─── ℘ ───
- Программа самоуничтожения запустится через 01 минута. Начинаю обратный отсчет... Красные всполохи ползут по стенам, пульсируют, словно боль в висках. Та самая, которую я чувствую сейчас. Где-то наверху воет сирена, протяжно и долго, как горн, призывающий к себе волков. Они явятся, чтобы разорвать все живое, им не впервой забирать чью-то жизнь. Я смотрю на темное пятно, расползающееся по полу. Это ее кровь. Пистолет все еще дымится в моей руке. Я приставляю его к своему виску... - Программа самоуничтожения запустится через 20 секунд. Голос Касы - это последнее, что я слышу... Резко встать не дает странная тяжесть. Спустя пару секунд я понимаю, что это она все еще спит на моей груди и медленно обмякаю. Сердце стучит тяжелым пульсом в ушах. Мне в очередной раз приснился кошмар, где я причиняю ей вред... собственными руками. Ощущение, что прошло всего пару минут с тех пор, как я закрыл глаза, рассыпается осколками о реальность, когда я смотрю на электронные часы. Почти четыре часа утра. Я смог уснуть и оставить ее без контроля, хотя обязан был следить за перепадами ее температуры. Адреналин выталкивает свой яд в кровь, пальцы леденеют, я смотрю на Скалли. Затем трогаю лоб. Возможно, делаю это слишком судорожно и резко, потому что она начинает медленно двигаться. Я прижимаю ее к себе, глажу спину ладонями в попытке вернуть обратно. Спустя короткое время она подчиняется, вздыхает во сне и расслабляется в моих объятиях. Я медленно выдыхаю, успокоенный тем, что не удалось прервать ее сон. Мои губы больше не сгорают от прикосновения к ее коже. Лоб все еще холодный. Повторного скачка нет. Я осторожно вытягиваю ногу и едва заметно двигаюсь под ней. Тело затекло от долгого лежания в одной позе. Ее объятия под футболкой становятся крепче. Боковое зрение фиксирует момент, когда включается бледно-голубой свет на панели. Каса снова делает свою работу, на этот раз молча. Я чувствую, как потоки воздуха ускоряются и скользят по коже. Когда я поворачиваю голову, они проходят сквозь мое лицо, чем-то похожие на бриз, если бы океан вдруг попал под управление машине с получеловеческим именем. Она имитирует природные явления, такие как ветер. Видимо, это запрограммированное действие для того, чтобы людям внутри было комфортнее. Я чувствую, что воздух наэлектризован, от этой мысли мурашки бегут по коже. Легкое покалывание проходит по кончикам пальцев, затем все прекращается. Снова возвращается едва заметный бриз. Воздух кажется настоящим, возможно, в нем чуть больше озона, чем нужно. Пахнет дождем, спустя минут я действительно слышу дождь за окном. Это возвращает меня мыслями в прошлое, когда мы однажды также были вдвоем, хотя еще и оставались просто напарниками. По крыше барабанил дождь, Скалли лежала на моей постели. Я нашел ее в моем номере, она ждала меня, приехала раньше после вскрытия и уснула. Я не придумал ничего лучше, чем стянуть с себя ботинки, пиджак и как есть лечь рядом. Усталость вперемешку с тоской - слишком приторный коктейль, который хотелось во что бы то ни стало разбавить. Обнимать ее было неловко, хотя на тот момент и такое было иногда между нами. Я просто придвинулся и прижался губами к ее плечу. Кажется, на ней тогда была блузка. Я лежал в темноте, слушал ее дыхание и шум дождя. Ее близость всегда успокаивала, дарила надежду на что-то лучшее, чем то, что есть сейчас. Вдыхать ее духи и чувствовать тепло, пусть только губами, казалось правильным. Я проспал так какое-то время. Взял и уснул. Вот так просто, без кошмаров и сердца, выпрыгивающего из груди сразу после. Но она начала двигаться во сне, и все ушло. Я сразу напрягся, еще толком не понимая, где нахожусь и насколько все реально вокруг. А потом она повернулась лицом, прижалась ко мне, как будто делала это тысячу раз. - Спи... - ее голос звучал тихо, и я почти подумал, что мне показалось. Но после этого кончики пальцев коснулись моего лица. У нее были холодные пальцы, так же, как сейчас. И я забрал их в свою ладонь. Прошло очень много времени, а я до сих пор помню ту ночь и то, как я грел ее собой и обнимал... так, будто бы имею на это право. Casa вновь загорается неоновым светом под потолком. Она явно умеет считывать жизненные показатели и знает, что кто-то из пользователей не спит. Ее голос звучит в пять раз тише обычного, но она, как всегда, дает краткий отчет: - Обработка помещений завершена. Режим дополнительной циркуляции воздуха активирован. Программа замолкает, комната погружается в абсолютную тишину. Я произношу тихо: - Каса, включи дождь... Фраза звучит странно, если учесть тот факт, что снаружи действительно царит непогода. Я вижу это по облепившим стекло каплям, то и дело налетающими и стекающим вниз. Но шумоизоляция настроена так, что внутри помещения посторонние звуки не слышны. Есть подозрение, что эти окна невозможно открыть на самом деле. - Включаю внешний режим... Звуки грома поглощают последнее сказанное ей слово. Я тяну плед выше, укрываю ее под самый подбородок. Скалли вздыхает во сне и зарывается губами в мою руку. Она прячется и греется об меня, как тогда. В номере прохладно, так, словно приоткрыто окно. Это правильный температурный режим, чтобы не перегревать ее и не вызывать скачка температуры. Я обнимаю ее крепче, даю себе слово, что не буду спать. Затем закрываю глаза и слушаю дождь, который мне дает Casa. Я знаю, что все будет хорошо, пока я здесь и она со мной. Спит на мне, как делала много раз до этого. Предавать самого себя - это любимое развлечение сразу после самобичевания. Я нарушаю данное слово и засыпаю.─── ℘ ───
Все еще темно. Ощущение дезориентации пропадает, как только я вижу Скалли. Она входит медленно, рукой сжимает мягкую спинку кресла и приостанавливается на пару секунд. Я поднимаюсь одним рывком. Ноги запутываются в чертовом пледе. Но мне все же удается оказаться рядом в последний момент. Скалли поднимает на меня свое бледное лицо и хмурится, не понимая, что происходит. Я сжимаю ладонями ее талию и осторожно направляю обратно к дивану. Мой сонный мозг не дает мне сориентироваться и просто напросто взять ее на руки, чтобы отнести в спальню. - Малдер... почему ты так странно смотришь на меня? Я сама... - она отводит ладонью мою руку, но та остаётся, где была. - Конечно сама, только я тебе немного помогу, - после сказанных мной слов сопротивление практически угасает. Скалли неожиданно останавливается и снова поднимает голову. - Что со мной случилось вчера? - Ты заболела и.... - Это я понимаю. Откуда этот отвратительно сделанный укол на моей руке? И почему ты такой? - Какой? - я едва заметно улыбаюсь и стараюсь контролировать свой голос. - Малдер, на твоем лице читается паника. - Я просто взъерошенный после сна, только и всего. - У тебя страх в глазах до сих пор, - она приподнимает бровь. - Малдер, серьезно... - Мне показалось, что ты можешь упасть. Поэтому я так резко поднялся. - Хорошо, - она кивает, все еще не двигаясь с места. - Кто сделал укол? - Док, - я опускаю голову и смотрю на нее с высоты своего роста. - Я не запомнил имя, так как был, как ты говоришь, в панике. - Почему? - Скалли хмурится, но поворачивается и обнимает меня. - Наконец-то... - я наклоняюсь и целую ее в висок. Затем незаметно для нее трогаю губами лоб и медленно отступаю. - У тебя была высокая температура. Ты пришла ко мне такая. Я решил, что не справлюсь и позвал помощь. - Разве ты не помнишь, как говорила мне код для вызова врача. - Нет... Мне жаль, что я напугала тебя, - она прижимается лицом к моей груди. - Хотелось бы думать, что ты не специально, - я глажу ее по волосам и слышу усмешку в ответ. - Какой укол они мне сделали? - сказанные ей слова тонут в складках моей помятой футболки. Укол страха от того, что она озвучивает тот самый вопрос, который я задаю себе со вчерашнего дня почти постоянно. - Я не знаю, - мой тяжелый вздох. - Я сплоховал и допустил их к тебе. Скалли прижимается сильнее и качает головой. - Такие уколы существуют и в обычной жизни, не думаю, что случилось нечто страш... - Он сказал, что это их специально разработанный препарат, - я снова смотрю на нее. - Они имеют на это право, я видела все лицензии. Здесь своя фармакологическая лаборатория, довольно большая... в соседнем корпусе. - Может быть, на кровать? - я наблюдаю за тем, как она отходит от меня. - Нет, мне хорошо было здесь... Малдер, вернись на диван, - она подтягивает ноги и укрывается пледом. - Тебе еще рано куда-то идти. Ее голова касается подушки. Я читаю сообщения на коммутаторе, их сразу три. В одном говорится о том, что Дана Скалли временно выбыла из расписания. Это общая рассылка. Далее список встреч для меня. Первым