Следующая рабочая неделя для всех сотрудников Мафии, выдалась не из лёгких, что и говорить, чертовски тяжёлая она выдалась. Хигучи бы даже охарактеризовала её, как затяжную, кровавую бойню, каких не происходило уже очень давно. Несколько иностранных преступных организаций, сговорившихся между собой, с разных сторон атаковали город, пытаясь таким образом, подмять под себя порт и пошатнуть авторитет мафии в целом. Отряды из «Чёрных Ящериц» рассредоточились по всем районам Йокогамы, но больше всего сил было брошено на охрану порта, так как дело пришлось иметь не с шайкой банальных преступников, сформированной из воров да контрабандистов, а с мощной, разветвлённой преступной группировкой, в которой состояли и эсперы тоже.
Впрочем, кое-какая польза от такого напряжённого рабочего графика всё же была — ежеминутная борьба за жизнь совсем не оставляла свободного времени для того, чтобы думать о чувствах и искать ответ на мучающий девушку вопрос: что не так с Акутагавой-семпаем и почему он уже вторую неделю подряд, после выходных приходит на работу сам не свой?
Не могут же быть тому виной их совместные поездки на ипподром.
Вот и в минувший понедельник начальник заявился в кабинет с пятиминутным опозданием, белый шейный платок сбился на бок, невооружённым глазом было видно, что завязывал он его наспех. Не глядя поздоровавшись, Акутагава прошёл к своему рабочему столу и прежде, чем сесть за него, провёл ладонью по столешнице, будто хотел проверить на наличие пыли. Такого за ним никогда не водилось, да и не зачем было, офисные уборщицы выполняли свою работу на совесть, никто из них не хотел лишиться достойной заработной платы и дополнительных льгот, которые обеспечивала корпорация каждому сотруднику.
— Хигучи, — обратился Акутагава к подчинённой, после того, как включил компьютер, — а Дазай случаем не просил тебя ни о какой услуге?
Девушка была настолько шокирована вопросом, что тотчас остановилась как вкопанная, прямо посреди кабинета, едва не выронив кофейные чашки из рук и, постояв так не менее минуты, всё же решилась уточнить.
— Простите, семпай, но я вас не совсем понимаю, мы же с вами вместе вчера видели детектива.
— Знаю, что видели, — проворчал Рюноске себе под нос и увёл глаза в сторону, старательно избегая встречаться взглядом с блондинкой, — так, может быть, сегодня утром, он где-нибудь подкараулил тебя и передал для меня послание.
— Нет, ничего подобного не было, — твёрдо отрапортовала Ичиё, сверля начальника округлившимися от удивления глазами. Девушка усердно напрягала мозг, пытаясь угадать причину столь странного вопроса, в то время, как Акутагава молча крутил в пальцах шариковую ручку, думая о том, каким дураком он себя выставляет. Блондинка, по-своему расценившая молчание её семпая, посчитала нужным добавить конкретики, — даже если бы подобное произошло и Дазай-сан попросил меня что-то вам передать, я бы никогда у него ничего не взяла по собственной инициативе, если только по приказу босса.
Теперь удивляться настала очередь Рюноске и, применив усилие воли, он заставил себя поднять на девушку взгляд. Ничего не изменилось, мир не рухнул, перед ним стояла всё та же Хигучи и таращила на него свои золотисто-карие очи.
— Это почему? — с неподдельным интересом спросил Акутагава, неосознанно засматриваясь на шею блондинки, наполовину скрытую от него воротничком офисной блузки. Внезапно по телу юноши прокатилась жаркая волна, затапливая всё на своём пути, сердце забилось в учащённом ритме, но остатки разума, за которые Рюноске упорно цеплялся, смогли принудить его взять себя в руки и не позволили вконец потерять голову.
Ичиё, словно что-то почувствовав, смутилась, щёки девушки порозовели, и она по-быстрому просеменила к кофемашине, объясняя на ходу:
— Потому что я ни капельки не доверяю этому человеку, подсознательно ожидая от него какой-нибудь подлости, а ещё… — Хигучи зарядила кофейный аппарат и, нажав пару кнопок, обернулась, — ещё, я терпеть не могу Дазай-сана, он мне отвратителен.
— Хм. Я тебя понял, — Акутагава не злился на девушку за эти слова, нечто похожее он и предполагал. Ичиё совсем не обязана положительно относится к Осаму и то, что детектив неприятен блондинке, вполне объяснимо. Дазай и в его глазах считался предателем, вот только… — ладно, давай начинать работать, — подчёркнуто официально заявил Рюноске, скрывая за серьёзностью тона своё подлинное состояние.
Хигучи, согласно кивнув, поставила перед начальником дымящийся напиток и, взяв чашку с кофе для себя, уселась за рабочий стол. Углубившись в таблицы на экране, девушка нет-нет, да и посматривала на своего семпая, искоса бросая в его сторону быстрый, немного насторожённый взгляд. Акутагава торопливо печатал, бойко перебирая пальцами по клавиатуре и по его суетливым движениям было заметно, что думает он совсем не о набираемом тексте. Через непродолжительное время юноша перестал стучать по клавишам и, закинув руки за голову, пробежался глазами по экрану. Удовлетворённо покачав головой, эспер выпил залпом подостывший кофе, погасил монитор компьютера и, достав из кармана плаща телефон, кому-то позвонил. Приказав невидимому собеседнику дожидаться его прилипнув задом к стулу, он через пять минут спустится в штаб, Акутагава поднялся и твёрдой походкой, уверенного в себе и своём решении человека, прошествовал на выход из кабинета. По сердитому голосу Рюноске и произнесённых им фраз, Ичиё поняла, что тем несчастным, кому был сделан звонок, является Тачихара.
Как только за начальником захлопнулась дверь, блондинка набрала номер Гин, справедливо полагая, что если кто и может пролить свет на происходящее с Акутагавой-семпаем, то только его сестра.
Акутагава-младшая отвечала загадками, какими-то странными полунамёками, но ясности так и не внесла. Одно Хигучи всё-таки уяснила точно, весь вчерашний вечер и ночь её семпай провёл дома, что само по себе было, конечно, хорошо, но ни как не объясняло необычного поведения юноши и его неожиданных, вызывающих изрядное беспокойство вопросов.
Приблизительно через час Акутагава, словно чёрный смерч, ворвался в кабинет. Бросив на стол Ичиё карту памяти, он на ходу отдал срочное распоряжение:
— Ознакомься с информацией и жди моего звонка, у нас новое задание повышенной сложности, — а сам, сорвавшись с места в карьер, тотчас умчался, оставляя за собой красные всполохи из-под взметнувшегося плаща.
— Будет сделано, Акутагава-семпай, — выкрикнула Хигучи, уже вставляя флешку в соответствующий разъём на компьютере.
По прошествию сорока минут, за которые девушка успела вдоль и поперёк изучить открывшиеся файлы, особо фиксируя отдельные моменты в своей голове, начальник соблаговолил позвонить и, рявкнув в трубку, что ждёт её у склада с боеприпасами, тут же отключился.
Хлопнув дверью кабинета и на всякий случай подёргав ручку, Ичиё стрелой пронеслась по коридору, успевая задаться риторическим вопросом, почему их с семпаем служебное помещение находится так далеко от лифта? Попутно ругая за это весь белый свет, девушка ткнула пальцем в светящуюся кнопку вызова, и о чудо, двери кабины мгновенно разъехались, будто лифт ждал именно её. Спустившись на минус первый этаж и войдя в хранилище по электронному спецпропуску, Хигучи обнаружила там командиров всех подразделений в полном составе. Как не странно, но Тачихара тоже присутствовал и выглядел живее всех живых. Видимо, разговор с «большим бро» пошёл ему только на пользу и однозначно взбодрил и без того импульсивного парня. Вспомнив дурацкое прозвище, данное её семпаю оболтусом Мичизу, блондинка слабо поморщилась и, поздоровавшись с присутствующими лёгким кивком головы, встала рядом с Хироцу и подальше от Мотоджиро, думая при этом, что дело точно плохо, если вызвали даже безумного подрывника.
Зорким взглядом окинув собравшихся, отчего те рефлекторно вытянулись в струнку, Акутагава начал толково раздавать ценные указания. Заданием каждой группы было охранять вверенную им территорию и не жалея сил отбиваться от врага. Все уже были более менее в курсе текущий ситуации и чётко понимали, что от них требуется, а также понимали и про колоссальные людские потери, которых в этот раз снова будет не избежать.
