─── ℘ ───
Свет бьет по зрительным нервам, едва он открывает глаза. Если не знать анатомию камер, то возвышение, на котором он лежит, вполне можно принять за кровать. Но это далеко не так. Бетонный монолит - это то, из чего состоит тело каждой кельи здесь. Ему нравится думать об этом так. Намного приятнее ассоциировать себя с графом Монте-Кристо, чем...Мысль обрывается, когда он переводит взгляд на прозрачную дверь. - Клэр...ты давно здесь? - Рой говорит это тихо, но динамики срабатывают на вибрацию голоса, отчего сказанные слова слышны вне камеры. - Прилично, - она поднимает глаза на лежащего мужчину. - Это ты меня укрыла? - Рой тяжело сглатывает и закрывает глаза. - Да, тебя трясло после всего, - женщина осторожно приподнимается в кресле и садится удобнее. - Клэр...ты читаешь без очков опять, - на этот раз его взгляд более осознанный, но голос все еще как из-под воды. - Да, с глазами стало лучше. Спасибо за твой совет тогда. Я оставила тебе воду на столе, - женщина поправляет дубинку, зацепившуюся за подлокотник. - Как дела у сэра Сэмюэля? - Рой смотрит на книгу в яркой обложке, зажатую в ее руке. Название нанесено вычурным шрифтом и при малейшем движении отливает серебристой краской. - О, там все отлично, - мужчина слышит ее усмешку. - Капитан Сэмюэль отрывается по полной, храни господь его душу. Он там такое творит...но это не для твоих ушей, Саммерс, ты еще слишком юн. Он получает строгий взгляд, теперь ее брови нахмурены. Клэр наблюдает за тем, как Рой медленно двигается и снова кладет голову на подушку. Из динамиков слышен его голос: - Понятно, - отчетливая усмешка проскальзывает в тоне. - Ребекку хотя бы увидел тайно? Рой закрывает глаза, несколько раз сжимает и разжимает ладонь. - Они поцеловались. Тут все по плану, - в ее голосе мелькает тревога: - Рука немеет? Он вздыхает, мотнув головой. - Просто делаю проверку системы...как боевой корабль с функцией самообеспечения. - Боевой корабль, тебе дать воды? - она смотрит на лежащего мужчину не отрываясь. - Чтобы это сделать, Белоснежка должна позвать своих гномов...я как-то не настроен получать прикладом в спину сейчас. Полежу пока, потом сам... - Мне нужно позвать доктора Роджерса, он просил, - она поднимается и кладет вместо себя книгу. Затем, передумав, берет с собой. - Делай, что должна... - его голос из динамиков звучит теперь сонно. Рой словно выныривает из забвения и спрашивает тихо: - Клэр? - Что там опять случилось? - она почти ушла из поля зрения, но делает шаг назад. - Ребекке понравился поцелуй? - вновь с закрытыми глазами. - Ты не тем интересуешься, Саммерс, - строго. На его губах появляется улыбка. - Да, оставайся пока на месте. У тебя на полу подключены датчики против падения тела. Система решит, что тебе опять плохо и ты свалился. Такой ор начнется... - Я не буду вставать, Клэр... Она смотрит на него с тревогой, кивает и уходит.─── ℘ ───
Первые дни после своего освобождения она помнила смутно. Часть произошедшего спустя какое-то время стала казаться ей сном. Одним нескончаемым, наполненным обрывками фраз и чужих лиц, затяжным и тяжелым, как зимняя ночь, когда тебя бросили одного умирать в лесу. На самом деле определенные моменты ей вспоминать не хотелось. Она выстроила четкий запрет для себя и в какой-то момент обнаружила, что действительно не помнит. Есть вещи, которые причиняют физическую боль, если их касаешься. С воспоминаниями дело обстоит так же. Это было не с ней... Топот десятков ног в тяжелых ботинках. - Мисс, назовите ваше имя, мисс! Ничего этого не было... Рука в камуфляже фиксирует подбородок, показывает количество пальцев. Яркий свет, направленный в глаза. - Теперь вы в безопасности... Она просто рассталась со своим бывшим, собрала вещи и уехала субботним утром из его квартиры. - Вы знаете, какое сейчас число? - Это просто укол, не напрягайте руку... Женщина, которая решила, что пора перевернуть страницу. Вот так просто, не оставив записки, ничего. Ее лучший друг нес чемодан. Шел дождь. - Как давно вы знаете Дамьяна Саммерса? - Я не знаю, кто это... Такую версию событий она приняла для себя. Другой не было. - Встать, суд идет... В любом хаосе есть свои правила. Как и в любой трагедии. Ее разместили в отеле рядом с Управлением полиции. Офицеры охраняли сменами по восемь часов, затем заменяли друг друга. У них был доступ в номер. Это означало, что в любой момент мог раздаться стук в дверь и очередной незнакомец в форме спрашивал, готова ли Дарла есть. Есть она была не готова. Это выяснилось на вторые сутки. Девушка двигалась по номеру медленно и неуверенно. Ощущение, словно ее качали волны оставалось с ней еще долгое время после того, как были отменены уколы. Обычно путь был коротким, целью являлся стол, на котором стояла кофемашина. Она наливала себе воду из чайника, чаще всего давно остывшую, и засыпала большое количество сахара в кружку. Дарла выпивала все это одним махом. Как это делал Он. И с ощущением приторной сладости на губах возвращалась обратно в постель. В тот день к ней пришел полицейский, которого она видела в доме. Кажется, он был старшим у них. Другие офицеры ему постоянно отчитывались. - Мисс Линделл, вы не можете находиться здесь одна. Ребята стараются, но сейчас нужен представитель ваших интересов. Тот, кто останется круглые сутки в номере и будет...