— Акутагава-семпай, просыпаетесь, — голос подчинённой доносился словно сквозь вату — приглушённо и будто издалека.
Сладкий сон был прерван, но окончательно Рюноске разбудила рука Хигучи, что легонько теребила парня за плечо, а его щеки касалось тёплое дыхание девушки. Сквозь закрытые веки был виден пробивающейся в комнату через окно солнечный свет.
— Акутагава-семпай…
Эспер зажмурился и нехотя открыл заспанные глаза, пытаясь сфокусировать свой мутный со сна взор на подчинённой.
— Акутагава-семпай, — тут же негромко затараторила Хигучи, видя, что эспер проснулся, — звонил Мори-сан, в час дня он ждёт вас у себя. Босс не смог дозвониться на ваш телефон и позвонил мне. Возможно, у вас разрядилась батарея, — добавила девушка, словно оправдываясь.
— Хигучи, который сейчас час? — Акутагава моргнул длинными ресницами, полностью игнорируя трескотню Ичиё, выделяя из неё лишь важные для себя аспекты, а именно аудиенцию назначенную боссом.
— Двенадцать пятнадцать, — ответила Хигучи, мельком взглянув на часы, висящие в кабинете над её столом.
— И чего ты меня раньше не разбудила, — буркнул Рюноске, откидывая в сторону уютный клетчатый плед и принимая сидячие положение.
— Акутагава-семпай, я разбудила вас сразу же после звонка Мори-сана, — последовал поспешный ответ.
— Это я понял, — откликнулся эспер, надевая обувь — но могла бы разбудить и пораньше, рабочий день то уже в самом разгаре.
Колдовавшая над кофемашиной, Ичиё резко обернулась и, ласково смотря на начальника, твёрдо произнесла:
— Акутагава-семпай, вы же не оставляли мне записку во сколько конкретно я должна вас разбудить. А значит ничего срочного не было, иначе вы бы точно заранее оповестили меня.
Акутагава поднялся с диванчика и задумчиво воззрился на подчинённую, пытаясь понять говорит она это всерьез или пытается выставить его дураком, но взгляд Ичиё выражал искреннюю наивность и простодушие. Эспер досадливо поморщился и, недовольно цокнув языком, направился к выходу из кабинета, но на полпути развернулся обратно.
— Хигучи, — позвал он девушку, снова отвлекая её от приготовления кофе.
— Да, семпай, — Ичиё была вся во внимании.
Рюноске кивком головы указал на лежащий на диване клетчатый плед.
— Спасибо, — коротко бросил юноша и как-то неопределённо повёл рукой, словно дополняя свои слова этим жестом.
Как только Хигучи услышала слетевшее с губ Акутагавы «спасибо», её лицо ярко вспыхнуло и осветилось радостной улыбкой, а в золотисто-карих глазах появился сверкающий огонёк.
— Что вы, семпай, не стоит благодарности, — с воодушевлением воскликнула Ичиё, — ведь забота о вас это тоже моя работа, — проникновенно закончила она и в смущении отвела глаза в сторону, но быстро взяв себя в руки, снова коснулась ласковым взглядом бледного лица начальника.
Эспер смерил подчинённую внимательным, слегка насмешливым взором.
— И-и-и, кстати, Хигучи, в этом кабинете есть ещё какие-то вещи, о которых я не знаю? — как бы невзначай поинтересовался Рюноске, кося глазами в сторону шкафа.
Щёки подчинённой зарделись пунцовым румянцем, девушка немного растерялась, не понимая, что её семпай хочет этим сказать.
— Акутагава-семпай, простите, но что конкретно вы имеете ввиду? Я не совсем поняла ваш вопрос, — Хигучи озадаченно прикусила нижнюю губу, в упор смотря на начальника, пытаясь распознать, что таится за его словами, — вы думаете я что-то прячу от вас? — пальцы девушки слегка подрагивали, когда она нервным движением заправила за ухо выпавшую из пучка прядь волос.
Акутагава искоса наблюдавший за реакцией девушки, едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху. Прикрывая ладонью рот, он пытался натянуть на лицо привычную маску серьёзности и безразличия, но получалось плохо, и Рюноске, кашлянув, с усмешкой проронил:
— Хигучи, я спросил только то, что спросил. Не нужно делать далеко-идущие выводы. Я просто подумал, раз уж ты такая запасливая, — Акутагава вновь кивнул на плед, — так может у тебя здесь и новая зубная щётка где-нибудь припрятана? Вместе с тюбиком зубной пасты?
— Ах, семпай, вы об этом, — Ичиё забавно всплеснула руками и отпустила прикушенную губу, — этого, к сожалению, нет, — в голосе подчинённой сквозило неподдельное расстройство, от того, что у неё не оказалось столь необходимых семпаю вещей, — но у меня есть мятные леденцы, — проговорила девушка улыбаясь, — хотите леденцов?
— Давай свои леденцы, — немного подумав, отрывисто произнёс Рюноске, глядя на подчинённую (как показалось Хигучи) каким-то новым, не очень понятным ей взглядом. Лицо парня оставалось невозмутимым, но серые глаза странно поблёскивали. Было в них что-то новое, непривычное, едва заметное, от чего у Ичиё перехватило дыхание, а по телу пробежала мимолётная волнующая дрожь.
Девушка подскочила к своему рабочему месту, схватила сумочку и, распахнув молнию, начала судорожно копаться в ней, пытаясь нащупать коробочку с леденцами. Злополучная коробочка всё никак не находилась и Хигучи, уже ощущая нервный комок в груди, на чём свет стоит, кляла того, кто выдумал этот женский аксессуар.
Через пару минут интенсивного копания, Ичиё всё-таки сделала невозможное и выудила на свет нужную ей вещицу.
— Вот, нашла… — радостно крикнула она и стремительно повернулась лицом к Акутагаве. Рука Хигучи сжимала круглую жестяную баночку, а дышала она так, словно только что пробежала стометровку, устанавливая мировой рекорд.
С сияющими глазами Ичиё раскрыла ладонь и протянула баночку начальнику.
Всё это время, стоявший за спиной девушки Акутагава, с живейшим интересом наблюдал за действиями последней и когда Хигучи резко повернулась к нему, эспер так и увидел, как часто она дышит и как при каждом вздохе под белой рубашкой порывисто вздымается её грудь. Прикушенная нижняя губа Ичиё, чуть припухла и девушка машинальным движением скользнула по ней кончиком языка.
«Да к чёрту эти леденцы», — мысленно рычал Рюноске, но ни один мускул не дрогнул на его застывшем лице, —
«вот бы сейчас обнять её за плечи, прижать к себе так сильно, насколько это вообще возможно, распустить этот дурацкий пучок и…».
Про «и» Акутагава благоразумно решил не думать. Он усилием воли оторвал свой напряжённый взгляд от припухшей губы подчинённой, ловким движением цапнул с ладони девушки жестянку и торопливо попятился к двери, с трудом сохраняя ясность ума.
Выскочив из кабинета, как чертик из табакерки, Рюноске быстрым шагом направился в сторону туалета, на ходу открывая коробку с леденцами и кладя в рот сразу несколько штук. Холодный ментоловый аромат ударил в нос и моментально отрезвил сознание парня.
Тем временем Хигучи, как только за начальником захлопнулась дверь, по-быстрому включила в розетки оба стационарных телефона, находящихся в кабинете на рабочих столах, сложила в пакет и убрала на место плед, увеличивая звук на своём мобильном, и со спокойной душой занялась приготовлением кофе для семпая.
Акутагава уже закончил умываться, когда в туалет влетел один из исполнителей Портовой Мафии — Накахара Чуя. Он резко распахнул дверь, чуть не снеся её с петель. Что исполнитель забыл на этом этаже, Рюноске так и не понял.
— Накахара-сан, добрый день, — поздоровался юноша со старшим по званию, вытаскивая из диспенсера бумажное полотенце и промокая им лицо.
Чуя ответил на приветствие лёгким кивком головы.
— Уже вернулись, Акутагава-кун. И как прошла ваша командировка? — спросил рыжий мафиози, ловким отточенным движением руки поправляя перед зеркалом шляпу.
— В штатном режиме, — сухо откликнулся Рюноске, уклонившись от прямого ответа.
— Я так и думал, — понимающе усмехнулся «рыжик», направляясь к туалетной кабинке, — босс всегда принимает верные решения, когда хочет добиться желаемого результата, — с ехидством в голосе, обернувшись, добавил он, прежде, чем скрыться за дверью и щёлкнуть замком.
