***
Аделия уже и забыла, как выглядит её светлая квартира в бежево-белых тонах. Она соскучилась по мягкому дивану, накрытому пастельно-розовым пушистым пледом, который ей подарила Токарева на новоселье, соскучилась по своему небольшому творческому беспорядку на рабочем столе. Переступая порог, девушка не могла поверить в то, что наконец оказалась дома. Чтобы прочувствовать это, она сняла обувь и носки, ступая босыми ногами на тёплый пол. Антон повесил свою куртку, закрыл дверь на замок и поставил на обувную полку туфли Аделии, умиляясь с того, насколько крошечными они смотрятся рядом с его кроссовками; прошел в комнату, сел на диван в гостиной и стал просто наблюдать за своим лечащим врачом. Она словно плыла по комнате, её шаги были столь легкими и беззвучными, что порой Антону казалось, будто он остался один. Но знакомый силуэт мелькал перед глазами, напоминая о себе и вызывая теплую непроизвольную улыбку на лице. Тот взгляд, которым Антон одарил Аделию, был дороже любого бриллианта. В его глазах читалась нескрываемая нежность, прикрытая пеленой нарастающих чувств. Он давно такого не ощущал, давно не чувствовал себя таким искренним, открытым и живым. — Я так скучала по дому… – Аделия подошла к нему, выводя из раздумий. Она села рядом и уложила голову на родное плечо. — Так странно, правда? Мы знакомы всего-ничего, но нас тянет друг к другу как малолетних пубертатных подростков… — Не особо романтично звучит, – усмехнулся Антон и стал перебирать светлые локоны девушки, путая их в своих длинных окольцованных пальцах. — Я заметил тебя ещё на шоу… Я словно маленький мальчик смотрел на тебя, не отводя взгляд, стараясь ловить каждое твое движение, будто дуновение летнего ветерка в жаркий день… Антон наклонился к девушке, зарылся носом в макушку, вдыхая свежий аромат её волос. Адель молчала, переваривая всё произошедшее в голове и раскладывая моменты по полочкам. Начиная от приема и заканчивая наркотиками, о которых девушка, на удивление, позабыла, находясь рядом с Антоном. С точки зрения медицины и психологии это совершенно обычное явление — серотонин, эндорфин и окситоцин вырабатывались в нужном количестве. В таком, что способны перекрыть желание пустить очередную дрянь по вене. — Я нарушила врачебную этику ради тебя… — Не оправдывайся. Ты изначально знала, что никакой врачебной этики нет. Вспомни момент с сигаретой. Вспомни момент с шоу, где ты обещала научить меня химии. Вспомни, как я придержал тебя , когда ты чуть не упала во время своего танца, – Шастун усмехнулся, накручивая локон девушки на свой палец. — Помнишь хоть, что за песня играла?.. — Помню… “CALMNESS” называется… Но автора не вспомню… Антон неожиданно берет её за подбородок и разворачивает к себе. Они встречаются взглядами. Она смотрит ему в глаза, он смотрит на её губы. Между ними словно пропустили сильнейший разряд электрического тока. Время остановилось, Москва потушила свет в каждой комнате, кроме гостиной Аделии, которую едва освещал тусклый торшер. Антон слегка приподнимает её голову, поддевая подбородок указательным пальцем, наклоняется ближе, оставляя ничтожное расстояние между губами. Смотрит в глаза, затуманенные пеленой желания. Целует.***
— Strumming my pain with his fingers… Слышится лязгание цепи. Она ударяется о старый пол, который неплохо было бы починить, да только кого это волнует. — Singing my life with his words… Открывается ящик. В помещении раздаётся довольно ясный звук постукивания металла друг о друга. Но холодное оружие идет на второй план. — Killing me softly with his song… Нужный предмет найден. Артём ухмыльнулся и покинул старый гараж, чуть ли не забыв его закрыть. Killing me softly with his song***