помогать. Допускается кто-то из близких. Мы опросили ваше окружение. Вам нужно решить. Готова приехать ваша мать...либо это будет ваш отец...Сесилия Кэмбелл, Кларк Уотсон. Она впервые подняла глаза на полицейского. Все это время Дарла сидела вплотную прижавшись к спинке кровати. - Кларк. Единственное имя, которое она произнесла из всего списка. Офицер молча кивнул и покинул номер. Ее лучший друг появился только спустя два часа. Он вошел медленно, без спешки и излишней нервозности. Самым страшным для нее были его глаза. Только увидев их, она поняла, что с ней произошло на самом деле. - Господи...Дарла... - это все, что Кларк произнес тогда. Хотя она не помнила точно. Потом мужчина рассказал, что его не пускали в отель все двое суток, когда он хотел увидеться. Он боялся к ней подойти и долго не мог дотронуться. Просто сидел на краю кровати и спрашивал о ее самочувствии. Раз за разом, пока она не прекратила это сама: - Мне кажется, люди обнимаются в такие моменты, и это не является противоестественным. Его плащ пах дождем, щетина колола ее щеку. У него были холодные руки, отчего мурашки бежали по коже и теплая шея, в которую она уткнулась носом и не отпускала его. Ей неожиданно показалось, что она слышала всхлип. - Я выбрала тебя, потому что только ты не стал бы плакать, - Дарла отчаянно пыталась справиться с голосом. - Я, кажется, подхватил простуду, - так ли это, она не знала. Он все еще держал ее крепко. Потом Кларк куда-то ушел. Это было всего один раз, больше такого не случалось. Он вернулся с сумкой. Все вещи в ней были перевернуты, офицеры за дверями устроили обыск. У нее появилась теплая пижама и другая одежда. Его рюкзак полицейский принес следом. Кларк почти все время касался ее, словно проверял, точно ли это она. Ей было слегка не по себе, затем Дарла привыкла. На каждое возвращение его рук, она говорила тихо: - Все хорошо, Кларк. Я попью воды и вернусь к тебе в кровать. Вместо ответа он вставал сам, давал ей стакан, затем укладывал обратно под одеяло и брал за руку. Она часто засыпала, положив голову на его колени. Кларк кормил ее. Будил, если приносили еду в номер, а она спала. И строго смотрел, пока хотя бы несколько ложек не было съедено. Аппетита все еще не было. Мужчина сам делал заказ в ресторане отеля, по памяти, только ее любимые блюда, и прекращал есть в тот момент же, как и она. Дальше он занимался ей. Вел и осторожно усаживал в горячую ванну. Он сидел рядом и они говорили о безопасных вещах, иногда Кларк рассказывал ей о работе. Дарла неминуемо оказывалась обнаженной перед ним на короткое время. Он всегда смотрел прямо перед собой. Но со временем границы стерлись между ними и девушка ловила его встревоженный взгляд на себе, даже в такие минуты. Кларк закручивал ее в большое полотенце, когда она вставала. И всегда сам расчесывал волосы. Такая забота казалась ему правильной тогда. Дарла позволяла ему с собой делать абсолютно все, никогда не спорила и в большинстве моментов слушалась. Подобное было ново для него. Она полностью отдала ему контроль и каждый раз засыпала, когда они заканчивали очередную процедуру "ухода за собой". Девушка спала, прижав к себе его руку. Ночью он уходил на кушетку, но в конечном итоге перешел к ней. Просто потому что оба этого хотели. Кларк взял отпуск длинной в месяц и остался в отеле с ней. Бывали дни, свободные от допросов и протоколов, когда они проводили все время в кровати. Он просто прижимал ее к себе, о чем-то рассказывал, или полуспал. Иногда мужчина гладил ее спину или шею, и всегда целовал волосы. Однажды он сказал ей: - Я думал, что ты никогда не разрешишь прикоснуться к себе. Я ведь мужчина. Даже не знал, как тебя обнимать первое время. Дарла подняла голову, посмотрела тогда на него сонным взглядом. Затем обняла его, положила голову на живот и произнесла тихо: - Вот так. Больше они подобную тему не обсуждали. Визиты врача сократились до одного раза в три дня, затем интервалы стали больше. Ей все еще делали уколы успокоительного время от времени. От них она становилась сонной, но и настроение портилось. В один из таких моментов недовольства Дарла время от времени смотрела на Кларка, нахмурив брови. Он