***
Эленна сидела на самом краешке стула, с тревогой скользя глазами по лицам семерых сыновей Феанора. Приехали даже лорды Карантир и Куруфин из своей крепости. Хайрэ и Лайрэ повышенным вниманием к себе ничуть не тяготились. С удовольствием показывали неподдельно заинтересованным лордам танец серебряных искр, причудливых бабочек и птиц. У Хайрэ даже на мгновение получилось создать силуэт бегущего зайца. Потом близняшки как-то разом утомились и закапризничали. Лорд Амрас тут же подхватил Лайрэ на руки и покружил по комнате. Забывшая об усталости младшая весело засмеялась. Хайрэ неожиданно посадил себе на колени устроившийся в кресле лорд Куруфин. Позволил отцепить фибулу от своей туники, встрепал пушистые светлые волосы на как всегда лохматой головенке и негромко спросил: −Хайрэ, а как так получилось? −Я хотела бабочку. – серьезно объяснила старшенькая. – Ловила и не поймала. А потом вот… Пятый сын Феанора так же серьезно кивнул, принимая объяснение. У Эленны голова шла кругом. Она поймала взгляд лорда Маглора и беспомощно развела руками. −Я ничего такого за ними не замечала. Второй лорд крепости бросил беглый взгляд на о чем-то шепчущихся Хайрэ и Куруфина, рухнувших, наконец, в другое кресло Амраса и Лайрэ и улыбнулся Эленне. −Каниэ Эленна, ни у кого из нас и в мыслях нет обвинять тебя в чем-то или упрекать. Как тебе известно, в Сильмариллах был заключен смешавшийся свет двух творений валиэ Йаванны – Древ Тельпериона и Лаурелин. Когда твоя мама сумела принять этот свет в себя, а после передать нам – это было сродни чуду. −Оболочка камня была надежна. – вмешался лорд Куруфин, невозмутимо и с явной сноровкой старшего брата и отца устраивая Хайрэ поудобнее. – Никто на свете не сумел бы ее разрушить. Поэтому я склоняюсь к мысли, что Сильмарилл сам выбрал Эстель. – по тонким губам скользнула усмешка. – Видимо, она ему чем-то понравилась. Лорд Келегорм, до этого сидевший неподвижно и пристально наблюдавший за девочками, кивнул каким-то своим мыслям и проговорил: −Странно, почему эта сила проявилась в близнецах, а не в Эстель и не в Эленне. −Полагаю, потому что Хайрэ и Лайрэ с ней родились. – отозвался лорд Маэдрос, переводивший глаза с девочек на портрет на стене и обратно. Этот портрет беспокоил Эленну всю сознательную жизнь. Зачем старшему сыну Феанора и государю эльдар держать на видном месте в кабинете портрет смертной, пусть и родоначальницы его Верных? Мама рассказывала, что Бельга из Химринга в свое время спасла лорду жизнь, но Эленне всегда казалось, что дело не только в этом. −Эленна, а ты сама никогда ничего такого не чувствовала? – спросил каниэ лорд Карантир, которого все эти изыскания, очевидно, больше забавляли, чем тревожили. −Никогда. – твердо ответила аданет. – Мне даже не передался талант мамы к музыке. Лорд Маглор невольно кивнул, подтверждая. Абсолютный слух и красивый голос Эстель к ее дочери действительно не перешли. Эленна умела играть на лютне несколько простых вещиц, но и только. Чувствовать мир, как Эстель, она тоже явно не умела. −Может, в этом все и дело. – медленно проговорил второй лорд Амон Эреб, неподвижно глядя перед собой. – У Эстель был не просто талант. У нее был дар слышать струны мира. Возможно, тогда, в Дориате, она услышала Сильмарилл, и он отозвался. Потому свет и перетек в нее. Но прижиться полностью в хроа смертной не сумел. Поэтому отхлынул сперва к Эленне, а потом и к нам. Менестрель поднялся на ноги и заходил по кабинету, сопровождаемый внимательными взглядами братьев. Утомившаяся Лайрэ прикрыла глаза, опустив голову на плечо лорду Амрасу. Хайрэ любопытно блестела глазами, замерев под тяжелой рукой лорда Куруфина. Эленне ужасно хотелось сгрести дочерей в охапку и никуда не отпускать. −Я был рядом с Эстель, когда погибла ее сестра. – торопливо продолжал свою мысль лорд Маглор. – Эстель ощутила ее смерть так же, как если бы они обе были эльдиэр. «Больно и пусто» − так она сказала. Подозреваю, это было под влиянием Сильмарилла. А когда она погибла… Эленна невольно опустила голову и стиснула кулаки. Сколько лет она корила себя за то, что не поехала тогда с мамой. И как громко кричал на нее тот же лорд Маглор, когда Эленна однажды произнесла это вслух. −Это тоже выглядело, как смерть эльдиэ. – непонятно для Эленны закончил свою мысль Менестрель. – И ощущалось так же. А ее свет перешел ко мне. Лорд Маглор опустил взгляд на собственные тонкие изящные руки. Потом вскинул голову, глядя в глаза старшему брату. −Эленна не обладает даром матери, поэтому не чувствует в себя света Сильмарилла. И ты прав, Нельо, девочкам он передался по праву рождения. И переплавился в силу такого рода. А это значит… Второй лорд крепости обвел взглядом братьев, посмотрел в глаза бледной от беспокойства Эленне. −Им предстоит особенная судьба. И долгий путь, чтобы научиться управляться с этой силой. Встрепенувшаяся Хайрэ подняла на лорда Маглора очень серьезные глаза. Уже знакомые искры заплясали между ее ладошек. −Сильмариэн. – проговорил лорд Маэдрос, наблюдая за старшей близняшкой, и негромко засмеялся. – Вот и эпессе сложилось. Одно на двоих. −Разве это плохо – одно на двоих? – подмигнули друг другу лорды Амбаруссар.***
