─── ℘ ───
Лужайка перед домом завалена гнилыми листьями. Их мокрые ошметки тяжелым ковром закрыли каждый сантиметр асфальта, по ним глухо барабанил дождь. Когда-то аккуратный, наполненный милыми садовыми фигурами двор выглядел понурым и заброшенным. В середине, у скамейки мигал фонарь. Он то вспыхивал, то вновь угасал, будто бы обессиленный. Трое других давно безжизненно смотрели на происходящее в саду своим потухшим взглядом. Этот теплящийся свет время от времени выхватывал из мрака садовую композицию - Белоснежку, стоящую рядом с двумя гномами. Она склонилась к одному из них и шептала на ухо свои секреты. Слишком яркое пятно среди мертвой листвы в полумраке сада. Фигурки притягивали взгляд и заставляли всматриваться в них снова и снова. Дарле стало не по себе. Улица выглядела сонной, на другой стороне были несколько домов, погруженные в полумрак. При появлении байков в одном из окон зажегся свет, но также скоро погас. Видимо, соседи не сочли нужным вмешиваться, либо инкогнито звонили в полицию, притворяясь спящими. Дарла не могла заставить себя прекратить смотреть на садовые фигуры. Во всем этом было что-то болезненное и неправильное. Она вышла из машины одновременно со всеми, моментально забыв обо всех обещаниях, данных тому, кто сейчас ждал ее звонка. В минуты глубочайшего стресса психика словно замедляла все происходящее, демонстрируя фильм с ее участием. Их автомобиль кружил по доку мимо контейнеров, уходящих высоко вверх, нескончаемо долго. Звуки байков отражались от металлических конструкций, словно канонада смерти. Они и барабанящий по крыше дождь навсегда будут ассоциироваться у нее с ужасом надвигающейся катастрофы. Стекла оставались опущены даже когда начался ливень. Они боялись пропустить крик о помощи, просто малейший звук, пока вели поиски. Все это время Кларк хранил молчание, он был за рулем и сканировал взглядом пространство, то и дело освещаемое огнями приближающихся и вновь удаляющихся байков. Он задал всего один вопрос при въезде в док: - Почему ты не хочешь обратиться в полицию, Дарла? - Один из полицейских уже приходил навестить меня, когда я была там. С меня хватит, - она смотрит на свою облепленную каплями дождя руку, но не пытается убрать ее от открытого окна. - Но ведь полицейские искали тебя, я сам помогал им, - Кларк впервые поворачивается в ее сторону. - Меня нашли агенты ФБР. Это другое, - все тем же отсутствующим голосом. Она вновь начинает следить взглядом за байками, скрывающимися за очередным поворотом. Нервно мигающий фонарь резко гаснет, погрузив сад во тьму. Это срабатывает, как незримая команда к действию, у вожака мелькает обрез под курткой, Кларк снимает пистолет с предохранителя, прячет обратно и медленно идет по ступенькам. Его оружие всегда было при нем, он брал его даже в магазин, если она ехала куда-то с ним. Незримое правило, которое ей до сих пор не удавалось оспорить. Кларк слышит вслед голос главного байкера: - Мы не будем делать глупости. Сначала позвоним. А потом расстреляем этот дом нахрен, если понадобится, - тихо, спокойным тоном. - Помним, что где-то там ребенок. Давай. Кларк кивает не сводя глаз с двери. Дарла идет следом за ним. Никто не успевает ее остановить, пока тот звонит в дверь. Услышав эхо, разносящее по дому, она на доли секунды приостанавливается, словно очнувшись, но затем снова продолжает свой путь. Замедленное кино, в котором все смешивается воедино. - Чем могу помочь? - бледное лицо и удивление во взгляде. Мужчина в дверном проеме резко замирает. Кларк не может ничего сказать в ответ, Дарла успевает выхватить