— Возникнет необходимость, скоординируем общие действия и совместную работу подразделений, — вещал Рюноске, не отводя сурового взгляда от руководителей отрядов. — Чем эффективней окажется выбранная нами стратегия, тем быстрее разобьём врага. Не позволим кучке паршивых идиотов ослабить влияние нашей организации.
— Мы сейчас же готовы преступить к реализации плана, — один за всех, радостно гаркнул Тачихара и, приложив два пальца к виску, крутанулся вокруг своей оси, — давайте устроим им кровавое месиво, чтобы на себе испытали силу и мощь портовых мафиози и больше не совались на подконтрольные нам земли, — Мичизу дёрнулся в сторону выхода, во всю демонстрируя своё служебное рвение.
В общем-то Акутагава был согласен с парнем, но не смог отказать себе в удовольствии подпустить шпильку.
— Что-о, даже оружие не возьмёшь? Руками отмахиваться будешь? — произнёс начальник насмешливым тоном, но в его серых, прищуренных глазах, мерцал застывший лёд. Хироцу иронично хмыкнул, блеснув стеклом монокля, Хигучи кое-как подавила смешок, прикрывая ладонью рот, Гин не издала ни звука, успешно скрывая под маской мимику лица, и только Каджи, никого не стесняясь, громко захохотал. Его раскатистый басовитый смех прокатился под сводом подвального помещения, гулким эхом отскакивая от стен. Тачихара нахмурился.
— Хватит ржать, придурок, — рявкнул он на Мотоджиро, с силой сжимая кулаки и вдобавок прикусывая изнутри щёку, дабы не сказать лишнего. Мичизу прекрасно знал, что при желании смог бы за минуту разоружить целый взвод, но кроме него самого о его способности другим было пока неведомо. На выпад коллеги по цеху подрывник отреагировал своеобразно, но ожидаемо, в его ладони появился обычный с виду лимон и с возгласом:
— Лови парниша, — Каджи, не целясь, бросил им в недалеко стоящего Тачихару.
— Заткнулись оба, — прозвучало тихое, но доходчивое и в резко наступивший тишине, раздался еле слышный тонкий свист. Летящая в воздухе лимонная бомба, была разрезана на тысячу мелких кусочков способностью Рюноске, так и не достигнув адресата, — а теперь за дело. Связь держим как обычно.
Вооружившись до самой макушки и пристегнув на запястья миниатюрные рации, командиры подразделений покинули склад и через краткое время группы из людей в черном, заняли оборонительные позиции на вверенных им участках. Акутагава, Хигучи и Мотоджиро поехали в порт, там были необходимы дополнительные силы, для отражения яростной атаки противника, который пытался прорваться через отсечённые позиции.
Безумный подрывник всю недолгую дорогу кривлялся и подхихикивал, считая очередные разборки, увеселительной прогулкой.
— Ах-ха-ха, сейчас я устрою им контратаку из лимонного ханамити, — веселился Каджи, нетерпеливо ёрзая на заднем сиденье служебного автомобиля, как будто в зад ему впивались тысячи иголок.
— Потопишь хоть одно судно, принадлежащие корпорации, и пеняй на себя. Босс с тебя три шкуры спустит, — безэмоционально высказался Рюноске, поправляя поднятый до подбородка ворот плаща.
— Ой ли, кто бы говорил, — Мотоджиро поднял на лоб защитные очки, явно сделанные по особому заказу и прогнусавил сквозь смех, — не-е-е, я с тебя пример брать не буду. Меня, такого гениального химика, не побежит потом спасать юная леди, а, кстати, почему, я ведь такой…
Какой такой, Каджи договорить не успел, его горло сдавила чёрная лента способности Акутагавы и он на мгновение застыл с комичным выражением лица.
— Да, ладно тебе, чего ты бесишься, я же ничего такого не сказал, — выдавил из себя подрывник, перекидывая из ладони в ладонь пару лимончиков, словно жонглируя ими.
Рюноске обернулся и, просунув голову между спинками передних сидений, угрожающе зашипел:
— Лучше вообще заглохни, а не то я тебя на совсем лишу возможности разговаривать, и погремушки свои убери, — Акутагава кивнул на бомбочки в руках Мотоджиро, — всё равно воспользоваться ими не успеешь.
— Ну-у-у, это как сказать, — лукаво улыбаясь, протянул Каджи, видимо, нисколько не боясь угроз коллеги, — хочешь прямо сейчас и попробуем? — хитро подмигивая сначала левым, а потом правым глазом, выдал он, разом подбрасывая лимоны к потолку машины.
Молниеносно среагировав на опасность, Рюноске поймал обе бомбы способностью и, находясь в состоянии крайнего бешенства от поступка подрывника, рассовал их по карманам потрёпанного, некогда белого, лабораторного халата Мотоджиро, со словами:
— Отдохни малость, тупица, устал я от тебя, — пережал тому сонную артерию.
Гениальный химик отключился и через десять минут проделанного в полном спокойствии пути, чёрный бронированный автомобиль представительского класса въехал на территорию порта, которая была весьма велика. Проехав, как можно ближе к месту сражения, Ичиё остановила машину, возле одного из контейнеров, когда услышала голос очень вовремя очнувшегося Каджи.
— Что, уже приехали? — ответом Мотоджиро никто не удостоил, но, покрутив туда-сюда головой, он и так понял, они на месте, а, значит, шутки закончились и начинается серьёзная работа, учитывая, что мрачная атмосфера вокруг не позволяла думать иначе. Все трое в спешке выскочили из автомобиля, теперь им был слышен шум волн, ветра и нескончаемой стрельбы. Синхронно захлопнув дверцы, они бегом направились к одному из причалов, окунаясь в обычные будни боевых сотрудников Портовой Мафии, где повсюду бил в ноздри металлический запах крови, воняло гарью, раздавались звуки выстрелов, борьбы и бьющегося стекла.
Старательно приготовленный Хигучи накануне вечером обед, был съеден по приезду в офис глубокой ночью. Валившиеся с ног от усталости, мафиози не почувствовали ни вкуса, ни запаха и, когда Ичиё вернулась в кабинет с вымытыми контейнерами и тарелками, она застала начальника полулежащим в офисном кресле с прикрытыми глазами. Акутагава потушил верхний свет, откинул спинку кресла по максимуму и соорудил себе расемоном подставку для ног, что вызвало у блондинки милую улыбку. Раньше начальник никогда не позволял себе настолько расслабляться в её обществе, но так было раньше, а с недавних пор многое изменилось.
— Акутагава-семпай, ложитесь на диван, вам нужно как следует отдохнуть, — вполголоса говорила девушка, убирая посуду в тумбочку, — ведь неизвестно через сколько времени нас вызовут вновь, поэтому…
— Поэтому на диван ляжешь ты, — не грубо перебил Рюноске излишне заботливую подчинённую, — давай доставай свой плед и ложись, а на хороший отдых, мы когда-нибудь получим целую вечность, — философски добавил юноша, не открывая уставших глаз.
Взглянувшая с укором Хигучи, попробовала возразить начальнику:
— Но, Акутагава-семпай, вам нуж…
— Это приказ, — сердито припечатал Акутагава, чуть повысив голос, — а приказы у нас что? Сама знаешь или напомнить?
— Я помню, Акутагава-семпай, приказы у нас не обсуждаются, — со вздохом произнесла девушка и, открыв дверцу шкафа, потянулась к верхней полке, доставая оттуда пакет с лежащим в нём пледом.
Сняв пропитавшийся едким запахом пороха пиджак и обувь, Ичиё прилегла на диванчик и, натянув по шею клетчатый плед, закрыла глаза.
Уткнувшись носом в мягкий ворс блондинка вспоминала, как в пятницу утром, она накрывала им начальника и как Акутагава-семпай во сне подставил голову под ласковое движение её ладони.
«Неужели это и правда было? Нет, вряд-ли, наверное всё же мне показалось», — успела подумать Хигучи, прежде чем провалиться в короткий рваный сон, без сновидений, скорее похожий на лёгкий обморок.
Рюноске не сразу смог заснуть, какое-то время, он ещё прислушивался к звукам с улицы и шелесту свежего, ночного ветерка, своенравно врывающегося в кабинет сквозь приоткрытые окно, но тихое сопение, спящей рядом девушки, подействовало умиротворяюще и вскоре зыбкая дрёма окутала утомлённое боями сознание парня.