Лайрэ подпрыгивала от нетерпения, пока близнецы шли следом за матерью в оружейную. Хайрэ нетерпения сестры не разделяла. Незнакомое и не очень приятное чувство кусалось где-то внутри. До дня шестнадцатилетия у сестер всего было поровну – любви мамы, игрушек, потом простеньких украшений, книг, даже сила – и та была одинаковой. А теперь одной из них достанется легендарный меч бабушки Эстель. Меч, который может признать только одну руку. Мама никогда им не пользовалась, но Хайрэ однажды подслушала их разговор с лордом Куруфином, некогда ковавшим этот клинок. Сын Феанора не сомневался, что родную кровь меч признает и служить будет так же верно, как и той, для кого был создан. Только вот кому из сестер он достанется? Мама бесшумно повернула в замке ключ, легко открыла тяжелую дверь и махнула рукой, зажигая феанорову лампу. Голубое сияние осветило бессчетные ряды копий, спрятанных в ножны мечей, длинных ящиков со стрелами. Хайрэ доводилось бывать в оружейной, и теперь она без интереса скользнула по ее содержимому глазами, прикипев взглядом к висевшим на стене простым легким ножнам. Лайрэ рядом благоговейно выдохнула: −Можно, мам? −Попробуй. – кивнула ей матушка. Лайрэ подошла к стене, обхватила рукоять меча и потянула его из ножен. Сверкнуло узкое лезвие. Зажглась звезда Феанора у рукояти. Меч лежал в руке Лайрэ, как влитой. Младшая близняшка, затаив дыхание, провела пальцем по краю лезвия. Радостно засмеялась. Острейший клинок совершенно не повредил кожу. Мама одобрительно кивнула. −Лорд Куруфин прав, он действительно принимает тебя. Лайрэ сама словно светилась изнутри, вцепившись в меч, как в детстве в любимую игрушку. Хайрэ, так и стоявшая в тени, улыбнулась уголками губ, невольно радуясь за сестру. −Хайрэ. – обеспокоенно позвала мама. – Может, ты… −Меч уже принял Лайрэ. – перебила ее старшая дочь. Лицо сестры погасло, как факел под порывом ветра. Лайрэ посмотрела на меч в своих руках, словно не понимала, как и зачем он здесь оказался. Перевела заблестевшие глаза на сестру. −Мам, так не пойдет. – голос младшей близняшки зазвенел. – А как же Хайрэ? Это нечестно. Я не смогу принять его. −Глупостей не говори! – прикрикнула на сестру Хайрэ. – Тебя принял меч нашей бабушки Эстель. Кем же ты будешь, если возьмешь и бросишь его здесь валяться? Хайрэ широкими шагами пересекла оружейную, крепко сжала плечи сестры и коснулась своим лбом ее. −Владей им с гордостью и честью. – прошептала Хайрэ, отстранилась и хитро улыбнулась. – А мне лорд Куруфин еще скует. Близнецы звонко расхохотались. Эленна с облегчением улыбнулась и обняла девочек за плечи. −В таком случае, полагаю, будет честным, если Хайрэ достанется другая реликвия нашего рода. В руки старшей лег продолговатый сверток. Хайрэ торопливо распутала светлую ткань и прижала к груди легкие серебристые наручи. −Спасибо, мам. – прошептала она, восхищенно разглядывая незнакомый узорный металл снаряжения Белой Леди нолдор.***
Семнадцатая весна близнецов Сильмариэн выдалась холодной и ветреной. В крепости зрело беспокойство и настороженность. Лорд Маэдрос ходил хмурый, как небо над Тангородримом, по выражению острого на язык лорда Карантира. Что-то готовилось, собиралось, как тучи перед бурей. −Как думаешь, будет война? – спросила Лайрэ, подводя свою гнедую кобылу ближе к лошади сестры. Налетевший с запада холодный ветер пробрался под ткань плаща, скользнул по щекам приятной свежестью, встрепал светлые кудри близнецов, никак не хотевшие держаться в косе. −Она и так не прекращается. – фыркнула в ответ Хайрэ. – А вот если наши лорды объединятся с Нарготрондом и Дориатом, может, получится, наконец, сразить Моргота. −Рассуждаешь, как старшая каниэ. – Лайрэ со смехом толкнула сестру в бок, свесившись с седла. Гнедая под ней слегка взбрыкнула, недовольная такими резкими маневрами. Лайрэ ойкнула, заваливаясь вбок. Хайрэ закатив глаза, поймала сестру под локоть, но та, заливаясь смехом, никак не могла сесть прямо. Правую щеку Хайрэ обдало ветерком. Над ухом характерно свистнуло. −Стрелы! – рявкнула Хайрэ, разворачивая коня и вскидывая левую руку. Серебристый полупрозрачный щит развернулся перед двумя девами. Мгновенно подобравшаяся Лайрэ потянула из ножен меч. −Вот и погуляли. – процедила младшая. Хайрэ сосредоточенно шарила глазами по зелени равнины, кое-где разбавленной крупными рыжими валунами. Щит вздрогнул и замерцал, удержав еще одну стрелу. В этот раз Хайрэ разглядела, откуда она прилетела. −Лайрэ, слева! Между камней! Сестра прекрасно ее поняла. Подняла левую руку и размахнулась, будто бросала камень. Серебристый росчерк молнии метнулся вперед, прямо в узкую каменную ложбинку. Оттуда раздался короткий взвизг, и все стихло. Конь под Хайрэ настороженно прядал ушами и приплясывал, но державшая поводья одной рукой аданет не торопилась опускать щит. Лайрэ тоже внимательно оглядывалась и прислушивалась. На гребне низкой каменной гряды мелькнула горбатая четырехлапая тень. Лошадь под Лайрэ заржала, пытаясь встать на дыбы. −Варг! Тень метнулась, одним прыжком одолевая расстояние до двух всадниц. Конь Хайрэ все-таки шарахнулся, заставив аданет уронить щит и схватить поводья двумя руками. Сидевший верхом на варге потянул из ножен узкий светлый меч и замахнулся на пытающуюся успокоить коня Хайрэ. Тварь под нападавшим не уступала в росте лошади. Совсем близко Хайрэ разглядела человеческое лицо всадника со светлой кожей и темными глазами. На черном шлеме