пунктом указана сессия с пациентом R01. Скалли все это время не сводит с меня глаз, я буквально чувствую это. - Да, у меня еще есть время, - я надеюсь, что мой голос звучит не слишком наигранно. Мне хочется излучать уверенность и силу, чтобы она была в состоянии покоя сейчас. Но когда я смотрю на Скалли, то понимаю, что от всего этого не осталось и следа. Сплошная настороженность и нахмуренные брови. - Роджерс уже прислал тебе что-то? Отрицать бессмысленно, я отвечаю как можно спокойнее: - Да.... но у меня есть еще четыре часа. Ты очень рано проснулась. - Что он прислал? - она вцепляется в меня взглядом. Я сажусь рядом с ней на диван. Над моей головой снова активируется Casa, я вижу ее боковым зрением. - Он прислал мне часть твоего расписания, - я слегка приподнимаю брови и кивнув, убираю за ухо ее волосы. Она поворачивает голову и прижимается к моей руке. - Скалли, если ты сейчас скажешь "не уходи", у меня будет сердечный приступ. Моя очередь хмуриться, температура вернулась. Хотя еще нужно проверить. - Именно это я и хотела сказать, - она едва заметно улыбается. Я вижу, как тревога снова расползается внутри нее, все видно во взгляде. - Почему-то никто не принес завтрак, хотя Casa обещала доставку. - Они оставили на стойке за дверью, тут как в отеле, стафф не станет входить в номер, даже для уборки. На все нужно разрешение Casa и любая команда обговаривается заранее. Это касаемо частной жизни. Во всех других аспектах решаем не мы, - Скалли говорит все это, пока ее глаза закрыты. Слово "мы" неприятным эхом проносится в голове и бьет по нервам. Она говорит так, словно уже давно является частью этого места и смирилась с условиями. Даже если это так, то я не смирюсь. Никогда. - Давай я покормлю тебя завтраком и принесу нормальное одеяло. Casa опять имитирует начало шторма над океаном, похоже, - я убираю руку и нехотя отстраняюсь. - Мне казалось, что я слышала дождь во сне, - Скалли хмурится, сделав попытку вспомнить. - Так и есть, - я редко наклоняюсь и касаюсь губами лба. - У меня нет температуры... но мне нравится, когда ты так делаешь. Я смотрю ей в глаза, наши дыхания смешиваются. Она качает головой: - Меня нельзя целовать, ты можешь заболеть. - А так хотелось... - Что? Заболеть? - я вижу улыбку в ее взгляде. - Нет... другое. Пойду посмотрю, насколько четко сработала Casa. - Я всегда срабатывают четко, агент Малдер. Доставка была запланирована на 07:30 утра. Отчетный ордер зарегистрирован 07:27. - Большой брат наблюдает за тобой, - я ухмыляюсь и иду к двери. - Подчиняйся, - Casa продолжает цитату из романа Оруэлла "1984". - Casa, что за бортом? - То же, что и ночью, я полагаю, - ее голос звучит всегда одинаково, они не стали наделять ее спектром эмоций и не зашли дальше в очеловечивании. - Стойкое похолодание. Я произношу перед тем, как открыть дверь: - Casa, включи дождь. - Включаю внешний режим. - Это такое творится сейчас на улице? - я слышу голос Скалли за спиной. - Да, если учесть, что включена дополнительная вентиляция, то лучше тебя укрыть не просто пледом, когда я уйду. Я извлекаю оставленный в электронном замке ключ. Он поддается, но не сразу. Только спустя какое-то время магнитная карта остается у меня в руке. - Зачем ты заблокировал дверь? - Скалли наблюдает за моими манипуляциями. Голос Casa раздается неожиданно, как всегда: - Обработка помещений завершена. - Спасибо, Casa, отбой. - Всегда рада помочь. Я заговариваю снова только, когда бледно-голубое свечение полностью угасает. - Они сказали мне не блокировать дверь, чтобы персонал мог войти в любой момент, если Casa считает показатели для этого. - И ты заблокировал? - снова улыбка во взгляде. - Естественно, да, - я забираю со стойки безликую полупрозрачную сумку и позволяю двери закрыться за моей спиной. - Малдер... - она прикрывает глаза и качает головой. - Ты знаешь, я привык не доверять никому, кроме тебя, - я заглядываю в сумку, затем резко поднимаю на нее глаза. Вижу промелькнувшую нежность во взгляде и решаю использовать момент: - Здесь кажется есть пудинг. - Я не хочу есть, - Скалли кутается в плед. - То есть ты сейчас говоришь мне нет? - я продолжаю смотреть на нее так, как раньше. - Малдер... вернись на диван. Можешь даже начать есть свой завтрак... главное вернись. - Что за настроения... м, агент Скалли? - я сажусь с ней рядом, оставив сумку на столе. Она открывает глаза и произносит тихо: - Если бы я могла, то закрыла тебя здесь со мной и выбросила бы электронный ключ. - Звучит многообещающе... вот они - истинные мысли моего напарника. - Всегда хотела тебе их рассказать, не было повода. Я ложусь рядом с ней. Скалли приподнимается и обнимает. Ее голова на моей груди. - Чего ты боишься на самом деле? - я слишком хорошо ее знаю. Для Скалли не свойственны подобные приступы ограничения свободы. Хотя объятия и кажутся довольно крепкими, но между нами всегда это было. Я и сам умею прижимать ее к груди порой так, что приходится себя останавливать. Много нежности, это правда. Все началось задолго до дела Саммерса, мы касались друг друга всегда и такого рода объятия для нас были скорее нормой. - Я не хочу, чтобы ты ходил один к Рою. Я киваю в знак согласия: - Что-то еще? - Я не хочу, чтобы ты нарушал правила Casa и слишком открыто вёл свое расследование. Не хочу, чтобы тебя отсюда исключили... - Это не Гарвард, Скалли, - я чувствую, как её плечи напрягаются в ответ и добавляю: - Но я тебя услышал и не буду ставить нас под удар, обещаю. Она молча кивает и прижимается ко мне. Я касаюсь её лба губами. - Насчёт Роя все гораздо сложнее, это как обстоятельство непреодолимой силы, никогда не знаешь наверняка. Но убивать его не стану. Пусть побудет ещё в подопытных кроликах. - Он дал согласие на эксперимент... - она удобнее устраивается на моей груди. Ладонь привычным движением скользит под футболку. - Поспи, - я кладу подбородок на ее голову и чувствую, как она вздыхает.─── ℘ ───
- Доктор Роджерс, почему вы здесь? - его брови нахмурены, он сжимает челюсти так, словно впал в ярость. - А что не так, Стивен? - мужчина в белом халате перелистывает свой блокнот, как ни в чем не бывало. От моего внимания не ускользает тот факт, что он называет Роя теперь по имени, как обычно делает здесь только один человек. И этот человек лежит в своем номере под неусыпным контролем Casa. Голос Роя снова звучит в динамиках. Он явно недоволен, но пока ещё сдерживается. Я такое уже видел. - Вы прекрасно знаете, что... Где Дана? Она должна быть сегодня в моем расписании сразу за вами, - датчики фиксируют лёгкий эмоциональный всплеск. О его уровне я узнаю из короткого комментария за моей спиной. Та же команда, что и в прошлый раз, за исключением Роджерса, который вошёл в клетку со зверем. Так они, оказывается, называют этот процесс. Весьма поэтично, на мой взгляд. Я снова смотрю на экран. - Мне очень жаль, но Дана себя плохо почувствовала утром, пришлось отложить, - щелчок шариковой ручки. Роджерс прячет её в карман и достаёт миниатюрный фонарик. Он привычным движением наклоняется к Рою совсем близко и светит прямиком в сетчатку сначала левого, затем правого глаза. Рой выдерживает это абсолютно спокойно, судя по всему, между ними это происходит не в первый раз. Мужчина выпрямляется, проводит большим и указательным пальцами по волосам, Рой поворачивает голову в нужную сторону. - Нет, датчик в порядке, - Роджерс произносит это задумчиво. На что слышится раздраженный голос Роя: - А что с ним может быть не так, если я его не трогал? - Дело не в этом, Стивен, бывают механические повреждения, которые происходят сами собой, вне нашего вмешательства или желания. Я почти отвожу взгляд, но в последний момент манипуляции пальцами, одно микроскопическое движение длинной в пару секунд, кажется мне странным. Датчик, вживленный в голову Роя, отвечает едва заметным маленьким красным всполохом. Мне никогда не удалось бы увидеть все это, если бы камера не выдала на экраны троекратное увеличение. - Нет, все точно в порядке, - Роджерс моментально отходит, словно ничего не произошло. Рой откидывается на спинку вмонтированного в пол стула. - Ладно, - он замолкает, но выглядит абсолютно таким же. - Пусть войдёт. - Простите? - Роджерс резко поднимает на него глаза, оторвавшись от блокнота. - Я сказал, пусть войдёт, док. Вы ведь не стали бы оставлять его без шоу. Нужно же показать весь спектр гостеприимства, положенный Богом. Рой резко тянется вперёд, винтовки взводятся в тот же самый момент. Он спокойно вынимает леденец из картонной коробки. - Какие все нервные, подумать только, - он произносит это едва заметно, затем кладет прозрачный кусок карамели себе в рот. Его брови