В Мафии можно было обсуждать задания между собой, только если они касались нескольких человек и нужно было разработать общую стратегию решения конфликта. В остальных случаях обсуждения были запрещены и Накахара это прекрасно знал, но вопрос о командировке был своего рода шуткой со стороны исполнителя, которую Акутагава не распознал.
На самом деле рыжий мафиози имел ввиду совершенно другое. Ведь после завершения миссии у «Бешеного пса» и Хироцу оставалась куча свободного времени и было бы забавно узнать, как мужчины им распорядились. Сам же Накахара никогда не упускал случая хорошо отдохнуть и расслабиться, в оставшееся в командировке время. Посетить элитный ресторанчик, вкусить неизвестных ему блюд, выпить дорогого вина, погонять шары на бильярде. В общем по-всякому разнообразить свой досуг. Рыжий исполнитель знал толк в заслуженном отдыхе, но на то он и исполнитель, а «Молчаливый Бешеный пёс» человек совсем другого склада характера. Скрытный, необщительный, в посиделках в баре, с коллегами после работы за рюмочкой другой саке, не замеченный.
«Ладно спрошу вечером у Хироцу», — решил для себя Чуя, — «тот наверняка сможет рассказать что-нибудь интересное и весёленькое про эту загадочную и далёкую страну. Тем более сегодня пятница, а значит можно уговорить Рюро вместе отправиться в бар.».
Вернувшись в кабинет, Акутагава обнаружил следующую картину. На невысоком столике, напротив дивана, стояла кружка с горячим кофе источающим умопомрачительный аромат. Рядом с кружкой находился маленький пакетик молока, уже открытый заботливой рукой Хигучи и коробочка с Тайяки , а его подчинённая, как примерная ученица, сидела на своём рабочем месте и что-то интенсивно печатала, сосредоточенно смотря на монитор компьютера.
— Акутагава-семпай, — Хигучи обратилась к нему не прерывая своего занятия, — я приготовила вам кофе и печенье, поешьте, пожалуйста, у вас ещё есть время до встречи с боссом.
— Да, спасибо, но сначала… — Рюноске подошёл к вешалке, на которой болтался его чёрный плащ. Теперь рядом с ним висел светлый, принадлежащий Ичиё и достал из кармана мобильник. Батарея, действительно, села. Акутагава бодро прошлёпал к своему столу, достал из ящика зарядное устройство и, воткнув его в ближайшую розетку, подсоединил к телефону. Оставив мобильный заряжаться на подоконнике, юноша вернулся в зону отдыха и сел в одно из двух низеньких кресел, стоящих по бокам от невысокого столика. Добавив в кофе молока, Рюноске взял кружку в руки, зажал её между ладонями, глубоко вдохнул носом терпкий кофейный аромат, после чего стянул со столика коробочку с печеньем и, поставив её к себе на колени, откинулся на спинку кресла. Сделав из кружки небольшой глоток, Акутагава расслаблено вытянул ноги и, надкусив печенье, блаженно зажмурился. Было вкусно. Губы парня тронула едва заметная улыбка, было не просто вкусно, было как-то…
Рюноске не сразу смог понять, что он почувствовал. Его словно окутало уютным теплом, окружило трепетной заботой и эта трогательная искренняя самоотверженная забота, которая раньше жутко бесила и раздражала юношу, сейчас была ему чертовски приятна.
Акутагава маленькими глотками пил горячий напиток и ел печенье, медленно размышляя о том, что скажет босс, будет ли новое задание для него и его группы.
«Ладно, чего гадать, скоро узнаю», — подумал эспер, ставя на стол пустую кружку и коробочку с оставшимся в ней печеньем.
Рюноске поднялся и в два шага преодолел расстояние от столика до шкафа. Открыв дверцу, он достал из него вешалку с чистой белой рубашкой. Запасная одежда была, наверное, у каждого сотрудника организации. Хигучи, например, держала в шкафу, помимо блузки ещё и костюм, ведь на их работе обстоятельства могут сложиться самым непредвиденным образом.
Акутагава посмотрел на вешалку в своих руках и перевёл взгляд на подчинённую. Девушка уже закончившая печатать, достала папки с документами и, разложив их на столе, суетливо перебирала бумаги, проворно перекладывая из одной папки в другую, сортируя документы по какой-то ей одной известной схеме.
— Хигучи, — позвал эспер подчинённую.
— Я вас слушаю, семпай, — Ичиё тут же оторвалась от перекладывания документов и вопросительно взглянула на начальника.
— Отвернись, — порывисто выпалил Рюноске и, немного смущаясь, чуть мягче добавил, — мне нужно переодеться.
Девушка несколько секунд растерянно хлопала глазами, переключая внимание от бумаг на белую рубашку, болтающуюся на вешалке, что находилась в руках семпая, а потом простодушно спросила:
— Акутагава-семпай, может мне выйти?
Акутагава недоуменно пожал плечами, озадаченно посмотрев на собеседницу. В глазах юноши застыло непонимание, а на лице появилось весьма необычное выражение, ничего подобного Ичиё раньше не замечала.
Где-то с минуту Рюноске пристально разглядывал девушку, после чего всё же подал голос, в котором появились металлические нотки и явное неудовольствие:
— Послушай, Хигучи, ты, конечно, можешь выйти и прогуляться по коридору, а можешь вообще покинуть здание офиса, но я, кажется, попросил тебя всего лишь отвернуться, — выдал он в своей традиционной саркастичной манере и вдобавок припечатал, — этого мне будет достаточно.
Далее Акутагава демонстративно вернулся к шкафу и ещё шире открыл и без того открытую дверцу, на внутренней стороне которой висело большое зеркало. Рюноске встал за дверцу, таким образом, пытаясь отгородиться и в это время услышал короткое: «простите, семпай».
Юноша никак не отреагировал на это формальное извинение, он стащил через голову черный джемпер, бросил его поверх свой сумки стоящей в шкафу, надел рубашку и пока застёгивал пуговицы на ней, выглянул из укрытия, чтобы оценить обстановку. Подчинённой в поле зрения не наблюдалось, только из-за спинки офисного кресла, стоящего за столом девушки, торчал её белобрысый пучок. Ичиё, повернувшись в крутящемся кресле спиной к шкафу, просматривала на экране телефона ленту новостей.
Акутагава, стоя перед зеркалом, поправил воротник рубашки, затянул узел элегантного шейного платка, аккуратно разгладив складки на нём, протопал к вешалке и резким движением сдёрнул с неё свой плащ. Продев руки в рукава, он стремительной походкой продефилировал к подоконнику на котором лежал его телефон. Сняв мобильный с зарядки, Рюноске не глядя сунул его в карман плаща и, развернувшись к столу подчинённой, сухим деловым тоном произнес:
— Хигучи, я ухожу.
Девушка, услышавшая шаги семпая по кабинету, уже успела повернуться к столу и вернуться к работе. Она тут же отреагировала на голос начальника и моментально подняла голову от документов.
— Хорошо, Акутагава-семпай, я буду в архиве, а потом зайду в бухгалтерию, мне нужно выяснить…
При слове «бухгалтерия» эспер изменился в лице, тотчас вспомнив взбалмошную бухгалтершу. Он сжал в нитку и без того тонкие губы, дёрнул кадыком и, сделав глубокий вдох, вымолвил:
— Я понял Хигучи, можешь дальше не продолжать. Просто будь всегда на связи.
— Как скажете, Акутагава-семпай, — далее последовал сдержанный кивок.
Когда за семпаем захлопнулась дверь Ичиё обвела глазами помещение и заметила лежащий на столе Акутагавы, забытый им ключ от кабинета. Девушка немедля вскочила, подбежала к столу начальника и, ухватив ключ, шустро выбежала в коридор. Повернув голову вправо, Хигучи увидела стремительно удаляющийся тёмный силуэт юноши и стремглав бросилась за ним.
— Акутагава-семпай! Акутагава-семпай! — кричала она на бегу.
Услышав зов, Рюноске остановился и, развернув корпус тела в сторону, прищуренным взглядом оглядел девушку бежавшую к нему.
— Чего вопишь громче иерихонских труб? — шикнул он на подчинённую.
— Акутагава-семпай, вы забыли, — Хигучи, ещё не успев окончательно перейти с бега на шаг, протянула Рюноске ключ, который выскользнул из её ладони и упал на ковровое покрытие постеленное в коридоре на этаже.
