Хитсугая и Кусака

      Единственное время, когда жизнь в Готее замирала- Рождество и последующие за ним выходные, плавно переходящие в Новый год. В это время даже пустые и арранкары словно угомонялись. В этот единственный период Тоширо вообще не притрагивается к бумажной волоките отряда. Потому что они всегда успевают закончить свои отчёты до праздников, в отличии от некоторых отрядов. Даже Рангику собирает все свои силы, чтобы больше времени оставить на веселье. В декабре все отряды обязательно проводили сусубараи[1].       День рождение Тоширо было двадцатого декабря. Поэтому два праздника объединялись. Сначала их было всего трое. Ба-чан, Момо и она. А потом в их компанию ворвался ещё один человек, Кусака Соджиро. На праздничном столе всегда стояли кагами-моти, жареная курица, моти, и курисумасу кэки.[2]       Рождество Тоширо проводила время с Кусакой. У них был свой небольшой загородный домик. Обычно Соджиро освобождался чуть раньше и подготавливал дом к ее приходу.       Дверь распахивается, и Кусака впускает воздух в дом. Снимает обувь. На пороге стоит Хитсугая. Улыбается ей, обнимает, ладонями залезает под ее рубашку. Тоширо шипит, когда ледяные пальцы касаются ее кожи. - Черт! Холодно. Опять дрова рубил? - Ага.       Ворчит. - Надевай варежки. - Неудобно.       Подходит к камину и кидает их вглубь и поджигает. По дому распространяется тепло. Хоть она и была дитем зимы, Хитсугая не особенно любила лютый холод. Они украшают дом по всем правилам, вешают обереги симэкадзари, мандарины, мотибану, молодые сосновые ветки в нишу и в вазы.       Когда дело приходило для готовки, это всегда превращалось в какой-то цирк. Кусака готовил торт, у него это всегда здорово получалось и пшикал взбитые сливки, иногда угощал Тоширо, делали из нее белые бороды, порой еда летела куда-то мимо. А когда Хитсугая готовила курицу, Кусака каждый раз пытался добраться до соусов или отщипнуть кусок. - Прекрати играть с едой!       Соджиро живо играет бровями. - Да ладно! Это ты мне говоришь?       Кусака хватает ее поперек живота и крутится вместе с ней, та весело хохочет. - Прекрати.       Отрывает кожуру мандарина, отделяет сердцевину, делит на части мандарин и кладет в рот. Жмурится от сладко-кислого вкуса. Кусака облизывает ее пальцы. Целует. Хитсугая отрывает ещё одну дольку и кладет ему в рот. - Серьезно, тут так много мандаринов, ешь не хочу.       В голосе притворство. Но Соджиро подыгрывает. - Они не такие вкусные как на твоих губах и коже.       Целует ее.       Большую часть времени они просто валяются в кровати, в коконе одеяла, оплетенными ногами и руками, или завёрнутые в плед. Иногда шутливо борются. Кусака целует ее шею, прибегает пальцами по волосам, целует в губы. Зарывается в волосы. Тоширо кладет руки на его плечи, садится на него сверху, сжимает его бедра своими, обнимает за шею. Целует настойчиво, потом нежно. Подхватывает его оби, легким движением развязывает небрежно завязанный узел. Кусака опрокидывает ее на спину, распахивает кимоно, обнажает ее кожу цвета слоновой кости, любуется ее аккуратной грудью, затвердевшими розовыми сосками. Хитсугая проводит ладонями по его шеи, проводит по животу, касается чувствительных темно-розовых сосков, круговыми движениями ласкает его грудь, спускается ниже, пока рука не останавливается в паху, чувствует сквозь ткань возбуждённую плоть. Кусака склоняется ниже, прикусывает ее жилку на шее, выцеловывает ключицы, носом утыкаясь в ее яремную ямку. Губами проводит вниз, по животу, утыкаясь в лобок. Поддевает ткань одежды, стискивает вниз. Губами целует бедра, потом исследует языком. Хитсугая стонет, сжимая в руках простыни. Тянет удовольствие, добавляет пальцы. Рвано выдыхает. - Пожалуйста...хватит...прелюдий...просто...сделай это.       Видит лукавый взгляд. Черт! - Не так быстро. Не в этот раз.       Глаза Тоширо яростно сверкают. -Ты...бываешь...таким...невыносимым.       Хватает его за волосы, сильно тянет на себя. - Ага. Но разве это тебя не заводит?       Сжимает бедра сильнее. - Заткнись.       Чувствует, что тот тоже на грани, но тем не менее все еще продолжает дразниться. Пока не дошел до нужной точки. Входит в нее и их накрывает. И это того стоило, чтобы немножко подождать.

У любимого дома Бамбук и сосна. Это значит, Пришел Новый год. Год за годом Идет в бесконечной череде. Славу жизни поем И встречаем опять Новый год.

новогодняя японская песня