пистолет у него из-за пояса раньше. Это не ее голос шипит десятками змей в призрении: - Отойди от двери. Где ты ее прячешь, ублюдок? Это не ее руке тяжело так, словно запястье налито свинцом. Курок стал теплым и постепенно вдавливается сам собой, без ее участия. Мужчина медленно отступает, его лицо скрывает полумрак. Она видит свечи. Словно по ком-то в церкви уже отыграли панихиду, и теперь они теплятся на ветру. Вся стена в зажженных свечах. Их пламя расплывается от подступивших слез. - Где она? Где Шер? Что ты с ней сделал?! Это не ее имя выкрикивают несколько мужских голосов. Имя, которым короновала ее мать при рождении. Имя, которое она предпочла бы забыть навсегда. Настоящая Дарла умерла там, в подвале, на руках у человека, который сейчас ждал ее звонка. Перед ними стоял фантом, жмущий на курок, готовый превратить зло в пепел. - Дарла, нет! Пальцы обжигает словно огнем, пистолет отлетает куда-то в сторону к садовым фигурам. Своей тяжестью он отбивает половину головы Белоснежки, вместо ее лица теперь зияет пустота. Она больше не расскажет никому своих секретов. Гном также разрушен. На фоне свечей мелькает силуэт, он выплывает из темноты. Дарла видит Шерил. Та движется неуверенной, пьяной походкой, спотыкается о напольный ковер, но в последний момент сохраняет равновесие. Взгляд сонный и растерянный, Шерил раз за разом беззвучно повторяет ее имя. Руке странно тесно, она все еще чувствует боль и смотрит в непонимании на свои пальцы. Вожак сжимает крепко, именно он выбил пистолет. Странное спокойствие в его взгляде на доли секунды передается ей. Дарла вздыхает, ее брови нахмурены, она кивает, когда слышит: - Ты держишь пистолет неправильно. Я научу тебя как. Мужская рука исчезает, ее взгляд вновь направлен вглубь дома. Нет десятков зажженных свечей, только два торшера похожей формы. Все, что ее воспаленный мозг воспринял тогда как алтарь, растворилось, и сейчас на нее смотрели из своего шкафа десятки кукол. Коллекция почти такая же, как и у них дома. Их бледные лица застыли в недоумении и немом укоре, словно вопрошая, как же так можно было ошибиться? "Все порой не такое, каким кажется, Дарла... помни об этом. Всегда." - Иди в машину, Дарла. Я сам приведу Шерил. Она слышит строгость в тоне и подчиняется. Мелькнувшая паника в глазах Кларка, когда тот понял, что сейчас произойдет, навсегда останется с ней. Это воспоминание она пронесет сквозь долгое время, как маяк, к которому стоит двигаться вопреки тьме вокруг. Все решать самой. И вызывать страх в других, если потребуется. Кто бы не стал на ее пути. Звук резко закрытой двери автомобиля заставляет оторваться от мыслей, заполнивших все пространство вокруг. Она не помнит, как оказалась на пассажирском сиденье, перебитые пальцы все еще ныли, но боль стала менее заметной. Телефон в кармане начинает вибрировать слишком настойчиво. Дарла берет трубку на автомате, просто чтобы это прекратить. - Ты в машине? - Он недоволен ею. В тоне читается раздражение. Но все изменяется, когда она подтверждает свое местонахождения. - Хорошо. Будь там, пока все не закончится, - его низкий спокойный голос снова с ней. Он и его дыхание в трубке. Теперь будто снова звучащее над ее ухом, когда Рой прикасался губами к ее волосам, прежде чем уснуть. Она стряхивает с себя морок воспоминаний и произносит глухо: - Мы нашли ее. Все. - Напиши мне, когда окажешься дома и он не будет торчать за твоей спиной, - почти раздраженно. Вместо ответа она лишь произносит: - Рой? Голос на том конце моментально замолкает, Он задерживает дыхание в ту же секунду, чтобы