видел, что она хочет спать и сопротивляется этому. Затем девушка молча взяла его за руку и повела к кровати. Маленькие ладони надавили на плечи, он скинул ботинки, послушно забираясь на одеяло. - Сними джинсы, в них ремень колется и свитер тоже... В этот день он ходил в магазин рядом с отелем, за книгами и сладостями для нее. Это был его второй выход без Дарлы куда-то. В итоге он забрался под одеяло в одних боксерах. Неловкости не было. Более того, он хотел, чтобы она спала с ним так всегда. К его разочарованию, с себя Дарла сняла не все вещи и в итоге пришла обратно в постель в его футболке. Она прижалась лицом к его груди, затем подняла голову. Он поцеловал ее в лоб, но услышал лишь недовольное: - Нет. Тогда Кларк подался вперед сильнее. Поцелуй был скомканный, он успел лишь языком коснуться ее губ. Она едва заметно ответила на него и почти сразу легла обратно. - Ты хочешь, чтобы я целовал тебя перед сном так? - его голос звучал хрипло и казался чужим теперь. - Если ты сам хочешь... - совсем сонно. - Я хочу, - Кларк смотрел на нее, опустив голову, но в качестве реакции был лишь короткий кивок головой. Она крутилась какое-то время, устраиваясь удобнее на нем, на что он сказал спокойно: - Если ты захочешь, я приласкаю тебя так, как ты скажешь. Нужно? Она молча покачала головой. - Но ты скажешь, если захочешь? И придешь ко мне? На этот раз утвердительный ответ. И ее тихое: - Ты тоже. Иногда ей казалось, что если бы это случилось между ними тогда, еще во время суда, не было бы всех этих психотерапевтов и препаратов. Он бы излечил ее собой. Потому что любил больше жизни, во всяком случае, он так считал. Но она не хотела.─── ℘ ───
Дорожка в проигрывателе сменяется автоматически. Певец прокуренным голосом снова погружает укутанную в полумрак комнату в волну блюза. Он поет об ушедшей любви, о девушке, покинувшей его навсегда. О той, что забрала себе все мысли, оставив в руке бокал с виски. ...Если вы никогда не любили, то не знаете, что такое настоящий блюз... Мужчина на несколько секунд замирает с книгой в руке, вслушивается в эмоции, надрывно спетые и столь знакомые ему. ....Она ушла...и все, что мне остается - это петь блюз... Его брови нахмурены теперь почти всегда. Извечная складка настороженности и ожидания чего-то плохо. Он всегда начеку, ждет вторжения извне: любопытных глаз, не в меру сочувствующих людей, откровенных извращенцев, любящих подглядывать в замочную скважину за жизнью людей. Теперь он носит бороду, потому что бриться по утрам невыносимо, как и думать вообще о подобных незначительных вещах. У него нет на это времени. В конце концов, когда есть деньги, всегда найдется мастер, который превратит все попустительство по отношению к себе в твое же достоинство. Борода сделала его старше. Во всяком случае, так она говорит. Хотя теперь они нечасто разговаривают в принципе. Она всегда смотрит на него словно сквозь прозрачную стену, пока разглядывает свои мысли. Он бы хотел перестать быть безликим. Но некоторым желаниям не суждено сбыться. Возможно никогда. Последний раз, когда он был утром у зеркала, увиденное в нем не порадовало. Тревога навсегда поселилась в голубых глазах, сделав их темнее и жестче. Постоянное ожидание изрядно выматывает, наполняет сердце заведомой злостью. Ведь кругом враги и ему нужно защищать ее. Вопрос только в том, хочет ли она этой защиты. В проеме появляется тонкая фигура в светлом спортивном костюме. Темно-каштановые вьющиеся волосы собраны в хвост. Дверь его комнаты открыта настежь. Он ждет ее. Это ожидание с ним навсегда. Мужчина рассматривает вошедшую девушку своим внимательным взглядом. Она выглядит немного сонной. Во всяком случае, ему так кажется. - Как ты себя чувствуешь? - его голос звучит спокойно. - Со мной все хорошо. Мужчина сощуривает глаза, затем хмурится: - Хочешь обниму? - обе руки подняты вверх, он зовет ее вот так неприкрыто. Но получает лишь отрицательное движение головой в ответ. Ее собеседник отворачивается и снова опускает глаза в книгу. От света торшера волосы кажутся еще более рыжими, чем на самом деле. В его роду были ирландцы. - Я думал, ты спала и потому не приходишь...хотя теперь ты почти никогда не приходишь. Его голос звучит тихо, но четко. Скулы напряжены, но они расслабляются, когда она неожиданно оказывается рядом. - Я не специально не приходила, Кларк... - ее руки на его плечах. Он резко поднимает голову. - А что ты делала? - он смотрит в карие глаза, ладонь появляется на ее затылке, пальцы осторожно тянут резинку вниз. - Писала письмо...