нахмурены. Кажется, после сделанных доком манипуляций ему снова плохо. Хотя, возможно, я ошибаюсь, ещё слишком рано говорить наверняка. Я продолжаю смотреть на экран. - Кого вы хотите видеть, Стивен? - спокойный голос Роджерса раздается в динамиках. - Вот и правда, загадка, док, - лёгкая ухмылка. - Как насчёт того, чтобы спуститься к нам, агент Малдер? Рой резко поднимает голову и смотрит ровно на ту зеркальную стену, за которой мы находимся. Сегодня мы выбрали другую сторону. Я нажимаю включение динамика перед собой раньше, чем рука ассистента успевает мне помешать. - Я приду через пару минут, нужно найти выход. Никуда не уходи, - мой голос прокатывает в динамиках. - Отлично, - это последнее, что я слышу в ответ. Ассистенты провожают меня долгими взглядами. Мои шаги гулким эхом разносятся по железной лестнице. Я не нашел ничего лучше, чем использовать аварийный выход. Casa выпускает меня в последний момент, прежде чем заблокировать дверь у спешащего за мной ассистента прямо перед самым носом. Помимо вооруженной охраны, внизу в переговорной могут находиться не более трех человек, один из которых Рой. Таков закон, Casa строго чтит правила безопасности. Протокол запрещает нарушать численное количество и много что еще, о чем мне только предстоит узнать. Рой поднимает на меня глаза только когда я оказываюсь по ту сторону хромированного стола. Почти такого же, на котором лежал труп его жертвы, когда он напал на Скалли. А теперь она зовет его Стивен и позволяем ему эти леденцы. - Привет, агент Малдер, - очередной кусочек сахарной карамели отправляется в рот. Электронные браслеты пульсируют красными всполохами, автоматически сжимаются сильнее, я вижу это по натяжению кожи на запястьях. Но Рой выглядит абсолютно спокойным. - Рой... - я киваю и сажусь напротив. Длинный хромированный стол разделяет нас теперь. Я скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула. - Всегда при параде, даже если впереди финальная битва? - взгляд скользит по мне снизу вверх. Затем останавливается в районе галстука. Рой смотрит на мою шею. Уверен, будь его воля, он вцепился бы мне в глотку и не отпускал до прекращения последних конвульсий. Но в ближайшем обозримом будущем подобное не предвидится. Его голос снова отражается эхом по всему периметру, хотя он говорит сейчас довольно тихо: - Что с Даной? - сцепленные руки ложатся на столешницу, браслеты издают глухой стук. Они оказываются более тяжёлыми, чем я думал. Её имя как удар хлыстом для меня. Я медленно поднимаю глаза и смотрю в упор на Роя. Вместо ожидаемой усмешки я вижу тревогу во взгляде. Меня это несколько поражает. Эффект длится пару секунд. - Ей нужен отдых, так бывает, - я продолжаю смотреть на него. Он молча кивает, затем спрашивает, рассматривая свои сцепленные руки: - Насколько все серьёзно? - он сжимает челюсти в ожидании ответа. Эмоциональный фон явно ухудшается. Я вижу классическую картину, "когда все идёт не так, как он хочет". Но есть что-то ещё. - Она плохо себя чувствует, как и сказал доктор Роджерс. Благодаря тебе она нечасто выходит на улицу, вся в работе... - я наблюдаю за его реакцией на сказанное. - Не я устанавливаю правила... - он хмурится, челюсти снова сжаты. Леденец ударяется о зубы. Динамики все еще передают каждое сказанное им слово. - Я благодарен доктору Скалли за то, что она со мной. - Правда? - я заставляю себя разжать руку, не стоит показывать свое отношение вот так явно. Это слабость. - Она действительно старается помочь, - он кивает и слегка опускает голову. Я снова вижу тот же всполох датчика на его голове. Роджерс явно вмешался сейчас. Возможно, сделал это намеренно, прекрасно понимая, что Рой не откажет себе в удовольствии поговорить со мной. Но все это меньше всего напоминает акт соблюдения моей безопасности. - Мы все стараемся, - Роджерс впервые включается в беседу. Но после этих слов он замолкает. Рой игнорирует это проявление любви и поддержки от великого доктора и снова переключает свое внимание на руки. - Это её работа, - я смотрю на него, сделав акцент на последнем слове. Я вижу, как ухмылка ползет по его губам, но он не поднимает глаз. Теперь Рой смотрит на меня внимательно . - Вы ненавидите меня, агент Малдер? - Ненавидеть можно того, кого воспринимаешь как человека. Он игнорирует этот выпад и спрашивает все тем же тоном: - Почему? - Может быть потому, что ты напал на нее и хотел убить прямо на столе, где лежала предыдущая твоя подружка. Он медленно качает головой, смотрит мне прямо в глаза. - Не поэтому. Я здесь, в этих кибер- кандалах... и все равно... а, кажется, понимаю, всегда есть личный мотив. Даже там, где его не должно быть. Меня обдает холодной волной ярости. Но я сдерживаюсь в последний момент и продолжаю допрос. Они могут сколько угодно называть это сессиями, для меня это именно он: - На том видео... - я делаю вид, что пытаюсь вспомнить. Это осознанная пауза, чтобы получить реакцию. И я получаю. Рой моментально напрягается. - Там, где Casa показывает жизнь заключенных. Несмотря на всю рутину, был один странный момент. Я не свожу с него глаз. В динамиках появляется голос Роджерса: - Стивен, как вы? Пульс подскочил... что с сердцем? - В порядке, док, - он отвечает на автомате, смотрит при этом на меня, не отрываясь. - Там запечатлена довольно обыденная картина проживания в этих прозрачных боксах. Но в один из моментов, кажется, у пациента R01 был посетитель. - Стивен... дышите... постарайтесь... - голос доктора прерывает сам Рой. Он подается вперед и вытягивает руки, браслеты царапают столешницу, кожа краснеет от искусственного натяжения. Я смотрю на него и произношу спокойно: - Кто к вам приходил, Стивен? Кто был настолько эксцентричен, что вместо белой робы надел свой лучший выходной костюм грязно-серого цвета? Я не слышу его полушепот, но вижу, как он шевелит губами в ответ и выдыхает: - Слава Богу... Он прикрывает глаза, затем медленно откидывается на спинку железного стула, навеки вмонтированного в пол. Мой голос звучит тихо, но динамики разносят его повторяющимся эхом, так, словно я стою в горах и смотрю на величественную пустоту под своими ногами: - Никто не хочет сходить с ума в один... Всем нужен компаньон. - Вы тоже его видели? - вопрос и одновременно утверждение, Рой вцепляется в меня взглядом. - Я определенно что-то видел, - легкий кивок головы, мои руки все еще сцеплены на груди. Поза защиты и скепсиса от всего происходящего вокруг. Я даже не пытаюсь притворяться, что получаю удовольствие от происходящего. Но допрос всегда необходим, если хочешь услышать истину. Найти ее там, где, казалось бы, бесполезно вести поиск. - Вы мне расскажите, что именно это было... Рой. Он не замечает ни моего перехода с имени на имя, ни внезапно официальный тон. Предупреждающий голос Роджерса в качестве подтверждения этому: - Стивен, мы заканчиваем, необходимо сделать укол. Очень плохие показатели. Нужно успокоиться. - Я в порядке, док... скажу, когда начнется приступ, - все еще не сводя с меня глаз. - Так что за человек в грязно-сером костюме приходил к вам? - я вспоминаю мелькнувшую спину и застывший взгляд Роя, направленный ему вслед. Все длилось секунды, но сейчас понимаю, что попал в точку своим вопросом. - Что было в реальности? Он, наконец, реагирует на мой вопрос. Но прежде, чем ответить, подается вперед, чтобы забрать свой леденец. - Реальность, агент Малдер, вещь хрупкая... стоит одному незначительному событию пойти не так... всего на секунду отклониться от вектора... и вот человек уже дрейфует в открытом океане безумия. Во всяком случае, для остальных. Для него же самого он находится в норме. - Когда доктор Дамьян Саммерс снимал с себя блестящие латы врача, спасающего жизни и превращался в хладнокровного зверя, насколько реалистично все было? - мой голос звучит нейтрально. Он резко поднимает на меня глаза и произносит: - Реальнее некуда, - жестко и четко. - У каждого индивида, даже со сбоями в программе, есть свои потребности, агент Малдер. А удовлетворение этих самых потребностей - это то, что заложено в нас всех природой. Тут ничего нового. Он хмурится и смотрит на свои руки, разворачивающие леденец. Я вижу легкий тремор и решаю закончить начатое, пока у меня еще есть время. - С каких пор убийство себе подобного является потребностью? - У каждого свои формы развлечения... - он медленно кладет застывший кусок сахара в рот, затем поднимает на меня глаза. - Вы не знаете, каково это, когда есть потребность совершить какое-то действие. Вне опасности и вне времени. Просто сделать, чтобы стало хорошо. Удовлетворить эту тягу, побуждающую к действию. Это сильнее, чем желание обладания женщиной... хотя