампания. Наручники нельзя было разорвать, к тому же соприкосновение с ними блокировало способности и Куроэда не мог даже отрастить себе пару щупалец, чтобы освободиться как-то иначе. Стул тоже нельзя было как либо сломать. Хотя, возможно, это не получалось потому, что его блокировали наручники. Второе — отпускать его точно не планируют. Третье — Ая не выполняет задание Кампании, это похищение — её собственная прихоть, вполне возможная для образца первой десятки. И последнее — Юри он сегодня точно не увидит. Его сестрёнка сейчас наверняка очень беспокоится, но она хотя бы в порядке и на свободе. Куроэда вздохнул. Хотя, ему ведь ничего не говорили о Юри, возможно, что она вообще в соседней камере. Парень попытался нащупать эфемерную связь, установившуюся у них с Юри, однако наткнулся на стену из пустоты и тишины. Как будто он был окружён непроницаемой плёнкой, высоченой стеной, за которой нельзя было разглядеть ничего. Это пугало. Он не мог даже почувствовать, в каком состоянии сейчас его сестра, не то, что как-то связаться с ней. Однако это подтверждало его теорию о том, что стены его камеры тоже возведены Кампанией — наручники бы просто не справились с Мнимой силой, слишком маленький радиус действия, он бы точно что-то смог почувствовать.***
— Юри, после уроков скажешь мне, если будешь задерживаться, — предупредил меня Карасума-сан перед тем, как я направилась в класс, а он — в учительскую. — Ну, если будешь заниматься с Коро-сенсеем или ещё что. — Хорошо, — кивнула я, даже не до конца фиксируя, что мне сказали. Всю ночь я провела за столом, сидя и пытаясь вспомнить, какие ещё образцы я знаю. Выходило негусто. Я точно знала о существовании трёх препаратов из первой десятки, дальше шла Джейн, о которой я узнала не так давно, Куроэда, я… Я нахмурилась. Кроме нас троих, я знала только четверых образцов и одного человека, приставленного к I-50 — он был единственным образцом, кроме Куро, которого я видела в лицо. Да, я помню, низкого роста парень со светлыми волосами и пустым взглядом. — Юри. Я не ответила, погружённая в свои мысли. — Приём, Земля вызывает Юри, — меня потрясли за плечо, но я продолжила стоять на месте. Почему-то я не помнила человеческую версию имени I-50, хотя я точно знаю, что слышала её… — Эй, Юри, ты нас пугаешь, — раздался над ухом обеспокоенный голос, а я наконец решила, что подумаю об очередной стёртой частице памяти позже и посмотрела на Рио. — Фух, она пришла в себя. Девушка облегчённо вздохнула и улыбнулась, после чего хмуро глянула на меня: — Не пугай нас так больше. Застыла и стоишь, на нас вообще не реагируешь. Я кивнула и проследовала к своему месту, краем глаза заметив, что возле окна за последней партой стоит прямоугольный ящик, высотой чуть ниже третьегодки средней школы. Как минимум, этот ящик был ниже Терасаки. Автономная интеллектуальная стационарная артиллерия не осталась для меня незамеченной, но из-за того, что я была погружена в свои мысли, сильно на неё внимания не обратила. А потом я наконец попробовала дотянуться до брата ментально и наткнулась на непроницаемую бесконечную стену из тумана, пустоты и тишины. Как та граница из второй части «Холодного сердца», эта стена простиралась во все стороны и не было возможности понять, что за ней. Это неожиданное открытие меня шокировало. Стало очень страшно. На пальбу будущей Рицу я не обратила ни какого внимания. Меня она не задевала, а то, что она мешала вести уроки… Я как-то об этом даже не задумывалась, пока не услышала возмущения девочек, метущих по полу антиучительские пули. — Юри, как ты? — спросила Каэдэ, видя мою хмурую бледную мордашку. — Всё в порядке, — я вздохнула, расслабляя лицо. Не стоило давать повод переживать за меня, и так проблем полно. — Вы же не будете против если я уйду? Мне надо к Коро-сенсею. Тока ответила за всех, что меня отпускают без обязанности подметать кабинет и я, кивнув и улыбнувшись всем напоследок, выскочила из класса, уносясь в сторону учительской. Как я и думала, и учитель Коро, и Тадаоми-сан были там и хмуро (в случае Карасумы) сверлили друг друга взглядами. — Карасума-сенсей, Коро-сенсей, — я остановилась почти между ними, чтобы они перестали жечь друг друга и обратили внимание на меня. — Я не могу услышать Куроэду. — Подробнее, — сразу же перешёл к делу учитель физкультуры. — Я сегодня вспомнила, что могу почувствовать эмоции Куро, но как бы ни старалась, я не услышала даже отголосков. Такого просто быть не может, я всегда что-то да слышала, даже когда мы были далеко друг от друга, — отсутствие отголосков чужих эмоций в моей голове пугали не меньше, чем разделяющая нас с братом стена.***
