***
Антон не мог сдвинуться с места, крепко сжимая в руках чашку кофе. В голове крутилось множество вопросов, на которые не было ответа. Но по-настоящему парня волновало лишь одно: что случилось с Адель? Видя шоковое состояние Шастуна, Арсений молча переступил порог. Пока Антон приходил в себя, Попов устроился на диване, бережно держа девушку на руках. — Она позвонила мне, – начал Арс, убирая свободной рукой светлую прядь волос со лба Дзержинской, – попросила забрать. По голосу я сразу понял, что что-то неладное и поехал в клинику, другого адреса я не знал. Я припарковал машину на заднем дворе, вышел и сразу же увидел её возле запасного выхода. Но то, что она без сознания – полбеды. Правая рука Арсения скользнула под подол платья девушки и приподняла его. Антон выпал в осадок от этих действий. Хотелось ударить Арса прямо сейчас, но тот спокойно подозвал его к себе. — Смотри, – Попов слегка раздвинул ноги девушки и показал на новую «точку» со внутренней стороны бедра. — Есть какой-то выродок, который так издевается над ней. Я приехал сюда, потому что дело приобретает серьёзный оборот. — А теперь едь домой. Арсений невесомо провёл кончиками пальцев по месту укола на бедре Аделии, затем тут же скрестил руки на груди и приподнял бровь, удивлённо смотря на Антона. Но Шастун и бровью не повёл. Он сел на корточки перед лицом Аделии и нежно провёл тыльной стороной кисти по её гладкой щеке. — Едь домой, – не оборачиваясь повторил парень. – Я должен с ней поговорить. — А я нет? Если ты забыл, то позвонила она мне. — Как раз это меня и раздражает, Арс, – еле сдерживаясь процедил Антон. — Так или иначе, я останусь до тех пор, пока она не придёт в чувства. Голос Арсения звучал спокойно, но от него веяло холодом и… гневом? Возможно, Антон преувеличивал, однако факт оставался фактом: Попов останется непоколебимым. Вспыльчивый характер Шастуна вырывался наружу, держать его было невозможно. Адель не успела вылечить его. — На кой черт тебе здесь ошиваться?! Меня с этой девушкой связывают не только консультации! А тебя? Ты просто посредник между мной и ей! – воскликнул он в крайнем раздражении. — Тише, – ледяным тоном отрезал Арс и кивнул в сторону Аделии. Антон тут же пришел в себя, словно удар в тысячу вольт пробежался по его телу. Он обернулся к Адель, которая сгруппировалась в позу эмбриона и задрожала. — Не надо… Не надо… – невнятно пробормотала девушка сквозь сон. Шастун взял её хрупкую ладонь в две свои. Ему никогда не было так страшно, как было страшно сейчас. Он желал лишь одного: стереть с лица земли выродка, который так искалечил жизнь бедной девушки. Почему-то её жизнь стала важнее собственной. Хрупкая, маленькая, нежная, но такая сильная, она лежала на его диване и дрожала, а он хотел скрыть её от всего мира, укрыть от бед и невзгод, подарить ей всё, что у него было, лишь бы вновь увидеть улыбку на её милом личике, как тогда, на шоу. Перед глазами пронеслись съемки того выпуска. Неужели это было недавно?***
Импровизация, выпуск Адель
— Адель, сейчас будет «громкий разговор». Ты наденешь наушники и вместе с Серёжей должна будешь понять, что пытается донести вам Шастун, у которого наушников не будет. Самое главное – не выпадать из повествования и прийти к логическому завершению истории, – объяснив правила, Паша перевёл взгляд на Аделию, которая внимательно слушала его. — Сюжет такой: Антон – учёный, который придумал лекарство от коронавируса, а вы его помощники. — У меня по химии даже тройки не было, я предупреждаю! – Шастун поднял руки и усмехнулся. — Неужели вы не делали бомбочки из марганцовки? – невинно спросила Дзержинская, хлопая глазками. Павел округлил глаза, а девушка сопоставила друг с другом два указательных пальца, миловидно улыбнулась, надела наушники и упорхнула на угловую часть сцены с подготовленной декорацией. В наушниках играла популярная песня, под которую хотелось танцевать не останавливаясь. А танцевать Аделия умела. В какой-то момент ей показалось, что земля пропала из под ног и она двигается в невесомости, надевая в такт халат, с которым будто и не расставалась. — Серёжа, хватит издеваться над скелетом, отпусти его! – скомандовал Антон, обращаясь к Матвиенко, который держал пластмассовые конечности скелета и весело размахивал ими в такт мелодии в его наушниках. — Адель! Парень аккуратно схватил девушку за тонкое запястье и развернул к себе, но не подрассчитал силу. Дзержинская потеряла равновесие и еле как остановилась в нескольких миллиметрах от него и подняла голову, а Антон смущенно улыбнулся и отвел взгляд. — Это вы так испытуемого для тестирования вакцины выбрали, Антон Андреевич? – мягко спросила Адель, на что Шастун нервно закивал головой. — Руку-то отпусти, ты ей кости переломаешь! – вмешался Серёжа, который, наконец-то, перестал издеваться над скелетом.***