вам будет понятна такая конструкция. Так вот, это то же самое, только в пять раз сильнее. - В такой реальности и врагу не пожелаешь оказаться, - я продолжаю следить за ним взглядом. - Не познав боль... не узнаешь, что есть свобода, агент Малдер. У наслаждения, как и у любой формы насыщения есть свои стороны, не всегда понятные и иногда шокирующие для всех... нормальных, как бы вы их назвали, людей. Но все сводится к одному - там, где есть охотник, всегда есть и жертва. - Только в данном случае, кажется, охотник сам поменялся ролями и встал на место жертвы... Рой резко поднимает на меня глаза. Он смотрит исподлобья и произносит четко: - Человек в силу строения своей психики, то и дело соскальзывающий в дом с ужасами и возвращающийся оттуда, в том числе силой воли... так просто не сдастся. Придется постараться... - Кажется, кому-то удалось... Я отчетливо видел страх в ваших глазах... на том видео. - Всему есть свой предел, агент Малдер... - он медленно облокачивается на спинку стула снова. - И когда кошмар становится слишком реальным... любой бы боялся утерять нить... и остаться там навсегда. Бояться нормально - это всего лишь реакция психики на очередной раздражитель. - Вы часто рассказываете на сессиях о своих снах и том, что видите во время приступов, - я замолкаю и даю шанс Роджерса остановить меня, но этого не происходит. - Это часть эксперимента, я должен быть открыт и говорить о таких вещах. - Это приносит пользу? - На меня терапия не действует, судя по пяти томам дела в суде, - легкая усмешка, его глаза опущены, ему отнюдь не так иронично, как это звучит. Тремор рук усиливается. Вены пульсируют на шее сильнее. - Тогда зачем? - я смотрю на него. - Они хотят остановить меня, - он поднимает глаза. - Когда поймут механизм, как это сделать, то уничтожат. Все элементарно просто. - Но они никогда не смогут понять как... - мой спокойный голос и его легкая полуулыбка в ответ. - Дадим им шанс, всегда интересно узнать, чем все закончится... В конце концов, каждый получает удовольствие от каких-то вещей... Иногда даже от звучания своего имени при определенных обстоятельствах... Правда... Фокс? Я вижу, как за спиной Роя появляется доктор Роджерс. Его рука в латексной перчатке сжимает шприц. Словно в подтверждение тому, что этот приход необходим, мужчина, сидящий передо мной, резко опускает голову и, закрыв глаза, выдыхает. - На сегодня достаточно, Стивен. Мы вдвое превысили временной лимит. Нужен отдых. Я поднимаюсь и молча направляюсь к двери. - Передайте Дане, чтобы поправлялась. Я буду ждать ее. Casa сообщает мне вслед, что вход в помещение, оставшийся за моей спиной, успешно заблокирован.─── ℘ ───
Вести дневник Дарла начала отнюдь не в школьные годы, как это принято у многих подростков. В юности она позволить себе такое просто не могла. Ее обдавало холодной волной от кончиков пальцев до макушки при мысли, что отец мог каким-то образом прочесть его однажды. Вне зависимости, даже если бы он был написан на немецком языке, который знала Дарла. Ее отец прекрасно понял бы содержание. Бабушка Марта, обучившая ее, была его родной матерью. Ведение дневника было обязательной частью терапии, предписанной ей сразу после возвращения домой. Сложно было только первые сутки. Дальше все пошло само собой. Мир переставал существовать, когда она садилась за клавиатуру. Заметки не имели даты. Казались безликими, описывали не конкретные события, а ее отношение к происходящему вокруг и внутри нее самой. "Все тайные мысли однажды станут явными. Стоит только раз оступиться и оставить их без присмотра." Эту фразу, прочитанную в далеком прошлом в каком-то триллере, она поняла слишком явно. Теперь ее жизнь сама являлась экранизацией триллера, пожалуй, самого страшного из всех, что ей доводилось увидеть, потому что все происходило на самом деле. Все дневниковые записи охранялись от чужих глаз, Дарла никогда не оставляла компьютер включенным, а документ открытым. Так, словно отец стоял у нее за спиной и мог увидеть все, о чем на самом деле думала его дочь. Некоторых монстров очень сложно убить в себе, в особенности если ты идешь с ними рука об руку с детства. Теперь подобием контроля для нее был Кларк. Она не думала, что он представляет опасность или может что-то ей запретить, Дарла даже не боялась осуждения. Ей не хотелось, чтобы прочитав даже случайно все то, что она пишет, он увидел в этом все еще не наставшее излечение. В дневниках она много говорила о Рое, а этого не должен был видеть никто. Только ее терапевт, таковы были правила. Ее правила. И они были неоспоримы. Запись могла начинаться с любой фразы и заканчиваться также внезапно. Контекст был неважен. Значение имели только ее переживания. И понимание себя, которое неизбежно возникало. С остальным работал специалист. Очень скоро Дарла столкнулась с необходимостью распечатывать созданные записи перед сессиями с психотерапевтом. Пользоваться электронными носителями во время беседы запрещалось, некоторые отрывки цитировал работавший с ней врач, какие-то важные для неё самой куски зачитывала Дарла. Со временем она перешла на ежедневник, чистые листы которого и кожаная чёрная обложка напоминали ей священное писание. "Моя библия" - так она звала свой дневник. Его наличие именно в таком формате позволяло начать запись в любой момент. Не было необходимости делать это специально, записи рождались сами собой, стоило только начать. Она никогда не знала, какой будет тема и что из этого выйдет. Дарла помнила, как это делал Рой: просто садился за ноутбук и печатал, не переставая, часами. Ей казалось, что он отсутствовал в этот момент. Со временем она поняла это состояние, вошла в него, затем оно стало ей необходимым. Но, в отличие от Роя, она создавала не роман, а познавала себя. Ее исповедь на этих страницах могла порой показаться дорогой в ад, но иногда нет иного пути, чтобы избавиться от боли. "Будь честным в поступках и мыслях и делай то, что должен." Кажется, эта цитата упоминается в кодексе "Анонимных Алкоголиков", она была не уверена, но её дед любил повторять именно эту строчку. Её происхождение Дарла узнала спустя много лет, как и десятки других семейных тайн, которым порой лучше не прикасаться ни при каких условиях. Как и дробовик, висевший на стене его мастерской, где однажды мистер Линделл старший свёл счёты с жизнью. Её отцу было, должно быть, не просто пережить все это в детстве. У каждой истории есть свои корни, причины и следствия, череда которых рано или поздно приводит тебя туда, где ты нужнее всего. Или туда, где ты найдёшь свою гибель. Это как повезёт. Дневник открыт ровно на середине, страница почти исписана ее ровным красивым почерком. Дарла сидит на кровати в своей спальне, которая кажется теперь слишком большой и чересчур мягкой. Она прикрывает глаза всего на секунду, на одно мгновение и продолжает снова: "Мне часто снится один и тот же сон. То, что в нем происходит, ожидаемо, и моя зацикленность на этом моменте понятна даже мне самой. Но мое отношение ко всему внутри сна вгоняет меня в ступор. Еще долго после пробуждения я не могу прийти в себя и принять все это. Принять правду, какой бы она ни была. Хотя, возможно, я смотрю на все сквозь некое искажение моего собственного восприятия и просто не понимаю каких-то вещей. Потому что это не может быть правдой. Я не могу думать так на самом деле. В тех снах все довольно прозрачно. Там я обычно стою у входа в подвал. Тот самый. Кодовый замок разблокирован, дверь открыта настежь. И лестница передо мной, ведущая в темноту. Неведение пугает, я не знаю, что найду там, сделав шаг. Но выбора нет. Его нет никогда. Мысли отступить не возникает. Есть много интерпретаций того, что может в данном случае означать лестница. Спуск вниз, в подвал, как и сам кодовый замок, являются тяжелым воспоминанием, которое раз за разом выдает моя психика в попытке преодолеть стресс. Это самое простое объяснение я получила от моего первого психотерапевта на нашем пробном сеансе. Разъяснение замечательное, но как быть с тем фактом, что я хочу туда спуститься? Несмотря на иррациональный страх, на темноту внизу, мной движет желание сделать это. Войти туда. И я иду вниз по бесконечной темной каменной лестнице, испытывая ужас, потому что понимаю - все повторяется. Я была там. Но мне хочется спуститься, и я делаю первый шаг. Ни один из снов не заканчивался завершением этого процесса. Возможно, если я достигну финальной точки, мне откроется какая-то истина, но пока этого не происходит. Очень жаль. Ощущение, что я топчусь на месте, мое подсознание проигрывает один тот же сценарий в безуспешной попытке что-то объяснить. Есть другой