Девушка с неизменными извинениями и сетованием на свою неловкость присела на корточки, шаря глазами в поисках упавшего предмета, но тот, словно растворился в пространстве, никак не желая находиться. Ичиё начала ощупывать пол руками, надеясь побыстрее отыскать проблемный ключ и не разозлить семпая. Обе задачи нужно было решить в быстром темпе и с наименьшими потерями.
Акутагава, молча наблюдавший за подчинённой, буквально ползающей у его ног, видел, как маленькие пальчики с аккуратными коротко подстриженными ноготками, покрытыми, светлым жемчужного цвета, лаком, мягко и бесшумно скользят по ковру. Совершенно не понимая, что им движет, и, не отдавая отчёт своим действиям, Рюноске, повинуясь непонятно откуда взявшемуся острому желанию ей помочь, опустился на корточки напротив девушки и стал оглядывать близлежащий участок пола находящийся за спиной Ичиё.
Нелепая ситуация раздражала парня. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь случайно проходивший по коридору, застал «Бешеного пса» и его подчинённую, вдвоём копошащихся на полу. Увлечённая поисками Хигучи, не сразу заметила сидящего напротив неё семпая.
— Нашла, — радостно взвизгнула она, зажав в кулаке искомый предмет и проворно оттолкнувшись от пола, попыталась вскочить на ноги.
В это время Акутагава, немедленно среагировавший на визг девушки, резко поднял голову и подался вперёд, недолго думая, создавая над ними купол из способности. И от действий каждого, совершенно случайно, произошло досадное происшествие. Начальник и подчинённая столкнулись, больно стукнувшись лбами. Удар был такой силы, что у обоих посыпались искры из глаз.
Ичиё по инерции отпрянула назад и, не удержавшись, приземлилась на пятую точку, а Рюноске, понимая, что защита не требуется, убрал способность, в ту же минуту оказываясь на ногах. Он стоял и немигающим взглядом смотрел на сидящую на полу Хигучи, машинально потирая пальцами ушибленное место.
Выглядела девушка трагикомично. Отведя за спину руку и опираясь на неё, Ичиё с трудом сохраняла равновесие, тогда как другая рука, в кулачке которой находился найденный ключ, была прижата ко лбу, а большие золотисто-карие глаза, ставшие влажными от застывших в них слёз, испуганно и удивлённо таращились на начальника. Не делая попыток подняться, Хигучи начала лепетать извинения.
— Акутагава-семпай, простите меня, я не хотела. Я вас не видела, — бормотала девушка, закрывая и открывая глаза, отчаянно пытаясь этим действием остановить выступившие от боли слёзы, — Акутагава-семпай, вам же больно, простите, давайте я…
— Не больнее, чем тебе, — раздался отчётливый голос Рюноске, — да и что собственно ты можешь сделать, находясь в таком положении, — остаток фразы просто сочился сарказмом, — давай поднимайся, хватит уже рассиживаться… — ворчливо произнёс он, изогнув губы в ироничной улыбке.
— Простите, семпай, — вклинилась Ичиё в речь Акутагавы и зашевелилась, предпринимая попытку принять вертикальную позу, а эспер тем временем продолжал назидательно вещать:
— Ковровые покрытия в наших офисах однозначно самого лучшего качества, с этим не поспоришь, но я не считаю их лучшим местом для отдыха или ты думаешь иначе? — задал юноша риторический вопрос одновременно с этим протягивая девушке руку.
Увидев перед собой тонкую кисть начальника, выглядывающую из-под белой кружевной манжеты ладонью вверх, Хигучи так растерялась, что не придумала ничего лучше, как вложить в неё злосчастный ключ, что до этой самой минуты так и оставался зажатым в её кулаке.
Акутагава вопросительно приподнял бровь и в крайнем изумлении уставился на подчинённую, слегка озадаченный непониманием последней. Недовольно хмыкнув, он опустил руку с ключом в карман, второй же рукой Рюноске схватил Ичиё за локоть и, рывком оторвав от пола, поставил девушку на ноги, при этом гневно бурча себе под нос что-то о бестолковости отдельно взятой женской особи в лице своей ассистентки до глупости всего женского населения планеты в целом.
Хигучи стояла с опущенной вниз головой, увлечённо рассматривая мыски своих туфель, но вдруг внезапная догадка, словно вспышка молнии, озарила сознание девушки, заставив ту улыбнуться.
«Акутагава-семпай подал мне руку что бы помочь подняться, а я…».
Ичиё тут же стало стыдно за свою не сообразительность, она, обречённо вздохнув, подняла голову и взглянула прямо в серые глаза начальника, который всё ещё крепко держал её локоть своими цепкими пальцами.
— Акутагава-семпай, прос… — начала было девушка, но Рюноске не дал ей закончить фразу. Он несильно дёрнул Хигучи на себя, будто проверяя устойчиво ли она стоит и, слегка наклонившись к ней так, что его губы оказались где-то на уровне виска Ичиё тихо, но твёрдо проговорил:
— Что ты всё извиняешься к месту и не к месту? Меня давно тошнит от твоей дежурной вежливости. Давай, прекращай уже этот церемониал, а то прыщ на языке вскочит. Поняла?
Акутагава выстреливал словами, словно пулями и они с бешеной скоростью летели в девушку, но как ни старалась Хигучи уловить заложенный смысл в произносимых начальником словах, сделать это у неё не получалось. Всё её внимание было сосредоточено на другом. На горячем дыхании семпая, что с лёгкостью касалось щеки, одновременно щекоча и опаляя нежную кожу. Ичиё всеми силами старалась не обращать внимание на то, в какой опасной близости сейчас находились его губы и сохранить на лице серьезный подобающий вид, но дрожащий локоть и порозовевшие щёки, выдавали её с головой.
— Э-э-й, чего молчишь? — сбавив строгость тона, спросил Рюноске, чуть отодвигаясь от девушки.
Он почувствовал, как она едва заметно вздрогнула на его слова и решил, что перегнул палку. Ей же наверное больно, а он тут со своими нравоучениями набросился. И что это на него нашло? Акутагава уже начал злиться сам на себя. Хигучи хоть и мафиози прекрасно обращающаяся с оружием, хоть и получала ранения на работе и стиснув зубы умеет терпеть болевые ощущения, но всё же она девушка и физическая боль ей явно не подходит.
Рюноске совсем некстати вспомнил те обстоятельства, при которых была ранена его подчинённая и ему стало как-то не по себе. Акутагава мазнул беглым взглядом по лицу девушки и, увидев её порозовевшие щёки, вдруг задал, казалось бы пустяковый вопрос:
— Хигучи, тебе очень больно?
Ичиё слегка опешила, услышав подобное от начальства. Вся её душа затрепетала, мысленно разгоняя всю эту ситуацию у себя в голове:
«Акутагава-семпай, кажется, проявляет заботу по отношению ко мне. Сначала поданная рука, теперь этот вопрос. Это было так необычно, так трогательно, так не похоже на него, что, казалось и вовсе невозможным. Нет, он, конечно, всегда прикрывает меня на заданиях, защищает от опасности, спасает в сложных ситуациях, но данный вопрос не относится к работе. Он был более личный…».
И от осознания всего произошедшего, душа девушки наполнилась приятным теплом, а высохшие глаза вновь подёрнулись влагой. Хигучи зажмурилась и согласно кивнула, решив, пусть лучше думает, что ей больно, чем объяснять ему покрасневшее лицо и подрагивающую руку. Семпай явно заметил как она вздрогнула, просто не мог не заметить, ведь её локоть, юноша так и не отпустил.
— А знаешь что, — Акутагава в задумчивости наморщил лоб, — сходи к Мотоджиро. В его сомнительном убежище, наверняка, найдется кусок льда. Уверен, он с радостью поделится им с тобой. Приложишь к своей шишке, — снова попытался проявить заботу Рюноске и медленно, будто нехотя, разжал пальцы сжимающие локоть его ассистентки.
Услышав это, Хигучи оторопела, а её взгляд стал растерянным. Девушка недолюбливала юного химика-подрывника и, если быть до конца честной, слегка побаивалась его.
— Акутагава-семпай, это приказ? — на всякий случай решила уточнить Ичиё.