Зачем ты снял ее? Теперь волосы будут лезть в лицо, - она произносит это, но не мешает ему, потому что привыкла подчиняться. - Нужно освободить их, у тебя голова устанет, ты и так уже хмуришься, - он произносит тихо и поглаживает ее затылок под волосами. - Что за письмо? - Нужно было ответить моему адвокату. Он предложил подать встречный иск на запрет публикаций в двух газетах. - В тех второсортных подобиях изданий, я помню, - мужчина кивает и хмурится сильнее, оставляя ее волосы. - Я сказала да, Кларк. Потому что не давала своего согласия на публикацию моих высказываний. Показания - это часть материалов дела, они не подлежат разглашению. Это утечка, а не мое интервью им. Мужчина молча рассматривает девушку, сидящую на подлокотнике его кресла. Спустя долгую паузу он задает свой вопрос: - Почему ты не позвала меня? Я бы помог составить письмо. Все это очень неприятная тема, не думаю, что тебе подобные волнения пойдут на пользу. - Я не подумала, просто сразу села писать письмо, как он просил по телефону... - Ты отправила его с моей почты? Хочу потом посмотреть, может быть, нужно будет... - Нет, со своей. Такие вещи правильней отправлять от своего имени, они потом становятся материалами дела, - ее голос звучит задумчиво, но спокойно. Мужчина застывает. У нее теперь есть своя личная почта. Он снова опускает глаза. - Кларк? - ее руки появляются на его лице. Она пытается заглянуть ему в глаза. - Что не так? Он смотрит на ее волосы, делает короткое отрицательное движение головой и прикрыв глаза отворачивается. - Стала такой самостоятельной. Я тебе больше не нужен, ты справляешься сама. Это хорошо. Ее губы приходят слишком неожиданно. Короткий, но нежный поцелуй, от которого сердце пропускает удар, а кровь молниеносно ударяет в пах. И прежде, чем он успевает что-то сделать, она отстраняется. Мужчина смотрит на нее растерянно. - Ты мне нужен всегда, запомни это. И не обижайся. Я иногда путаюсь в собственных мыслях и не замечаю ничего вокруг. Лучше было действительно позвать тебя, получилось бы ответить быстрее...Обними. Ее голос звучит твердо и уверенно. Пожалуй, впервые за десять месяцев всего этого кошмара, мило именуемого "ее возвращением". Искать так долго...и жить затем во всем этом после ареста ее Роя оказалось ничуть не легче. "Ее Рой..." Она ускользает от него, как было всегда. Ему горько от осознания этого, но он ничего не может поделать и подчиняется ее просьбе. Мужчина крепко прижимает сидящую перед ним девушку к себе и резко хмурится, закрыв глаза. Объятия на грани с удушьем, ей не привыкать к таким. Она зарывается рукой в его волосы и слышит в ответ тихое: - Дарла... - Ты мой самый любимый и близкий человек...не нужно расстраиваться, - она все еще гладит по голове, как ребенка, забирая его боль. Объятия в ответ чуть ослабевают. Девушка поворачивает голову и, поцеловав в шею, надавливает ладонями на его плечи. Дрожь проходит сквозь него от прикосновений ее губ. Он не хочет отпускать ее, но делает это. Дарла смотрит на него с высоты своего роста. Быстрыми движениями пальцев она снова собирает волосы. - Иди к себе в комнату, Кларк. Я приду минут через десять. Пора спать. Он замирает потому, что так долго ждал этих слов. И молча кивает, его губы приоткрыты. Боль в паху - его извечная спутница их совместной жизни. Дарла приходит к нему значительно позже. Он истомился в своем бесцельном ожидании и был застигнут врасплох ее появлением. "Хорошо, хотя бы напряжение в боксерах спало." Ему до скрежета зубов не хотелось ее напугать, примерно настолько же он готов был предъявить ей возбужденного себя, чтобы наконец покончить со всем. - Прости, что задержалась так надолго. Мама звонила, я не могла не ответить. - Все в порядке? - мужчина рассматривает ее, как всегда, открытую для него, стоящую в его спальне у кровати. От обещания ее близости голова идет кругом. Он стал отвыкать от этого и смирился со своим одиночеством по ночам теперь. Ее голос звучит над ним: - Да, в порядке... - в ответ мужчина получает нахмуренные брови и нотки нетерпения в голосе: - Расстегни свою пижаму, пуговицы будут впиваться в меня. - Но под ней ничего нет, - он сглатывает, все еще не отрывая от нее взгляда. Почему-то во рту оказывается неправдоподобно много слюны. - Вот и хорошо, так теплее, - звук резко расстегнутой молнии. Дарла одним коленом становится на кровать, откинув в сторону одеяло. Она снимает верх своей пижамы и остается в шелковом топе на тонких бретельках. Только после этого девушка ложится. В памяти всплывают времена, когда ее только освободили. Дарла была настолько погружена в себя и действовали лекарства, что порой перед сном переодевалась прямо при нем. Просто слегка отворачивалась и натягивала свою теплую пижаму, когда наступало время ложиться. Сначала он прятал глаза или уходил. Но потом стал оставаться и смотреть на нее. Все это входило в одну общую мантру самоуспокоения "Она жива и хочет быть со мной". Однажды во время