колыхался плюмаж из серых перьев. Аданет вскинула левую руку, защищаясь. Меч ударился в серебристый щит. Сверкнуло так ярко, будто с небес упала звезда. Послышалась брань на орочьем наречии. Хайрэ все-таки утвердилась в седле и вытащила свой клинок. Слева на волчьего всадника уже налетела Лайрэ. Ярко блестел меч Эстель. Зазвенела, сталкиваясь сталь, одинаково светлая и сияющая. Гнедая под Лайрэ, никогда не видевшая варгов, панически заржала, отшатываясь. Все-таки встала на дыбы и сбросила всадницу с седла. Лайрэ спешно откатилась в сторону, уворачиваясь сперва от пронесшихся в опасной близости от головы копыт. Потом – от мерзкой здоровенной пасти. Меч остался лежать в траве. Хайрэ, стискивая ногами бока своей лошади, громко завизжала. Волна серебристого огня прошла по ее мечу, отражением отзываясь на лезвии клинка нападавшего. Ослепленный варг заскулил и замотал башкой, а в следующее мгновение в него грудью врезался конь Хайрэ. Силы удара хватило, чтобы сбить морготову тварь на землю. Всадник вылетел из седла и покатился по траве. Поднявшаяся на ноги и даже отыскавшая свой меч Лайрэ бросилась на варга. Хайрэ спрыгнула, оказываясь лицом к лицу с мужчиной. Это был адан. Выше и крепче в плечах семнадцатилетней девы. Одетый в темные кожаные доспехи и укрытый черным плащом. Крупный рот растянулся в неприятной усмешке. −Как интересно. Аданет, владеющая чарами. Господину понравится такая добыча. −Пока добыча здесь ты. – зашипела в ответ Хайрэ и взмахнула мечом. Обманный удар, которому научил лорд Маэдрос, удался на славу. Лезвие скользнуло адану по правому боку, вспарывая дубленую кожу доспеха и пуская кровь. Прислужник Моргота взвыл, отскакивая в сторону. И тут же бросаясь вперед, не давая Хайрэ времени выставить блок. Аданет все-таки успела. Сталь тонко и пронзительно зазвенела. Клинки сцепились, и теперь оказавшийся в более удачном положении мужчина давил всем весом, заставляя Хайрэ прогибаться. Наручи леди Аредэль потеплели, унимая боль в руках. Словно отзываясь, ладони закололо, а клинок адана вдруг сверкнул так нестерпимо ярко, что мужчина с криком отшатнулся. Хайрэ выпрямилась, подалась вперед, ничего толком не видя из-за слепящего света. Острие легко, как подтаявшее масло, пробило нагрудник и, почему-то не встречая сопротивления, прошило насквозь. Где-то правее отчаянно завизжал варг. Свет померк, наручи остыли. Хайрэ изумленно тряхнула головой. Адан валялся на спине, пронзенный мечом, как бабочка булавкой. Его собственный клинок валялся рядом с разжавшейся рукой. Ладонь мужчины обуглилась и почернела, словно держала не рукоять, а раскаленный прут. Хайрэ бросила взгляд на сестру. Та с усилием выдергивала меч из горла теперь уже окончательно мертвого варга. −Точно, хорошо погуляли. – устало усмехнулась Лайрэ, потирая отшибленный бок. Хайрэ опустилась на корточки, внимательно разглядывая меч врага. Узкое недлинное лезвие, отливающее голубым, прямая гарда, простая рукоять, оплетенная черной, теперь местами прожженной, кожей. Слишком странное оружие для слуги Моргота. −Странно. – проговорила подошедшая ближе Лайрэ. – Такое чувство, что этот меч ковали не в Ангбанде. Хайрэ кончиками пальцев тронула оплетку, прислушалась к себе, а после уже безбоязненно отодрала и так еле державшуюся кожу. Под ней оказался еще один слой – светлый и нетронутый. −А его там и не ковали. Хайрэ коротко погладила открывшуюся в основании лезвия восьмиконечную звезду.***
−Лорд Куруфин! Пятый сын Феанора оторвался от чертежа и поднял глаза на подошедшую Хайрэ Сильмариэн. В полумраке кузницы голубые глаза Верной Нельо блестели. В руках она держала что-то длинное, завернутое в плащ. По очертаниям Куруфин угадал клинок в ножнах. −Мы с сестрой отбили этот меч у вражьего разведчика. – сказала Хайрэ, разворачивая ткань и выкладывая клинок на верстак. – На лезвии – клеймо Первого Дома. −Интересно. – протянул Куруфин, берясь за оплетенную кожей рукоять и одним резким движением обнажая меч. Узким росчерком полыхнула голубая таргелионская сталь. Заблестела звезда в основании лезвия. Лёгкий одноручный меч, явно скованный под женскую руку, обрадовался и запел, почувствовав родную кровь. Куруфин улыбнулся, касаясь лезвия свободной рукой. −Я узнаю эту работу. – проговорил пятый сын Феанора. – Меч выковал Карантир. Думаю, все вопросы тебе лучше задать ему. Куруфин бережно убрал клинок в ножны, завернул в плащ и вложил в руки Хайрэ. Аданет благодарно кивнула и торопливо вышла наружу. Мастер проводил ее задумчивым взглядом.***
Стучаться в комнаты, переделанные часто наезжавшим в Амон Эреб лордом Карантиром, под кабинет, было страшновато. За свои семнадцать лет Хайрэ не доводилось разговаривать с четвертым сыном Феанора. Зато приходилось видеть, как мгновенно он вспыхивает по пустякам, словно жидкость для мгновенного огня от единственной искры. Дождавшись позволения, Хайрэ боком проскользнула в приоткрытые двери. Лорд Карантир, сидевший над картой, смерил ее раздраженным взглядом. −А это ты, Сильмариэн. Напомни, пожалуйста, кто ты из двоих. −Хайрэ, мой лорд. – коротко поклонилась аданет, чувствуя, как предательски похолодели ладони. – Сегодня нам с сестрой удалось отбить у лазутчика клинок. Лорд Куруфин сказал, что его ковал ты. Хайрэ бережно положила меч в ножнах на стол и отошла на шаг, комкая в руках