Маленькая война продлилась до вечера четверга. Передела сфер влияния не получилось, Портовая Мафия уверенно отстаивала свои позиции, хоть и очень агрессивными методами, но исход дела того стоил. У Ичиё не укладывалось в голове, неужели противник реально надеялся на победу. Ведь нападать на самую влиятельную организацию в городе было чистейшим безумием, глупее поступка и придумать нельзя. Враг бесспорно поплатился за свою глупость, наглость и самоуверенность, правда и мафии пришлось понести некоторые убытки. И сейчас, пятничным вечером, стоя на ковре в обители босса, вместе с остальными командирами отрядов, перед мысленным взором Хигучи, проносились обрывочные воспоминания, прошедшей недели, которая казалось не закончится никогда. Накопившаяся за эти дни усталость, теперь ощущалась буквально каждой клеточкой организма.
Мори, положив руки в неизменных белых перчатках на стол, восторгался проделанной работой, что благодаря выбранной им тактике была выполнена без сучка и задоринки, а неприятель, смеющий усомниться в могуществе корпорации, безжалостно отправлен на корм рыбам. В таких случаях, босс обычно не скупился на похвалу, умный и хитрый мужчина ценил своих подчинённых и умело ими управлял. В настоящий момент Огай, абсолютно будничным тоном, сообщал о выписанной всем выжившим сотрудникам денежной премии и достойной компенсации семьям погибших, но Ичиё слушала пламенную речь боса вполуха. Судорожно вцепившись пальцами в папки с отчётами и прижимая их к груди, девушка вспоминала как в среду, по несчастливой случайности, её вместе с Акутагавой-семпаем и несколькими мужчинами в чёрных костюмах, умудрились взять в кольцо, не дав им и мизерного шанса уйти от столкновения.
И всё бы было ничего, но среди нападавших, по численности превышающих их маленький отряд раза в два, оказался одарённый, с непростой боевой способностью метать ножи. Эти ножи появлялись из неоткуда, прямо, как бомбы Каджи и летели вперёд с невероятной скоростью и в огромном количестве. Акутагава-семпай не мог дотянуться до эспера лентами расемона по причине того, что ему приходилось шустро крошить на кусочки, летящие в его сторону острые лезвия, пока за спиной юноши велась активная, беспорядочная перестрелка, исход которой, зависел от любой случайности. Хигучи, кружась, словно вихрь, принялась осыпать противника градом пуль, её профессиональным долгом было прикрывать спину Рюноске, но и ненавистный враг не отставал. С обеих сторон звучала непрерывная пальба, двое из пяти «Чёрных Ящериц» были уже убиты, остальные ещё отстреливались. На какое-то время исход боя оставался неясен, но внезапно всё стихло, и только в полумраке искрил оборванный стрельбой кабель, да изредка раздавались резкие, тревожащие воображение звуки, становящиеся то явственнее, то глуше. Не опуская автомата, Ичиё быстро огляделась вокруг, под ногами девушки, на грязном асфальте лежали трупы и своих и чужих, а впереди маячила убегающая серая тень единственного выжившего врага. Хигучи выпустила пулю вслед удирающему супостату, но тот уже успел завернуть за угол здания и тогда Ичиё погналась за ним, слыша, как через несколько секунд относительную тишину пронзил ритмичный звук мотора.
— Далеко не уйдёшь, гад, — выдохнула блондинка, на бегу вешая автомат на плечо и срывая с поясного ремня висящую там гранату. Разогнув предохранительные усики, девушка сжала корпус гранаты и её рычаг в правой руке, а левой резко выдернула чеку. С бешено колотящимся сердцем, Хигучи, примерившись, швырнула боеприпас вдогонку только что сорвавшемуся с места автомобилю, а сама, нырнув обратно за угол и закрыв уши ладонями, тут же понеслась по прямой траектории обратно, туда, где оставался Акутагава-семпай.
Затормозив у начальника за спиной, Ичиё, в миг отбросив лишние эмоции трезво оценила обстановку, с полувзгляда понимая, ситуация ничуть не изменилась. Акутагава-семпай по прежнему защищается, а те лоскуты ткани, которые он всё же успевает выпускать безжалостно рассекают сверкающие клинки. Интуиция девушки не просто подсказывала, она кричала ей, начальник не станет использовать защитный барьер. Он хочет победить достойного противника, разобраться с ним здесь и сейчас, а разрыв пространства, хоть и мощная, но всего лишь защита, крайняя мера, которая даст одарённому время на то, чтобы скрыться за контейнером и сбежать, поскольку созданный из способности щит не позволяет одновременно атаковать. Но даже если теоретически такое было возможно, то на практике пространственный разрыв поглотил бы способность и самого владельца, а потому Хигучи просто обязана что-то придумать и чем быстрее тем лучше. Метателя ножей нужно срочно вывести из строя, сделать так, чтобы он замешкался, отвлёкся хотя бы на секунду и этой секунды будет достаточно, Акутагава-семпай успеет отправить ловкача к праотцам. Решение созрело мгновенно, блондинка, отбросив в сторону автомат, стремительно припала на колено и по-быстрому приподняв брючину выхватила из прикреплённой к голени бандаж-кабуры маленький пистолет. Девушка понимала, этот шанс будет единственным и выстрел должен быть максимально точным.
Оставаясь стоять на коленях, Ичиё осторожно выглянула из-за развивающейся полы чёрного плаща. Увлечённый боем недруг не заметил её светловолосой головы, даря Хигучи возможность хорошенько прицелиться, полностью сфокусировавшись на мишени.
А вот Рюноске давно знал, подчинённая находится позади него, эспер моментально распознавал, исходящую от девушки энергию. За время совместной работы, они хорошо научились чувствовать друг друга, даже если один не был в зоне видимости второго. Никого постороннего Акутагава бы и близко к себе не подпустил, умертвив того ещё на подступах. Юноша догадался, неугомонная блондинка что-то задумала и не пытался ей помешать, он научился доверять ассистентке и был уверен — Ичиё не подведёт. Рюноске злило другое, ведь то, что замыслила девушка, наверняка, противоречит его прямому приказу и представляет опасность для её жизни. Парню на мгновение стало смешно.
«Ха, ну конечно, противоречит, кто бы сомневался, а разве, может быть, иначе, Хигучи есть с кого брать достойный пример. Каков начальник, такова и подчинённая», — думал Акутагава продолжая кромсать треклятые ножички, вместе с тем проворно атакуя с новой силой, — «да и мысли по поводу опасности глупы и нелепы, вся их работа один сплошной риск, где любое промедление подобно смерти… Так стоит ли думать об этом теперь? Ладно, чтобы не сделала эта бесшабашная, по окончанию миссии всыплю ей по первое число», — решил для себя юноша, ловко пуская две чёрные ленты змеями по асфальту, — «если не заметит отрублю ему ноги, а потом…», — и в этот момент раздался выстрел. От неожиданности и боли вражеский одарённый мешком шлёпнулся на задницу, ножи разлетелись в хаотичном порядке, а из бедренной артерии мужчины фонтаном хлестала кровь. Неприятель, зажимая рану руками, злобно вращал по сторонам неоновыми глазищами, только сейчас замечая поднимающуюся с колен девушку и понимая, кому он обязан своим поражением, а то, что это именно поражение, сомнений уже не вызывало.
— Сдохни, сучка, — выкрикнул мужчина, выпуская из окровавленной ладони, последний в своей жизни острый холодный клинок, который был раздроблен в воздухе, не пролетев и метра, а сам одарённый навсегда замер, пронзённый выросшими из-под земли многочисленными смертоносными шипами. Падая, он что-то прохрипел напоследок и, раскинув в стороны руки, устремил к небесам остекленевший мёртвый взгляд.
Убедившись в смерти противника, Рюноске развернулся лицом к подчинённой, готовясь испепелить блондинку взглядом. На дне потемневших стальных глаз парня, сверкали яркие всполохи молний, ничем не хуже грозовых. Спрятавшая пистолет обратно в кобуру, Ичиё только успела отряхнуть колени от пыли и асфальтовой крошки, когда Акутагава схватил её за плечи и хорошенько встряхнул, заставляя девушку выпрямиться в полный рост и посмотреть ему прямо в глаза.
— Ты, что творишь, безрассудная? — свирепо рявкнул юноша, удваивая накал пламенного взора, — тебя, кто учил поворачиваться спиной к врагу? — ноздри Рюноске раздувались от негодования, а желваки ходили ходуном.
— Акутагава-семпай, в данном квадрате больше не оставалось врагов, кроме этого, — девушка качнула головой, указывая подбородком на поверженного эспера, — последнего негодяя, пытающегося сбежать, я взорвала вместе с автомобилем.
— Ты вообще ничего не понимаешь, да? — задал Акутагава, не нуждающийся в ответе вопрос, сразу же переходя к требованию, — и чтобы не смела больше вытворять подобное.