подобного переодевания он сидел на кровати рядом. Кларк притянул ее к себе, когда Дарла сняла кофту и вынудил обернуться. Ее голая грудь оказалась на уровне его глаз, он рассмотрел ее, затем осторожно убрал вниз пижамные брюки, оставив только белье. Все это время его брови были нахмурены, он блуждал кончиками пальцев по ее телу и проверял очень внимательно. - На мне нет шрамов, он не делал со мной ничего такого, - ее голос звучал тихо. Подняв глаза, Кларк наткнулся на ее сонный безразличный взгляд. Он помнит, как резко прижал ее к себе, словно безвольную тряпичную куклу. Она не обняла его в ответ, так и осталась стоять в ожидании, когда он ее отпустит. Это был самый страшный момент между ними. После этого он перешел с кушетки на кровать и стал укладывать ее спать с собой. Кларк ждал, что она оттает. У нее не было кошмаров, транквилизаторы это блокируют. Кошмары были у него. Каждую ночь ему снилось, что Дарлу забрали. Он просыпался со стучащим где-то в горле сердцем, медленно выдыхал остатки кошмара и прижимался лицом к ее спине. Обычно она почти всегда шевелилась, затем поворачивалась во сне и шла к нему в руки. Остаток ночи он проводил без сна. Кларк слушал ее дыхание и крепко прижимал к себе. Утром он молча целовал ее все еще закрытые глаза и уходил, чтобы впустить официанта в номер. Затем мужчина возвращался и начинал будить ее, ладонями поглаживая плечи и руки. Иногда она говорила сквозь сон: - Рой...я хочу спать...потом... Дарла почти сразу открывала глаза и смотрела на Кларка с непониманием. Он очень болезненно реагировал на такие моменты. Отстранялся, но девушка резко просыпалась и говорила примирительно: - Останься...прости меня, я забыла, где нахожусь. - Почему ты вспоминаешь этого монстра? - тогда он чувствовал почти физическую боль. - Он касался меня постоянно. Я все перепутала... - она закрыла глаза и больше не смотрела на него. - Как ты можешь подпускать меня к себе после такого? - Кларк рассматривал ее лицо. Оно все еще казалось ему самым красивым из всех, что он видел. От этого становилось еще хуже. - Вы разные. Он ждал, что она скажет, что ее Кларк всегда с ней рядом, нежен и внимателен, оберегает и защищает от всего. Но вместо этого услышал: - У вас разный запах. Он всегда пользовался определенным парфюмом и средством для бритья. И прикосновения другие, хотя при резких движениях и объятиях можно спутать. Ты теплый, но иначе, я не могу объяснить. Но я смогу различить, даже если закрою глаза, как сейчас. Она, наконец, замолкает, затем смотрит на него. Во взгляде мелькает страх, затем сожаление. - Я сонная и... - затем она произносит слова, которые забирают весь его гнев и боль: - Ты мой самый любимый, самый важный для меня. Прости, я не должна была сравнивать вас так. Не хотела сделать больно, иди ко мне. Она несколько раз нежно целовала в губы и притягивала обратно в постель. В объятиях девушка медленно засыпала снова еще примерно на час или больше. Но перед этим гладила его лицо и шею. Измученный бессонными ночами, он тоже проваливался в сон, наконец успокоенный ее ласками. Тогда он был готов убить Роя. С тех пор ничего не изменилось. За тем исключением, что теперь она не почти не приходила к нему ни днем, ни ночью. Девушка зависает над ним в ожидании, пока он избавится от верха своей пижамы. Кларк делает это одним движением и притягивает ее к себе. Дарла неожиданно приподнимается, но встречает безмолвный протест в виде его рук. Он слышит ее тихое: - Я хочу сделать то же самое, что и ты. Его ладони на ее талии сжимают крепко, когда она садится рядом, чтобы снять топ. Он рассматривает ее грудь. Дарла задерживается на несколько секунд, пока поправляет косу. И прежде чем он успевает прикоснуться к ней, ложится обратно. Он знает прекрасно, что сейчас она поощряет его, сглаживает острые углы и убирает возникшее напряжение между ними. Все это началось после одной неприятной ситуации, отвратительной и недопустимой, о которой ему тяжело вспоминать до сих пор. Но именно после нее она стала видеть его и внимательно относится к желаниям. В которых он сам себе боялся признаться порой. - Так теплее, - он слышит ее сонный голос. - Укрой... Мужчина подается вперед и расправляет на ней одеяло. Ладонь сама собой проскальзывает под него, он тыльной стороной осторожно поглаживает ее бок, поднимаясь выше. - Что сказала мама? - Кларк опускает голову в попытке посмотреть на нее. - Ничего особенного, - вздох, - больше рассказывала, как Шерил. Рука, обнимающая его, уходит, девушка на доли секунды ложится на бок. Он тут же сжимает ее грудь. - И еще к ним, кажется, все-таки возвращается отец. Не как тогда. Они с мамой окончательно помирились. Кларк молча кивает, занятый своими ощущениями, теперь он кончиками пальцев поглаживает пока еще расслабленный сосок. - Ты переживаешь? - мужчина касается губами ее виска, в этот момент Дарла впускает к себе его другую руку. - Не знаю...