***
Белые стены, белый халат. Адель даже квартиру обустроила в цвет своей работы. Дом стал для неё единственный убежищем и она была этому несказанно рада. Будучи ребёнком ей приходилось закрываться в комнате, которая служила проходным двором для каждого из членов семьи. Закрыв за собой дверь, девушка сняла верхнюю одежду и поставила пакеты с продуктами на стул. Достала из кармана пальто телефон. Сообщение от неизвестного. По телу пробежала мелкая дрожь. Даже прекрасно понимая, что это наверняка сообщение от потенциального пациента, она все ещё боялась отвечать на него. Разблокировав телефон, Аделия облегченно вздохнула. Здравствуйте, я работаю с клиентами тет-а-тет в шумоизоляционном кабинете. Девушка отправляет сообщение и тут же получает звонок от этого же номера. Впервые в жизни Дзержинской появляются столь нетерпеливые клиенты. Она пожимает плечами и отвечает на звонок. — Алло?***
— Аделия, здравствуйте, – парень закрывает автомобиль и заходит в подъезд, – Вас беспокоит Антон Шастун, помните меня? — Здравствуйте, разумеется помню. — Я бы не хотел оглашать причину, по которой я звоню, но… — Я прекрасно поняла причину вашего звонка. — С вами приятно иметь дело, – Шастун заходит в квартиру, закрывает дверь, – Можем ли мы назначить встречу завтра во второй половине дня? — В 18:00. Подъезжайте в мою клинику, я приму вас без записи после других пациентов. 505 кабинет, пятый этаж. — Понял, до встречи. Благодарю вас. — До встречи. Антон кладёт трубку и с облегчением вздыхает. Позвонить было определено лучшим решением, в переписке он не смог бы и двух слов связать в предложение, да и не пришлось говорить напрямую о причине встречи. Сняв верхнюю одежду, Шастун проходит в гостиную, что едва освещена тусклым светом. Значит Иры нет дома. Так поздно. Неважно. Он слишком устал, чтобы выяснять, где девушка пропадает. Антон прекрасно понимал, к чему всё идёт, однако был уверен на все сто, что пока нет официального расставания, ни он, ни она не посмеют и шаг в сторону сделать. Именно поэтому Шастун спокойно ложится спать, не ставя будильник. Кузнецова придёт ровно в шесть утра и будет так громко хлопать дверьми, что разбудит весь дом. Распорядок таких дней парень знал наизусть.***
Аделия положила трубку и усмехнулась. Она была уверена, что это дело явно не его рук. Такой человек, как он не стал бы по своей воле идти к «мозгоправу». Впрочем, судить поведение человека лишь по внешним признакам как минимум непрофессионально, да и в отличие от Антона, Дзержинской было все равно. Если человеку нужна помощь – она оказывает эту помощь. У врача нет предпочтений, у врача нет убеждений. Врач лечит и делает свою работу. Адель откладывает телефон в сторону и уходит в душ. За день она слишком устала, а горячие пары помогают расслабиться лучше любой выпивки. Пока капли стекали по телу, девушка прокручивала в голове примерные вопросы для завтрашней консультации с Шастуном. Все, как обычно. Она расспросит о его жалобах, об образе жизни, об отношениях в семье и с коллегами по работе. Задаст уточняющие вопросы, узнает семейный анамнез. Казалось бы, все просто и надёжно, а главное эффективно. — Нет, – Адель мотнула головой, словно выбрасывая клишированный список вопросов, которые уже наизусть знает, – Ему явно не нужен психиатр. Психотерапевт максимум. Тогда почему я? Девушка выключает воду и ступает босыми ногами на холодный кафель. Протерев запотевшее зеркало ладонью, она опирается на бортик раковины и вглядывается в своё отражение. Синий цвет и ничего кроме него. Синее море её глаз затягивает её саму в свою пучину, словно водород. Она искала ответ на свои вопросы в своей собственной душе, пытаясь вывернуть себя наизнанку, отдаться полностью своему разуму и найти ответы на все вопросы, что так мучали её. — Его явно заставили, – Дзержинская отрывается от зеркала. Это единственный и самый простой вопрос, на который она смогла сама себе дать ответ. Выйдя из ванной, Адель сразу проходит в спальню и падает на кровать. Пустая комната, белые стены. Белое постельное бельё, на котором лежит обнаженная светловолосая девушка.***