— Конечно, нет, это совет. Ведь если приложить к ушибу лёд — боль пройдёт гораздо быстрее. —
«И почему я должен объяснять прописные истины?» — думал юноша начиная раздражаться. Он взглянул на часы на своей руке, до назначенного боссом времени встречи, оставалось десять минут.
— Раз не приказ, тогда я к нему не пойду, — выдала Хигучи, сделав страшные глаза.
Рюноске изумлённо уставился на девушку, не совсем понимая, что её не устраивает, — Акутагава-семпай, если я попаду в обитель этого безумца, то боюсь, что прыщом на языке я точно не отделаюсь, а выйду от туда в образе Ямауба или Каппа или ещё кого нибудь пострашнее. А, кстати, почему вы решили, что от частых извинений прыщ на языке непременно должен вскочить? — перевела тему Ичиё и притихла в ожидании ответа, уставившись на начальника открытым взглядом ярких золотисто-карих глаз.
Акутагаву уже начала утомлять эта бесполезная болтовня, но услышав высказывание Хигучи, парень не выдержал и невольно прыснул в кулак.
— Почему, почему, — передразнил он девушку, — да не знаю я — почему. А будешь много болтать и задавать ненужные вопросы, то обязательно вскочит, — смешно фыркнув, высказался юноша, но тут же помрачнел, насупился и переключился в рабочий режим, — так всё, хватит пустословить, — заявил Рюноске, выразительно смотря на подчинённую и с самым серьезным видом продолжил, — не хочешь лёд прикладывать, значит иди и работай. Ты вроде в архив собиралась, вот и давай топай, — вещал он сердито, пытаясь всеми силами сохранить репутацию строгого начальника.
— Да, конечно, Акутагава-семпай, как скажете — бросила Хигучи дежурную фразу, чуть склонив голову в бок.
На что Акутагава небрежно махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, круто развернулся на сто восемьдесят градусов и быстрой пружинистой походкой направился к лифту.
Ичиё же вернулась в кабинет, заскочив по дороге в дамскую комнату. Подойдя к раковине, девушка включила воду, вымыла с мылом руки и умыла лицо. От взаимодействия с прохладной водой шишка на лбу заныла. Хигучи внимательно рассмотрела её в зеркале и, потрогав пальцами, расплылась в глупой нелепой улыбке, представив, что у Акутагавы-семпая есть точно такая же.
Получить травму от соприкосновения со лбом начальника, конечно, не великое достижение, но Ичиё почему-то эта ситуация нисколько не смущала. Совсем, наоборот, она казалась ей забавным недоразумением. Ведь теперь у них с семпаем есть хоть что-то общее, как наивно могла полагать девушка, вернувшись к сортировке документов, лежащих на столе.
Тихонько напевая себе под нос любимую песенку, Хигучи разложила бумаги по папкам, а папки в две аккуратные стопки. Нужную стопку девушка поставила на полку невысокого стеллажа, стоящего вдоль стены и сплошь забитого похожими пластиковыми папками разной толщины, вторая же стопка осталась лежать на рабочем столе в ожидании своего часа. Ичиё прошла к кофейному столику, убрала с него всё, что осталось после позднего завтрака семпая, протёрла влажной салфеткой и, выкинув ту в мусорную корзину, мельком взглянула на часы.
«Пора бы уже пообедать», — подумала девушка, — «вот схожу в архив, а от туда поднимусь в кафе, ведь когда вернётся Акутагава-семпай неизвестно. Поэтому придётся трапезничать в одиночестве.».
Хигучи вытащила из сумки кошелёк, засунула его в карман пиджака, взяла под мышку увесистые папки с бумагами и вышла из кабинета, заперев тот на ключ.
В архиве девушка пробыла недолго. Сдав под подпись документы нынешнему суровому архивариусу, работающему там уже несколько лет, после всем известного Сакагучи Анго, оказавшегося на самом деле шпионом и работником «Отдела по делам одарённых», Ичиё поспешила удалиться.
Этот человек ей категорически не нравился, но совсем не потому, что был полноват, мал ростом, а на его носу сидели огромные, с толстыми стёклами, очки. Для неприязни была совсем другая причина. Мужчина настойчиво проявлял излишнее внимание к светловолосой девушке, как только та появлялась здесь. Вот и сейчас он быстро обежал свой широкий стол и поспешил проводить блондинку до лифта. Архивариус щурил свои бесцветные маслянистые глазки под стёклами очков, болтал невпопад, неся всякую чепуху, и слащаво улыбался. Всё это жутко раздражало девушку и, всегда вежливая Хигучи, на этот раз не сдержалась. Она развернулась вполоборота и, чётко чеканя каждое слово, задала мужчине прямой вопрос, чтобы уже раз и навсегда расставить все точки над «и».
— Скажите прямо, что вам от меня нужно? — со всей серьёзностью спросила блондинка, глядя в упор на хранителя макулатуры.
Мужчина слегка растерялся, но, видимо, решив, что это его шанс быстро взял себя в руки.
— Послушайте, Хигучи-сан, вы очень красивая девушка и я хотел пригласить вас куда-нибудь отдохнуть. Хотел бы, чтобы мы с вами…
Слушать комплименты в свой адрес, а тем более приглашения от этого человека, было выше сил Ичиё и она, подняв руку, жестом остановила речь собеседника.
— Простите, что перебиваю вас — Хигучи решила постараться остаться вежливой до конца, — но вот, что я вам скажу: не стоит тратить на меня своё время и красноречие. Я никуда с вами не пойду и ещё, самое важное, что стоит запомнить — нет никаких «мы с вами» — не было и не будет. И впредь, пожалуйста, не провожайте меня, я прекрасно знаю дорогу, — ничуть не смущаясь своих слов, светловолосая нажала кнопку вызова лифта.
На губах архивариуса застыла виноватая улыбка.
— Я вас понял, Хигучи-сан, извините, больше не повторится… — начал говорить мужчина, заискивающе заглядывая в карие глаза блондинки, что источали сейчас непривычный холод и неприкрытое раздражение.
— Надеюсь на ваше благоразумие, — удостоила его ответом девушка, уже входившая в просторную кабину лифта освещённую мягким, рассеянным светом.
На минуту, оказавшись спиной к недавнему собеседнику, Ичиё не могла видеть, каким гневом сверкнули близорукие глаза мужчины. Зеркальная кабина быстро и бесшумно подняла светловолосую вверх и плавно остановилась на пару этажей ниже. Двери разъехались и…
— Хигу-у-чи, моя дорогая, при-и-вет, ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть, — как только Ичиё услышала знакомый, протяжный голос, на её губах сама собой заиграла приветливая лучистая улыбка.
— Здравствуй, Судзуки, ты выглядишь сногсшибательно, впрочем как и всегда, — блондинка, посмеиваясь, сделала подруге незамысловатый, но искренний комплимент.
— Я это знаю, моя хорошая, я всегда неотразима, — с этими словами в кабину впорхнула яркая синеглазая брюнетка.
Первым делом, подлетев к зеркалу, она тщательно окинула своё отражение придирчивым взглядом. Осмотрев себя с ног до головы, темноволосая поправила рукой причёску. Пряди в длинных чёрных волосах девушки, на сей раз были тёмно-зелёного цвета. Оставшись довольной увиденным, Судзуки обернулась и, уставившись на Хигучи огромными глазами, поинтересовалась:
— Куда путь держишь, златовласка?
— Туда, где можно вкусно поесть, — Ичиё уже откровенно смеялась — и, кажется, я уже приехала.
— Пре-кра-сно, просто пре-кра-сно, — нараспев продекламировала брюнетка, выскакивая из открывшихся дверей лифта, вслед за подругой в прохладный холл нужного этажа, — похоже, сегодня мне выпала честь пообедать в отличной компании.
— Ну, если ты считаешь моё присутствие честью, то, конечно, пойдём, — светловолосая девушка изобразила рукой приглашающий жест, — я буду очень рада такой спутнице, как ты, — в глазах Ичиё плескались тёплые, солнечные лучи.
Общение с Судзуки почти всегда приносило ей радость и дарило позитивное настроение, за исключением тех моментов, когда брюнетка своими бесшабашными действиями или необдуманными речами вгоняла блондинку в краску. Вот тогда-то Хигучи всегда обещала, что когда-нибудь пристрелит её. В шутку, конечно.
Темноволосую девушку многие считали экзальтированной особой и общались с ней постольку-поскольку, но на самом же деле, её характер был выдержан и устойчив. Она была честным и порядочным человеком, готовым в любой момент оказать поддержку или помочь в сложной ситуации. Хигучи очень хорошо знала это и доверяла подруге.