странное чувство, будто бы я опять окажусь в детстве, где все живут в одном доме. Но приезжать туда уже нет желания... Ласки становятся смелее, он сжимает ее грудь, трогает так, как ему хочется, то и дело кончиками пальцев задевая успевшие стать твердыми соски. Кларк отпускает ее также резко, как и начал все это. - Пойду почищу зубы. А тебе давно пора спать, юная леди, - она поднимает голову, получает поцелуй в нос и тут же прячется под одеяло обратно. Его ладони все еще горят от прикосновений к ней. Кларк включает холодную воду в раковине и стоит упираясь в нее руками, низко опустив голову. Легче не становится, приходится сдаться. Он взрывается в собственной руке почти сразу. Когда он снова ложится в кровать, девушка давно спит. Мужчина бесцеремонно притягивает ее и прижимает к своей груди, повинуясь импульсам боли где-то внутри. Та стихает от близости со спящей Дарлой. Рецепторы и нервные окончания обмануты ее мнимой кратковременной близостью. Она неожиданно поворачивается во сне и зарывается носом в его шею. Он засыпает почти сразу, так и не выпустив больше ее из своих рук.─── ℘ ───
Ощущение дежавю внезапно охватывает меня, когда я останавливаюсь у двери. Весьма странно стучать в собственный кабинет. Но мне хочется сделать так, просто, чтобы услышать его голос. Я делаю это уверенно, так как хочу, чтобы он точно ответил. И он отвечает: - Здесь вас не ждет ничего хорошего. Приходите, пожалуйста, позже, я занят. - Даже для меня? - я улыбаюсь, когда вижу, как Малдер резко поднял голову над бумагами. Рука, сжимающая мобильный телефон зависла над столом. - О господи...почему не позвонила? Я бы встретил в аэропорту, - он моментально поднимается и первым делом забирает мою маленькую дорожную сумку. На кожаной ручке все еще висит бланк прохождения предполетного контроля. Я не успеваю сказать ничего в ответ, потому что дальше приходят его губы, парфюм и средство для бритья. Я слышу короткую фразу: - Наконец-то... Он снова целует меня, прижав к себе. На моих губах остается привкус кофе, которое Малдер пил совсем недавно. - Бумаг стало больше, - я опускаю глаза и рассматриваю его стол. Моя ладонь под галстуком поглаживает его. Он касается губами моего виска. - Да, у нас тут новое дело, - Малдер все еще говорит мы. Я притягиваю к себе пачку цветных фото с рисунками на полях и странным сооружением посередине. Затем смотрю на него, многозначительно подняв бровь. - Развлекаюсь, как могу, - он пожимает плечами и наконец отпускает мою сумку на пол. - Зато честно, - я говорю с усмешкой, затем добавляю уже более серьезно: - Прости, Малдер, я сама не знала, каким рейсом полечу. У меня билет был с открытой датой, до последнего момента не была уверена, что вообще получится сегодня. Не хотелось тебя зря расстраивать. Я убираю его руки с талии, он смотрит на меня с непониманием. Но когда Малдер слышит поворот ключа, его зрачки расширяются. Я возвращаюсь от двери и смотрю на него, подняв голову. Моя ладонь снова прижата к его груди. Я произношу тихо: - Расскажи мне о новом деле. Его брови взмывают вверх, он смотрит на меня с удивлением. - Я думал, это ты расскажешь мне, как у тебя дела там. - Расскажи... - я поднимаю на него глаза, затем снова смотрю на свои пальцы под его галстуком. Они медленно расстегивают пуговицы рубашки одну за одной. Он нервно откашливается, затем произносит четко: - Я думаю, дело перспективное, Скалли. Моя скептически поднятая бровь в ответ, я смотрю на Малдера. - Нет, правда, это очень интересный случай, и он полностью соответствует нашему профилю. Моя ладонь проскальзывает под его расстегнутую рубашку, я резко поднимаю глаза, поглаживая. - Круги на полях, - он тяжело сглатывает, я улыбаюсь. - Причем нанесены каким-то неизвестным способом. Обычно ведется статистика таких случаев. - Статистика, Малдер? - я спрашиваю это задумчиво, затем резко убираю руку из-под галстука. В глазах мелькает молчаливый протест, я тянусь и целую его в губы. Мои ладони спускаются ниже по его животу. - Да, статистика того, каким способом был нанесен рисунок, - он слышит металлический звук и смотрит на пряжку ремня своих брюк. Я медленно расстегиваю молнию.- В этом случае колосья были уложены каким-то немеханическим способом. Больше похоже на...