Откровенно говоря, Хигучи не очень понимала, отчего начальник так зол, но хорошо чувствовала его напряжение и силу стальных тисков цепких пальцев, что сжимали её, заставляя держать руки по швам.
— Но это моя работа… — попыталась вставить свои пять йен Ичиё, настырно упираясь золотисто-карими очами в лицо парня, но попытка блондинки не возымела успеха, она оказалась провальной по всем статьям и только ещё больше разозлила Рюноске.
— Твоя работа исполнять мои указания, — высказался юноша, с нажимом чеканя каждое слово, а звеневший в его голосе метал, угрожающе скрежетал по стенкам стоящих рядом контейнеров, неприятно царапая слух, — никогда, слышишь, никогда не смей прикрывать меня, поворачиваясь спиной к пустому пространству, даже если тебе кажется, что сзади никого нет, не смей нарушать мои приказы и особенно не смей необоснованно рисковать собой, — втолковывал Акутагава девушке прописные истины, совершенно точно зная, она их обязательно нарушит и тогда юноша, сам того не ожидая, выдал свой последний аргумент, — глупая, я не должен тебя потерять,
у меня нет на это права.
Хигучи не могла оторвать взгляда от серых глаз начальника, в которых отражались осколки вечернего неба, а грозовые молнии сменились на тёплое серебряное свечение, будто искорки нежности появились в них. Сердце Ичиё сначала замерло, как и она сама в удивлении, а потом быстро, быстро заколотилось и каждый его удар отдавался в висках, горле и даже в ушах.
«Неужели Акутагава-семпай своими словами даёт мне понять, что я для него дорога?»
А Рюноске, осознав, что сболтнул в его понимании лишнего, как обычно резким движением отпустил девушку и, отвернувшись от неё, демонстративно скрестил на груди руки, пытаясь таким нехитрым способом отгородиться от своих же слов.
— А у меня нет права потерять вас, семпай, и я сделаю всё, чтобы этого никогда не случилось, — раздался из-за спины негромкий, но уверенный голос подчинённой, — поэтому не просите у меня невозможного, сами знаете, на нашей работе очень часто приходится действовать по обстоятельствам.
— Упрямица, — бросил Акутагава через плечо и, недовольно цыкнув сквозь зубы, взметнул полами плаща, видимо для острастки, — ладно, поехали в штаб, на сегодня мы здесь закончили.
— Есть в штаб! — козырнула в ответ Хигучи, отмахнув пальцами правой руки на уровне лба и одёрнув пиджак, встала рядом со своим семпаем.
Каждый понимал, то, что сейчас они сказали друг другу, не являлось пустыми словами.
— Всем спасибо. Все свободны, — улыбнулся босс мафии всего одной стороной губ, той самой непревзойдённой фирменной улыбкой, что присуща успешным, уверенным в себе и своих силах людям и, махнув рукой в сторону двери, жестом велел сотрудникам расходиться. Блондинка с деловым видом аккуратно положила папки с документами на край стола Мори, постояла с минуту в ожидании дальнейших инструкций, но так и не дождавшись от босса никаких комментариев, молча поклонилась и следом за всеми двинулась к выходу.
— Акутагава-кун, задержись, — отдал распоряжение Огай, положив подбородок на сцепленные пальцы уперевшихся локтями в стол рук. Услышав приказ, Рюноске инстинктивно замедлил шаг, после чего резко развернулся и стремительной походкой направился обратно, в середину огромного кабинета.
Остальные мафиози, оказавшись по ту сторону двери «священной обители» босса, заметно оживились. Все были счастливы и невообразимо рады окончанию ужасной бойни, закончившейся победой организации, и конечно же, мужской коллектив единогласно решил встретить выходные и проводить тяжёлую неделю крепкой выпивкой. Бодренько шагая по коридору к лифту, мужчины на ходу обсуждали в каком заведении они сегодня будут расслабляться, и после недолгих споров остановили свой выбор на отменном, но не очень большом и не дорогом кафе-баре, недалеко от офиса.
К немалому удивлению Ичиё, заразившаяся всеобщим позитивным настроением Гин, в этот раз присоединилась к компании мужчин, тихо прошелестев из-под маски, что парочка некрепких коктейлей ей тоже не повредят. Наблюдательная Хигучи мимоходом отметила, каким восторгом и искренней радостью загорелись глаза идущего рядом с девушкой Тачихары. Губы парня растянулись в счастливой улыбке до ушей и, глядя на жизнерадостную физиономию Мичизу, приунывшая Ичиё и сама невольно улыбнулась.
— Эй, ане-сан, что с настроением? — обратился Тачихара к блондинке в своей излюбленной шуточной манере, привычным жестом приглаживая торчащие на затылке волосы, которые после этого движения опять поднялись, — пойдём с нами, — внёс он дельное предложение, видя грустную мордочку коллеги, — отдохнём, развеемся после трудов праведных. Обещаю будет весело, — с азартом вещал Мичизу, чуть ли не пританцовывая на месте.
— Большое спасибо за сердечное приглашение, Тачихара-кун, но я воздержусь, — Хигучи машинально поправила пучок на макушке и, с сожалением разведя руки в стороны, поспешила оправдаться, — не люблю я шумные места и большие компании не жалую, честно говоря, суеты мне и на работе хватает.
— Ну смотри, как знаешь, — Мичизу казалось совсем не расстроился, он шагнул в лифт, пропуская девушек вперёд, но блондинка осталась стоять на этаже.
— Вы езжайте, а я пожалуй по лестнице пройдусь. Спускаться не подниматься, — скороговоркой выпалила Ичиё отворачиваясь от сослуживцев, чтобы не смущать последних своим удручённым видом.
— Вообщем, если надумаешь, ты знаешь, где нас искать, — выкрикнул Тачихара в спину удаляющейся девушке, затем двери лифта бесшумно закрылись и кабина медленно поползла вниз.
«Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах — какое же всё-таки верное выражение», — думала Хигучи, ступая по ступенькам лёгкими равномерными шагами.
Ичиё тяжело вздохнула, в её планах на сегодняшний вечер было пригласить Акутагаву-семпая прогуляться. Она хотела предпринять ещё одну попытку, после той неудавшейся на острове, и кто знает, может быть, сегодня Акутагава бы согласился выпить с ней кофе со сладким десертом в ближайшем кафе, а позже бесцельно побродить по набережной, полюбоваться закатом, вдохнуть в лёгкие свежего вечернего воздуха и послушать всплески воды о берег. Хигучи сердцем чувствовала между ними что-то происходит, ведь тот не удавшийся поцелуй и второй у виска, не были сном или бредом её помутившегося рассудка, они были самыми, что ни на есть
настоящими и забота, которую начал проявлять к ней семпай была
настоящая, хоть и своеобразная, и конфеты, привезённые в подарок из командировки, и его первое осознанное прикосновение к ней, после выпитого чая с теми самыми конфетами. Девушка дотронулась до рукава пиджака, припоминая, как скользила по нему ладонь начальника, и как Рюноске, опустив веки, утыкался носом в её пучок, и свои зашкаливающие эмоции в тот краткий миг. Ичиё быстро облизнула ставшие вдруг сухими губы, вновь ощущая на них привкус подаренного шоколада, и невольно затаила дыхание, воспроизводя в памяти то, как стоя возле денника Найто, Акутагава нерешительно приобнял её за плечо, и от смущения сжал его чуть сильнее положенного. Да много чего за последнее время случилось странного в их отношениях, но самым важным и значимым для Хигучи оставались
слова, те слова, что после боя произнёс Рюноске сухим отрывистым голосом, скрывая за строгостью тона внутреннюю тревогу, но теплоту и нежность, которая вместе с осколками неба отражалась тогда в его серых глазах, юноша скрыть не смог.
Глупая, я не должен тебя потерять, у меня нет на это права.
Всё, всё, всё это было живым, настоящим и очень личным и могло означать лишь одно, её семпай начал питать к ней тёплые чувства, больше непохожие на то холодное, презрительное общение, что было не так уж давно.
Акутагава, как и любой человек, бывал разным, злым, жестоким, молчаливым, спокойным, эмоциональным, раздраженным, но он никогда не стал бы фальшивить — Ичиё была уверена в этом на тысячу и один процент. Рюноске всегда был честен, даже слишком, в отличие от своего мерзкого бывшего наставника, который весь был пропитан фальшью насквозь.
«Просто дай ему ещё немного времени, ему нужно ещё совсем чуть-чуть», — очень кстати вспомнилась фраза, сказанная ей Нома, в которую девушка верила как в Норито, как верила и в то, что обязательно дождётся, когда так горячо любимый ею мужчина, наконец-то подпустит её к себе ближе дозволенного. Ведь Акутагава-семпай, как никто другой нуждается в любви.