Судзуки схватила Ичиё под руку и обе девушки двинулись по коридору туда, где располагались разнообразные кафе и зоны отдыха для сотрудников.
— Послушай, милая, а что случилось? Тебя ведь кто-то расстроил, да? — начала брюнетка допрос с пристрастием, передвигаясь на высоких каблуках так ловко, словно она была в тапочках, — я успела заметить на твоём прелестном личике гримаску отвращения, до того как ты увидела великолепную меня.
Судзуки вытащила свою руку из-под руки Хигучи и двумя руками описала в воздухе замысловатую фигуру, видимо, пытаясь изобразить свой прекрасный силуэт. Глядя на всё это, Ичиё прыснула со смеху, некстати вспомнив о том, как несколько дней тому назад, в лифте, Акутагава-семпай делал буквально тоже самое, пытаясь подобрать характерное для брюнетки слово.
— Ну, чего хихикаешь? — темноволосая по-детски, обиженно выпятила губки, — ответь же мне. Я хочу знать, что за гад обидел мою подругу, чтобы придумать ему достойную месть, — и тут уже рассмеялась сама брюнетка, вероятно представляя, как именно она будет мстить.
Хигучи из-за всех сил старалась придать лицу строгое выражение, но глаза девушки весело блестели, она с важным видом ткнула указательным пальчиком в пол и, оглянувшись по сторонам, громким шепотом произнесла:
— Бумажный червь.
— И что за пакость сделал тебе этот мерзкий типчик? — Судзуки застыла, надула щёки и стала похожа на разъярённую королевскую кобру, приготовившуюся к броску.
— Он хотел съесть меня на ужин, — на полном серьёзе заявила блондинка и, стараясь не рассмеяться, замерла, наслаждаясь произведённым эффектом.
— А-а-х ты ж, подземный крот, — темноволосая всплеснула руками, отчего разноцветные пластиковые браслеты на её запястьях издали своеобразную мелодию. И вот тут-то Судзуки узрела кое-что ещё. Она нацелилась длинным ярко-зелёным ногтем прямо в лоб Ичиё и ехидно протянула, — я так понимаю, съесть себя ты ему не позволила, а потому он взял со своего стола пресс-папье и треснул им тебя прямо в лоб. Так было, признавайся?
В этот момент терпению Хигучи пришёл неожиданный конец и с таким трудом сдерживаемый смех, вырвался наружу заливистым хохотом. Согнувшаяся пополам, девушка прикрывала рукой рот и, сквозь глупое хихиканье, пыталась произнести что-то членораздельное:
— Не-ет, не-е-е та-ак, — с трудом разобрала радостная брюнетка, довольная тем, что всё же смогла развеселить подругу. Отсмеявшись, Ичиё выпрямилась, цапнула темноволосую за запястье и, потянув её за собой, посеменила в сторону кафе, — пойдем скорее, а то обеденный перерыв закончится.
Брюнетка не сопротивлялась, послушно выполняя указание, она перебирала стройными загорелыми ногами настолько быстро, насколько ей позволяла узкая, до середины колена, чёрная юбка-карандаш. Уже на ходу Хигучи вдруг спросила:
— Слушай, Судзуки, а откуда ты знаешь, что на столе подземного крота стоит пресс-папье? — девушка вновь озорно хихикнула.
Судзуки с удивлением покосилась на светловолосую.
— А ты думаешь мы свою макулатуру в другое место таскаем? — ответила она вопросом на вопрос и добавила, — видела, конечно, откуда же ещё.
Наконец-то дошедшие до кафе девушки, отвлеклись от разговора, сосредоточив всё своё внимание на выставленном ассортименте продовольствия. Закончив с выбором еды и напитков, подружки расплатились, забрали подносы и чинно прошествовали к укромному столику в углу, подальше от чужих глаз. Некоторое время обе с аппетитом ели, интенсивно работая палочками, но долго молчать Судзуки не умела. Она отложила традиционный столовый прибор и, подняв голову, беспокойно смотрела на Ичиё, с нетерпением ожидая, пока та доест свою порцию лапши.
Когда с лапшой было покончено темноволосая поспешно задала вопрос, мучающий её последние десять минут:
— Так откуда шишка, радость моя?
Хигучи чуть не поперхнулась чаем, глоток которого только что сделала. Девушка поняла, что от ответа ей не уйти и, глубоко вдохнув, тихо проговорила:
— Мы с Акутагавой-семпаем столкнулись лбами, — и видя, зажёгшийся огонёк живейшего интереса в глазах любопытной собеседницы, Ичиё торопливо дополнила, — ты только не подумай ничего лишнего. Это вышло совершенно случайно.
— Значит «великий и ужасный» уже вернулся из командировки, — констатировала факт Судзуки, снимая под столом одну туфлю и закидывая ногу на ногу, — ну давай, рассказывай, я вся во внимании, — Мияко поёрзала на стуле, устраиваясь поудобней и подперев кулачком подбородок, приготовилась слушать.
К концу рассказа щёки Хигучи порозовели. И, конечно, может это было от выпитого горячего чая, а может и ещё от чего, точную причину вряд ли бы кто-то смог назвать:
— Ну вот так всё и было, — закончила говорить блондинка и, замолчав, опустила взгляд в пустую чашку.
Судзуки же тяжело вздохнула, поглядывая на подругу. Она давно догадалась, что Ичиё влюблена в своего семпая и поведение девушки в понедельник в кафе, при их случайной встрече, а после её грусть, на дне рождения Хаяси, по поводу отъезда начальника — всё это только подтвердило догадки брюнетки. Но спрашивать об этом напрямую Мияко не спешила, считая эту тему слишком личной. Если Хигучи захочет, то сама ей расскажет, когда будет о чём — здраво рассуждала темноволосая, не теряя надежды на личное счастье подруги.
— Эй, чего зацвела, как майская сакура, — пошутила брюнетка, качая босой ногой под столом и весело глядя на смущённую Ичиё. Но вдруг лицо Судзуки стало задумчивым и та медленно проговорила, — а, знаешь, я совсем недавно читала одну книгу. Любовный роман российского автора, переведённый на наш язык. Так вот, там была описана одна очень интересная примета:
если парень и девушка стукнулись лбами, то это знак того, что им нужно повнимательнее присмотреться друг к другу и, возможно, сходить вместе на свидание, чтобы получше познакомиться, — процитировала Мияко ею прочитанное, —
кто знает, может они половинки одного целого.
Светловолосая подняла взгляд на подругу, в её глазах одновременно плескались два чувства: неверие и надежда. Прежде чем начать говорить Хигучи тяжело вздохнула и еле слышно пробормотала:
— Акутагава-семпай не пойдет на свидание. Я звала его. Ещё тогда, на острове…
Судзуки зажмурилась и издала звук похожий на мычание.
— О боже мой, Стандарт-Айленд, как вспомню, что могло бы случиться до сих пор в дрожь бросает, — брюнетку неслабо передёрнуло — тоже мне, нашла, где свидания устраивать, умалишённая ты моя. Вы же там работали по предотвращению всемирной катастрофы.
Блондинка понуро кивнула.
— Ладно, пойдём, — Мияко, быстро нашарив под столом туфлю, не глядя надела её, отодвинула стул, поднялась и плавной походкой направилась к выходу из заведения.
Хигучи, последовавшая примеру подруги, отвечала уже на ходу:
— Да, так всё и было, но ведь изначально нас отправили туда совсем по другой причине.
Темноволосая только отмахнулась.
— Да знаю я ту причину, Саито Иошайо, хороший был бухгалтер, да и человек не плохой, — но тут Судзуки неожиданно бросила на неё какой-то странный, полный азарта, взгляд, — слу-у-у-шай, золотая моя, можешь не переживать. Я обязательно что-нибудь придумаю с твоим несостоявшимся свиданием, — брюнетка в момент перескочила с темы на тему и заговорщики подмигнула.
Услышав такие речи, Ичиё от неожиданности споткнулась на ровном месте и врезавшись в спину Мияко пискнула:
— Ой! — после чего схватила подругу за руку, развернула её лицом к себе и с глубоким чувством произнесла, — Судзуки, прошу тебя, не нужно ничего делать. Это лишнее. Пожалуйста, услышь меня, — Хигучи молитвенно сложила руки, — иначе я буду переживать не за своё свидание, а за твою не прожитую жизнь, — испуганно причитала блондинка, глядя в огромные глаза темноволосой девушки.