плащ. Лорд Карантир, успевший снова уткнуться в карту, поднял глаза сперва на нее. Потом взглянул на меч. Смуглое лицо застыло, зато голубые глаза вспыхнули ярче, а зрачки расширились. Очень медленно, будто опасаясь, что меч исчезнет, лорд Карантир протянул руку, коснулся рукояти. Потом поднялся на ноги, взялся другой рукой за ножны и все-таки вынул меч. Яркие губы дрогнули, когда лорд беззвучно что-то прошептал. −Да, я знаю этот меч. – сказал, наконец, он. – Когда-то я выковал его для одного особенного воина. Но владела им твоя прародительница – Кейра, дочь Маэдры. Потом она погибла, а меч перешел к ее дочери. −Налии. – прошептала Хайрэ, все-таки уронив многострадальный плащ. – Но ведь она погибла в Нирнаэт. Выходит, так меч попал к врагу? −Получается, что так. – по-прежнему глядя на свое отражение в лезвии, отозвался лорд Карантир. – Расскажи, что сегодня произошло. Хайрэ говорила, а лорд, так и не севший обратно в кресло, смотрел то на меч, то на нее, будто что-то для себя решая. −Говоришь, он предал чужую руку. – улыбнулся уголком губ эльда. – Вполне возможно. Видишь ли, Хайрэ, я не Куруфин. Ковать клинки, послушные только одной руке, я не умею. И все же этот меч не сумел бы удержать ни орк, ни темный майа. А вот адан… Да еще и через новую оплетку… Вполне. А когда вы столкнулись в бою… Думаю, клинок вспомнил, кому он был подарен. Лорд Карантир так же резко, как до этого его брат, спрятал меч в ножны и протянул его Хайрэ. −Владей, Хайрэ Сильмариэн, дочь Эленны. Твою руку он никогда не предаст. Хайрэ с поклоном приняла меч. Высокая и тонкая, с непослушными светлыми кудрями и голубыми глазами, она была очень похожа на своих мать и бабку. От Кейры – сплошного черно-красного вихря – в ней было только семейное упрямство в глубине глаз. И все-таки Карантиру на миг показалось, что совсем юная Плясунья вернулась из прошлого. А крепость у горы Рерир стоит так же крепко и нерушимо, как в былые дни.***
В кабинете у старшего было как всегда сумрачно. Карнистир устало ткнулся лбом в слегка вытертую обивку кресла и следил краем глаза то за братом, то за пляской пламени в камине. Слишком холодной выдалась весна. Нельо расположился в кресле напротив младшего брата, вытянув вперед длинные ноги. Но за расслабленной позой младший отчетливо угадывал странное напряжение, так и светившееся в серых глазах. Карнистиру вдруг припомнилось, что после Ангбанда глаза Майтимо стали казаться какими-то несоразмерно огромными для исхудавшего лица. Столько веков прошло, а они по-прежнему напоминали два озера с вроде бы и прозрачной, но коварной водой. Никто не знает наверняка, что там, в глубине. −Значит, меч Кейры нашелся. – негромко проговорил старший. – Можно сказать, сам нашел нашу Хайрэ. Полагаю, это добрый знак. −Пусть девочка порадуется. – фыркнул Карнистир. – У младшей Сильмариэн – меч Эстель. У старшей – меч Кейры. −Кейры. – согласился Майтимо и вдруг подался вперед, опираясь живыми и металлическими пальцами о подлокотники. – Морьо, я должен спросить. Что между вами было? Тогда, в Таргелионе? −Ничего. – тряхнул распущенными на ночь гладкими черными волосами Карнистир, чувствуя, как теплеют щеки. Старший по-прежнему ждал ответа, и бывший лорд Таргелиона со вздохом продолжил: −Вернее, почти ничего. Я чувствовал ее интерес, чувствовал ее феа так отчетливо, как не всегда было с Халет. Даже в моменты, когда мы с ней были… Близки. Но Кейра… Между нами правда ничего не было. Я предложил было. Сам не знаю, почему. Словно Моргот за язык дернул. Она хотела. Я чувствовал, как она хотела. Но все же отказала и почти сбежала от меня. Я отпустил. Только меч и подарил. На память. Майтимо как-то разом обмяк, откидываясь на спинку кресла и закрываясь волосами. −Вот, значит, как. – пробормотал он. – Что ж, я понимаю. −Понимаешь? Ты? – Карнистир по наитию метнул быстрый взгляд на портрет. – Бельга… −Да. – тяжело согласился Майтимо. – Бельга. −Вот почему ты так привязан к ним. – глядя на брата огромными сверкающими глазами, прошептал Карнистир. – Потому что они ее потомки. И поэтому ты так пекся о ее дочери. Ты хотел, чтобы она была и твоей. −Да. – волосы окончательно упали старшему на лицо. – Маэдра. – имя дочери Бельги он почти простонал. – Я сам не понимал, как сильно этого хотел. Годы потребовались мне, чтобы это осознать. Братья замолчали, бессильные перед течением времени, уносившим от них все дальше двух отважных аданет. Время – быстрая река. И бороться с ее течением не под силу никому – ни Старшему, ни Младшему народу.***
