Игра в осьминога.

Всё, что Рицу знала про образцы первой десятки, это то, что там есть три препарата, этим её знания ограничивались. Она даже почти ничего не знала об остальных образцах, а мою к ним принадлежность установила только при встрече, определив это какими-то своими способами. Найти Куроэду она, к сожалению, так же не могла, а потому, поблагодарив её на посильную помощь, я отправилась в учительскую, сказать Карасуме-сенсею, который задерживался из-за каких-то школьных отчётов (так бы и я не осталась в школе надолго), что я готова ехать домой. Вообще, было странно называть его квартиру домом, странно для нас обоих, но слова, которое бы могло заменить «дом» я не находила. Дни текли медленно и как-то незаметно, абсолютно серо. Наличие друзей в лице Кармы, Нагисы и Каяно меня почти не задевало, как и попытки других одноклассников растормошить меня. Моя успеваемость наконец начала улучшаться, потому что чтобы отвлечься от мыслей о поисках брата (безуспешных и, как мне кажется, приостановленных, пусть мне об этом и не сказали), я садилась делать уроки, раз за разом прорешивая эти ненавистные уравнения и в итоге всё равно их не понимая, но Коро-сенсей всё равно добавлял мне один балл за старание. С другими предметами было лучше, их я делала с первого раза. А потом домашнее задание кончалось, я, чтобы не получить проблем со спиной (о регенерации я почему-то не думала), перебиралась на кровать и лежала на ней в попытках уснуть. Иногда это удавалось, иногда нет. А потом начался сезон дождей, моё настроение, уже давно не пытавшееся выкарабкаться из глухой тоски, порывалось заставить меня разрыдаться прямо на уроке. Вдобавок к этому у меня в голове постоянно крутились одни и те же мысли о том, что если бы я была обычным семилетним ребёнком, ничего такого бы не случилось. И Куроэда бы не пропал. И мне не пришлось бы так переживать. Мой мир был бы куда проще. Я бы ходила в школу по-возрасту, дружила с детьми своих лет и не переживала ни о чём серьёзнее порванных на коленке штанов и плохой оценки в дневнике, за которые могла поругать мама. Эти мысли неуклонно макали меня в воображаемый таз со стеклом, который я придумала сама себе и у меня появлялось жуткое желание расплакаться. Однако я упорно терпела до «дома», закрывалась в своей комнате, давала волю слезам и после этого, стараясь успокоить себя, садилась за уроки. Водоворот закручивался, я тонула в депрессивных настроениях и никто, никто не смог мне помочь. Или не знали как. Хотя, по факту результат был одним и тем же. А потом… Это, наверное, можно было бы охарактеризовать фразой безысходности: «всё так навалилось». После некрасивой сцены с Маэхарой, его уже очевидно бывшей девушкой и каким-то учеником основного корпуса, когда чуть не началась драка, а мой одноклассник оказался физически смешан с дорожной грязью, всё, что я смогла сделать, всё, что у меня получилось сделать, всё, чего я так хотела избежать на публике… Шёл дождь, я стояла под своим серым зонтом с принтом котят, а из моих глаз катились слёзы, мешая нормально видеть, из-за чего улица перед глазами быстро превратилась в сплошную водную преграду. Из-за сырости в воздухе казалось, что я сейчас задохнусь. Что я где-то на дне океана и меня отсюда никто не достанет и не спасёт. Было жутко обидно за Маэхару. Было жутко страшно за брата. Было так плохо, что в краткий миг в моё сознание пришла мысль, что остаться мне на этом сером океанском дне будет лучшим вариантом. А потом кто-то очень плоский меня обнял и прошептал, что Куроэда найдётся, что он жив и что всё будет в порядке, потому что он, по крайней мере, не умер. Главное — что не умер. Он найдётся.