Судзуки звонко рассмеялась.
— Да ладно тебе, чего ты так испугалась, я же пошутила, — непринужденно улыбаясь, сказала она, — но твоя своеобразная реакция выглядела забавно, — брюнетка снова начала движение, — предлагаю пойти к нам. Угощу тебя вкуснейшим кофе, ведь должна же я загладить свою вину, за твой неподдельный испуг.
Ичиё облегчённо выдохнула, а появившаяся на лбу девушки, поперечная складка разгладилась.
— Пойдём, конечно, отказываться от твоего кофе это непростительное преступление, тем более я и так собиралась после обеда к вам зайти. Один из сотрудников попросил выяснить, по поводу его премиальных. Считает, что ему мало начислили.
Мияко возмущённо хмыкнула.
— Ну пойдём выяснять, у меня ошибок не бывает.
— Знаю, — улыбнулась Хигучи, — его рассчитывала не ты.
Продолжая неспешную беседу, обе девушки бодрым шагом направились лифту.
***
Вернувшийся в кабинет Акутагава, включил компьютер и засел за письменный отчёт. Босс с большим вниманием выслушал их с Хироцу доклад о проведённой операции и остался очень доволен. Ещё бы, ведь Мафия не просто покарала предателей, но и вернула себе принадлежащее ей имущество, вдобавок поднимая свой и без того высокий авторитет. Пусть, как говорится, весь мир знает, какие длинные у японской Портовой Мафии руки. Теперь оставалось всё задокументировать, зашифровывая некоторые детали происходящего.
Подчинённой на месте не оказалось, что с одной стороны радовало, так как позволяло сконцентрироваться на работе и способствовало успешному продвижению написанного, не сбивая на ненужные, не относящиеся к отчёту мысли, а с другой…
Рюноске потрогал шишку на лбу и скептически хмыкнул. Надо же как глупо получилось. Хорошо, хоть в тот момент в коридоре никого не было. Теперь они какое-то время будут ходить вдвоём с одинаковыми синяками, как какие-то близнецы. Эта мысль вызвала у парня неуместный смешок. Акутагава решил больше не думать об этом нелепом происшествии и усердно застучал по клавишам.
Время шло, отчёт был почти написан, а по негромкому урчанию в животе, Рюноске понял, что голоден. Он оторвался от работы и, с наслаждением потянувшись в кресле до хруста в затёкшей спине, встал из-за стола. Легонько щёлкнув пальцами, юноша направился к кофе машине, а точнее к тумбочке, на которой она стояла. Наклонившись, Акутагава сунул нос в тумбочку, извлекая из неё чистую кружку, заварочные пакеты, сахар и коробочку с остатками Тайяки. Долго не раздумывая, Рюноске заварил себе чай из пакетика, ибо на работе некогда было разводить чайные церемонии, да и пакетики у них были не из дешёвых, кинул в напиток по давно сложившийся привычке, четыре куска сахара. Взяв в одну руку кружку, а в другую коробочку с печеньем, он вернулся, на своё рабочее место.
Помешивая чай, Рюноске невольно думал о том, где сейчас шастает его подчинённая. Девушка пару раз забегавшая в кабинет, пока он работал, хватала нужные ей папки и снова испарялась. Акутагаву она не трогала, прекрасно зная о «неземной любви» её начальника к написанию отчётов и о том какой «добрый» он бывает, если его попусту отвлечь от этого занятия.
Обычно, если в операции участвовали двое, Хигучи благодушно освобождала Рюноске от этой бумажной волокиты, но в те разы, когда ассистентки с ним не было, ему приходилось отдуваться самому. Эспер глотнул из кружки чай, съел оставшиеся печенье и обречённо вздохнув продолжил своё (как он считал) никому не нужное занятие.
Вернувшаяся в кабинет Ичиё с очередными папками под мышкой прошла к своему рабочему месту и, усевшись за стол, занялась изучением принесённой ею документации.
Дальше рабочий день протекал в спокойном режиме. Наконец-то закончив до чёртиков надоевший ему отчёт, Акутагава блуждающим взглядом обвёл кабинет и остановил его на девушке склонившейся над бумагами.
Хигучи, зажавшая между пальцами карандаш, периодически постукивала им себя по губам. Она внимательно вчитывалась в текст, изредка делая в нём короткие пометки. Глядя на подчинённую, в уставшем мозгу Рюноске медленно заворочалась какая-то навязчивая мысль, постукивая назойливым молоточком парню в голову, но ухватить её за ускользающий кончик хвоста он так и не смог.
«Ай, ладно, если это важно, значит я обязательно вспомню», — решил для себя эспер и, оторвавшись от созерцания задумчивого лица ассистентки, вернул свой рассеянный взор к монитору, забивая в поисковик —
водительские курсы рядом с домом.
Вскоре на главный офис Портовой Мафии стали опускаться вечерние сумерки, прозрачно намекая о завершении рабочего дня. Вскользь взглянувший на часы Акутагава, сложил пополам листок с несколькими выписанными телефонами подходящих ему автошкол и, сунув его в верхний ящик стола, ещё несколько раз клацнул по клавиатуре, закрывая все лишние вкладки и окна. Щёлкнув мышкой на завершение работы, Рюноске не глядя на гаснущий монитор, швырнул в стоящую под столом корзину для бумаг пустую коробочку из-под печенья, выключил системный блок, встал и, захватив пустую кружку, подходя поставил её на поднос около кофемашины, бесшумной пружинистой походкой направился к шкафу.
***
Двумя этажами ниже в дверь одного из кабинетов раздался настойчивый стук. Не слишком громкий, но отчётливый, чтобы уж точно услышали. Капитан «Черных Ящериц» Рюро Хироцу крикнул разрешение войти, ни на секунду не оторвавшись от своего важного занятия. Пожилой мужчина находился у окна, он деловито и тщательно поливал цветы, стоящие в кабинете на подоконнике. Его взгляд был задумчив.
Дверь отворилась и в кабинет Рюро просунулась голова рыжего исполнителя, вернее будет сказать, сначала в проходе показалась шляпа, а уже потом голова. Ну и далее исполнитель появился сам, своей собственной персоной.
— Добрый вечер, Хироцу-сан, — поздоровался Чуя и замаячил перед лицом пожилого мафиози ярким светящимся пятном, — сегодня пятница, — молвил Накахара утвердительно и, чуть склонив голову в бок, выжидательно уставился на Рюро синими глазищами.
Хироцу поставил лейку на подоконник и, повернувшись к рыжему, серьезным голосом произнёс:
— Приветствую вас, господин Накахара-сан. Вы явились сюда только для того, чтобы сообщить мне какой сегодня день недели? — деланно удивился мужчина, неспешной походкой отходя от окна, — так вынужден вас разочаровать, склерозом я пока не страдаю и про пятницу отлично помню. Может быть, вы хотите сообщить или предложить мне что-то более важное? — Рюро вопросительно взглянул на Чую, но его хитрые глаза смеялись, по обыкновению собирая сеточки морщин вокруг.
Рыжий эмоционально цокнул языком, но быстро поняв, что с ним шутят, хитро прищурился, принимая игру.
— Раз с вашей памятью всё в порядке, — ехидно начал Чуя, — чему я несказанно рад, — он приподнял шляпу в почтительном жесте, — значит вы должны помнить и о том, что в этот день в приличном обществе принято расслабляться и отдыхать. Хотя у нашей организации и бывает частенько ненормированный график, но сегодня рабочая неделя с блеском завершена, а значит это ожидаемое событие стоит отметить.
Предлагаю пойти в бар, — прямолинейно закончил свою пламенную речь глава Исполнительного комитета.
Слушая монолог Накахары, Хироцу взял в руки пульверизатор и обильно опрыскивал листья цветов, вместе с тем заботливо проверяя каждый листик на наличие повреждений.
— Я полностью согласен с вами, Накахара-сан, — размеренно заговорил Рюро, — отметить безусловно стоит, вот только в бар идти что-то не хочется, устал я после долгого перелёта. Готов выдвинуть встречное предложение, — Хироцу весело подмигнул, сжимая глазом монокль, — мы заказываем еду из кафе сюда в кабинет, а я угощаю вас российским алкоголем. За наше с вами состояние после распития этого напитка ручаться не могу, но думаю, что попробовать его определённо стоит.