услышать каждое ее слово... любую просьбу... все. - Спасибо... - Дарла смотрит прямо перед собой, мир раздваивается от подступивших слез и снова приходит в норму. Она умеет приказать себе прекратить, и это работает. - Не нужно сообщений. Ложись спать сразу. Я буду думать о тебе... Она нажимает отбой. И замирает, наблюдая за тем, как Кларк медленно ведет девочку к машине. Ее куртка расстегнута. На рубашке есть все пуговицы, одежда не порвана и нет пятен крови. В ушах начинает звень, как по команде при мысли о последнем. Мир становится слишком ярким, а затем и вовсе превращается в одно сплошное световое пятно, где нет запахов и звуков. Дарла чувствует, как ее сердце бьется в бешеном ритме, выталкивая адреналин в кровь. Этот приступ остановить не хватает сил, и она сдается.─── ℘ ───
Рука с перстнем, на котором выгравирован логотип Harley Davidson, появляется в поле зрения и тут же исчезает, отрегулировав печку. Она видит, как пальцы снова ложатся на руль и крепко его сжимают. У этого мужчины слишком дорогие часы, чтобы быть простым байкером. Дарла что-то слышала про бар на окраине города, но эта мысль от нее уплывает. - А как же байк? - она тяжело сглатывает и закрывает глаза снова. Слышать свой голос неприятно. - Его отгонят ребята, - спокойным тоном. Мужчина заговаривает снова, на этот раз вопрос обращен к Кларку: - Теперь направо? - Да. Звук включенных поворотников на несколько секунд заполняет пространство. В радиоэфир врываются голоса и снова исчезают. Она наконец понимает, что это реальные люди, а не трансляция программы. Байкеры переговариваются по рации время от времени. Эти звуки заставляют ее открыть глаза. Руки все еще дрожат, и ей приходится сделать над собой усилие, чтобы сесть ровно. Она вытягивает шею и подается вперед, игнорируя боль в плече от ремня безопасности. В зеркале заднего вида мелькает бледное лицо Шерил. Его наполовину скрывает тень, но даже с этого ракурса понятно, что девочка спит. На ней пальто Кларка, она укрыта им, как одеялом, его рука покоится на ее волосах, он прижимает ее к себе и время от времени опускает голову, чтобы проверить. Ей слишком знаком этот жест, а также непреодолимое желание спать, несмотря на то, что мир вокруг рушится. Это правильно, сон действует как обезболивающее, уводит за собой в безопасное место, где тьма не может тебя достать. Она смотрит на Кларка, их взгляды встречаются. Прежде чем он успевает что-то спросить, Дарла молча кивает и снова расслабляется в кресле. Ее тяжелый вздох привлекает к себе внимание мужчины, сидящего за рулем. - И как так вышло, что адрес был верным? - быстрый взгляд в ее сторону. - Случайно. Я не знаю, кто звонил, - ее глаза снова закрыты, Дарла дает понять, что не будет дальше разговаривать. Она расслабляет пальцы, но они еще дрожат и плохо слушаются. Уже будучи в спальне, лежа поверх покрывала, которым была укрыта Шерил, в ее руке мелькнет телефон. Перед тем, как уснуть, сжимая в своих объятиях сестру, она отправит всего пару слов на единственный телефон, не добавленный в ее список контактов. Тот, с которого никогда не поступало звонков, только сообщения: 《я дома》 Экран загорится холодным тусклым светом и погаснет снова, но она успеет прочесть: 《Спи спокойно. Больше нечего бояться. Я с тобой.》─── ℘ ───