Возрождаться было… Больно. Свет Анора резал глаза, шелест ветра после тишины Чертогов звучал так безумно громко. Воспоминания, далекие и тусклые во владениях Намо, здесь стали яркими и острыми, как куски витражного стекла. Финдарато откинулся на спину и со стоном прикрыл глаза. Ему не хотелось вспоминать. И вместе с тем он безумно не хотел забывать. −Финдэ… На лоб легла узкая теплая ладонь. Финдарато, не открывая глаз, обхватил хрупкое запястье, перетянул ниже, касаясь губами мягкой кожи. −Ты снова уходишь за Море, Финдэ. – голос Амариэ был тихим и очень печальным. Финдарато так боялся услышать в нем осуждение. Но Амариэ не осуждала его. Никогда не осуждала. −Нет дороги, кроме прямой, Нет любви, что можно предать. – прошептал сын Арафинвэ. Тонкие пальцы свободной руки вплелись ему в распущенные волосы. Лицо гладил свет Анора, совсем рядом плескалось и шептало Море, кожу щекотал песок пустынного пляжа. −Ты оставил там половину своего сердца. – сказала Амариэ. – И так не вернулся назад. −Ты как всегда права, любовь моя. – тихо отозвался Финдарато. – Я оставил там слишком многое. Брата и сестру, друзей и верных, одну упрямую аданет, что спасла мне жизнь. И я не знаю, как должен жить здесь, пока они сражаются там. Финдарато открыл глаза и сел, притягивая Амариэ в объятья. Невеста прижалась щекой к его щеке и прошептала, касаясь губами кожи: −Поступай так, как подсказывает тебе сердце, Финдэ. Оно никогда тебе не врало. А я больше никогда не оставлю тебя. Бывший король Нарготронда пристально заглянул в блестящие решительные глаза невесты и коснулся ее лба благодарным поцелуем. Амариэ прижалась к его груди и затихла.***
Вода в ручье была прозрачной, как слеза. Она бежала, смеялась сотней звонких голосов, плясала искрами на камнях. Финдарато не мог оторвать глаз от ее бега. Анор сиял в вышине, заливая благословенные земли Амана теплым ласковым сиянием. Лучи мягко скользили по щекам, обнимали золотоволосую голову, погружая в безмятежную дрему. Будто и не было тьмы над Валинором, мертвых обугленных Древ, окровавленных причалов Альквалондэ, далекого зарева на востоке, смертельной дороги сквозь Вздыбленные Льды. Финдарато с усилием протянул руку, обхватил лежавший рядом камень и бросил его в воду. Раздался плеск, разлетелись сверкающие капли. Теплая безмятежность рассыпалась осколками. Перед глазами вновь стояло низкое небо Эндорэ. И, заслоняя его, окровавленное худое лицо Эдары. Тусклый страшный взгляд Эдрахиля. Память, которую король Нарготронда пронес с собой сквозь смерть. За спиной раздались шаги, и Финдарато стиснул пальцы на рукояти кинжала, с которым не расставался никогда. В Валиноре больше не было зла – все зло он принес с собой из Сирых Земель. Кто-то осторожно раздвинул прибрежные заросли, выходя на берег, и эльда поднялся на ноги, встречая пришельца. Свет Анора скользнул по загорелому лицу со слишком острыми и резкими для эльдар чертами. Позолотил убранные в косу темные волосы. Утонул в темноте глаз. У эльдар не было слова для этого цвета, потому что не было таких глаз. Только в Эндорэ Финрод узнал, что эдайн называют их «карие». Сердце коротко кольнуло узнаванием. У нарушившей его покой было слишком знакомое скуластое лицо. Фигуру и стать воина не могла скрыть даже легкая светлая туника. Как и упрямую сосредоточенность того, кто никогда не видел безмятежного мира. Только вечную войну. И все же это было совсем чужое лицо. −Прости, что напугала, владыка Финдарато. – негромко проговорила аданет. – Мне сказали, я могу найти тебя здесь. Бельга из Химринга к твоим услугам. Короткий поклон одной головой слишком отчетливо напоминал о Первом Доме. Об их Верных, никогда и ни перед кем не гнувших спину. Финрод склонил голову в ответ. −Здравствуй, Бельга. – ответил он, словно пробуя чужое имя на вкус. Перед глазами стояла яростная и решительная юная аданет, без страха смотревшая в огненные глаза Гортхаура. −Верная Первого Дома из рода Бельги. − прошелестел в ушах голос Повелителя Волколаков. Бельга из Химринга стояла перед ним, глядя так же твердо и смело, как и ее потомок. −Прости, если мой вопрос покажется тебе неуместным. – сказала она. – Но я должна знать. Когда ты покидал Эндорэ, не доводилось ли тебе слышать что-нибудь о верных лорда Маэдроса? Моих потомках. −Я знал одну из них. – Финдарато улыбнулся и все-таки разжал пальцы на рукояти кинжала. – Эдару, дочь Налии. Я был обязан ей жизнью, каниэ Бельга. Аданет подалась вперед, взволнованно блестя глазами, тонкая и стремительная, как вскинутый воином клинок. Свет Анора вспыхнул, запутавшись в гранях броши, скреплявшей ткань на правом плече. В глубине прозрачного камня пылала алая восьмиконечная звезда. Одно из дивных созданий мастера Феанаро. −Я расскажу тебе все. – пообещал Финдарато, глядя в глаза каниэ Химринга. – Но и ты ответь мне на один вопрос. Из глубин памяти поднималась освещенная неверным светом факелов площадь Тириона и восемь фигур, вскинувших мечи к усыпанным звездами небесам. −Ради чего ты презрела смерть? Тонкие пальцы аданет накрыли брошь на плече. Стиснули до побелевших костяшек. Карие глаза вдруг показались чистыми и прозрачными до самого дна феа. −Ради моего лорда Нельяфинвэ Майтимо. В ушах шумела проигранная битва и дрожал голос Эдары, напевающей Песнь. Ее прародительница стояла перед возрожденным эльда на земле Амана, куда закрыт путь смертным. Живая и молодая, презревшая Замысел и запреты. Если сумела она, значит, сможет и он. Финдарато обвел глазами тихий безмятежный берег. Безвременье Амана вдруг сделалось совершенно непереносимым. −Тем, кто остался в Эндорэ, нужна наша помощь. – проговорил король Нарготронда. – И я намерен идти в Круг Судеб. −Я иду с тобой. – рука Бельги легла на такой же, как у Финдарато, оружейный пояс. Воистину, в светлом Амане не было зла. Один только непокой нолдор. И тех, кто посвятил свою жизнь войне.***