***

Коро-сенсей с большой, полной воды головой сказал, что мы обязаны отомстить этим двоим за Маэхару и я согласно кивнула. Так и получилось, что я сейчас сидела на ветках вместе с Хирото, Юмой и Хинатой и ждала, когда появятся те двое. — А тебе не опасно находится так высоко? — спросила Хината. — Да нет вроде, — я пожала плечами, покрепче хватаясь за ветку. На этом разговор закончился — появились наши цели, на которые мы очень быстро и точно «уронили» несколько достаточно тяжёлых веток, из-за чего и девушка и её, кажется, уже снова бывший парень оказались в луже, грязи́ и крайне неудобном положении, учитывая то, что им ещё очень сильно требовалось посетить уборную. — Молодец, — похвалил меня Исогай, я в ответ улыбнулась и дала пять Маэхаре. Удивительно, но какая-то женщина даже поблагодарила нас, потому что эти ветки очень мешались. А потом последовала новая небольшая лекция от учителя Коро в дождевике и с нормальным размером головы. Моё настроение, конечно, не выпрыгнуло из воды подобно дельфину или летучей рыбе, оно даже не было чайкой или альбатросом, но уверенно держало нос над водой, как подобает порядочным капибарам, бегемотам и крокодилам. Брат обязательно найдётся, он ведь не умер. Он не мог умереть. А если такое случится, у него есть четырнадцатилетнее тело в лабораториях Кампании. Мне нужно просто верить в его возвращение.

***

— Не-ет! Только не это! — я, на всей возможной для «детского человеческого тела» скорости улепётывала от гоняющейся за мной по классу Ирочки. — Уйди от меня, Извращенка! Я остановилась рядом с Рицу, замахав руками и не подпуская к себе медленно подкрадывающуюся Елавич. Класс перешёптывался, кто-то предпринимал словесные попытки остановить вознамерившуюся расцеловать меня женщину, но, по сути, все только наблюдали. А Ирочка тем временем сделала ещё несколько незаметных шагов в мою сторону и почти схватила. С писком я спряталась за Карму, который с улыбкой наблюдал за моими страданиями. А всё почему? А всё потому, что я, в отличии от прочих одноклассников и Акабанэ в том числе, безукоризненно зачитала по памяти отрывок речи Достоевского из «Бродячих псов литературы» на английском. Я надеялась, что за такие широкие познания и удивительные способности Ирочка освободит меня от урока, как минимум этого, а как максимум — всех, до ближайших экзаменов. Вот только я не учла, что эта сумасшедшая целовала всех отвечающих и тех, кто ошибся, и тех, кто не не ошибся. А ведь она говорила что поцелует только ошибившегося! Вот я и бегала от Ирочки по всему классу, потому как перспектива получить помаду таким способом меня не прельщала. Да и вообще фу. Это вон, мальчишкам понравится, тому же Акабанэ. Им же по пятнадцать, все мысли о пошлостях всяких. А мне ни-ни, мне не надо такого. Отвлекшись на размышления, я не заметила, как Ирочка оказалась слишком близко. Наманикюренные пальчики крепко схватили меня за предплечье, я оказалась в руках учительницы, а на моих щеках расцвело два ярко-алых следа. — Фуууу, — я тут же вырвалась, стирая с щёк помаду и кривясь. — Извращенка-сенсей, ну как так можно? А вдруг не отмоется? — А вот чтобы не выпендривалась, — радостно заявила Ирочка, проследовав обратно к учительской кафедре, на которой стоял какой-то допотопный телевизор, по которому мы смотрели какой-то фильм на английском. — И не надейся, от уроков я тебя не освобожу. Я разочарованно вздохнула, продолжая стирать с щёк помаду под ехидным и немного сочувствующим взглядом Кармы. Чтобы не ехидствовал, я провела по его щеке пальцем, на котором осталось больше всего красной помады. Одноклассник, под гогот остальных, теперь так же как и я пытался её с себя стереть. Кстати, чуть ли не половина мальчишек класса обладали похожим оттенком губ — Ирочка на «похвалу» и «наказание» не скупилась.