За размышлениями Хигучи сама не заметила как добрела до кабинета и даже успела шлёпнуться в рабочее кресло. Бестолково крутанувшись в нём туда-сюда пару раз, блондинка с наслаждением вытянула ноги и, уперевшись взглядом в циферблат настенных часов, попыталась предугадать на сколько по времени босс задержит её непосредственного начальника. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, двадцать…
«
Ждать бесполезно, надо ехать домой, Мори-сан мог отправить сильнейшего эспера на секретное задание одного», — шептал здравый смысл в одно ухо девушке, но Ичиё упорно игнорировала его нравоучительный тон, прислушиваясь к звонкому голосу надежды в другом ухе, — «
а может ещё не всё потеряно, может стоит подождать?».
И пока Хигучи решала дилемму, как лучше ей поступить, тишину разорвал мелодичный звонок её мобильного, от которого задумавшаяся Ичиё, подпрыгнула в кресле и, рефлекторно опустив руку в карман, выудила из него телефон.
«Судзуки Мияко» — высветилось на дисплее. Хигучи моментально почувствовала какую-то трепетную радость и умиление, и по лицу блондинки поползла непроизвольная улыбка, которую она не смогла подавить. Не успела Ичиё провести пальцем по кнопке принятия вызова, как в трубке пропел чересчур жизнерадостный голосок лучшей подруги.
— При-ве-ет, солнце моё не заходящие, — Хигучи смогла только вклиниться с взаимным приветствием, а дальше поток слов Мияко потёк неиссякаемым ручейком, — я так понимаю, дорогуша, ты всё ещё сидишь в душном кабинете, — реплика Судзуки звучала, как утверждение, — и что заставляет такую красавицу, как ты, вечером пятницы торчать на рабочем месте, когда все приличные люди уже давно отдыхают от повседневных забот? А-а-а, понятно, — сама себе ответила Мияко на поставленный вопрос, — тебя не отпускает домой твой «великий и ужасный» начальник, заставляя переставлять с места на место никому ненужные папки, или он привязал мою ненаглядную к стулу и выпытывает с кем благовоспитанная барышня пойдёт сегодня на свидание? — Ичиё не смогла сдержать смешка. Щебет подруги определенно действовал на неё благотворно и воодушевляюще, словно она слопала сладкую конфетку или накапала целительный бальзам на израненную чувствами душу, — ну же, не молчи, давай отвечай, что случилось? Я жду, — Судзуки наконец-то прервала свой монолог и до слуха Хигучи донеслось оживлённое шебуршение. Видимо, Мияко разворачивала плитку своего любимого шоколада с цельным миндалём, к которому питала особую слабость, такую же, как и к обуви на высокой, тонкой шпильке.
— Лучше бы привязал, — тихо пробормотала Ичиё, глядя в одну точку на стене, но девушка на том конце связи её хорошо услышала.
— Та-ак, — задумчиво протянула она, — много ума не надо, чтобы понять, твоё настроение сейчас колеблется ниже нулевой отметки. Похоже сегодня мне придётся поработать антидепрессантом, — Хигучи на это то ли хрюкнула, то ли всхлипнула, но, собравшись силами, полюбопытствовала:
— Слушай Судзуки, а как ты поняла, что я всё ещё в кабинете? — и зачем-то обижено добавила, — у нас вообще-то не душно, по всему офису кондиционеры висят или ты забыла?
— Я то не забыла, — весело откликнулась Мияко, — но можно подумать ты его включаешь. Чьё здоровье бережёшь дорогуша, своё или…
— Или, — сердито буркнула Ичиё, подскакивая с кресла и открывая все окна на проветривание.
— Я так и думала, — Судзуки нисколько не обиделась на возмущённый тон приятельницы, она вообще была не из обидчивых, злится, значит эмоционирует, а это однозначно лучше, чем сидеть и множить тоску, мучая ею сердце, — ты вроде интересовалась, как я узнала, что моя драгоценная подруга до сих пор находится в офисе, — Мияко на секунду умолкла, отпила из большой, ярко красной кружки внушительный глоток горячего напитка и, удовлетворённо крякнув, продолжила говорить, — так вот, рассказываю. Окна нашего кабинета помнишь, куда выходят?
— Конечно, помню, ближайшие лет пятьдесят смею надеяться маразм мне не грозит, — Хигучи скептически хмыкнула и, взявшись за лейку, полила единственный стоящий на подоконнике цветок, на прибывание которого, начальник дал ей милостивое разрешение.
— Вообщем я, совершенно случайно взглянула в окошко и увидела, как все ваши, немаленькой такой компанией вышли из здания и, навострив носы по ветру, зашагали к ближайшему питейному заведению, с ними даже очаровательный, рыженький исполнитель пошёл, а вот тебя, подруженька, с ними не было. Э-э-э-х, если бы не моя безудержная страсть к высоким каблукам, я бы уже давно проявила разумную инициативу в сторону рыжика, ни разу не оглядываясь на возможные последствия, — Судзуки мечтательно закатила глаза к потолку и заливисто расхохоталась.
— Как мне не хватает твоей внутренней уверенности, Мияко, — совершенно безучастным тоном выдохнула в трубку Ичиё, отходя от подоконника. Блондинка открыла дверцу шкафа и посмотрелась в то самое зеркало. Не увидев в отражении ничего хорошего, кроме своего тоскливого выражения лица, Хигучи поспешила захлопнуть дверцу обратно.
Брюнетка резко перестала смеяться, она явственно почувствовала, Ичиё не просто плохо, ей реально хреново, и долг Судзуки, как хорошей подруги, в срочном порядке исправить ситуацию. Мияко была отлично осведомлена, какая жуть творилась в организации всю прошедшую неделю, через бухгалтерию проходили все расходные счета, начисление премий и компенсаций. Этих документов девушке было вполне достаточно, чтобы понять, какие убытки понесла корпорация и сколько человеческих жизней унесли очередные разборки. Судзуки так же понимала, в связи с последними событиями, Хигучи имеет полное право на хандру. Хроническая усталость смешалась с личными переживаниями, вот негативный результат и не заставил себя долго ждать.
— Зачем тебе моя внутренняя уверенность, когда у тебя есть твёрдость характера, сила духа и безграничное терпение, а с таким наборчиком, моя дорогая, ты легко сможешь перешагнуть через все трудности и невзгоды и добиться желаемого результата, во всех своих начинаниях, — ласково проворковала Мияко певучим голоском, спеша успокоить и поддержать раскисшую по всем статьям подругу, — вообщем так, цыплёнок, собирайся, мы идём в кино, — брюнетка моментально переключилась на командирский тон, беря бразды правления в свои умелые руки, — возражения не принимаются, через пять минут жду тебя на улице у дверей главного входа. Всё, конец связи, — и Судзуки прервала звонок.
Ичиё и не собиралась возражать. Нет, она, конечно, могла отказаться и встретить выходные дома, сидя весь вечер перед телевизором, в гордом одиночестве, но уютный зал кинотеатра, да ещё и в компании с лучшей подругой, безусловно выглядел гораздо привлекательнее. Мияко, конечно, не решит её сердечных проблем, но своей неукротимой, бьющей через край энергией бесспорно заразит, а это означает только одно, душевный настрой самой Хигучи сменится с нынешнего на позитивный и былой оптимизм обязательно вернётся, в этом девушка нисколечко не сомневалась. Ичиё подхватила сумочку и вышла в коридор, решив подождать подругу на улице. Блондинка прекрасно знала, обещанные Судзуки пять минут могут растянуться на все пятнадцать, а то и тридцать тут уж как повезёт, но сидеть одной в пустом кабинете и ждать у моря погоды не было больше ни сил ни желания. Хигучи никогда не злилась на брюнетку за опоздания, знала бесполезно, просто постепенно сама научилась приходить на встречи с ней чуть позже назначенного времени, что для пунктуальной до мозга и костей Ичиё в принципе было не допустимо.
«Ничего не поделаешь, Мияко эспер, а у каждого эспера есть свои слабости», — философски рассуждала блондинка, выходя из стеклянных дверей офиса.