Нерданэль мерещилось, что вокруг нее закручивается воронка. Молчаливая и отверженная, жена бунтовщика и мать бунтовщиков, она сидела в одиночестве на каменной скамье, привычно чувствуя косые, похожие на уколы иглами, взгляды. В кругу тронов валар стоял Артафиндэ – в голубой с золотом тунике, с убранными в пышную косу волосами, высокий и прямой. Старший сын Арафинвэ говорил, и глаза у него горели совершенно нолдорским огнем. Нерданэль невольно закусила губу. В этот миг Финдарато был так похож на Феанаро. По правую руку мелькнула тень, и на скамью рядом с Нерданэль бесшумно и аккуратно опустилась Бельга в алой тунике, с неизменной звездной брошью на плече. Коротко улыбнулась Истарниэ и сжала ее холодную руку. По другую сторону от Нерданэль сели Маэдра и Кейра. Смертные, что сумели победить Замысел и обрести жизнь после гибели. −Мы не можем оставить Эндорэ на произвол судьбы! – голос Финдарато звенел и рвался ввысь – туда, где не было ничего, кроме вотчины Эру. – С того самого мига, как первые из нас достигли восточного берега, война не останавливалась ни на миг. Поколения тех, кто пришел следом, не знали ничего, кроме нее. Сил эрухини не достанет, чтобы повергнуть одного из валар, пусть и запятнавшего себя страшными преступлениями. Оставшимся по ту сторону Моря эльдар и эдайн нужна наша помощь. −Ты говоришь об эдайн как о союзниках. – голос Манвэ напоминал шелест ветра в древесных кронах. – Но известно ли тебе, сколь многие из них встали на сторону Мелькора? Финдарато с вызовом вскинул голову. −Известно, Владыка. Как и то, что я дважды обязан жизнью Пришедшим Следом. Барахиру из рода Беора и Эдаре из рода Бельги. – сын Арафинвэ коротко поклонился в сторону скамьи, где сидела Верная Нельяфинвэ. – Не все меряются одной меркой – это верно. И все же эдайн сильный и отважный народ. Хотя им равно ведомы добро и зло, благородство и предательство, они, как и прочие эрухини, заслуживают мира. И если никто во всем светлом Амане не внемлет моему призыву, я готов отправиться в Эндорэ один. −Ты не будешь один! Нерданэль вздрогнула, когда совсем рядом зазвенел громкий уверенный голос, привыкший отдавать приказы. Бельга поднялась во весь рост, опустив ладонь на рукоять неизменного кинжала. Собравшиеся в Круге Судеб ваниар смотрели на аданет с ужасом. −Я готова отправиться за лордом Финдарато назад, в Эндорэ. – проговорила Бельга. – Ибо там у меня осталось много незавершенных дел. А за мной последуют мои дочь и внучка. Маэдра и Кейра поднялись на ноги. Бельга подалась вперед, скользя глазами по невозмутимым ликам Стихий. −Для нарушившей Замысел, ты говоришь чересчур резко. – Намо Мандос выпрямился на своем троне, из-под капюшона сверкнули цепкие глаза. −Потому что даже смерть не освободит меня от моей клятвы. – ответила ему Бельга, касаясь звезды Феанора на плече. Нерданэль глубоко вдохнула, силясь унять раскалывающуюся голову. Перед глазами заплясали воспоминания, полные тьмы, огня и ужаса. Муж и сыновья, дающие страшную клятву, призывающие на себя немыслимое. Гул голосов кругом нарастал. Кричать в Круге Судеб было не принято, но шепот постепенно набирал силу, превращаясь в штормовую волну. Эльдиэ поднялась на ноги. Выпрямилась, откидывая за спину тяжелую рыжую косу. Шепот смолк, и Истарниэ проговорила: −Века назад моих сил не достало, чтобы отговорить Феанаро от его Клятвы или последовать за ним. Но теперь я не могу молчать. Мои сыновья сражаются и страдают по ту сторону Моря, и я присоединюсь к ним, даже если это будет последним, что я сделаю в жизни. Светлые до совершенной прозрачности глаза Манвэ холодно сверкнули. Владычица Варда склонила голову к супругу. Оромэ смотрел перед собой, и Нерданэль почему-то казалось, что Великий Охотник вспоминает сейчас Тьелкормо – лучшего из своей свиты. −Эндорэ сделало Финдарато порывистым и горячим. – со своего места поднялся Арафинвэ, неожиданно упрямо сверкнув голубыми глазами и став вдруг очень похожим на старших братьев. – И вместе с тем еще более мудрым. Мы не можем оставаться в хрупкой безопасности Амана, пока по ту сторону Моря гибнут наши родичи, гибнут те, чья жизнь и без того слишком коротка. Наш Дом отправится в Эндорэ с благословением валар или без него. Взгляд Намо скользнул по младшему сыну Финвэ, по Нерданэль и Финдарато. Остановился на Бельге. Ни эльдар, ни аданет не опустили глаз. Манвэ повел рукой, скрытой широким белым рукавом одеяния, и Маханаксар окутало туманом. Налетевший порыв ветра быстро унес его, и Нерданэль разглядела, что Стихии застыли на своих тронах, безмолвно совещаясь. Ноги подкосились, и Истарниэ тяжело опустилась на скамью, переплетая пальцы в замок. Бельга поверх головы эльдиэ переглянулась с дочерью и внучкой. Нерданэль усилием воли разомкнула руки и подняла голову, разглядывая все еще стоявшую на ногах Маэдру. Высокая и стройная, как и ее мать, дева была синеглазой и темноволосой, совершенно не похожей на эльдар. Почему-то именно теперь имя дочери Бельги показалось Нерданэль таким важным. Бельга мельком упоминала, что Майтимо принял в Эндорэ имя Маэдрос. Маэдра. Не потому ли Бельга так отчаянно стремится на восточный берег, в покинутые земли? Небо потемнело, словно Анор нырнул за тучи, и голос Владыки Ветров, негромкий и одновременно слышный в каждом уголке Амана, провозгласил: −Покинутые земли отныне не останутся без помощи.***