— Принимается, — ликующе выкрикнул Чуя и быстрым движением руки вытащил из кармана телефон, спешно ища в контактах номер организации, что быстро доставит продовольствие двум голодным мафиози.
***
Акутагава стремительно распахнул дверцу шкафа, вытаскивая из его недр свою дорожную сумку, порывисто дёргая ту за ремешок.
Следом за сумкой вывалился тёмный пакет из магазина в аэропорту. Точно.
Сладости. Вот она та самая мысль мелькавшая в голове парня, настойчиво пытающаяся достучаться до его сознания. И как он мог забыть о конфетах?
На самом деле ничего удивительного в этом не было. Рюноске в сонном состоянии закинул утром пакет в шкаф вместе с сумкой и благополучно забыл о его существовании, в течении всего рабочего дня так ни разу и не вспомнив о нём. Акутагава шлёпнул себя ладонью по лбу, как назло попав по злополучной шишке.
— Чёрт, — шикнул он тихо, но сердито, и взглянул в сторону сидевшей за столом подчинённой. Компьютер девушки только что возвестил о своём отключении, а она сама складывала документы в последнюю папку. Все остальные уже лежали аккуратной стопкой на краю стола.
Рюноске никогда ещё не делал презентов Хигучи, да и вообще никому не делал, кроме сестры, конечно, но сестра это другое дело. Он или Гин, или они вместе просто покупали сладости домой и складывали их на кухне на полку, а сейчас…
Сейчас Акутагава отпустил ремешок сумки и она с глухим стуком шлёпнулась на пол. Поднимая пакет, юноша мельком подумал:
«Хорошо, что он запаян, а иначе всё его содержимое уже бы высыпалось и валялось в хаотичном беспорядке на полу.».
Рюноске вскрыл пакет способностью, запоздало думая о том, что тот остался совсем без ручек и как теперь нести его домой — было не очень понятно.
«Вот же ерунда какая выходит», — начал было раздражаться Акутагава, но, подумав, всё же решил, что отрезанные от пакета ручки, ещё не повод для гнева.
С шумным вздохом, ставя пакет на низенький столик, за которым завтракал, он стал доставать от туда коробки со сладостями и шоколадки. Рюноске не мог знать, что конкретно понравится девушкам, поэтому полностью положившись на Хироцу, взял одинаковые наборы для сестры и ассистентки. Ичиё, услышавшая непонятное шуршание, отвлеклась и взглянула на замешкавшегося семпая. Акутагава стоял к ней спиной, копаясь в пакете, девушка опустила голову обратно к бумагам, убирая последние на сегодня документы и в этот момент она услышала голос начальника:
— Хигучи, вот, — на её стол опустились яркие красивые коробочки, по всей видимости с конфетами, а сверху ещё две большие плитки с шоколадом, — это от туда, из России, — проговорил Рюноске тихим от смущения голосом, поведя подбородком куда-то в сторону.
Не ожидавшая ничего подобного, Ичиё во все глаза уставилась на Акутагаву, стоящего напротив её стола, потом посмотрела на сладости и снова подняла взгляд на семпая. Щёки девушки раскраснелись и она, оглушённая внезапным сюрпризом, задала начальнику наиглупейший вопрос:
— Акутагава-семпай, это что
мне?
Всё происходящие вызывало у Рюноске чувство неловкости и юноша не нашёл лучшего выхода, чем спрятать его за привычным сарказмом. Он кашлянул в кулак и насмешливо произнёс:
— Хигучи, что за нелепая привычка спрашивать вполне очевидные вещи? Помимо нас с тобой в этом кабинете разве есть кто-то ещё? — при этих словах Рюноске сделал выразительный жест рукой, как будто, приглашая кого-то третьего выйти из тени. Но никто не появился, а взгляд эспера так и колыхался в чересчур очевидном сарказме, что заставило Хигучи невольно смутиться ещё больше.
— Простите семпай, просто я… Мне… — расчувствовавшаяся Ичиё не знала, как выразить всю свою радость от случившегося. Получить в подарок сладости от семпая — это было чем-то невероятным, чем-то выходящим за рамки обыденности.
Неужели он думал о ней, покупая их? От подобных мыслей у девушки защипало глаза, — больше вам спасибо, Акутагава-семпай, — всё же смогла выговорить Хигучи, не проронив ни слезинки, — вы и представить себе не можете, какое удовольствие доставили мне проявленным знаком внимания с вашей стороны. Я так благодарна вам за это.
Рюноске молча смотрел в сияющие глаза девушки, мерцающие тёплым ласковым светом, таким непонятным, непривычным для него и видел в них отражение своих собственных, подёрнутых холодной дымкой льда, глаз. Акутагава слышал искренность во всём, что она говорила и думал о том, как такая малость могла так чрезмерно обрадовать его подчинённую. Разве Хигучи настолько сильно любит сладкое? Он как-то за ней такого не замечал.
А девушка тем временем простодушно продолжала:
— Акутагава-семпай, а давайте сейчас с вами выпьем чаю и вместе попробуем все эти диковинки? Вы же скорее всего не пробовали их, а они, наверняка, очень вкусные. Тем более сегодня пятница, рабочий день окончен и можно немного задержаться. Вы же никуда не спешите, Акутагава-семпай? — Хигучи говорила всё это, а сама молилась всем богам, которых знала и не знала, что бы начальник согласился, — чайную церемонию не обещаю, но у меня есть ваш любимый сорт чая и я постараюсь заварить его для вас по всем правилам, — Ичиё оживлённо жестикулируя руками, сияла самой настоящей живой улыбкой, — пожалуйста, Акутагава-семпай, — в её голосе слышались упрашивающие нотки.
Долго уговаривать Рюноске не пришлось, он был совсем не против провести время с девушкой, правдиво признаваясь себе, что хочет этого времяпровождения и, улыбнувшись краешком губ, ответил:
— Ну хорошо, я согласен остаться. Теперь скажи, что я должен делать?
Задавать ещё один глупый вопрос из серии «не ослышалась ли она», Ичиё не рискнула и, с легкостью выскочив из-за стола, метнулась к тумбочке, начиная доставать из неё всё необходимое для заваривания чая, по ходу дела говоря:
— Акутагава-семпай, возьмите, пожалуйста, конфеты и отнесите их на столик. Откройте коробочки, а с остальным я разберусь сама.
Девушка насыпала в маленький чайничек заварку, параллельно проверяя большой на наличие в нём воды. Убедившись, что тот почти полон, она нажала на кнопку и, дожидаясь пока тот закипит, по-быстрому сервировала маленький столик.
Акутагава открыл конфеты, шоколадку ловкими пальцами разломал на дольки, выбросил все обёртки в корзину и приглушил яркий свет, ведь рабочий день уже окончен, а электричество нужно экономить даже в офисе (был у Рюноске такой пунктик и расстаться с ним юноша пока не мог). Вернувшись к столику, Акутагава сел в низкое кресло и непринуждённо стал наблюдать за подчинённой, за её чёткими, слаженными, без лишней суеты действиями. За плавными движениями ухоженных рук, разливающих по кружкам заварившийся чай, за всем тем на что раньше он не обращал никакого внимания.
Наконец, Ичиё уселась за столик напротив начальника и они приступили к чаепитию. Парень и девушка с удовольствием пробовали фигурной формы сладости, оказавшиеся с самыми разнообразными начинками. Они, как маленькие дети, цапали конфетку за конфеткой, между делом обсуждая вкусовые качества каждой и кому какая больше понравилась. Чай был восхитительным, обстановка самой непринуждённой. Рюноске отметил, что у напитка, заваренного ассистенткой яркий и насыщенный вкус, который ему очень нравился. Про себя же парень подумал:
«Интересно откуда она узнала про мой любимый сорт?», — но спрашивать не стал, девушка и так вся зарделась от его похвалы. Хотя, чтобы это понять детективные навыки не очень то и нужны — итак всё ясно. Гин нашептала. Но дело было в другом — этот сорт был одним из дорогих. Отчего в голову закрадывались странные мысли — неужели Хигучи могла купить подобный чай специально для него?
— Акутагава-семпай, а расскажите, пожалуйста, про город в котором вы побывали, — робко попросила Ичиё, — вы успели увидеть его красоту и величие? У вас было время на прогулку?