- Вы поменяли машину? Вроде была другая... - парень садится на переднее сиденье, брови нахмурены, рубашка помята и явно надета не глядя, будто бы первое, что попалось под руку. На рукаве кожаной черной куртки глубокая царапина. Он сидит, опустив голову, челка скрывает глаза. Светлые волосы спутал ветер, который бушует теперь каждый день вместе с проливным дождем. Хотя Кларк сомневается, что этот парень, сидящий рядом с ним, вообще сегодня причесывался. Но он не чувствует запах алкоголя. Это уже что-то. - Это временная от салона, мне все никак не починят мою. Пора продавать к чертям, дольше жду, - Кларк наклоняется и регулирует печку. Рубашка слишком тонкая, кожа на руках парня покраснела. Какое-то время они сидят молча. Затем пассажир произносит едва слышно: - Как сейчас Шерил? Шок сильный? Наверное, до полусмерти испугалась там... одна, - сидя все в той же позе. - На нее напали, их было трое, но в последний момент чудом спаслась, - Кларк смотрит на него. - Как напали? - Дерек резко поднимает голову, в его глазах читается паника. - Спокойно... Я же сказал, что все закончилось, слава Богу, благополучно. - Что они с ней сделали? Шерил в больнице? Почему вы сразу не сказали мне?! - он почти переходит на крик. - Потому что ты был в стельку. О чем можно говорить с пьяным человеком? - Кларк произносит спокойно. - Я напился так впервые в жизни, - тихо. - Поздравляю, - Кларк медленно отворачивается и заводит мотор. - Пристегнись. Пальцы в ответ появляются на ремне безопасности, тянут его вниз и почти тут же замирают. - Нужно куда-то ехать? - брови нахмурены, Дерек смотрит на Кларка с непониманием. - Да, к нам домой, - легкий кивок головы, Кларк резко оборачивается и начинает сдавать назад, выезжая с парковки. - Если за тем, чтобы Дарла отрезала мне голову своим кухонным ножом, то это справедливо. В остальном Шерил меня просто с лестницы спустит, - снова опуская голову. - Не неси чушь. Никто на тебя не злится так. К тому же у нас нет лестницы. С крыльца падать недолго, - Кларк внимательно смотрит перед собой. Когда они подъезжают, дом кажется безжизненным. Но это иллюзия. Кларк видит свет на газоне, со стороны заднего двора. Это означает, что Дарла и Шерил сейчас на кухне. Они оба выходят из машины, идут в абсолютном молчании по мокрому гравию. - Сделай одолжение, сними кроссовки, на улице ливень, - Кларк убирает пальто и уходит в гостиную, оставив за собой застывшего в оцепенении Дерека. В этот самый момент в дверях появляется Шерил. Она смотрит на Кларка сонным взглядом. Брови нахмурены, губы кажутся слишком яркими на фоне бледных щек. Волосы собраны в тугой хвост. Она кутается в свой теплый свитер, застегнутый под самое горло и не сводит глаз с вошедшего мужчины. Кларк подходит к ней. - Ну, как поживает наш малыш? Поспала хотя бы немного? - он гладит ее по голове, словно маленького ребенка. Шерил молча кивает и произносит тихо: - Меня Дарла обнимала и я уснула. Не дала ей ничего сделать. Она сейчас готовит ужин. - Понятно, - Кларк кивает и продолжает смотреть на нее с высоты своего роста. - У нас гости. Шерил оборачивается на дверь, Дерек непроизвольно съеживается под ее взглядом. Опускает глаза всего на секунду, затем смотрит на нее исподлобья все то время, пока она подходит к нему. Девочка делает это медленно, словно еще полуспит. - Шер, что с тобой? - вопрос слетает с губ и повисает в воздухе тяжелым свинцом. Она останавливается и смотрит ему в глаза. Дерек сглатывает, он хочет сказать еще что-то, но не выходит. В тот момент, когда ожидание становится невыносимым и сердце бьется, как сумасшедший мяч о стены из адреналина и нахлынувшей тоски, Шерил молча берет его за руку. Она отворачивается и мягко тянет за собой. Дерек сжимает ее ладонь. Возможно, сильнее, чем хотелось, но по-другому не получается. Ему кажется, что сейчас все закончится, она отпустит и уйдет от него. Они