Можете ли вы быть уверены в своём психическом здоровье на все сто? Уверены ли вы в том, что вы здоровы? А здоровы ли ваши родные? Кто ранил вас? Кто ранил их? На что способен человеческий мозг? Вы вряд ли дадите точные ответы на эти вопросы. Вам и не нужно этого делать, предоставьте эту работу врачам. Это специально обученные люди, которые сделают все за вас и помогут вам. Это те люди, которые вершат судьбу каждого человека, вне зависимости от его социального статуса, положения в обществе, работы. Врачи не чувствуют боли, врачи не болеют. Два кредо, которые Аделия взяла для себя на всю жизнь. Другого не дано. Порой девушка просыпалась с мыслью о том, насколько здорова она сама. Несколько хлопков по щекам и эти мысли уходили сами собой. Ей нельзя было думать о таком, особенно в столь ответственный день, как сегодняшний. Принимать медийных лиц для неё всегда было тяжело. Дзержинская старалась за несколько часов до приёма обезличить для себя этих людей, словно их никогда и не было. И всегда помогало. Всегда, кроме нынешнего случая. Как бы она не старалась внушить самой себе, что Антон – обычный человек, всё тщетно. Он словно крепко зацепился в её голове и не собирался отпускать. Аделия скинула это на её участие в шоу. Если бы не оно, все было бы проще. Однако, даже если не получится его обезличить, выстроить отношения «врач-пациент» Дзержинская может. Успокаиваясь этой мыслей, девушка удаляется в ванную, предварительно накинув на себя легкий шелковый халат. Негоже разгуливать по квартире обнаженной.***
Шесть часов утра. Антон просыпается без будильника по вине Иры. Как обычно, можно даже сверять по часам. Раньше его это умиляло, потом злило, сейчас стало все равно. Наверное, он расскажет это Дзержинской. А ей нужно это знать? Парень встаёт с кровати, поправляет волосы, что жутко растрепались за ночь, и идёт на кухню. — Ты где была? – сухо спрашивает Шастун, доставая из холодильника упаковку яблочного сока. — С подружками в клубе, – спокойно отвечает Ира, – а что? — Ясно, – он делает глоток прямо из горла упаковки, – Ничего. Будь тише. Меня бесит, как ты дышишь. — Грубиян. Их «ссоры» так и проходили. Абсолютно спокойно, ни у кого даже мускул не дрогнул, никто бровью не повёл. Кузнецова просто ушла спать, а Шастун готовить себе завтрак. Пост сдал, пост принял. Порой ему хотелось вернуть те прекрасные и нежные чувства, что были у них раньше, однако он прекрасно понимал, что это невозможно. Отношения – работа двоих, а за Ирой не наблюдались особые порывы страсти и любви. Антон не злился на неё. Она не была плохой девушкой, даже наоборот. Они просто не подходили друг другу ни по каким критериям. Как бы не старался он, чтобы не делала она – тщетно. Вспомнив их первый отпуск, Шастун усмехнулся. Не стоило это вспоминать. Очередное приятное воспоминание и боль в груди. Сердце болело так часто, что, казалось, вскоре его силы иссякнут и оно откажет. Парень вздыхает и кладёт завтрак на тарелку. От яблочного сока на голодный желудок его ужасно тошнило, кусок не лез в горло. Антон отодвинул тарелку и достал пачку сигарет из кармана серых спортивок, в которых, казалось, всю жизнь проходил, не снимая никогда, кроме надобности стирки. Выйдя на балкон, он достает сигарету, поджигает, делает тягу. Кажется, можно жить дальше и всё не так уж и плохо. По крайней мере до 18:00.***
Аделия застегивает халат, уже сидя в своём кресле. Она жутко нервничала, впервые за свою практику. Ноги сковал тремор, нервные постукивания ручкой по столу слышал весь кабинет. Казалось, стучи бы Дзержинская громче и шумоизоляция была бы уже бесполезной. Что это с ней? Девушка несколько раз похлопала себя по щекам и, казалось, пришла в себя, что было очень вовремя. Раздался стук в дверь. — Входите, – спокойно ответила Адель, собравшись с мыслями. В кабинет зашёл Шастун и моментально захлопнул за собой дверь. Их взгляды встретились. Она сидела за столом, он стоял в дверях. Это мгновение длилось недолго, но именно в это мгновение между ними возник сильнейший электрический заряд. Волнение одной перекрывалось злостью другого. Злостью, именно ей. Антон не хотел здесь находится и Аделия прекрасно это ощущала. — Присаживайтесь, – Адель указала рукой на кресло перед ней и достала чистую заготовку под историю болезни, – перед началом нашего сеанса, я бы хотела заверить