Акутагава подёргал ручку кабинета. Заперто, как и ожидалось, а на что, собственно говоря, он
рассчитывал? Рабочий день официально окончен и Хигучи вовсе не обязана находиться на рабочем месте. Босс задержал только его, остальные сотрудники вольны распоряжаться свободным временем по своему разумению, и умом юноша это понимал, но почему-то чувствовал дикое разочарование и незнакомую ранее звенящую пустоту внутри, казавшуюся невыносимой. Рюноске впервые хотел провести вечер пятницы не один, он подумывал пригласить подчинённую в кафе на чашечку чая, а
потом… Про потом Акутагава как-то не думал, так далеко юноша ещё не заглядывал. Возможно, он бы позвал Ичиё на прогулку в парк или в кино, ну или можно было неспеша походить по городу, разглядывая, сияющие холодными огнями неоновые вывески. Рюноске не знал, что конкретно могла выбрать Хигучи, и теперь вряд-ли узнает, ведь девушка уже уехала домой.
К слову сказать, Гин написала ему сообщение, поставив в известность о вечернем променаде с коллегами в бар. Сестрица просила не ждать, ибо не знает во сколько вернётся, но точно не рано, а, значит, нельзя исключать, что и его подчинённая направилась туда, вместе со всеми? Так может есть смысл позвонить и узнать, где сейчас находится Ичиё? Именно об этом думал юноша, выходя из лифта. Акутагава на ходу достал телефон, как вдруг, сквозь идеально прозрачное стекло офисной двери, увидел знакомый пучок светлых волос. На улице стояла Хигучи и смотрела прямо перед собой каким-то рассеянным, даже отрешённым взглядом. Через несколько секунд блондинка решительно тряхнула головой, словно отгоняя от себя тяжёлые думы и медленно повернув лицо, напряжённо уставилась на вход в здание.
«Ичиё явно кого-то ждёт», — безошибочно определил Рюноске, приближаясь к стеклянным дверям, и в мозгу парня, слегка неуверенно промелькнула шальная мысль, — «а, что если…» — но додумать её эспер не успел, кто-то довольно ощутимо задел его бок локтем.
Акутагава, от неожиданности, дёрнул рукой, чёрный плащ мгновенно ожил и зашевелился, а Рюноске упёрся прожигающим на сквозь взглядом в того, кто позволил себе этакую неслыханную дерзость. Чаще всего, от мрачного юноши старались держаться подальше, нутром чувствуя исходящую от него опасность, и по возможности обходили стороной. Эспер к такому давно привык, принимая, как должное, и был искренне удивлён тем фактом, что какой-то человек позволил себе нарушить его личное пространство, да ещё и столь бесцеремонным способом. Этим человеком оказалась, спешащая к выходу девушка, чей внешний вид слегка отличался от обычного офисного сотрудника, но излучал добродушие и уверенность в себе. В её длинных чёрных волосах, рассыпающихся по плечам мерцающим каскадом, сверкали ярко-синие пряди, а запястья обеих рук украшали всевозможные браслеты, ритмично позвякивающие при движении.
«Да это же та самая экстравагантная бухгалтерша, которая своим причудливым поведением чуть не лишила меня аппетита, когда мы с Хигучи обедали в кафе», — быстро вспомнил Акутагава и инстинктивно отпрянул в сторону, продолжая исподлобья недобро пялиться на брюнетку, — «только в ней что-то изменилось, кажется цвет волос, да точно синие пряди, в тот раз были бордовыми», — а девушка, крепко сжимающая под мышкой сумочку, скороговоркой рассыпалась в извинениях, даже не взглянув, с кем случайно столкнулась и, не сбавляя резвого темпа, стремглав выскочила на улицу, на бегу помахивая кому-то рукой.
Степенно вышедший следом Рюноске увидел, как сумасбродная бухгалтерша подлетела к его подчинённой и сходу кинулась её обнимать, интенсивно что-то тараторя. Хигучи обняла брюнетку в ответ и расплылась в радостной улыбке, но отсвет тихой грусти, застывший в глубине медовых глаз подруги, Судзуки смогла разглядеть без труда.
«Так вот, оказывается, кого ждала Ичиё», — понял Акутагава, с плохо скрываемой досадой опуская телефон на дно кармана плаща, — «ну и ладно, пусть идут, куда хотят, а я и дома найду, чем заняться, не впервой, да и вообще не очень-то и хотелось», — стиснув зубы, успокаивал сам себя юноша, старательно делая вид, что ему всё равно, и встреча Хигучи с подругой его не коем образом не беспокоит. В два счёта преодолев несколько ступеней, отделяющих здание офиса от предлежащей к нему территории, Рюноске с гордо поднятой головой, продефилировал мимо стоящих в стороне девушек, нервно проглатывая предательский ком горечи, так некстати поднявшийся изнутри к горлу парня.
— Акутагава-семпай?! — еле слышно прошептала блондинка, утыкаясь болезненным взглядом в спину удаляющегося начальника, что не укрылось от внимательных глаз и острого слуха Мияко. До брюнетки разом дошло, на выходе она столкнулась именно с этим молодым человеком, с начальником Ичиё.
— Помнится, я обещала кому-то устроить свидание, — прошелестела Судзуки тягучим, немного загадочным голоском, словно разглашала некую секретную информацию, — а данные обещания всегда нужно выполнять, — Мияко решительно взмахнула рукой, с зажатой в ней сумочкой, отчего браслеты на правом запястье девушки издали мелодичный перезвон. Уставший разум Хигучи не сразу проанализировал смысл сказанных подругой слов, а когда проанализировал, блондинка резво поднялась на цыпочки и попыталась прикрыть рот Судзуки ладонью, но было поздно, и от услышанного Ичиё быстро спрятала в ладонях своё лицо, —
великий и ужасный, Акутагава-сан, пожалуйста подождите, — громко выкрикнула Мияко, делая несколько уверенных шагов по направлению к парню.
Больше всего на свете Хигучи хотела сейчас либо застонать, либо истерично расхохотаться, ну или как вариант провалиться сквозь землю, но девушка всего лишь стёрла капельки пота, так некстати выступившие на лбу и, встав рядом с подругой, приготовилась всеми силами отстаивать её право на жизнь.
Услышав обращающийся к нему звонкий голос бухгалтерши, Акутагава сперва ненадолго опешил, такого поворота он точно не ожидал, но сделав ещё пару ровных твёрдых шагов, юноша внезапно остановился, решив всё же выяснить, что понадобилось от него этой чокнутой. Рюноске стремительно развернулся на сто восемьдесят градусов и, встав к брюнетке лицом, вперил в неё холодный угрожающий взгляд, от которого наглую девицу уже должен был пробрать мороз по коже.
— Что тебе от меня нужно? — отчётливо проговаривая каждое слово, ледяным тоном поинтересовался Акутагава, замирая в ожидании ответа, словно ждущий добычу змей.
К великому изумлению парня, бухгалтерша нисколько не растерялась и, сияя озорной беспечной улыбкой, жизнерадостно молвила:
— Мы с вашей коллегой, — она указала подбородком на стоящую рядом с ней Ичиё, — намереваемся посетить кинотеатр. Не желаете присоединиться к нашей скромной компании? — довольная физиономия брюнетки не выражала и тени страха, она не тряслась мелкой дрожью и уж точно не собиралась никуда убегать, а вот гневная гримаса, временно застывшая на лице Рюноске, мигом сменилась крайним удивлением.
Первую секунду Акутагава ошарашенно смотрел на девушку напротив, кажется не совсем понимая, чего от него вообще хотят, простое по своей сути, но весьма неожиданное предложение, малость выбило юношу из колеи. Идти куда-то в компании этой взбалмошной особы однозначно не хотелось, но и отпускать Хигучи с ней почему-то
не хотелось ещё больше, и пока Рюноске соображал, как ему половчее аргументировать свой отказ, да и в целом высказать брюнетке всё, что он о ней думает, если прошлого раза той оказалось не достаточно, Судзуки картинно закатила глаза и с присущим ей своеобразным юмором с лёгкостью выдала:
— Акутагава-сан, вы так долго раздумываете, будто бы я предложила вам не поход в кино с двумя очаровательными богинями, приятной наружности, — на этих словах Мияко подмигнула ставшей уже пунцового цвета блондинке, — а что-то очень непристойное, например, совершить обзорную экскурсию по кварталу Кабуки-тё.
Вероятно, это было чересчур, потому что после сказанного брюнеткой последовала немая сцена, длившаяся около полутора минут. Первой в ситуации сориентировалась Хигучи, издав какие-то нечленораздельные звуки, похожие на блеяние козы, она со всей силы дёрнула подругу за руку, так, что та аж пошатнулась на своих высоченных каблуках, но вызвать в Судзуки угрызения совести или по меньшей мере румянец стыда блондинке явно не удалось. Ошеломлённый происходящим, ибо с тонким юмором юноша был на «вы», Акутагава ещё некоторое время осмысливал услышанное, и с каждой секундой оно нравилось ему всё меньше и меньше. Подскочив вплотную к брюнетке, Рюноске вдруг оглушительно рявкнул:
— Хватит, заткнись, — и было в его голосе нечто такое, что могло бы остановить даже стаю волков, но на неуёмный нрав Мияко видимо не распространялось. Грозный рык парня, на брюнетку абсолютно не подействовал.