проходят мимо Кларка. Тот провожает их долгим взглядом. Собственное прошлое и похожие тяжелые моменты юности всплывают в его памяти. У них с Дарлой тоже бывало время Черной Луны, когда ему казалось, что все потеряно и девочки с темными вьющимися волосами и руками, снимающими боль, никогда больше не будет рядом. Он оставляет прошлое за порогом, улыбается, когда видит Дарлу, присевшую напротив духовки и проверяющую пирог. Кларк постукивает костяшками пальцев, чтобы привлечь ее внимание, и только затем входит. Ему не хочется пугать ее. - Почему так долго? Не получилось найти малину? - она идет к нему на встречу, чтобы забрать из рук бумажный пакет. Дарла заглядывает в него. - Ты даже взбитые сливки купил... Я про них совсем забыла. Она поднимает глаза и резко замолкает, улыбка застывает на ее губах. - Что случилось, Кларк? - Ничего такого, что должно вызывать тревогу, - он целует ее в нос, затем дважды в губы. Дарла открывает глаза и хмурится в ожидании объяснений. И она их получает. - Я привез Дерека. Только не сердись. Пусть поговорят. И я хотел разгрузить тебя. Вы часами сидите в спальне, Шерил то спит, то нет, это стресс. Он присмотрит за ней и отвлечет. - Я сама могу присмотреть за ней, - Дарла произносит это раздраженно и резко замолкает. Она смотрит Кларку в глаза. Затем добавляет неуверенно: - Думаешь, так лучше? Вдруг снова поссорятся? И он оставил ее тогда... - Не поссорятся. Она сама ушла, это разные вещи, - Кларк качает головой. Ладони появляются на ее плечах, он притягивает Дарлу к себе. - Он поможет ей забыть пережитый страх. К тому же парень сам так испугался, что теперь будет стараться вдвое сильнее. Когда мы с тобой в детстве поссорились, я не отходил от тебя несколько недель после примирения. - Я помню, насколько стало легче, когда можно было снова с тобой разговаривать, - Дарла вздыхает в его объятиях. - Так будет лучше, дай им время, - он касается губами ее виска и медленно отпускает. - Нужно покормить ее и тебя... - Дарла произносит тихо, затем снова поднимает на него глаза. - Может быть отнести ей в комнату? И как теперь туда заходить, если есть он? Она произносит это неуверенно. - Ну, хочешь я занесу им тарелки и все? - Кларк трогает ее подбородок, затем гладит шею. Ему хочется обнять ее снова. - Нет, я должна сама посмотреть, - Дарла качает головой. - И все проконтролировать? - на его губах мелькает улыбка. - Вот именно, - ее брови нахмурены, она снова наклоняется к духовке. - Твоя мама оставляла нас одних. Моя делала то же самое, - он говорит это с улыбкой в голосе. - И вот чем это все закончилось, - Дарла едва заметно кивает и слышит его хохот в ответ. - Если все, давай я сам достану. - Спасибо, - она отходит. Кларк слышит за своей спиной: - Этот парень пьет. То, каким он был в тот вечер... - Он пытался справиться со стрессом в стиле своего отца. Мы с ним уже поговорили. Мне дано обещание прекратить все это, потому что на нем ответственность за Шерил, когда они вдвоем. Он старше. Дарла непроизвольно ежится, услышав его слова и обнимает себя за плечи. Кларк поднимает на нее глаза: - Так будет лучше. Он сильно переживает, это чувствуется. Значит, инстинкты сработают правильно. Однажды этот парень ее уже спас. - Я бы предпочла, чтобы там работала голова, - Дарла произносит хмуро. Она смотрит Кларку в глаза, затем тяжело вздыхает: - Ладно, отнесу им пирог. Может быть, хотя бы с ним она поест. Сутки не могу уговорить. - Давай-ка я помогу тебе, идем. Когда они подходят, дверь оказывается приоткрытой. Из спальни доносятся голоса. Фильм кажется Дарле