Москва перестала гореть огнями, всё электричество ушло на разряд между Аделией и Антоном. Даже старенький торшер возле дивана едва справлялся со своей функцией. К черту это освещение. Антону было достаточно чувствовать её губы на своих губах. Он жадно накрывал их сладким поцелуем, не пропуская ни малейшего их участка. Всякий раз, когда Аделия пыталась взять ситуацию под свой контроль, парень будто срывался с цепи и сжимал волосы на её затылке. Не сильно, но крепко, четко разграничивая роли. Это и называлось «химией». Страсть, разжигающаяся ещё сильнее, каждый раз, когда Адель, как бы невзначай, тихо стонала сквозь поцелуй, снося ему крышу. Антон вновь сжимает волосы девушки на затылке, но на этот раз оттягивает голову вниз, открывая доступ к шее. На том месте, где раньше были синяки, он прошелся лишь нежными поцелуями, не желая напоминать Аделии о прошлом, а наоборот заглушая его. — Ниже, – шепчет девушка. Прикусывает нижнюю губу, закатывает глаза, а ему вновь сносит крышу. От одной лишь просьбы. Он спускается к ключицам и оставляет несколько багровых следов, с упованием на то, что они быстро сойдут. Вновь поднимает на взгляд на Адель и теряет голову. Девушка же аккуратно отползает от него, словно специально поддразнивая, а после притягивает к себе за ворот черной рубашки. Пара ловких движений и она расстегнута. Ещё одно – дорогая ткань валяется на полу возле панорамных окон. Теперь Антон нависает сверху над Аделией, рассматривая каждый участок её тела. Но того, что он видел, было недостаточно. Она поняла, чего хочет парень. Медленные движения, пуговица за пуговицей — Адель дразнила его, как мальчишку, наблюдая за реакцией. И стоило только атласной рубашки коснуться пола, а кружевному лифу улететь за шторку, парень перестал себя сдерживать. — Клянусь, я не сделаю тебе больно, – прошептал Антон на ухо Аделии, прижимаясь к ней всем телом. Интимнее этого момента ничего и быть не могло. Они ощущали тепло друг друга без полового контакта. Наверное, это можно было назвать одним из этапов «тантрического секса». — Я тебе верю. Гормоны вырабатывались с бешеной скоростью, сердце не успевало перегонять кровь. Мир вокруг перестал существовать, иметь какой-то смысл. Им казалось, словно они знакомы целую вечность, словно они никогда не существовали друг без друга. Антон не делал резких движений внутри неё, несмотря на сильнейшее возбуждение. Первое, что его волновало – комфорт Аделии. И как только девушка привыкла к позабытому ощущению, он начал задавать темп. Это было нечто большим, чем просто секс. Это было духовным воссоединением двух душ, чей союз был предначертан самой судьбой. Он показал ей «лагуну грёз», позволил почувствовать себя желанной, любимой, необыкновенной. Между ними была нить невидимой, но сильнейшей энергетики, которая оплетала их и соединяла воедино. Адель чувствовала, что пик наслаждения уже близок, но прерывать этот момент было бы преступлением. Поэтому девушка обвивает его шею и притягивает Антона к себе, нежно целуя в губы и выгибая спину. Мандраж. Несколько секунд и она падает на диван, а он замирает внутри неё, позволяя организму разрядиться. Как только тело расслабилось и Антон отстранился от девушки, она медленно подползла к нему и уложила голову на плечо. Тот лишь поцеловал её в макушку и прошептал: — Я люблю тебя, Адель.***
В это же время Дарья и её муж решили устроить романтический ужин. Вкусные роллы, заказанные из лучшего японского ресторана, старый сериал, навевающий приятные воспоминания и бутылка шампанского. Девушка делает небрежный пучок, раскладывает еду по тарелочкам. На кухне играет легкий джаз. Жаль, что его прерывает противная мелодия телефона. Токарева вздыхает и поднимает трубку. — Алло? — Дарья Викторовна, добрый вечер! Появились новые сведения о местоположении Артёма Гончарова. Девушка рефлекторно уронила палочки, которыми накладывала роллы и тут же выключила музыку. — Я слушаю.