вид сна. По сути, это так же повторение того, что много раз было с нами. Со мной и с Роем. Он как-то сказал мне, что иногда ему снится, как мы говорим или проводим время вдвоем. Мне кажется, он имел в виду время вне дома, но я не уверена. На тот момент я была в стрессе и плохо запоминала происходящее. Он говорил, что в его снах я забочусь о нем: однажды его, будучи маленьким мальчиком, взяла за руку и увела из сада, где его отец кричал на мать. Ему было страшно и плохо там, потом появилась я и прекратила все то, что причиняло боль. После таких откровений я замечала, что начинаю относиться к Рою по-другому. Его ассоциации со мной и тот факт, что подобные вещи он говорил только со мной наедине, родили некую связь между нами. Почему в каждом из этих снов я думаю, что должна быть там? Несмотря на весь ужас, который испытываю в первые минуты, когда понимаю, что все повторяется снова. На смену этому приходит уверенность, что все происходит так, как должно быть. Откуда это во мне? За что я себя виню? Чего не могу себе простить до сих пор?" Последнее подчеркнуто. Она задумывается. Сколько себя Дарла помнила, бабушка хранила тот обрез, из которого дед свел счеты с жизнью. Алкоголь и неудачная попытка выйти из затяжной депрессии. В те годы не слышали ни о какой терапии, говорить о своих проблемах было не принято, все оставалось внутри семьи. У мужчин не должно быть слабых сторон. Кажется, он понимал, что это не так. Но ресурса не хватило, и мистер Линделл старший посчитал, что так будет правильно. Стоя на пороге очередного затяжного запоя, он просто прекратил все это. Ходить в подвал было строго запрещено. Когда повзрослевшая Дарла спросила Марту, почему оружие все еще висит на стене, та посмотрела на нее долго. Она уже была уверена, что не получит ответа на свой вопрос и была готова сдаться, но внезапно услышала: "Оно не заряжено. Теперь. Но должно быть напоминанием всем нам о том, что каждый человек может быть слаб. Он должен знать о своей слабости и быть всегда начеку. Вовремя раскаяться. - А на самом деле? - Дарла смотрит на нее не отрываясь. Легкая улыбка появляется на морщинистых губах. Марта никогда не пользовалась помадой, считая, что это пошло, но всегда укладывала волосы и красила глаза. Ее строгий костюм, так, словно она готова была пойти на воскресную службу в любой момент, и наручные часы, даже дома. Все они жили по графику, немецкий порядок и сдержанность. Марта отвечает спокойно: - На самом деле... у каждого человека есть выбор. О правильности его мы узнаем не здесь. Собирайся, детка, нам пора, лучше все же не опаздывать. Это дурная привычка, которая не должна ассоциироваться с семьей Линделл." - Мы часто говорим с вами о Кларке. Как вы познакомились? - женщина, сидящая в мягком кресле напротив, переводит взгляд с Дарлы на свои записи. Дарла отворачивается и смотрит в окно прямо перед собой. На подоконнике стоит гештальта. Деревянная фигура человека без лица, застывшая в позе мыслителя. Должно быть это сама доктор Мэйс усадила ее так. Девушка отвечает почти сразу на заданный вопрос. Говорить о Кларке легко. Их прошлое, должно быть, кажется ее психике безопасным. - Это было очень давно, еще в старшей школе. Мы переехали, я перевелась к ним. Отцу дали должность, он купил дом. Нас с мамой особо никто не спрашивал. Она была занята маленькой сестрой. В общем, все случилось само собой... - Вы скучали по друзьям и предыдущей школе? - женщина поднимает глаза. Ее черный брючный костюм кажется строгим, как униформа. На столе поверх бумаг лежит бейдж ФБР. - Всегда страшно начинать жизнь на новом месте... но никто не может обойти перемен, они все равно настигнут тебя рано или поздно, - Дарла отвечает задумчиво. - Вы сразу нашли общий язык с Кларком и подружились? - щелчок ручки. Дарла старается все это игнорировать и не смотреть в записи. - Он сам заговорил со мной в первый день. А общаться стали намного позже, уже летом. Учитель представил меня классу... вся эта стандартная процедура, и я села на свободное место. Он был на соседнем ряду чуть позади меня, и как-то странно долго и внимательно смотрел. Когда урок закончился, Кларк подошел, представился и сказал фразу, которая меня удивила. - Вы ее помните? - Столько лет прошло, но да... "Меня зовут Кларк... Ничего, если не запомнишь." "Я запомню..." "Если кто-то надумает обижать или как-то лезть, просто скажи мне. Я знаю ребят... просто дай мне знать и все прекратится." - Я настолько опешила, что только кивнула медленно молча тогда и он ушел по своим делам. - Ребята сразу вас приняли? - Я помню, что нет... но спустя несколько месяцев у меня уже было несколько подруг, они приходили ко мне домой, - Дарла задумывается. - Расскажите поподробнее, как получилось так, что вы с ним стали друзьями, - на ее пейджер приходят два сообщения, но док игнорирует их и продолжает смотреть на Дарлу. - Мы были оба в летнем лагере скаутов. С единственным отступлением от канона - старшие группы смешанные. Там были ребята из нашей школы в основном. Были и младше. Я хорошо закончила год, отец отпустил меня. У него были переговоры, отпуск отменился в последний момент. Обычный палаточный лагерь, правда, оборудованный. Каждая группа отдельно, хотя и на одной территории. У всех свое расписание. Мне было интересно все там. Кларк был старшим смены, тим-лидером в команде старших скаутов. Он всегда оставался серьезным и даже местами строгим. Кларк поддерживал порядок и дисциплину, особенно касалось дежурных по смене. Ребята к нему прислушивались, я это помню. - А вы? - еще один внимательный взгляд. - Со мной он, кстати, не был таким. Как-то вел себя иначе. Когда на мою долю выпало дежурство... он не давал задания. Просто объяснил спокойно, что нужно делать, и не проверял меня весь день. Получилось, что он доверяет мне и очень не хотелось его поэтому подводить. В общем, я очень устала тогда, - Дарла смеется, рассказав это воспоминание. Подобное происходит впервые за всю полугодовую терапию. - Именно так вы и сблизились? - Не совсем. Наша группа должна была идти в поход вдоль реки. Она была мелкая, все безопасно, да и ушли мы относительно недалеко. Но начался ливень, уровень воды резко повысился, старшие нас моментально развернули, все торопились в лагерь обратно. Большинство шагали молча, набросив капюшоны на голову. Кларк шел рядом. Мы почти никогда не говорили, но я точно помню, что всегда был где-то поблизости, в поле моего зрения. Если собирались вечером у костра, он сидел обычно напротив. - Как вы относились к такому молчаливому присутствию? - начата очередная запись. - Мне казалось это нормальным. В конце концов, мы учились в одном классе, он знал меня... В общем, я старалась не отстать в общей массе... извечное желание быть как все, - ее невеселая улыбка, которая почти сразу исчезает. - Ливень все усиливался, там были мокрые валуны, кроссовок соскользнул. Я вскрикнула, потому что боль была жуткой. Кроме вывиха еще и ушиб, это потом выяснилось. - Как повел себя Кларк? - Естественно, я всех задержала. У многих это вызвало раздражение, девочки закатывали глаза, мальчишки смотрели в основном с безразличием. Я ни с кем из них не общалась, смена только началась. Единственный взрослый, что был с нами, начал осматривать ногу, наложил повязку на скорую руку. Кларк молча подошел, отвернулся от меня и одним махом усадил к себе на спину. Шел наравне со всеми до самого лагеря. Это были самые трудные несколько километров в моей жизни. - Что вы чувствовали тогда? - Мне было неловко, потому что ему тяжело. Хотя он и справился. Я цеплялась за его шею, чтобы не съезжать вниз, нога болела. И было очень обидно, что все закончилось так. Кларк пронес меня мимо моей палатки, пошел в свою. Там мне старший группы наложил новую повязку вместо намокшей. Кларк сказал, что за мной присмотрит сегодня. Собственно, на этом все и закончилось. - Вы остались с ним? Это ведь запрещено. - Конечно, это против правил. Но он был тим-лидером, и к нему прислушивались. Раз он сказал, что присмотрит, значит он решал проблему. А не нарушал что-то. Плюс шел такой ливень, что всем уже было не до меня. Кларк в принципе был в привилегированном положении, у него была двойная палатка на одного. Я жила еще с двумя девочками. Они передали мне сухие вещи. И мы остались вдвоем под дождем. Она замолкает. Воспоминания всплывают перед ней, как старые кинопленки на бледном экране. 