— О как… — забавно крякнула Судзуки, и с задорным блеском в глазах и обаятельной улыбкой на симпатичном личике, обратилась к Ичиё, которая всё ещё крепко сжимала её ладонь, — а всё-таки твой начальник очень темпераментный молодой человек, сложновато будет успокоить в критические моменты, — Хигучи стояла ни жива ни мертва, в душе сожалея лишь об одном: что не имеет эсперской способности, силой мысли лишить человека голоса. А ещё, блондинка зачем-то представила, как комично сейчас выглядит со стороны их троица, и теперь приходилось небывалым усилием воли сдерживать так и рвущийся наружу, неуместный в данный момент смех.
— Ты либо безмозглая, либо бессмертная, третьего не дано, — вслух заключил Акутагава и впервые заинтересованно взглянул на бухгалтершу, — совсем меня не боишься? — прямо спросил юноша, сердито шаркнув каблуком ботинка по асфальту, — я ведь и убить тебя могу, глазом моргнуть не успеешь.
Судзуки смотрела с лукавым прищуром, синие очи брюнетки, за круглыми стёклами очков загадочно блестели, а маленькие точки зрачков замерли, где-то на уровне переносицы парня.
— Хм, убить, — Мияко с задумчивым видом потеребила болтающуюся в ухе крупную серьгу, — убить конечно можете, в этом я не сомневаюсь, о силе и мощи вашей способности ходят легенды, но делать этого
вы не станете, — с оптимизмом в голосе заявила брюнетка.
— Откуда такая непоколебимая уверенность? — насмешливо обронил Рюноске, иронично выгибая тонкую бровь.
— Ну вы же не маньяк какой-нибудь, что бродит по ночам в поисках невинной жертвы, — вновь заговорила несносная девица, поясняя свою точку зрения, — вы убиваете врагов организации, в которой служите, — Судзуки кивнула на возвышающиеся небоскрёбы, принадлежащие Портовой Мафии, и обвела рукой окрестности вокруг, — а я не враг корпорации, я её сотрудник, ценный между прочим, — с нарочито серьёзным видом подчеркнула Мияко, продолжая разглагольствовать, — и вообще, такие смелые молодые люди вроде вас не нападают на безоружных девушек, наоборот они их защищают от…
— Оставь своё красноречие для глупцов, я тебя понял, — строгим командирским тоном, сопровождаемым повелительным жестом, перебил Акутагава словоохотливую брюнетку, — кино так кино, но учти, будешь много болтать, язык укорочу, несмотря на то, что ты безоружна, всё ясно?
— Ясно,
великий и ужасный господин Акутагава-сан, — отрапортовала Судзуки, сдвигая очки на кончик носа.
— И не зови меня так, — презрительно скривившись, потребовал Рюноске, и сделав быстрый шаг вперёд, встал рядом с Ичиё.
— Как скажете, Акутагава-сан, — Мияко почтительно поклонилась и зацокала каблучками по тротуару, в сторону оживлённой улицы. Хигучи и Акутагава неспешно двинулись следом за ней.
Не слишком сильно напрягаясь, Судзуки достигла поставленной цели, ей не в чем было себя упрекнуть.
***
В тёмном зале кинотеатра все присутствующие были увлечены происходящим на экране, наблюдая со стороны за протекающей перед глазами чужой жизнью и лихо закрученным сюжетом. Фильм оказался шпионским боевиком с элементами детектива и параллельной любовной историей, ну, а как иначе, ведь миром правят чувства, и не один шпион не будет хорош, если ему в пару не найдётся влюблённой в него барышни, ради нечастых встреч с которой, он будет совершать, откровенно говоря, безумные поступки. Почему-то сегодня любовные переживания героев не раздражали глаза и душу Рюноске, сюжет был по-настоящему захватывающим и интригующим своим хитросплетением линий и судеб, прошлого и настоящего, и юноша незаметно для себя увлёкся, не забывая искоса поглядывать на сидящую в соседнем с ним кресле Ичиё. Было очень занятно наблюдать, как Хигучи с подругой звонко хихикают над смешными моментами, иногда тихо перешёптываясь, или за тем как забавно ахает подчинённая, прикрывая ладошками лицо, когда происходит что-то нелицеприятное, а потом выдыхая, прижимает их же к груди.
«Смешная», — подумал Акутагава, и в его сердце шевельнулось нечто похожее на нежность, — «сама почти каждый день бесстрашно рискует собой, рядом со мной и не только, идеально управляется с оружием, а сейчас чуть ли не в обморок грохается от волнения. Всё же девушки странные существа, как не крути.».
Ближе к концу фильма всем стало ясно, хэппи-энда не предвидится, спасая любимую из лап боевиков, которые каким-то образом вычислили её и похитили, прознав, что данная особа является пассией того, за чью голову назначено крупное вознаграждение, и не абы кем, а спецслужбой огромной страны, мужчина получил серьёзные ранения, не совместимые с жизнью. Подмога из органов военной контрразведки подоспела вовремя, но всё решил, его величество случай, и герой умирал на руках спасённой им девушки, шепча окровавленными губами, что он ни о чём не сожалеет, и её любовь к нему стоила такого финала. Сидящая перед ним на коленях, рыдающая красотка, в испачканных в земле джинсах, и в свисающей клочьями, когда-то белой блузке, припав к груди любимого, молила его не умирать, обещая всевозможные банальности из серии, всё будет хорошо, но каждый понимал, вместе они уже не смогут быть
никогда.
Сцена была снята потрясающе реалистично, и находящаяся в зале женская аудитория чрезвычайно взволновалась. Дамы всех возрастов охали, шмыгали носами, некоторые даже плакали в голос, не сдерживая нахлынувших эмоций, и все, как одна, вцепились в сопровождающих их мужчин, а у кого таковых не было, то друг в друга.
Рюноске же не таясь, открыто смотрел на Ичиё, на её профиль и блестящую дорожку слёз, стекающую по щеке к подбородку. Акутагава видел свою подчинённую плачущей один единственный раз, когда девушка пришла к нему на выручку, совершенно не думая о себе и последствиях, и точно знала, всё закончилось в их пользу, битва выиграна, враг убит, а он спасён и пришёл в себя, только тогда она позволила себе эти слёзы, прозрачными потоками, хлынувшие из влажных глаз. Юноша вспомнил, как отвернувшись в смущении, но продолжая держать блондинку за руку, думал о том, что ещё никогда Хигучи не выглядела такой
красивой, и такой
испуганной.
Ичиё не всхлипывала, причитая, она плакала тихо, беззвучно, что тогда, что теперь, и только слегка подрагивающие пальцы, лежащей на подлокотнике кресла руки, выдавали её волнение. Память опять возвратила Хигучи в ту ночь, когда она чуть не потеряла семпая и отчаяние в очередной раз накрыло девушку с головой, мутной удушающей волной, заставляя молча глотать солёные капли. В следующие мгновенье блондинка почувствовала прикосновение. Рюноске, выпрямившись в кресле, накрыл ладонью её горячую руку и аккуратно сжав дрожащие пальцы, начал безмолвный диалог.
Ну всё хватит, не стоит плакать, я здесь, я рядом с тобой, а это всего лишь фильм и он уже почти закончился, — говорили глаза начальника, в которые, вздрогнув всем телом, осмелилась взглянуть Ичиё.
Девушка глубоко и судорожно вздохнула, едва сдерживая всхлип, и трепещущее сердце сжалось на миг, словно его стиснул железный обруч.
Прошу простить меня за эту слабость семпай. Вы мне безмерно дороги, а мои слёзы это всего лишь эмоции. Прошлый страх потери и радость от того, что сейчас вы рядом со мной, — ответили парню медовые очи.
Акутагава чуть сильнее сжал кисть Хигучи, в поддерживающем жесте, а другой рукой, едва коснувшись, быстрым, неловким движением стёр мокрые ручейки с лица подчинённой, и прежде, чем поспешно отвернуться, снова поймал её тёплый трепетный взгляд. Усердно делая вид, что его интересует происходящие на экране, Рюноске всеми силами старался привести в норму бешеный ритм своего сердца, гулкими звуками, отбивающийся в ушах.