незнакомым. - Можно войти? Как вы тут? - она ставит на тумбочку обе тарелки. Кларк остается у порога, он скрещивает руки на груди и стоит, подперев плечом дверной косяк. Мужчина рассматривает фигуру Дерека, укрытую нарисованными облаками, плывущими по мягкому пледу. Парень обнимает Шерил, та сидит, прислонившись спиной к его груди, и смотрит на экран. Даже с этого ракурса видно, насколько крепко он ее держит. Но она сидит неподвижно, затылок покоится на его плече. - Нормально, - Шерил поднимает глаза на Дарлу. - Я не хочу, спасибо. Прежде чем Дарла успевает что-то сказать, раздается голос Дерека: - Ты съешь, сколько сможешь. Я вообще даже еще не завтракал сегодня. Спасибо, миссис... Дарла. Шерил молча кивает и медленно выбирается из-под пледа. Кларк рассматривает Дерека, теперь ему виден его профиль и то, как он внимательно следит взглядом за ней, нахмурив брови. Шерил отдает своему другу тарелку и садится рядом, вплотную к его боку. Дерек начинает есть, только когда она отправляет в рот первую порцию пирога. - Ты останешься у нас сегодня? - голос Дарлы звучит совершенно спокойно. - Твоя мама отпустит? Дерек резко поднимает на нее глаза и застывает. - Вы хотите, чтобы я... Шерил смотрит на нее не отрываясь. Дарла кивает, чуть прикрыв глаза: - Уже поздно и все устали. Но если твоя мама, конечно, разрешит. - Я предупрежу ее, - он произносит поспешно, то же ожидание, что и у Шерил в глазах. - Хорошо. Принесите потом тарелки на кухню, - Дарла кивает и обходит кровать. Когда она оказывается рядом с Кларком, тот произносит: - Дерек, после ужина давай сходим вместе в гараж. Я отдам тебе свой походный спальный мешок. Парень оборачивается и смотрит на него молча. Кларк добавляет, приподняв бровь: - Это мое лучшее предложение. Их гость отставляет тарелку и поднимается: - Тогда идемте сейчас, - он поворачивается к Шерил, та смотрит на него, подняв голову. Дерек произносит тихо: - Я скоро приду. - Я побуду с ней, - Дарла наблюдает за тем, как они уходят, и садится на кровать рядом с сестрой. - Как ты, тыковка? - она гладит ее по голове. - Сейчас лучше, - Шерил поднимает на нее глаза. - Спасибо, что оставила Дерека. Я все ждала, когда ты велишь ему выметаться. - Тебе спокойнее с ним? - рука появляется на ее плече, Дарла теперь едва заметно поглаживает спину в толстовке. - Да... он пришел и стало как-то легче. Я почти не вспоминаю того, что произошло, - Шерил произносит задумчиво. Затем резко поднимает на нее глаза: - Ты злишься на Дерека? - Главное, что ты его простила и чтобы он выполнял обещания, которые дал Кларку, - Дарла произносит это спокойно. - Мы толком не поговорили с ним... Как вошли в комнату, он сразу крепко обнял и все. Отпустил только сейчас. Но так даже лучше, - она опускает голову, затем возвращается к пирогу, лежащему на тарелке. Ее движения медленные и расслабленные, периодически Шерил оборачивается, чтобы посмотреть через открытую дверь в коридор. - Тыковка, я здесь, но мне нужно в ту спальню. В этой комнате нет второй подушки. Я скоро вернусь. Посидишь одна? Шерил молча кивает. Дарла наклоняется и целует ее в висок. Ей тревожно оставлять сестру даже на пару минут. Решение привести Дерека в дом больше не кажется ей таким уж неправильным. Всю прошлую ночь и следующий день Шерил провела в ее объятиях. Иногда Дарлу сменял Кларк, но это длилось недолго, и только в моменты, когда девочка спала. Ужас от того, что могло случиться, когда те люди напали, все еще периодически разливается по венам вопреки ее желанию. Когда Дарла возвращается, Дерек снова сидит рядом с ее сестрой. Они