《- Со мной вечно так, - она старается сесть удобнее на брезентовом полу и не может. Отчего хмурится только сильнее. - Это могло произойти с любым, не расстраивайся, - Кларк отворачивается, окончательно закрывает вход в палатку, чтобы внутрь не попал дождь. - Было красиво, жаль, что нельзя оставить открытым... - Лучше не надо, ты замерзнешь. Держи свои вещи. Она кивает в знак благодарности и забирает пакет. - Теперь с этой ногой будет никуда не выйти, - Дарла выпрямляется и стягивает с плеч мокрую кофту. - Не говори отцу, что так получилось, иначе он тебя сразу заберет. Дарла резко поднимает на него глаза, Кларк продолжает спокойным тоном. Капли воды стекают с его рыжей челки. Движением ладони он убирает волосы назад, затем заговаривает снова: - Через пару дней ноге станет лучше. Сэм же сказал, что там больше ушиб. Даже в полевых условиях люди лечат все это. Ну, не пойдешь в поход, подумаешь. Нас как стадо бизонов гоняют вдоль реки, не велика потеря. - Буду сидеть в лагере, видимо, - Дарла произносит это грустно. - Можно и самим сходить посмотреть на реку, тут есть тропа в обход, я потом покажу. На самом деле совсем рядом все. - Как хорошо, - в ее голосе мелькает надежда, затем она будто бы о чем-то вспоминает. - Кларк... я даже не сказала спасибо. Никто никогда не делал для меня ничего такого. Она смотрит ему в глаза. Он явно доволен и даже слегка улыбается. - Как супергерой пришел и спас, - она улыбается в ответ. - Ну, это уже перебор, - он не сводит с нее глаз. - Кларк... ты прости, мне нужно переодеться. Он молча кивает. Затем медленно ложится, кладет голову на вытянутую руку и закрывает глаза. Дарла расстегивает пуговицы рубашки и инстинктивно ускоряется, услышав его голос: - В той школе у вас тоже был летний лагерь? - не открывая глаз. - Нет, иногда ходили в походы с ночевкой на одни сутки. Но было интересно, мне нравилось там. Правда, отец не особенно отпускал. Ее настроение снова портится при упоминании о нем. - Ну, это другое, нужно пожить хотя бы несколько дней. Она молча кивает в ответ, забыв, что он этого не увидит. Затем одним движением тянет мокрый топ вверх. Ее руки замирают на коленях внутри холодной от дождя ткани. Теперь его глаза открыты, он рассматривает ее, все так же лежа неподвижно. Дарла на доли секунды задерживает дыхание, ее губы приоткрыты. Она внезапно ловит себя на мысли, что ей не настолько страшно. Где-то в глубине сознания хочется, чтобы этот высокий молчаливый парень смотрел на нее так, как сейчас. Оценивающе, с желанием. Это новое неизведанное чувство. Дарла сглатывает и переводит глаза на стопку одежды, лежащую перед ней. Его голос заставляет вздрогнуть: - Ты красивая... мне захотелось посмотреть на тебя, не буду врать, прости, - он наблюдает за тем, как она одевается. - Почему ты не пошла плавать с остальными, просто сидела на берегу тогда? - Потому что мне было неловко... раздеваться. Там еще несколько девочек остались тоже. - Сейчас тебе так же неловко? - он рассматривает ее чуть опустив веки. - Сейчас меньше, - ее быстрый взгляд на него. Кларк молча кивает, вполне удовлетворенный ее ответом. - Кларк... мне нужно снять брюки... и не только. - Я бы хотел увидеть тебя всю, но это будет уже слишком, - короткая усмешка, он отворачивается от нее, снова положив голову на свою руку. Дарла рассматривает его затылок ровно пару секунд, затем продолжает менять одежду. Спустя недолгое время он слышит: - Всё. Кларк моментально поворачивается снова. Теперь она сидит ближе и, несмотря на полумрак, может видеть его намного лучше. Его бьет дрожь. Дарла резко хмурится и подается вперед: - Тебя тоже нужно переодеть, причем немедленно. - Ты собираешься раздевать меня, как малыша? - он явно нехотя поднимается. Теперь она видит, что он устал. - Надо было начать с тебя сразу, - проигнорировав его шутку. Она расстегивает молнию на его толстовке, затем помогает стянуть футболку. Брюки он снимает сам. Когда очередь доходит до боксеров, Дарла поднимает глаза и смотрит на свои руки, держащие ее полотенце. Пока он переодевается, она сушит ему волосы. - Я правда чувствую себя малышом сейчас, Дарла, - он наклоняет голову, чтобы ей не пришлось тянуться. - Вот и замечательно. Ты оделся? - Да. Она отнимает от его волос полотенце и смотрит в глаза. Кларк надел только брюки, торс все еще голый. Дарле отчего-то становится не по себе. Она медленно сглатывает. - Что не так? - Кларк хмурится. - У тебя были девушки? - вопрос звучит неожиданно. Но он сразу отвечает. - Была одна, но недолго. - И все остальное тоже? - все тот же взгляд. - Не совсем, но почти... есть много видов близости, Дарла, - ему хочется к ней прикоснуться, но он медлит. - Что не так? - Ты опытнее меня, - она опускает глаза, это явно прозвучало грустно. - Отсутствие опыта не делает кого-то хуже. Просто нужен человек, с которым захочется это попробовать. А пока его нет, то и расстраиваться не о чем. Болит? - его ладонь ложится на ее голую ногу выше повязки. На ней короткие легинсы - это все, что она нашла в пакете. - Да, но не сильно. Главное не двигаться резко. Он кивает и медленно поглаживает ее ногу, глядя в глаза. От его прикосновений становится легче. Кларк, наконец, убирает руку и одним движением надевает тонкий свитер. Он приподнимается и перемещается за ее спину. Она слышит звук раскрываемой молнии, затем его голос. - Постарайся лечь вглубь спального мешка. Не сразу, но у нее получается. - А ты? - Дарла поднимает на него глаза. - Где будешь? - Я мог бы и дальше изображать Бэтмена, но, если честно, я замерз. Она молча максимально отодвигается и приподнимает расстегнутый край спального мешка. - Места мало, но есть. Дарле кажется, что он не станет оставаться так. Но Кларк молча ложится рядом, укрыв себя наполовину. - Можно обниму? - он опускает голову и смотрит на нее. - Так будет теплее. - Да, - тихо, она чувствует его руки. - Дарла, подожди, я забыл, - он отпускает ее и резко поднимается. Она наблюдает за тем, как парень достает свои сложенные джинсы и еще что-то, затем поднимает край спальника и осторожно кладет на них ее ногу. После этого Кларк возвращается обратно и снова обнимает. На этот раз уже без спроса. - Спасибо, - она удобнее устраивается головой на его руке. - Можешь на меня тоже положить ногу, чтобы перенести часть веса и не напрягать больше мышцы. Она делает, как он сказал, после чего объятия становятся крепче. Весь следующий день Дарла проспит в его палатке. Кларк будет приходить время от времени, менять остывшую воду на горячую в грелке и приносить ей ее снова. Обезболивающее и это вынужденное тепло вокруг ноги сделают ее сонной. Есть она тоже будет в палатке, на этот раз в компании Кларка. Посреди ночи, когда очередная таблетка перестанет действовать, Дарла резко проснется от боли и будет долго рассматривать темный брезент высоко над собой, слушая треск ельника и другие ночные звуки леса. Когда окончательно становится понятно, что боль сама не уйдет, Дарла все же решает пошевелиться. Для того, чтобы встать, нужно убрать спальный мешок не только с себя, но и с плеч Кларка. Их странный союз, возникший сам собой, отчего-то представлялся ей естественным и в какой-то мере даже закономерным. Спать с кем-то вот так, рядом, казалось ей правильным. Невзирая на возможное осуждение и сплетни, которые неминуемо поползут в лагере. Последними мыслями накануне она поделилась с Кларком. - Тебе до этого не должно быть никакого дела. Я предупредил Сэма, где ты, и о том, что присматриваю за тобой, пока не прошла нога. Остальное неважно. - Потом вся школа будет гудеть о том, что мы с тобой... - она замолкает. Кларк смотрит на нее долго, затем отвечает: - Это не их собачье дело, даже если это и так. В конце концов, это моя забота. Начнут распускать слухи, заткну им глотки. Почти у каждого здесь рыло в пуху, святых нет. Кто-то курит, некоторые спят друг с другом по палаткам. Да, не одна ты сидишь в палатке в компании с парнем. Не бери в голову. Все будет хорошо. Она пытается вспомнить, где лежат теперь ее таблетки. Голос Кларка заставляет вздрогнуть. - Если ты решила выйти, то надень мою куртку, там сейчас холодно. И я пойду с тобой, одной не надо, - она чувствует, как он тянется после сна, затем слышит щелчок. Круглый свет фонарика вгрызается в стену. - Нет, мне только таблетку нужно взять и все. Прости, что разбудила. - Ничего, - Кларк приподнимается, затем протягивает ей наполовину пустую упаковку и ее недопитую бутылку с водой. После того, как она завинчивает крышку обратно, он снова выключает свет. На мгновение становится не по себе. Дарла плохо переносит темноту и смиряется с происходящим не сразу. Большой стационарный фонарь, Сэм называет его прожектор, висит высоко на дереве и подсвечивает весь лагерь. Дарла видит, как по стенам ползут силуэты травы и раскачивающихся веток. Снаружи снова усилился ветер. Она медленно ложится обратно и молча рассматривает