— Ну-у же, — Куроэда не засекал время, но Ая кружила вокруг него уже около получаса. — Тебе просто нужно ответить на мой вопрос: где он? — Кто «он»? — в очередной раз насмешливо переспросил парень, даже не пытаясь следить за хождения и своей похитительницы и, с некоторого времени, мучительницы. Ая только цыкнула и покинула камеру. Вошло двое неотличимых с первого взгляда амбалов в овальных белых масках. Один из них выплеснул на Куроэду ведро холодной воды, другой передал первому второе такое же ведро. Процедуру обливания повторили. Когда амбалы ушли, не смотря на отфыркивающегося заключённого, с которого так и не были сняты наручники и который продолжал сидеть на стуле, Куроэда, как мог, осмотрел себя. Что ж, теперь было ясно, что Ая отлично управляется с плёткой, а наручники блокируют ещё и регенерацию. Парень вздохнул, в очередной раз понадеявшись, что с его сестрёнкой сейчас всё в порядке. И что при следующем визите Ая наконец расскажет что она от него хочет, а не будет просто так избивать в попытках узнать что-то. А ещё было бы неплохо, если бы его покормили, но это не так важно.***
Второй учебный день начался почти так же, как и первый. Я встала со стула при звонке будильника, размяла затёкшее от долгого сидения тело и отправилась на кухню, где стоял немного озадаченный Карасума-сан и сверлил взглядом плиту. Вздохнув, я предложила ему свою помощь в приготовлении завтрака, от которой мужчина отказался. В итоге мы завтракали в каком-то кафе, мне заказали пирог с яблоком (это было очень похоже на шарлотку, но называлось как-то по-другому) и стакан чая. Потом мы отправились в школу. Здесь уже были различия с тем, что было вчера — ещё-не-Рицу была обмотана широкой изолентой, а Терасака, вместе со всем остальным классом, выразил Автономной системе своё неудовольствие её вчерашним поведением и нежелание терпеть подобное. В остальном день прошёл буднично, отойдя от первого страха сложившейся ситуации, я даже как-то реагировала на материал, преподаваемый Коро-сенсеем, после уроков Тадаоми-сан дождался меня и мы поехали в какой-то ресторан. Мой временный опекун даже словесно обозначил то, что я поняла ещё утром: к готовке он не привык и тратить своё время на неё ему некогда, а потому он надеется, что я не буду возражать против завтраков и ужинов где-то не дома, обеды он так же будет мне покупать. Я согласно кивнула, мысленно скучая по домашней еде брата. Утро третьего дня принесло мне осознание того, что нужно всё же иногда спать, потому что будильник я элементарно не услышала, отключившись с открытыми глазами, и очнулась только от деликатного стука в дверь — Карасума-сан беспокоился, что я не проснулась. Говорить ему, что я уже третью ночь не сплю, я не стала, просто сказав, что немного неудачно моргнула после выключения будильника. Жужжащий телефон на столе я поспешно выключила. — Ты выглядишь очень бледной, — осторожно начал учитель, пока я расправлялась с японским бургером с редиской. В голове промелькнула мысль, что какой-то персонаж очень любил эту вкусняшку. Было и правда вкусно. — Сплю плохо, — не стала врать в этот раз я. — А в остальном всё в порядке. А как там поиски Куро? Тадаоми-сан вздохнул и взглянул на свой бургер так, будто искал там ответ на мой вопрос. — Не нашли ещё. На этом разговор как-то сам собой увял. В школе меня ждал неожиданный и не самый приятный сюрприз — не-Рицу была теперь в полный рост, с большим количеством эмоций как на лице так и в голосе и увеличившимся дружелюбием и пониманием. И этот робо-человек не мог пройти (в смысле осмотреть класс со своего места и не заметить) мимо меня. Моё настроение, малость подпорченное отсутствием новостей о Куроэде, окончательно уплыло в глубины Марианской впадины, когда уже-Рицу (они успели дать ей