***

— Карасума-сан, Ирочка меня сегодня поцеловала, — полная решимости наябедничать на преподавательницу английского, я распахнула дверь учительской. — Даже два раза! — Что такое? — учитель физкультуры оторвался от своего ноутбука. — В смысле… Как?! Он перевёл взгляд на Ирочку, только что, видимо, жаловавшуюся ему на что-то. Елавич, уже пару раз попытавшаяся пырнуть Коро-сенсея, смотрящего… куда-то, принялась оправдываться. Учитель-осьминог тем временем повёл меня на выход. — Юри, скажи, куда она тебя поцеловала? — спросил он. — В щёки, — я продемонстрировала не до конца стёршуюся помаду. — У нас теперь половина класса такая красная ходит. Извращенке-сенсею стоит использовать поменьше помады и не подводить губы каждый раз, как кого-то поцелует. — А тебе стоит держать рот на замке! — донеслось мне в спину. Я показала Ирочке язык. А вот нефиг было отказываться отпускать меня с урока. Пока Карасума делал выговор Ирочке, мы с Коро-сенсеем прорешивали задания, которые он сегодня дал надом, так что когда разозлённая «англичанка» вылетела из учительской и направилась куда-то, мы сделали уже всю домашку и играли в крестики-нолики на обратной стороне тетради. Коро-сенсей пообещал, что не будет снижать оценку за такое развлечение, потому что он сообщник. Потом учителю-осьминогу захотелось желе и он отправился в Шанхай, обещав захватить мне немного на обратном пути. — Можешь заняться чем-то ещё на пол часа? — спросил Карасума, заметив, что я вошла в учительскую, он тем временем что-то усердно печатал на ноутбуке. — У меня ещё есть работа, домой мы пока поехать не можем. — Хорошо, — я кивнула. — Тогда… Я могу выбрать, куда мы поедем ужинать? — Да, посмотри листовку… Мм, в верхнем ящике. Он даже не отвлёкся. Я понятливо промычала и достала из указанного ящика листовку с названиями и адресами самых разных заведений, в которых можно полноценно поужинать или перекусить. Все названия, блюда и оформления были очень красивыми и интересными, а потому мне было довольно сложно выбрать что-то одно. А потом я услышала какой-то шум и сказала об этом Карасуме. Учитель отправился посмотреть, что там, сказав мне оставаться в учительской. Я, как послушная девочка, осталась, продолжив выбирать куда мы отправимся ужинать. Однако по сравнению с неизвестным шорохом цветные картинки и названия ресторанчиков проигрывали, так что через какое-то время я всё же вышла из учительской и отправилась на поиски Карасумы-сенсея и того неизвестного. Когда я нашла нужный класс, мимо меня пронёсся учитель Коро, а потом я услышала сначала возмущённые крики Ирочки, а потом незнакомый голос. — Если вы попробуете сравнить свои навыки то узнаете… кто из вас лучший убийца? — предложил наконец Коро-сенсей, а я заглянула в класс химии. — Ты кто такая? — тут же спросил меня какой-то жуткий на вид дядька. Я вздрогнула, тут же бросаясь к Карасуме и прячась за него. — Ладно, я поняла, если ты сказал мне сидеть на месте, я буду сидеть на месте, — сказала я ему, прячась от жуткого дядьки. — Тут какие-то ужасы! — Юри, — Тадаоми-сан тут же развернулся, чтобы видеть меня. Кажется, он тоже испугался. — Ты чего так пугаешься? — Там какой-то жуткий человек рядом с Извращенкой-сенсей, — пробурчала я, опуская глаза. — Я — жуткий? — опешил жуткий дядька. — Девочка, я не жуткий… Кхм, я — Ловро, «Контрактор». Карасума вздохнул, положив руку мне на плечо. — Ладно, Юри, иди собирай вещи. Мой ноутбук закрой и от сети отключи, но больше ничего не трогай, я сам уберу. — Угу, — я кивнула, выбегая из класса. Вот только сразу я в учительскую не пошла, а остановилась за дверью, прислушиваясь. — Не думал, что кто-то вроде тебя приведёт к такому монстру, — это Ловро о Коро-сенсее, — собственного ребёнка. Сколько ей? Шесть? — Юри семь, — Тадаоми-сан в очередной раз вздохнул. — Она учится в этом классе. И нет, она не моя дочь. Своего ребёнка я бы и за километр к этой ошибке природы не подпустил. Повисла некоторая пауза. Поняв, что больше ничего обо мне они говорить не будут, я со спокойной душой отправилась в учительскую, собирать свои тетрадки и выключать ноутбук Карасумы. Удивительно, но он доверял мне подобные задания. Я почему-то думала, что после того, как узнает о моей природе, Карасума-сан станет относиться ко мне примерно как к Коро-сенсею, но нет, такого вроде бы пока не произошло. Ужинали мы сегодня в маленьком семейном ресторанчике, принадлежащем милой бабуле, муж которой давно умер. На столе у нас было очень много всего и Карасума-сан лишь единожды обмолвился, что завтра он будет мишенью для Ирочки и её жуткого наставника, но по-настоящему его никто убивать, конечно же, не будет. Однако мне тоже стоит быть осторожной. Я понятливо кивнула.