ультразвук. - Интересная теория, Малдер, - я отодвигаю в сторону полу его рубашки и снова резко поднимаю на него глаза. Он шепчет одними губами: "Пожалуйста..." И тут же оказывается в моей ладони. Я нежно сжимаю его, поглаживая сквозь боксеры. - Откуда там взяться ультразвуку? Как они добились эффекта картинки? Он моментально твердеет и вырастает в моей ладони. Я люблю рассматривать Малдера в моменты, похожие на этот, когда весь контроль над ним у меня. - Картинки? - он смотрит на меня с непониманием, его взгляд затуманен. - Да, Малдер. Откуда-то должны были взяться рисунки, ведь так? - я раскрываю ладонь, затем снова ласкаю. После чего слышу его тихое: - Сожми... - ладонь держит мой бок, пальцы уже расстегивают пуговицы моего пиджака. Он получает легкий шлепок по руке и смотрит на меня нахмурив брови. Я резко подаюсь вперед и тянусь к нему, Малдер наклоняет голову. Мой шепот: - Нельзя, мне через полчаса нужно быть у Скиннера. Он молча кивает и послушно вцепляется рукой в столешницу позади себя. Мы с ним отличная команда. Во всем. Я сжимаю его так, как Малдер хочет, делаю все, что он любит и забираю своими губами едва слышный стон. Его возбуждение передается мне. Я сама углубляю наш поцелуй, рукой проскальзывая в боксеры. Малдер на секунду отстраняется, я слышу тихое: - Я люблю тебя... - он снова захватывает мои губы. Я трогаю языком, затем приподнимаю его верхнюю губу и снова получаю уже более отчетливый стон. Чувствую, как он толкается в мою руку и сжимаю сильнее в ответ. Мои пальцы немного расслабляются, гладят по всей длине. Я вижу, как Малдер хмурится и выдыхает, запрокинув голову. Мой голос отвлекает его: - Нам нужно чаще обсуждать с тобой рисунки на полях, - моя рука делает несколько поступательных движений, он хмурится сильнее в ответ. - Возможно, мы придем к единой теории и сможем понять механизм их появления. Тогда можно будет раскрывать подобные дела моментально. Я произношу это, кончиками пальцев погладив головку. Он закусывает губу и смотрит на меня нахмурив брови, его глаза широко открыты. Я улыбаюсь в ответ. Затем снова сжимаю в своей руке и медленно ласкаю вверх и вниз, лицом касаясь своего плеча. Его голова снова запрокинута, дыхание учащается. Громкий звонок стационарного телефона разрывает тишину в клочья. От неожиданности я замираю, затем, словно очнувшись, бросаю взгляд на свои часы. Я зову его тихо и нежно целую в губы. Жду, когда Малдер посмотрит на меня своим затуманенным от возбуждения взглядом. Он тянется ко мне за вторым поцелуем, но я говорю с сожалением. - Мне нужно успеть к Скиннеру, - я касаюсь ладонью его лица, но при этом продолжаю сжимать его, сделав несколько поступательных движений, кончиками пальцев поглаживая головку. - Я так скучал по твоей ручке, - он хмурится и говорит это полушепотом. Он получает еще один поцелуй в губы, я медленно оставляю его. Я поправляю пиджак и хожу к двери.─── ℘ ───
Разговор со Скиннером проходит довольно сложно для меня. Несмотря на его воодушевленность, я возвращаюсь назад с тяжелым сердцем. Первое, что слышу войдя в кабинет: - На сколько еще он заставил тебя остаться там, Скалли? - в его голосе слышна злость, от былой страсти не осталось и следа. Я тяжело сглатываю: - Проект продлили на полгода... - я тяжело сглатываю. - Пойду услышу это от самого Скиннера, - Малдер поднимается, резко запахнув пиджак. - Он звонил мне только что, вызвал к себе. Когда дверь за ним закрывается, я позволяю себе не менее тяжелый вздох. У меня не так много времени на все. Я выхожу вслед за ним, но перед этим оставляю записку на столе. Спустя три часа я все еще не нахожу никого в нашем с ним кабинете. Разговор со Скиннером не мог длиться так долго. Я знаю, что разочаровываю Малдера. Раз за разом. Сначала речь шла о перспективе в пару месяцев, но все затягивается максимально. Они дорожат своим штатом, плохо расстаются с сотрудниками и берут столько подписок о неразглашении, что сбиваешься со счета уже в первые две недели. Пара экспертов, работающих в соседнем корпусе Бюро встретили меня с таким же воодушевлением, как и Скиннер. Они представляют ФБР здесь на месте, я там. Оба мечтают попасть в Casa de Paz, просто потому, что понятия не имеют, что это за место. На самом деле. Отсутствие Малдера меня очень расстраивает. Есть шанс, что Скиннер отправил его забирать материалы нового дела в архив. Оно не связано с кругами на полях. У Скиннера свое видение по поводу нашей с Малдером занятости. Но в глубине души я знаю, что мой драгоценный напарник сейчас зол на всех и уехал, чтобы со мной не спорить. Малдер действительно представляет огромную ценность для меня. Настолько большую, что... Я медленно выдыхаю и закрываю глаза. Затем пишу смс о том, что буду ждать его дома. На его кожаном диване. И если мне нужно быть еще более откровенной в своих посланиях, значит, у нас серьезные проблемы.─── ℘ ───