У подножия Таникветиль дышалось ощутимо легче. Будто с груди сняли огромную каменную плиту. Бельга отправила Маэдру и Кейру вместе с леди Нерданэль и остановилась в тени незнакомого, усыпанного мелкими розовыми цветами дерева. Сердце радостно билось в груди. Война не окончена. Ее, Бельги, битва еще не окончена. Легкий порыв ветра бросил ей в лицо целую пригоршню лепестков. Бельга тряхнула заплетенными волосами и застыла. Совсем рядом с ней будто из воздуха соткалась очень высокая фигура в белых одеждах. Длинные белоснежные волосы обрамляли острое, совершенно не похожее на облик эльдар, лицо. −Владыка Манвэ. – проговорила Бельга, даже не думая кланяться, как делали это ваниар. −Бельга из Химринга. – отозвался король Арды. – Я должен тебя предупредить. Тебе и твоим потомкам путь в Эндорэ закрыт. Аданет склонила голову к плечу, пряча сжавшиеся кулаки в складках туники. −Почему, Владыка? Или мы больше не можем сами распоряжаться своей судьбой? −Своей – можете. – сухо и холодно отозвался вала. – Но не судьбой Эндорэ. Ты и другие из твоего рода слишком сильно поколебали изначальный Замысел. Рок изменился благодаря вам, и ты больше не вправе вмешиваться в судьбу Эндорэ. −Кто же тогда имеет это право? – процедила Бельга. Лицо Манвэ осталось невозмутимым. −Те, кто сейчас живет в Покинутых Землях. Ты, Маэдра и Кейра так или иначе исполнили свое предназначение. Вы сможете вернуться в Эндорэ. Но только после того, как предприятие Финдарато придет к своему завершению. −Значит, нам закрыт путь на восток. – повторила Бельга, чувствуя, как впиваются в ладонь короткие ногти, как течет из ранок кровь. – Что же будет, если мы ослушаемся? Прозрачные глаза Владыки Ветров сверкнули отблесками далеких молний. −Все, за что вы сражались, обратится в прах. Подумай об этом, Верная Первого Дома. Порыв ветра хлестнул Бельгу по щеке, заставив отвернуться. Мгновение – и Манвэ больше не было рядом. Бельга бессильно передернула плечами и выругалась на орочьем наречии.***
−Я иду с тобой. −Амариэ… Теперь уже жена решительно тряхнула золотом кудрей и улыбнулась уголком губ. Финдарато невольно улыбнулся в ответ. Когда-то века назад, в благословенном свете Древ, именно эта короткая озорная улыбка свела его с ума. Амариэ заговорила, старательно подбирая слова и не сводя с мужа упрямого взгляда голубых глаз. −Тогда я не пошла за тобой. Просто не смогла… А теперь ни за что не останусь. Один раз ты уже вернулся ко мне сквозь смерть. А теперь снова идешь на войну. И, видит Эру, я больше не оставлю тебя одного. Никогда. −Сердце мое… − еле слышно выдохнул Финдарато, протягивая к ней руки. Амариэ порывисто шагнула в кольцо его объятий, прижалась к груди, пряча лицо. Вцепилась тонкими музыкальными пальцами в ворот туники. Будто хотела слиться с супругом не только фэа, но и хроа. −Я так люблю тебя. – тихонько проговорила Амариэ. −И я тебя, моя родная. – так же тихо ответил Финдарато, совершенно не заметив, что назвал возлюбленную словом, которое обычно употребляли эдайн. Метнулось тенью воспоминание о так же доверчиво прикорнувшей у него на груди темноволосой голове с запекшейся на виске кровью. Сколько лет прошло там, в Эндорэ? Эдара, верно, давно ступила на Пути Людей. И все же, вдруг есть шанс встретить хотя бы ее потомков? Ведь не может такого быть, чтобы от нее совсем ничего не осталось? −Теперь мы вместе. – сказала Амариэ и запрокинула голову. Финдарато коснулся своим лбом ее. −Всегда вместе. – эхом отозвался эльда.***
Белоснежные, как диковинные птицы, корабли стояли у причала, и Финдарато не мог отогнать похожее на дурной сон воспоминание. Тогда, во тьме, что пала на Валинор, отряд, что он вел, не успел в Альквалондэ, и сын Арафинвэ так и не узнал правды, что же там произошло. Кто первый бросил резкое слово, схватился за меч, выпустил стрелу? Теперь это было неважно. Войско Амана отправлялось на войну, где было всего две стороны – Свет и Тьма, Жизнь и Смерть. По дереву причала простучали подкованные сапоги, и рядом, у правого локтя, встала Бельга. И без того худое лицо заострилось еще сильнее. Потемнели глаза. На скулах перекатывались желваки. Финдарато знал, что аданет запрещено пересекать Море. −Доброй дороги и удачи там, в Эндорэ. – глухо проговорила она. Финдарато положил руку ей на плечо, и Бельга, глядя в безбрежную синь, коротко сжала его пальцы. −Я непременно разыщу твоих потомков. – пообещал Финдарато. Бельга кивнула. По губам скользнула быстрая улыбка. Эльда вновь прикипел глазами к броши на ее плече. −Если ты хочешь, − нерешительно начал он. – я мог бы передать что-то Майтимо. Бельга вскинулась, как от удара. Сжала губы в бледную полоску и отрицательно качнула головой. −Не надо ничего говорить. Если мне суждено еще хоть раз увидеть моего лорда, я все скажу ему сама. Все, чего не сказала при жизни. Но до тех пор… Не надо. Карие глаза потухли, делаясь вдруг усталыми и больными. Совсем как некогда у Эдары. Финдарато слишком хорошо помнил, как ощущается этот обреченный взгляд. Он вновь коротко сжал плечо Бельги и заставил себя улыбнуться. −Все решится. – проговорил он. – Так или иначе. −Так или иначе. – эхом отозвалась Бельга.***