вас, что… — Что всё сказанное здесь – останется здесь? Я знаю. Давайте быстрее с этим покончим, доктор. — Простите, простая формальность, – Девушка складывает руки в замок и заглядывает в зелёные глаза своего пациента, – Расскажите, почему вы решили обратиться ко мне? Это было ваше собственное решение или же вам кто-то посоветовал? — Это имеет значение? – закатив глаза спросил парень, – Сам пришел. — Не лгите мне, Антон Андреевич. Вас заставили. Почему вы согласились? Его глаза расширились и стали размером с чайные блюдца. Откуда она знает? Первый вопрос, который пронёсся пулей в голове Шастуна. Он был в ступоре, а она читала его. — Чтобы отстали от меня. Вы хоть представляете, как это утомляет? – Шастун скрестил руки на груди, – У тебя проблемы с агрессией! Нет у меня проблем! — Вы опять мне врете. Вы осознаете свои проблемы, но боитесь их признать. Невозможно заставить человека делать что-либо против его собственной воли. Если вы сами пришли – значит сами захотели, – Аделия взяла ручку и сделала несколько пометок в истории болезни. Сердце Антона укатилось в пятки, а по спине пробежал неопрятный холодок. Он явно не ожидал, что какая-то девчонка сможет прочесть его как открытую книгу. — Хорошо, я пришел сам, – неохотно признал Шастун, – У меня действительно есть небольшие проблемы с контролем своих эмоций. Я швыряю вещи, я не могу сдерживать себя даже рядом с любимым человеком. Последнее словосочетание он произнёс так тихо и сухо, что Аделия решила заострить на этом внимание. — Ваш любимый человек знает о вашем визите ко врачу? — Нет и не должен. — Были ли в вашей семье эмоционально нестабильные родственники? Может, кто-то страдал заболеваниями, касающимися, непосредственно, ментального здоровья? — Таких нет. — Что ж, тогда предлагаю пройти небольшое тестирование… — Подождите. Антон перебил Аделию, когда та пыталась предложить ему пройти тест Роршаха. Девушка удивлённо вскинула бровь, но не стала перечить, а решила послушать, что он скажет. — Аделия, давайте просто поговорим. Дзержинская понимающе кивнула. Дополнительные слова были по просту лишними. Девушка села на кресло и скрепила руки в замок. — Антон Андреевич, у вас дело вот в чем… – Аделия прикусила нижнюю губу, а после нехотя продолжила, – Я не психотерапевт, это не в моей компетенции. Меня учили видеть людей насквозь. Больных людей. Но вы абсолютно здоровы по меркам психиатрии. Вам нужна работа с психотерапевтом, но не со мной. — Я не хочу с другим врачом. Шастун удивился сказанному не меньше Аделии. Однако, объяснение этому было и более чем логичное. Он наконец-то нашёл человека, который может ему помочь именно таким жестоким и неприятным методом. Она просто вывернет его наизнанку, заставит освежить память и найдёт корень всех проблем, а после устранит их. У него было ощущение, словно он висит над пропастью, а она держит его за горло. Вытащить или же отпустить? — Я заплачу вам любую сумму, но вы должны остаться моим врачом. Аделия тихо вздохнула, понимая, что сейчас начнётся. Это бесконечные съемки, после которых Антон будет на тотальном взводе, это ссоры с Ирой и гулянки ночью. Конечно, на ее практике были ребята и похуже, однако она не знала их столь близко, как знает Шастуна. А впрочем, это было неважно. Важен был принцип один: «не навреди». — Я согласна, – психиатр прикусила нижнюю губу и глубоко вздохнула, – мне не нужны деньги, попрошу лишь об одном: не пиарьте меня в соцсетях. — Это все? — Да. — Я думал, вы попросите груду драгоценностей или миллион долларов, – усмехнулся Шастун, – я сегодня пойду домой, я не спал почти сутки.***
Шастун быстро уехал, а Адель осталось в своём мире. В ее голове прокручивались два дня: вчерашний и сегодняшний. Жизнь разделилась на двое: до съёмок и после. Сердце болело, девушка словно чувствовала тяжелую энергетику от Антона. Его боль, которую он проносил через себя. Но не более. Он пациент и это факт. Поэтому она уходит позже него, дождавшись, когда чёрный Lexus вновь уедет к себе домой. Накидывая пальто, Дзержинская спокойно выходит из клиники. Но стоило ей пройти всего-лишь десять метров, она чувствует, как грубая мужская рука хватает её красное пальтишко и тянет на себя. — Ты думала, я оставлю тебя здесь одну?!