Сколько раз в своих мечтах я представлял, как возвращаюсь домой, а она лежит на том самом месте, где обычно я думаю о ней и ждет меня. Возможно, спит, как сейчас, и я бужу ее поцелуем. Но, войдя в гостиную, я обнаруживаю, что диван пуст. На кухне горит свет, но и там ее нет тоже. Я нахожу то, что искал и присаживаюсь на край ванной. Скалли медленно открывает глаза и закрывает их снова. - Я приготовила ужин, хотела просто принять душ и не смогла удержаться. Слышен всплеск воды, ее голое бедро мелькает в пене. Она поворачивается ко мне лицом и кладет голову на свою руку, придерживаясь о край ванной. Я сижу рядом. - Нужно было просто заказать, ты же после перелета, - я снимаю пиджак и отбрасываю его на корзину для белья. - Я хотела, Малдер, даже позвонила в ближайший ресторан. Но вечером в пятницу они все обещают доставку через полтора часа и больше. Не знала, когда ты приедешь...не стала рисковать, - она вздыхает и снова закрывает глаза. Ее волосы собраны и уже вьются там, куда попала вода. - Нам...мне дали новое дело, - я рассматриваю ее, она молча кивает. - Ездил к экспертам по нему и еще не хотел наломать дров на горячую голову, поэтому не возвратился в кабинет. Щелчок браслета, я снимаю свои часы. - Я это поняла, - ее голос звучит расслабленно. Мои пальцы расправляются с последней пуговицей на рубашке, на мне остаются только брюки. Я наклоняюсь, ладонь скользит от ее влажного плеча вниз. Она снова вздыхает. - Ты всегда все понимаешь и всегда на моей стороне, - я глажу ее спину под водой. И произношу тихо: - Слишком хороша для меня. Я такого не заслуживаю, - мой голос звучит более хрипло, я вспоминаю то, что утром случилось между нами в кабинете. - Я тебя тоже не заслуживаю, не волнуйся, Малдер, - отчетливая улыбка в голосе. Она заставляет меня улыбнуться. Теперь я снова сижу прямо. - Иди ко мне, - я произношу это тихо и подсознательно замираю. Все еще непривычно, что она настолько доверилась мне и теперь мы вместе. По-настоящему. Скалли поднимается и стоит теперь на коленях в клубах пены. Мой голос становится неправдоподобно низким. Она сама мне не раз говорила об этом: - Вода почти остыла. Нужно тебя согреть, - я так же тихо. Я принимаю ее в свои объятия и прижимаю к себе. Вздох облегчения, мои глаза закрыты. Она наконец здесь, со мной. Я чувствую, как Скалли поворачивает голову. Наш поцелуй длится нескончаемо долго, все это время я ласкаю ее грудь. - Хочешь ко мне? - она спрашивает тихо. Я ловлю ее губы вместо ответа и вновь начинаю целовать. Волны удовольствия проходят по мне, концентрируясь в паху, когда она теснее прижимается к моей груди. Мой голос звучит хрипло: - Соскучилась, - я глажу ее шею. Она молча кивает, удобнее устраиваясь в моих объятиях, которые становятся крепче. Я наслаждаюсь ее близостью, вдыхаю запах волос, затем резко опускаю голову: - Ты там не уснула? Отрицательное движение головой в ответ, Скалли медленно отстраняется. Теперь ее брови нахмурены, мое лицо оказывается в ее руках, она смотрит мне в глаза. Прежде чем я услышу ее вопрос, заговариваю первым: - Я никогда не злился на тебя. И понимаю, что ты не можешь все там бросить, потому что есть зона ответственности, - я не успеваю договорить, она снова идет в мои объятия. - Хорошо, что ты это видишь так. У меня ощущение, что я разрываюсь между тобой и всем тем, что там. Не хочу делать тебе больно. - Ты приезжаешь и сразу становится легче, - я решаю не давить на нее сейчас. - Давай включим душ, нужно смыть с тебя весь этот пенный ужас. И с меня за одно. Ее влажные от воды руки появляются на молнии моих брюк, Скалли помогает мне раздеться. Я произношу с довольной улыбкой: - Мне нравится, когда это делаешь ты. Я передумал отпускать тебя, - пока она продолжает, мои ладони ласкают ее грудь. Под душем я делаю то же самое и только оказавшись в кровати, наконец усаживаю ее на себя. Она слышит мой голос: - Черт, я совсем забыл, - я приподнимаюсь под ней и тянусь к прикроватной тумбочке. Скалли надавливает ладонями на мои плечи. - Ты можешь остаться так, я пью таблетки. Я тут же притягиваю ее для поцелуя, но в последний момент замираю. - Зачем тебе таблетки? Ты ведь одна там...без меня, - мои брови нахмурены. - Именно поэтому. Чтобы было не так больно, когда начинается период. Не знаю, с чем связано. Видимо теперь моему организму нужен мой любимый напарник каждый день. Я издаю рык и прижимаю ее к себе, начав двигаться в ней. Почти сразу я получаю ее стон, затем еще один, когда ускоряюсь. На утро моя Дана скажет, что отвыкла от меня и таких бурных ночей, и теперь чувствует легкую боль. Но она приятная, потому что из-за меня. Я не буду выпускать ее из кровати все выходные, как и обещал. И до последнего стану надеяться, что можно сделать так, чтобы никогда не наступал понедельник. Мне очень тяжело отпускать ее. Я никогда не смогу привыкнуть. Понедельник будет действительно сложным. Не для меня. Для Скиннера. Его ждет тяжелый разговор.