эти неясные картины ночи. Лес кажется ей более живым, чем когда-либо. Боль едва заметно притупляется. - Иди обниму, - его голос больше не звучит сонно. Рука спокойно и уверенно сжимает ее бок. Он почти всегда такой с ней теперь, но иногда Дарла словно застает его врасплох и тогда этот парень с медово-рыжими волосами опускает глаза и становится еще более серьезен. Сопротивляться или отстраняться кажется неправильным. Дарла знает, что все закончится, когда она вернется домой. А это последнее, чего бы ей хотелось. - Сильно болит? - он поворачивает к ней голову, его дыхание на ее волосах и лице. - Не очень, сейчас таблетка подействует, можно будет спать, - она сама прижимается к его боку. Так спокойнее и теплее. Ее глаза закрыты. - Дарла, завтра все-таки будет тот неудавшийся поход, мне Сэм сказал. Она инстинктивно замирает, он крепче обнимает ее в ответ. Затем заговаривает снова: - У нас завтра дежурство. - Ты разве не уходишь? - она приподнимает голову. - Нет. А ты думала, я оставлю тебя здесь одну? - вопросом на вопрос. - Что нужно будет делать? - она осторожно кладет ладонь на его грудь. Затем, передумав, убирает. Кларк шевелится и вздыхает рядом с ней. - Хотеть прикоснуться к кому-то нормально. Это нормально, что тебе нужно что-то подобное, независимо от того, что тебе говорили дома, в церкви, школе, в общем, я не знаю где. Он замолкает, затем заговаривает снова: - Ты можешь трогать меня, как тебе хочется. Все это навсегда останется между нами. Я никогда не использую это против тебя и не расскажу ребятам, с которыми общаюсь. Даже если буду в хлам пьян и меня начнут пытать. Ты в безопасности. Я хочу, чтобы ты это запомнила. Вроде бы я не давал пока повод не доверять мне. - Я могу тебя попросить? - Да, конечно, о чем угодно, - он снова опускает голову и смотрит на нее. - Ты мне можешь показать то место с тотемами? Мы проезжали мимо, Сэм рассказывал. Я видела только огромные деревянные столбы и поляну. Мне казалось, там развивались ленты. Туда приходит кто-то? - она кардинально меняет тему их разговора. Но ее рука снова появляется на его груди, она кладет подбородок на ладонь и смотрит на него. Их дыхания смешиваются. - Хорошо, - Кларк кивает. - Когда нужно будет ехать забирать заказы для лагеря или в магазин, я попрошу Сэма, чтобы он меня назначил. Он дает свою машину обычно. Точнее она принадлежит лагерю, но на сезон его. Я возьму тебя с собой, заедем. Это по дороге, но отсюда далеко. - Было бы здорово оказаться там, - она приподнимается и ложится обратно на подушку. - Будешь спать? - он рассматривает ее спину в теплой толстовке в полумраке. - Можно мне твою руку? Обычно я сплю с большим медведем... неуютно, чего-то не хватает, - ее голос звучит сонно. Кларк приподнимает край расстегнутого спального мешка и придвигается к ней в плотную. Он прижимает девочку к себе, лежа на боку. Его рука появляется перед ней, Дарла обнимает ее. Он чувствует ее грудь через кофту. - Не думаю, что моя рука может заменить целого медведя, - с этими словами он осторожно освобождает себя. Дарла разжимает пальцы и отпускает. Рука проскальзывает под ее толстовку. Он раскрывает ладонь и прижимает к ее голому животу. Кларк чувствует, как Дарла замирает. Это проверка границ ее доверия и того, насколько были восприняты его предыдущие слова. Она продолжает лежать неподвижно, но не отстраняется и не уходит от него. - Я погрею тебя, так ты быстрее уснешь... и не нужно будет вспоминать отсутствующего медведя... и прочие блага цивилизации. Он слышит усмешку в ответ, тянется и целует ее в голову. Дарла спрашивает уже совсем сонно: - Ты не сказал, что завтра нужно будет делать, - она приподнимается на локте, поправляет подушку, затем ложится обратно. Он снова прижимает к ней свою ладонь под кофтой, на этот раз чуть выше. - После завтрака я проведу с Сэмом строевую, потом они уйдут. До этого нужно проверить всех, чтобы они были правильно собраны. В смене полно новичков, кто-то наберет слишком много всего с собой, кто-то не возьмет самое нужное даже. А там компасы и ориентирование, в общем, нужно проверять. Он замолкает, Дарла молча кивает в знак того, что понимает, о чем он. Его голос снова вибрирует у нее за спиной. Никогда она еще не лежала так тесно с мужчиной в одной, пусть и походной, постели. С одной стороны, все казалось ей немного волнительным, с другой... не хотелось, чтобы это заканчивалось. В том числе их разговоры вот так по ночам. Ей было хорошо с Кларком, тепло и спокойно, как ни с кем. И еще интересно, в частности, когда он смотрел на нее тем особым взглядом, от которого к щекам приливала кровь. Но когда они были вот так рядом, она чувствовала только покой и иногда легкое возбуждение, если все заходило слишком далеко, по ее собственной версии. Она пытается сосредоточиться на его словах. - Сэм просил приготовить еду на всех. Все, что сможем, с учетом того, что завтра я буду дежурить по факту один. Ему некого больше оставить, кроме нас, поход для всех и... - Почему один, если я буду с тобой? - она пытается повернуться, чтобы посмотреть на него, но он прижимает ее сильнее к себе и мешает. Затем Кларк привстает и, поправив подушку под своей головой, ложится обратно. - Все, спи. Завтра посмотрим, как будет. Можешь не вставать рано, я возьму тебе ланч-бокс на завтраке. Так можно, если кто-то болеет. - Спасибо... Почему они готовят нам завтраки и ужины, а обеды не всегда? - Дарла лежит с закрытыми глазами, мысленно следуя за его рукой. Кларк едва заметно ее поглаживает, пока объясняет. - В этом суть лагеря, есть дежурства и обязанности. Это часть программы, как ориентирование, например, или разбивка палаточного лагеря. Но на этот раз просто так совпало, персонал будет получать доставку продуктов и еще какие-то дела. Так что Сэм назначил такое дежурство. - Понятно... - она вздыхает. - Не самое удачное, честно говоря... - Почему? - Дарла снова пытается посмотреть через плечо. - Я почти не умею готовить. - Ничего, я умею. - Правда? - он приподнимается, чтобы заглянуть ей в глаза. Дарла кивает. - Господи, как хорошо. Ты будешь говорить мне, что делать, остальное на мне. - Мы все завтра вдвоем успеем. Когда готовишь, необязательно много ходить, - она снова закрывает глаза. Он тянется вперед, его губы касаются ее щеки. Ладонь на животе, наконец, замирает. - Спи, мы уже долго разговариваем. - Спокойной ночи. Она чувствует, как он кивает, его щека прижата теперь к ее голове. Кларк почти сразу засыпает. Под утро она резко вынырнет из долгого сна, неудачно пошевелив ногой. Ей придется замереть, потому что она обнаружит Кларка все также рядом с собой. Его и еще руку, отпустившую ее и теперь лежащую гораздо выше. Ладонь пробралась под топ и теперь по-хозяйски сжимала грудь, захватив полностью. Дарла не сомневалась, что он сделал это во сне, повинуясь бессознательному импульсу. Еще какое-то время она лежала в полумраке почти начавшегося утра, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей не казалось, что нужно себя освободить и лечь на расстоянии. Во всем этом не было угрозы. В конце концов, он видел ее полуобнаженную и, скорее всего, подсознательно хотел потрогать ее... Все эти сложные конструкции самоанализа, к которым она была склонна после прочтения книг Фрейда, постепенно расплылись перед ней, уступив место сну. Уже засыпая, она почувствовала, как он шевелится во сне, что-то говорит и обнимает ее крепче, все еще сжимая рукой, как прежде. Это был их первый интимный момент, не имеющий ничего общего с целомудренными отношениями двух друзей. В последствии подобные вещей будет так много, что Дарла собьётся со счета и перестанет замечать, привычно следуя в его объятия. Когда они на утро останутся одни в лагере, Кларк принесет ей раскладное кресло Сэма, объяснив это тем, что ему можно заходить в его палатку. Они поменяются местами, и теперь управлять всеми процессами будет Дарла. Лишь в самом начале она услышит его почти приказной тон привыкшего всеми здесь управлять Кларка: - Я разожгу костер и принесу воды из того пластикового резервуара с краном, - он указывает в нужном направлении. Если нужно почистить картошку или еще что-то такое, это все я сделаю. Займись пока чем-то другим. Мне нужно минут пятнадцать, потом я к тебе приду. Дарла кивает. - Хорошо, - она смотрит перед собой вдаль на реку и огромный сосновый лес по обеим сторонам и тихо произносит: - Здесь так хорошо, особенно сейчас, когда никого нет. Только пара ребят еще остались. - У них тоже дежурство, - Кларк возится с розжигом. - Да... хорошо и красиво, но, когда видишь все не в первый раз, вся красота притупляется. Тут каждая тропинка пройдена, никаких