Эспер незаметно вздрогнул и впервые за вечер по-настоящему улыбнулся, чуть рассеянной мимолётной улыбкой:
У меня было время подумать, — едва не шепнул он, но вовремя сдержался, поспешно проговорив:
— Ого, сколько вопросов. Да, мы с Хироцу-сан погуляли по городу, побывали в музее Эрмитаж и даже покатались на речном трамвайчике…
И Рюноске начал рассказывать Хигучи обо всём по порядку: сначала про музей, потом про прогулку по набережной, сознательно умолчав о некоторых деталях, а когда дело дошло до экскурсии на речном трамвайчике Акутагава предложил девушке посмотреть фото, сделанные на камеру телефона.
— Я ведь и сам их ещё не смотрел, — доверительно сообщил он.
Ичиё с огромным интересом слушала рассказ начальника, поедая дольку шоколадки и, осознавая вдруг, что Акутагава-семпай умеет очень увлекательно рассказывать. Конечно же, девушка сразу согласилась посмотреть фотографии, ведь для неё подобное было так удивительно, учитывая, что семпай находился там буквально вчера. Рюноске достал из кармана телефон и, положив его на стол, открыл галерею. Они склонились над ним голова к голове, рассматривая снимки. Хигучи очень понравилась своеобразная архитектура строений, особенно величественные львы, стоящие на пьедестале набережной Невы.
— Их там много разных по всему городу, — негромко проговорил Акутагава, отрываясь от просмотра изображения и машинально переведя взгляд на подчинённую. Сосредоточено смотря на девушку, он собирался продолжить говорить, но внезапно замолчал на полуслове и невольно рассмеялся. Ичиё встрепенулась.
— Акутагава-семпай, что-то не так? — непонимающе проговорила она. Юноша же улыбался, не отводя взгляда от её лица, — что-о? — девушка чуть занервничала, поправляя рукой причёску.
Не понимая, что на него нашло и, не ожидая от себя ничего подобного, Рюноске неожиданно вскочил с кресла и в ту же минуту оказался рядом с Хигучи. Без лишних предисловий он схватил её за руку и потянул на себя, проговорив:
— Иди сюда, ну же давай, иди-иди.
В следующие мгновение, ничего не понимающая Ичиё, не без помощи начальника, оказалась на ногах, а Рюноске одним резким движением распахнул дверцу шкафа, на которой висело зеркало. Он встал позади Хигучи и, взяв её за запястье правой руки, подтолкнул вперёд:
— Смотри.
Хигучи с любопытством взглянула на своё отражение, с мыслями о том, что же так рассмешило семпая, и увидела свои яркие, сияющие особым светом, глаза и перепачканные шоколадом губы. Девушка улыбнулась и хотела уже звонко рассмеяться, но то, что она увидела в зеркале за своей спиной, заставило её замереть.
Время остановилось.
Хигучи, забыв о необходимости дышать, застыла как мраморная статуя, боясь пошевелиться, а в наступившей тишине кабинета был слышен только стук её бешено колотящегося сердца, недвусмысленно намекая ей, что она всё ещё жива.
Стоящий позади Акутагава, с трудом оторвавшийся взглядом от «шоколадных» губ Ичиё, чуть сильнее, чем нужно сжал запястье девушки и, уткнувшись носом в её пучок, медленно прикрыл глаза, глубоко вдыхая пряный аромат шампуня исходящий от светлых волос.
Сердце юноши от волнения пропустило пару ударов и снова зачастило гулким набатом, отдаваясь в ушах, а в голове, вгоняя в смятение, бились суматошные мысли. Как же ему хотелось коснуться её мягких губ своими, как же полыхало внутри желание почувствовать их на вкус, ощутить на своих холодных губах её тёплое дыхание, познать всю сладость поцелуя. Понять, что все всколыхнувшиеся в нём чувства не пустой звук…
Судорожный глубокий вдох и невысказанная мысль.
Ну же, согрей меня, подари мне своё тепло…
Ичиё будто бы смотрела немое кино, но не на экране. Отражение в зеркале сейчас передавало всё то, что было спрятано в глубинах сознания каждого. Девушка почувствовала на своём левом плече руку семпая и то, как плавно заскользила его ладонь по рукаву пиджака, от предплечья до локтя и ниже, прикасаясь к тыльной стороне её ладони. Хигучи хотелось прикрыть глаза и полностью сосредоточится на ощущениях, но в голове загнанными в клетку птицами бились панические мысли:
«Нет, нет нельзя. Надо запомнить этот миг, это мгновение. Ведь оно так мимолётно и может никогда не повториться.», — при слове
«никогда», так некстати всплывшим в мозгу девушки, её глаза наполнились нежелательной влагой. Ичиё быстро моргнула, боясь, что в пелене слёз потеряется очарование момента. Потаённые мысли обволакивали сознание.
Пожалуйста, обними меня. Я так хочу оказаться в кольце твоих сильных рук. Мне нужен только ты. Как жаль, что у меня не хватает смелости признаться тебе в своих чувствах…
Словно очнувшийся ото сна, Акутагава внезапно отпустил девушку и, отойдя от неё на пару шагов, повернулся к ней спиной. Щёки парня горели.
— Хигучи, прости, — хрипло выговорил он, — я не знаю, что на меня нашло.
Вот и всё.
Занавес упал, декорации разрушились. Всё закончилось, так и не успев начаться, осталась только пустота, звенящая в голове, и боль в солнечном сплетении, как от удара в поддых. Лучше бы он не говорил последней фразы. Лучше бы промолчал. Но Хигучи сильная, она справится. Всегда же
справлялась.
Быстро взяв себя в руки, Ичиё приблизилась к начальнику, где-то на интуитивном уровне понимая, нельзя допустить того, чтобы семпай чувствовал себя виноватым. Нельзя позволять ему думать, что он сделал что-то не правильно. Иначе с таким трудом появившийся тонкий лучик тепла между ними, в одночасье может погаснуть.
Обойдя парня, Хигучи заглянула в серые глаза с особенной нежностью и твёрдо произнесла:
— Акутагава-семпай, вам не за что извиняться, — получилось как надо. Даже голос не дрогнул.
Рюноске, пересилив себя, всё же посмотрел на девушку. Её взгляд был успокаивающим, обволакивающим искренней теплотой, в нём явно читалось: «всё в порядке, не стоит беспокоиться, ведь ничего особенного не случилось. Всё хорошо.».
— Хигучи, я пожалуй пойду, — Рюноске протянул руку, взял со столика телефон и, сунув его в карман, мягко проговорил, — спасибо за чай, было по настоящему вкусно, — юноша даже попытался улыбнуться, но вышло криво.
Натянуто. Он и сам это почувствовал.
Найдя глазами сумку, так и стоящую на полу, Акутагава поднял её и закинув на плечо ремешок, взял подмышку пакет со сладостями для Гин и уже подошёл к двери, когда услышал тихий оклик Хигучи:
— Акутагава-семпай.
Рюноске развернулся вполоборота, перехватывая двумя руками, оставшийся без ручек, так и норовящий выскользнуть пакет, и, держа его перед собой, словно щит разрыва пространства, откликнулся на зов:
— Что?
— Завтра суббота, у нас с вами занятия на ипподроме. Вы не забыли? Ваши планы не поменялись? — девушка вопросительно смотрела на начальника, ожидая, что тот скажет в ответ.
— Хигучи, я помню и мои планы не поменялись, всё остаётся в силе, — отозвался Акутагава, снова запихивая пакет подмышку. Парень уже почти вышел в коридор, как вдруг в дверях обернулся и, глядя на провожающую его глазами, Ичиё проронил, —
наши планы не поменялись. Пока. До завтра.
— До завтра, Акутагава-семпай, — обрадовано воскликнула девушка.
Рюноске шёл по коридору этажа и думал о том, что он
соврал. Он знал, что на него нашло и знал, чего он хотел в тот момент, но юноша не был уверен в том, что Хигучи хочет чего-то похожего, а потому парень посчитал, своё поведение непозволительным по отношению к подчинённой. Но тут в его голове возник один небольшой вопрос, разрастаясь в мозгу большим вопросительным знаком.
Тогда почему она не оттолкнула меня?
Размышлял Акутагава, спускаясь в лифте.
Почему?
Думал он, выходя из офиса.
Почему?
Слышалось ему в каждом шаге, пока он бодрой походкой шёл по улице к дому.
Ответа на этот вопрос у юноши не было. Он его не нашёл.
Пока ещё не нашёл. 