Арсений прекрасно понимал, что происходит с Антоном. Только слепой не разглядел бы его открытую симпатию к Аделии ещё с шоу. Да только Попову тоже она не была безразлична, но в другом ключе. Ему хотелось помочь ей, вытащить из омута, в котором она тонет, но не более. Разница в возрасте промежутком в двенадцать лет была для него незначительной преградой, которую он превратил в значительную ради того, чтобы не составлять конкуренцию Шастуну. Дружбу, длинною в шесть лет, Арс не желал терять, тем более, когда от этой дружбы зависит будущее сразу нескольких проектов и людей. Работать, конкурируя друг с другом, попросту невозможно. Именно поэтому, Арсений знал, что уедет сразу же, как только увидит Адель в сознании. — Больно… Девушка приоткрыла глаза сразу же, после сказанной фразы. Увидев знакомые лица, на душе стало спокойнее, она в безопасности. Антон не отпускал её руку, а Арсений склонился над ней, загораживая собой яркие лучи, исходящие от лампы. — Адель, все хорошо, ты в безопасности, – начал Шастун, но его перебила сама же девушка. — Арс, я хочу поговорить с тобой. Наедине. Дзержинская сиюминутно пришла в себя, а Антон обомлел. Арсений кивнул и взял девушку на руки, так как сама она была не в состоянии сделать и шаг после столь тяжелого препарата. Он отнёс её в спальню, оставив Шастуна наедине с самим собой.***
Темный интерьер спальни Антона освещал лишь тусклый лунный свет и яркие огни ночной Москвы. Попов мягко опустил девушку на кровать и сел рядом, поправляя подол её платья. — Адель, ты уверена, что сейчас лучшее время для разговора? – спокойно спросил Арсений, поправляя густую чёлку. — Уверена, – начала Адель, нервно перебирая подол платья. — Арс, я в первую очередь врач, а Антон – мой пациент. Я прекрасно видела, что с ним и его агрессией. Если он узнает, что происходит в моей жизни, я боюсь, что он не сможет сдержать себя в руках. И я… Девушка замерла, как только заглянула в его голубые глаза, цвета льдов Арктики. Они выражали обеспокоенность её судьбой и девушка таяла от этого. Взрослый мужчина, который хочет защитить её, словно маленького ребёнка. Это именно то, чего ей так не хватало ещё с детских лет. Это именно то, чего не мог дать ей отец. Зрачки расширились, а рассудок затуманился. Она, словно под гипнозом, придвинулась ближе к нему, не отрывая взгляд от небесных глаз. Адель увидела в нем защиту, опору и поддержку, хотя изначально даже не думала об этом, пока не поймала на себе его взгляд и пока не вспомнила разговор с ним на балконе. Это не было любовью, это не было даже симпатией. Это была подсознательная замена отцовской фигуры. — И я поэтому обратилась за помощью к вам, – тихо прошептала девушка и замерла в неприличной близости от его губ.***
Антон стоял возле закрытой двери в свою же спальню, подслушивая разговор словно мальчишка. Если бы там был кто-то другой, а не Адель, он наверняка вышиб бы дверь и закатил бы скандал. Он злился. Ужасно злился на всё происходящее и не находил себе места, пребывая в низведении и надумывая себе всё, что можно и нельзя. Ужасно злился на Арсения, которого успел обвинить во всех смертных грехах. Он не злился только на Адель. «Лишь бы с ней всё было хорошо…» – подумал Антон и сел возле двери.***
Арсений осторожно взял Аделию за плечи и отстранил от себя. Он дал себе обещание не пересекать границу дружбы с этой девушкой, а обещания необходимо сдерживать. Особенно, если это обещание не только перед самим собой, но и перед другом. — Адель, ты уверена? Не делай ошибок. Девушка словно очнулась ото сна. Она резко отстранилась от Арса и отодвинулась от него на край кровати. Обхватив руками колени и устроив голову между ними, Дзержинская тихо заплакала, понимая, как сильно она сглупила за все эти дни. Это не она, это не её мысли и не её действия. Это не она полезла целоваться к Арсению, это не она сейчас плачет, это не она была на «Импровизации». Хотелось всё бросить и уйти в состояние липофринии раз и навсегда, плюнув на все достижения и успехи, которыми она жила раньше. — Это не я… Это не я, я не хотела, прости… Просто… – Аделия глубоко вдохнула и продолжила уже в относительно спокойном состоянии. — Спасибо, что остановил меня. Я бы ужасно жалела об этом поступке и не смогла бы его простить самой себе. Мне не хотелось этого делать, это будто бы под гипнозом произошло… Арсений осторожно приобнял девушку за плечи и по-отечески погладил её по спине. Теперь он понял, в чем причина, да и всегда это понимал. Она видела в нем своего отца, но не более. — Адель, я не хочу, чтобы ты страдала… — Тогда выслушай меня и мы больше не будем так откровенничать друг с другом, – перебила его девушка. — Я всю жизнь нахожусь в заложниках у своей собственной зависти. Я ненавижу себя, я ненавижу своё лицо