тайн. Я подумывал пропустить эту смену. Он замолкает и выпрямляется. - Тогда почему передумал? - она все еще рассматривает лес вдали. - Узнал, что ты едешь, - так же спокойно. Дарла резко поднимает голову, ее губы приоткрыты. Он смотрит ей в глаза, затем добавляет: - Так и чувствовал, что закончится чем-то таким в итоге, - он кивает на ее перебинтованную фиксирующим бинтом ногу. Она опускает глаза и облизывает губы. Ей неловко от подобной внезапной откровенности и в целом непривычно, когда парни обращают на нее внимание вот так. - Что хотел от тебя старина Джон тогда? - его вопрос звучит непринужденно, но ей кажется, что услышать ответ на него Кларк явно хотел. Тема разговора меняется слишком быстро. - Ничего особенного, - Дарла пожимает плечами, взяв со стола огромного размера морковь. - Звал на прогулку вдоль лагеря, чтобы показать территорию. - И что ты сказала ему? Долгий молчаливый взгляд Дарлы, подаренный в ответ. Кларк кивает. - Понятно. Старине Джону не выгорело, - с легкой усмешкой. Затем уже более серьезно: - С ним хорошим девочкам лучше не ходить, съест и не подавится. Он отвратительно обращается с теми, кто... Кларк замолкает и смотрит на то, как она резкими, но неожиданно отточенными движениями чистит морковь. - Почему ты отказалась? Тебе такие парни не нравятся? - все еще рассматривая ее руки. - Кларк... свидание - это про желание узнать человека поближе? - она продолжает делать то, что делала. - Конечно, - он переводит взгляд на ее лицо, брови теперь нахмурены. - Так вот, у меня не было ни малейшего желания узнать о том, кто такой Джон Карпентер из параллельного класса. И какой длины его удочка, хотя эта информация мне была тоже обещана. Кларк смеется, затем кивает и уходит за водой. Она была права, вдвоем они справились и закончили даже раньше, чем надеялись. Дарла все это время давала задания, Кларк подчинялся. Он послушно выполнял все, что она от него хотела. Единственным отступлением были короткие перерывы, когда он проявлял заботу. В эти моменты прежний Кларк возвращался, он хмурился, смотрел на нее или трогал плечи. - Устала? Давай я все сам доделаю, иди поспи. Но всякий раз она отказывалась, и они продолжали. Когда уже почти все было приготовлено, Дарла внезапно спросила: - А что на сладкое? - Попьют чай с сахаром, - Кларк продолжает складывать грязную посуду. Он поворачивает к ней голову: - Ты хочешь сладкое? У меня были батончики где-то в рюкзаке. - Нет, я про обед. Те яблоки, что в ящике, их можно брать? Кларк кивает. - Сделаем яблоки в карамели, - ее глаза загораются. - А не обойдутся ли они? Им приготовлен и так королевский обед - я пробовал тот суп и мясной соус вообще-то. Дарла улыбается. - Карамель - это быстро. Яблоки нужно просто порезать... можно будет потом раздавать как десерт в одноразовых стаканчиках, - она произносит последнее задумчиво. - Как скажешь, я несу яблоки. - Ты самый лучший помощник повара, которого можно себе представить. Почти не возмущаешься, - снова с улыбкой. - Ты поцелуешь меня в конце в лоб за послушание, - он явно доволен, но его брови все еще нахмурены. - Обязательно, - она произносит с усмешкой и встает, чтобы размяться. Дарла уходит в свою палатку раньше, чем возвращается группа. Он видит, что она устала и мысленно выдыхает, когда это происходит. Кларк зовет ее, когда она, застегнув кофту, разворачивается, чтобы уйти. - Дарла? - Мм? - она оборачивается и смотрит на него в ожидании. Ветер вцепляется в ее каштановые вьющиеся волосы и теперь они развиваются позади нее, как безумные змейки. - Ты придешь ко мне ночью? - Кларк напрягается в ожидании ответа. - Да. - Я не буду спать, дождусь тебя. - Хорошо, - она кивает и медленно уходит, едва заметно прихрамывая. Он смотрит ей вслед. Ему хочется пойти за ней и обнимать ее так, как он это делал ночью, а еще лучше, как под утро. Пах ноет в ответ на его мысли. Кларк решает, что это все равно лучшее лето из тех, что были здесь. Он ждет ночи. Обещания, данные себе, нарушать очень легко. Так как некому устроить порицание. Вечером он приходит в палатку к ней сам. Вопреки ожиданиям Дарла читает, а не спит. - Можно войти? - Кларк присаживается напротив входа и протягивает ей стакан с карамелью. Она кивает в знак благодарности. - Как все прошло? - Было очень вкусно, спасибо. Теперь они хотят, чтобы ты чуть ли не каждый день так дежурила. Я говорил. - Здесь все равно больше нечего делать с моей ногой, - она откладывает книгу, затем тянется, выгнув спину. Кларк наблюдает за ней. - Завтра мы с тобой пойдем на реку и будем ловить рыбу. Но без шуток про удочку, - он произносит это спокойным тоном, вызвав ее смех. Несмотря на это, Дарла кажется ему грустной, даже напряженной. Он смотрит на нее долго, затем нарушает молчание: - Дарла, что с лицом? Почему ты такая? - Отец звонил. Сэм звал меня к телефону. - И? - Кларк явно напрягается от этой новости и впивается в нее взглядом. - Он спросил, как дела... я не могу врать ему... в общем, я рассказала все как есть, - ее голос звучит приглушенно, будто бы из-под воды. - И теперь? - Кларк хмурится и замолкает. Она резко поднимает на него глаза: - И теперь он хочет познакомиться с парнем, который спас ее дочь, если воспроизводить точно. До этого он спросил твою фамилию, - ее брови нахмурены, она выдыхает: - Нужно было не выбалтывать. Но он все равно бы узнал, как все было тогда... - Мистер Линделл решил провести собеседование, чтобы понять, кто общается с его дочерью, - Кларк произносит задумчиво. - Это самое точное определение того, что будет, - она отвечает напряженно. - Хорошо, - он кивает и берет в руки книгу, которую Дарла читала. - Это антиутопия, такой серьезный роман для лета. - Я разбавляю комиксами, - она кивает в сторону стопки разноцветных изданий. - Какая шикарная рисовка, это же классика, откуда у тебя такие старые издания? - он рассматривает изображение супергероя, зависшего рядом с плакатом с изображением готового супа в жестяной банке. - Скрытая реклама была уже даже тогда... - Кларк, - ее голос звучит нервно, он поднимает на нее глаза. - Ты не понимаешь... если ты ему не понравишься, он мне запретит с тобой общаться навсегда, - в ее взгляде мелькает страх. Кларк слегка откидывает голову назад и рассматривает ее пару секунд, чуть прикрыв глаза. На его губах теперь улыбка: - Не волнуйся, Дарла... я ему понравлюсь. 》 Очередной щелчок ручки разрезает тишину, когда Дарла прерывает свои воспоминания и молча погружается в них. - Кларк понравился вашему отцу в итоге? - Как ни странно - да. Это была суббота, отец пригласил друзей, они были еще и его партнерами по бизнесу. Кажется, кто-то из них привел жену. Мама периодически появлялась там тоже, но она была больше занята Шерил. Кларк приехал вовремя, без опозданий. Представился, вручил отцу упаковку пива, которую передал его папа. Крафтовое, бельгийское, не какой-то Bud, судя по высоким темным бутылкам. В то время нужно было ехать в Денвер, в пивной бутик, чтобы купить что-то такое. Мама получила свою любимую вишню в шоколаде, это уже была моя режиссура. Кларк называл его мистер Линделл, они недолго поговорили. Отец был очень вежлив, даже шутил. Потом про нас забыли, и я утащила Кларка наверх, к себе в комнату. Я помню, как стучало сердце от перенесенного стресса. А еще руку Кларка, ослабляющую узел галстука. Мы сидели на кровати, он боролся с удавкой, как он его называл, пока я прижалась к его спине и крепко обнимала. Кларк смотрел на меня из-за плеча, опустив глаза, с той самой улыбкой, от которой не спрятаться никуда, как и от его глаз в такие моменты. Но мне уже было наплевать. Я обнимала его так, будто мы расстаемся. "Я же говорил, что все будет хорошо." Мы так и остались в моей комнате. Слушали музыку и разговаривали. Я какое-то время пыталась сделать вид, что все как всегда, но потом сдалась и сидела на кровати, взяв его за руку. Я знаю, что ему нравилась моя такая реакция на то, что отец разрешил его мне. Просто Кларк не знал, что такое мой отец и как он умеет разрушить все, что тебе нравится, посчитав это бесполезным. Я была на сто процентов уверена, что с Кларком будет покончено после того барбекю. Не знаю, что понравилось отцу - сам Кларк, с его уверенность и манерами, или фамилия и то, как шли дела у его семьи. Но то лето мы проводили вместе, и я была счастлива в этой новой для меня реальности. Когда можно выйти из дома, сесть в машину к другу, который за тобой приехал, и попасть в настоящий автокинотеатр под открытым небом на вечерний сеанс. Не на самый последний. Возвращались мы всегда четко ко времени, дабы не будить зверя. Но это все равно было лучшее лето в моей жизни. Лето свободы.