имя) спросила: — Юри-чан, скажи, почему ты, при большем количестве шансов на убийство Коро-сенсея, до сих пор этого не сделала? Все присутствующие обернулись и посмотрели на меня. Итак, мне предстояло честно соврать. — Потому что луну взорвал не учитель Коро, — я состорила всезнающее лицо и интонацию. — Это сделала мышка. — Мышка? — удивлённо переспросила Рицу. — Но насколько я знаю, во всех доступных мне источниках говорится, что учитель сам признал себя виновным в уничтожении луны. — Все знают — мыши любят сыр. А ещё все знают, что мыши не очень умные, поэтому нет ничего странного, что одна чудо-мышь решила, что луна сделана из сыра. Мою проповедь все слушали с какими-то странными лицами. То ли они были готовы поверить каждому моему слову, то ли у них в головах вертелось «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». — А ещё я знаю, что это не учитель Коро. — Почему? — я даже не обратила внимания, кто спросил. Кажется, этому человеку очень хотелось услышать мою версию происходящего. — Потому что Коро-сенсей просто несчастный принц, которого заколдовал злой колдун, — я вошла во вкус, моя ложь становилась простой сказкой. — И расколдовать его может только поцелуй принцессы, иначе он умрёт. — Юри, но… — Я не договорила, — я даже зажмурилась и выставила ладонь вперёд, после чего всё же приоткрыла глаза, чтобы видеть, что у меня под ногами и принялась мерить пространство между первыми партами и учительской кафедрой. — Однако принцесса, которая могла спасти нашего учителя, сейчас очень далеко, а потому он, чтобы не страдать и не мучиться в смертельной агонии в конце года, просит нас убить его. Так… — лишь на миг, на миг мой голос дрогнул, — так сказал мой брат!***
— О, ты снова здесь, — Куроэда наблюдал за ходящей из стороны в сторону перед ним Аей из-под полуприкрытых век. Регенерация работала как у обычного человека, следы от плети пекло — вода оказалась с солью, в животе очень неприятно тянуло, а руки, кажется, онемели. Одним словом, парень испытывал весь спектр неудобств, которые ощущали допрашиваемые. — Ты всё же не хочешь сказать мне, где он? — Для начала, кто или что «он»? — Куроэда поморщился, девушка перед ним щёлкнула пальцами и вошли давешние два амбала. — И да, даже если ты порежешь меня на куски, я просто очнусь уже в настоящих застенках Кампании, ты же знаешь, проверяли. — Разумеется я это знаю, милашка, — по-особенному ядовито выплюнула Ая. — А ещё я знаю, что ты в курсе о том, чего я хочу. Где он? Я просто не могу найти его, да даже не только я не могу найти…***
— И всё же, ты не ответила на мой вопрос, — сказала Рицу, когда я, после завершения учебного дня и ухода всех одноклассников, подошла к ИИ. — Да, не ответила, — я вздохнула, почти равнодушно скользя взглядом по чёрному непроницаемому корпусу и небольшому дисплею с лицом милой девочки с лиловыми волосами. — А какой смысл? Ты всё равно не поймёшь. На какое-то время повисло молчание. — Я постараюсь, — сказала Рицу. Я усмехнулась. Наверное, для девочки семи лет эта усмешка выглядела нереалистично и неестественно. Хотелось разрыдаться от безысходности. — Потому что брат учил меня, что жизнь каждого важна, даже несмотря на то, что мне можно просто заменить сосуд, — тихо сказала я. — Потому что Коро-сенсей просто человек, которого ещё можно спасти, уж с технологиями Кампании-то точно. Потому что моя миссия в корне отличается от вашей… — я подняла глаза на Рицу. Девочка как будто и правда смотрела мне в глаза, хоть я и знала, что она «видит» несколько иначе и скорее всего видеокамеры у неё расположены по всему дисплею. — Моё задание — любой ценой сделать так, чтобы Коро-сенсей жил. Любым способом. Наверное, будь передо мной настоящий человек, то он бы долгое время стоял в молчании с офигевшим лицом, однако Рицу на осмысление понадобилось всего от силы минуту или три, после чего она сказала: — Значит, ты из той самой «Кампании», у которой мои «родители» заказывали некоторые детали? В моей голове возникла неожиданная идея. Я сделала инстинктивный шаг к Рицу, как будто боялась, что она сейчас уйдёт. — Да. Да, я один из образцов Кампании, — внутри затеплилась надежда. — Рицу, скажи, что ты знаешь об образцах первой десятки?