Этот хаотичный безумный ритм вызвали действия Ичиё, которая, чуть помедлив, вдруг пододвинулась ближе и осторожно, но решительно прильнула щекой к его плечу, готовясь отстраниться по первому же сигналу. Не встретив и толики сопротивления, Хигучи прижалась сильнее и, положив другую руку ему на сгиб локтя, всё-таки разочек негромко всхлипнула, а затем притихла, кажется, начиная успокаивается.
Акутагава вновь был запредельно близко к ней, их разделял только широкий подлокотник кресла. Ичиё с нежностью посмотрела на переплетённые вместе руки, покоившиеся на том самом подлокотнике, длинные пальцы начальника полностью закрывали её ладонь. Тёмный кинозал, грустный фильм, сидящий рядом любимый мужчина, так непривычно позволяющий прикасаться к нему, всё это было слишком волнительно, для её исстрадавшегося сердечка, и Хигучи, совсем осмелев уткнулась носом в рукав плаща Рюноске, жадно вдохнув полной грудью исходящий от него терпкий аромат мужества, силы и как будто бы холодного осеннего ветра. Ичиё словно лишилась рассудка на миг, непозволительная близость семпая сводила с ума, хрупкое, лёгкое счастье наполнило лёгкие, заискрилось в воздухе, вскипая и лопаясь в крови пузырьками шампанского. Внутренности скрутило в замысловатый узел, а по позвоночнику побежали уже знакомые до боли мурашки, захотелось чего-то большего и Хигучи пришлось до боли прикусить губу, чтобы собрать воедино остатки разума и направить мысли в другом направлении. Ичиё, последовав примеру начальника, с трудом перевела свой взор на экран, где мелькали финальные кадры, на которых улыбающаяся девушка, с лёгкой грустью, застывшей на дне аметистовых глаз, катила в коляске забавного пухленького мальчишку, очень похожего на своего погибшего отца.
***
С общим потоком посетителей, троица вышла из кинотеатра, оживлённо обсуждая просмотренный фильм, вернее будет сказать, обсуждали его девушки, Акутагава всё больше отмалчивался, прокручивая в голове происходящее в последние минуты сеанса. Юноша прямодушно признался себе, ему было приятно прикосновение Хигучи, даже слишком, он откровенно наслаждался им. И в какой-то момент Рюноске показалось, что, когда он держал подчинённую за руку, между ним и Ичиё, с лёгким потрескиванием пробежали электрические разряды.
«И как теперь быть с этими разрядами, что
нам с ними делать?» — думал Акутагава, и его тонкие губы тронула сдержанная улыбка, за которой угадывалась лёгкая растерянность. На свой явно риторический вопрос, ответа у юноши пока не было.
— Нет, нет, моя дорогая, не нужно, ещё не хватало тебе такой крюк делать, — звонкий голос бухгалтерши вывел Рюноске из раздумий, но оставил всё в той же озадаченности, — моя карета будет подана, через три минуты, вам осталось совсем немного потерпеть мою драгоценную персону, а дальше развлекаетесь сами, без меня, миссия феи-крёстной на сегодня окончена, — весело проговорила Судзуки и, сверкнув синими глазищами, заговорщически подмигнула блондинке.
Последние слова подруги вызвали на лице Хигучи предательский румянец, а Акутагава, бросив краткий взгляд на девушку, привычно фыркнул, но промолчал. Он уже начал привыкать к своеобразной манере общения брюнетки и она его больше не то, чтобы совсем не раздражала, ну уж точно не так сильно как это было вначале. Пообщавшись втроём, за чашечкой кофе в кафе перед сеансом, юноша понял, девушка далеко не глупа. Судзуки оказалась достаточно интересной собеседницей, увлекающейся классический литературой, а ещё Рюноске почувствовал, исходящую от бухгалтерши позитивную энергию, которой она щедро делилась с окружающим миром.
Может, поэтому Ичиё с ней и дружит?
Посадив брюнетку в подъехавшее такси и пожелав той хорошего вечера, Хигучи и Акутагава некоторое время молча смотрели друг на друга, будто пытаясь разглядеть друг в друге то, что раньше им было недоступно. Рюноске отмер первым и, сумев вернуть лицу нейтральное выражение, сделал шаг вперёд.
— Пойдём, я провожу тебя до машины, — произнёс он, старательно скрывая за будничным тоном свои истинные чувства.
Девушка кивнула, соглашаясь, и они неторопливо побрели назад к офису, где на стоянке для сотрудников остался автомобиль Ичиё. Идти было не долго, всего-то минут десять и Хигучи решилась на то, что задумала ещё в прошлое воскресенье, когда перед сном зашла в соцсети на страничку канала «Новости города» в раздел «интересные, познавательные и развлекательные события на выходные дни». Блондинка, чуток поразмыслив, сделала вывод, что сегодняшний вечер, да и время, более чем подходящие, чтобы высказать своё предложение. Поэтому, сделав полный вдох, точно перед прыжком с парашютом, Хигучи решилась на то, что так тщательно продумывала всё это время.
Как говорится,
сейчас или никогда.
— Акутагава-семпай, — стараясь держаться непринуждённо, обратилась Ичиё к начальнику, пока пальцы девушки нервно теребили пуговицу на пиджаке, — а вы не хотите, завтра, во второй половине дня, после занятий на ипподроме, посетить выставку вместе со мной? — и не дожидаясь ответа, словно боясь услышать отказ, Хигучи, без перерывов и пауз, зачастила дальше, будто уговаривая, — на нынешних выходных в Йокогаму, из Окинавы приезжает известный каллиграф Каору Сакураяшики-сан. Он талантливый и успешный профессионал в своём деле, и на выставке, помимо написанных им работ, будет присутствовать сам господин Сакураяшики-сан, а его личное присутствие обещает зрителям эффектное зрелище…
Акутагава, замедлив шаг, повернул голову и заглянул в лицо подчинённой. Серые глаза юноши полыхали, как два блуждающих огонька на пустынной дороге.
—
Хочу, — не раздумывая, просто ответил Рюноске, словно и не слыша до этого торопливые пояснения блондинки, кажется, приняв решение ещё в тот момент, когда был озвучен вопрос.
И от этого краткого, но полного желания ответа начальства, все страхи и тревоги Ичиё отодвинулись на задний план, кажется, даже дыхание застряло в горле.
«Акутагава-семпай
согласился, он
согласился провести со мной культурный досуг, а это значит, завтрашняя прогулка по выставке будет чем-то похожа на
настоящее свидание», — от радости Хигучи хотелось прыгать до небес и кричать до горизонта, но девушка старательно сохраняла зыбкую видимость спокойствия, хотя внутри неё всё кипело.
Стоя на хорошо освещённой стоянке, около машины Ичиё предложила начальнику подвезти его до дома, но Рюноске решительно отказался.
— Не в этот раз, — тихо молвил юноша и счёл нужным добавить, — хочу пройтись в одиночестве.
— Я поняла вас, Акутагава-семпай, тогда до завтра? — девушка нерешительно потопталась на месте, а потом всё же залезла в уютный салон автомобиля и прежде чем захлопнуть дверцу, услышала:
— Хигучи…
— Да-а? — блондинка быстро подняла глаза.
— Уже довольно поздно, — Рюноске бросил взгляд на наручные часы и как-то странно передёрнул плечами, — вообщем,
напиши мне, когда приедешь домой.
— Конечно, Акутагава-семпай, — Хигучи открыто улыбнулась начальнику, девушка искренне радовалась каждому проявлению заботы с его стороны. Ичиё хлопнула дверцей, повернула ключ зажигания и машина, набирая скорость, плавно заскользила по идеально ровному асфальту.
***
Акутагава, в компании собственных мыслей, бодро дошел до дома. Пустая квартира встретила юношу темнотой. Гин, конечно же, ещё не пришла, чему Рюноске совершенно не удивился, для посиделок в баре было самое время. Эспер вымыл руки, переоделся, взял с полки книгу и, забравшись с ногами на кровать, закутался в плед, не забыв положить рядом с собой телефон.
Акутагава
ждал, но не внеурочного звонка от босса, впервые в жизни юноша ждал сообщения от
Хигучи, но не как от подчинённой, что должна была отчитаться о выполненном задании, а как…
Как от кого?!
Мобильный звякнул новым сообщением.
«Я дома», — прочитал Рюноске, стремительно цапнув сотовый и, не придумав ничего умнее, ответил:
«Я тоже».
Тут же осознав, что сморозил какую-то несусветную глупость, Акутагава призадумался, и секунд через десять или пятнадцать на телефон Ичиё прилетело следующее сообщение от начальника:
«Спокойной ночи, Хигучи».