Весть о белоснежных кораблях-птицах с Запада прислал Кирдан, а этому древнему и мудрому эльда Маэдрос не мог не верить. Прикрыл глаза, пережидая затрепетавшее в груди незнакомое и непривычное чувство. Первый Дом никогда не ждал милости от валар, которых отверг, чьим предсказанием пренебрег. Во Втором и Третьем Домах нет-нет, а поглядывали в сторону Моря. Что же теперь?.. Неужели… −Мой государь! – звонкий голос одной из Сильмариэн вырвал Маэдроса из задумчивости. Хайрэ, за прошедшие годы обзаведшаяся тонким шрамом на подбородке и теперь вполне отличимая от сестры, коротко поклонилась и протянула запечатанный сверток. −Доставили из Нарготронда. Маэдрос железной рукой сломал печать, быстро пробежался глазами по длинному письму и озадаченно моргнул. −Мой государь? – в голосе Хайрэ отчетливо послышалась тревога. −Все в порядке. – Маэдрос бережно сложил письмо, обвел глазами двор крепости. Амон Эреб укрылась за двойными стенами, ощетинилась созданными Куруфином стрелометами. Для эльдар Нирнаэт была так недавно. А для эдайн... Больше не было сражавшихся в Битве Бессчетных Слезы Эдары и Эстель. Родилась, выросла и сама стала матерью Эленна. Повзрослели близнецы Сильмариэн. Маэдрос смотрел на Хайрэ и видел перед собой опытную мудрую каниэ, какой была в свое время Бельга. И все же кое-что отличалось. На указательном пальце аданет блестело обручальное кольцо. У Хайрэ подрастала дочь – Рогнеда. Лайрэ стала женой Питьо. А Ородрет писал, что в Нарготронд вернулся его создатель и владыка. Финдарато, кузен… Хайрэ по-прежнему цепко и внимательно смотрела на своего лорда. Маэдрос улыбнулся уголком рта. −Пусть Лайрэ временно примет твои обязанности. Мы же с тобой и Маглором отправляемся в Нарготронд. И, не сдержавшись, добавил: −Нам пришла подмога.***
Ородрет бережно прервал осанвэ и опустил голову. Он больше ничего не мог сообщить вернувшемуся старшему брату. Финрод смотрел куда-то сквозь младшего, сквозь стену и, кажется, вовсе сквозь ткань мира. −Спасибо, Ресто. – тихо сказал он. – У меня есть к тебе еще одна просьба. Проводи меня к ее могиле. −Мы сложили для Эдары курган на нагорье. – отозвался Ородрет. – Она желала упокоиться под небом. −Проводи меня, пожалуйста. – повторил Финдарато, и Артаресто поднялся на ноги. Ехать пришлось недолго. Финрод оглядывал знакомые каменистые холмы, невысокие деревца и сам не замечал, как остервенело покусывал нижнюю губу. Все было таким знакомым, будто он никогда и не покидал Нарготронд. Будто и не было битвы, ставшей для него последней. Не было блестящих от непролитых слез темных глаз Эдары. Не было мертвенно-бледного лица верного Эдрахиля. И сумрачных залов Мандоса. И золотого от света Анора Амана. Даже Амариэ на миг превратилась всего лишь в туманный призрак. Финрод тряхнул головой, возвращая себя в действительность. Амариэ осталась в Нарготронде, тактично оставив супруга наедине с его памятью. −Это здесь. – раздался над ухом негромкий голос Ресто. Финрод поднял голову. Они подъехали узкой тропкой к высокому на фоне своих собратьев холму. На его вершине росла пушистая могучая сосна. Под ней стоял невысокий каменный курган. Нолдор спешились и, ведя лошадей в поводу, двинулись наверх. На вершине налетел прохладный пахнущий пронзительной весенней свежестью ветер. Почему-то совсем не тронул Ородрета. А вот Финроду ласково взлохматил выбившиеся из косы короткие кудри, огладил щеки, шаловливо забрался под воротник теплой туники. Первый король Нарготронда зажмурился, ловя ускользающее ощущение мягкой женской ладони на своем лице. В основании кургана стоял большой плоский камень. На его темной поверхности был искусно высечен портрет девы. Финрод сразу признал в этой работе руку Ородрета. Эдаре здесь было немногим больше двадцати. Пойманная вполоборота, с летящей по ветру недлинной косой, она смотрела строго и внимательно. Губы вроде бы и не улыбались, и вместе с тем уголки были приподняты, словно улыбка притаилась и только и ждет, когда же вырваться на свободу. Грудь плотно охватывал доспех. Над плечом возвышалась рукоять меча. В противоположных углах были выбиты восьмиконечная звезда и арфа с факелом – знаки Первого и Третьего Домов. А между ними начертано на квенья «Эдара, дочь Налии из рода Бельги». Чуть ниже шла надпись «Сквозь тьму к звездам». Финрод обратил внимание, что памятный камень развернут на север. Словно Эдара и после смерти продолжала беречь Нарготронд и бросать вызов Морготу. Финдарато опустился на колени, положил ладони на гладкую темную поверхность камня. Прикрыл глаза, чувствуя, как из-под опущенных век поползли горячие слезы. −Здравствуй, Дари. – еле слышно прошептал он. – Здравствуй, моя храбрая каниэ. Как много я хотел тебе сказать… Ородрет отошел в сторону и сел на камень, повернувшись спиной. Брат, стоя на коленях, шептал что-то мертвому камню, под которым покоилась бесстрашная аданет. Ородрет передернул плечами и смахнул невольную слезу. Эдара-Эдара… Какая сила заставила тебя отречься от присяги Первому Дому, разлучиться с сестрой, посвятить свою жизнь Нарготронду? Неужели действительно любовь? Финрод умолк, рассеянно гладя холодный камень. На мгновение почудилось легкое прикосновение, будто кто-то гладил его по голове. Но в Незримом никого не было. И все же хотелось верить, что Эдара, за какую бы Грань мира не увели ее Пути Людей, его слышала. Слышала и улыбалась. Первый король Нарготронда поднялся с колен. Расправил плечи и тоже прищурился на север. Ородрет встрепенулся, разглядывая разом подобравшегося брата. −Спасибо, Ресто. – голос Финдарато вибрировал какой-то новой незнакомой нотой. – Спасибо, брат. А теперь нам надо идти. У нас еще много незавершенных дел.