и тело, но стараюсь изо всех сил быть лучшей, доказать, что я стою большего. До переезда в Москву, я просто видела, какой должна быть: лучше, красивее, умнее… Но у меня не получилось стать той, которой я хотела стать. Мой отец внушил мне лишь одно: чтобы я ни делала – все напрасно. Я не получала его любовь, хоть и старалась из последних сил. Дзержинская запрокинула голову назад. Действие эйфоретиков всё ещё оказывало некое одурманивающие действие, поэтому она знала, что на следующий день ей будет стыдно за этот разговор, но начатое необходимо довести до конца. — Я думаю, ты понял, к чему я рассказала тебе эту историю. А теперь забудь её, не хочу выглядеть жалко в твоих глазах, – несмотря на Арсения проговорила Адель. — Я ничего к тебе не чувствую кроме благодарности и дружеской симпатии. И я хочу закончить начатый разговор. Арсений не перебивал её, внимательно слушая каждое предложение. Внутри, почему-то, все сжалось, а сердце было готово выпрыгнуть из груди, но он старался не придавать этому значения. Адель выпрямила спину и вновь заглянула ему в глаза, но уже не так очаровано, как несколькими минутами ранее. — Ты ведь лучше знаешь Антона… Если я скажу ему правду, но попрошу спокойно отнестись к ситуации, он же послушает меня? Арсений грустно улыбнулся и похлопал девушку по плечу. — Поверь, ради тебя он сделает все, что угодно, – Арс отвел взгляд на ночную Москву. — Мне нужно ехать, завтра дела и съемки. Потом узнаю всё от Антона. — Мы ведь не в обиде друг на друга? – робко спросила Адель, на что Арсений лишь улыбнулся и покачал головой, а после покинул комнату.***
— Что она тебе сказала? Что там было? – хрипло спросил Шастун, подскочив с места, как только из комнаты вышел Арсений. — Просто иди к ней, – Попов похлопал друга по плечу и подтолкнул в сторону спальни, а сам поспешил покинуть квартиру. Рассчитывая на скандал и даже драку, Шастун приятно удивился такому поведению Арсения. Поводов для ревности он ему не оставил.***
— Адель? – Антон зашёл в комнату и закрыл дверь, аккуратно опустился на кровать, где спиной к нему сидела девушка. — Теперь мы можем поговорить? — Да, теперь да. Она развернулась к нему лицом и вновь та непристойная близость. Её приоткрытые губы слишком близко к его губам, она жадно ловит воздух, тяжело дыша. Вот та главная черта, которой никогда не возникало рядом с Арсением. В животе появились бабочки, а рассудок был затуманен не видениями, а чувствами. Девушка глубоко вздохнула и опустила голову вниз. Антон деликатно приподнял её лицо за подбородок буквально одним указательным пальцем, чему в последствии сам сильно удивился, ведь, будучи довольно стеснительным человеком, редко позволял себе нечто подобное. — Я слушаю, Адель, – нежно прошептал он прямо ей в губы. Не манипулируя, не оказывая давления. Деликатно, ласково, мягко. — Только не отводи взгляд, хорошо? — Но ведь ты даже не видишь моих глаз в такой темноте. — Мне достаточно просто представить тебя и я вспоминаю этот сапфировый цвет. Расстояния между ними стало короче. Неизвестно кто его сокращал, но отдаляться друг от друга не планировал никто. Когда между ними оставалось ничтожное расстояние, она отрывисто задышала и поддалась вперёд, осторожно коснувшись его мягких губ. Он тут же вовлёк её в нежный поцелуй, обвив рукой талию и притянув к себе. Столь чувственного поцелуя Адель никогда не ощущала прежде. Антон словно вознёс её до небес. Он слегка покусывал нижнюю губу, оттягивал верхнюю, едва касался сразу обеих, а после вновь накрывал их своими. Адель запустила руку в его волосы, перебирая каждую прядку. В большом городе укрылись два человека в маленькой комнатке, где их никто не найдёт, где никто не причинит им вреда и не принесёт дурную весть. За ними наблюдает лишь полная Луна, тускло освещающая не только спальню Шастуна, но и всю Москву. В городе, в котором никогда не гаснут огни, они встретили друг друга по случайному стечению обстоятельств. Врач и пациент, импровизатор и гость, парень и девушка.***
Импровизация, выпуск Адель
— Антон Андреевич, я не верю, что у вас была тройка по химии, если вы знаете, что есть Ксалициловая кислота, – саркастично подметила Адель, указывая на явно лишнюю букву «К» в начале слова. — У меня был ужасный учитель, поверьте! – начал оправдываться Шастун, помогая девушке снять халат. — Адель, научи его химии, – встрял Позов и усмехнулся. — Пусть бомбочки кидает из марганцовки! — А я не против! – засмеялся Антон.***
Этой ночью от любви сгорели два сердца, укрытые от людских глаз ночной Москвой. Когда кислород полностью вышел из легких, Адель отпустила поцелуй и отстранилась от его мягких губ. Температура воздуха была выше нормы, становилось жарко. Антон смотрел на неё влюблённым взглядом, не в силах отвести его. — Сегодня ты научила меня химии…