едят молча, но прижаты вплотную друг к другу. - Я приду попозже, помогу устроиться, - она смотрит на свернутый спальный мешок у стены. - Не нужно... я сам постелю себе, когда Шерил захочет спать. Спасибо, - сейчас он кажется Дарле еще более взрослым. Она тихо произносит: - Спокойной ночи. Затем уходит. - Оставь дверь открытой. Я не хочу, чтобы вы думали, что происходит что-то плохое, - Шерил говорит ей вслед. Дарла улыбается, услышав все это, и закрывает дверь за собой. Она оборачивается и успевает видеть, как Дерек наклоняется и целует сестру в голову. Слишком знакомый жест. Она вздыхает. Никто так и не выйдет на кухню. Они просидят в обнимку еще примерно час. Не скажут ни слова. Лишь иногда, словно чтобы почувствовать реальность происходящего, Дерек будет наклоняться к ней и целовать в висок или в шею. Последнее всегда вызывало одну и ту же реакцию: - Щекотно, - она едва заметно приподнимала плечи в ответ на вторжение, но прижималась к его груди сильнее, когда он отступал. После чего объятия становились крепче. Спустя час он почувствовал, как Шерил двигается, удобнее устраиваясь в его руках. В тот момент, когда ее щека касается предплечья, Дерек наклоняется к ней: - Шер... не спи... нужно уложить тебя сначала. - Я хочу быть с тобой, - ее сонный голос в ответ, пальцы сжимают его руку. - Конечно, со мной... просто я расстелю и буду этажом ниже, - губы касаются ее виска, затем следует поцелуй в щеку. - Почему нельзя остаться так? Мы не делаем ничего плохого... - Плохое будем делать завтра, - он гладит ее плечи и осторожно отстраняет от себя. Шерил вздыхает и говорит, сидя с закрытыми глазами: - Пойдем чистить зубы... у Дарлы есть новые щетки в шкафу, я знаю где... - она встает и медленно уводит его за собой в ванну. Дерек послушно идет следом. С тех пор, как он увидел ее бледную в коридоре и обнял, все остальное стало мизерным и неважным, улетучилось и ушло на второй план. Получалось только делать, как она хочет, и ждать, когда можно будет обнять снова. От этого было больно и хорошо, и он не знал, как уедет завтра и оставит ее здесь. Ни о чем таком они еще не говорили. Спальный мешок оказался упакованным в плотный полиэтилен на славу. Дереку пришлось повозиться, чтобы освободить его и, наконец, расправить. - Тебе не обязательно спать так... - Шерил вздыхает и кладет голову на подушку, она следует за ним взглядом, пока Дерек двигается по комнате. - Обязательно. Я не хочу бесить ни Дарлу, ни Кларка, - он садится на свою постель у ее кровати, затем раздается щелчок, комната погружается в полумрак. Света лампы на ночном столике едва хватает, Шерил наблюдает за тем, как Дерек поднимает руки и стягивает свой свитер, оставаясь в одной футболке. - Тебе там ничего не видно, сделай лампу ярче... - она произносит тихо. - Я хочу, чтобы ты уснула, со светом ты не сможешь... я почти лег. - Возьми моего слона, на него можно положить подушку, так будет выше, - она подается вперед и протягивает игрушку. - Какой огромный... Спасибо, - Дерек продолжает устраиваться. - Да, Кларк купил... еще до того, как... - Шерил... Кларк рассказал мне, что случилось, но... - Мы можем поговорить об этом завтра? - вопреки ожиданиям, она не отказывается и не отстраняется, услышав его вопрос. Он садится ближе и кладет голову на ее подушку, рука оказывается под одеялом, гладит и замирает на талии. Их дыхания смешиваются, Дерек смотрит ей в глаза: - Прости, что вел себя как скот с тобой. Нельзя было ссориться и отпускать тебя тоже... Это все из-за меня. Она вздыхает: - Все закончилось... Теперь ты снова такой же мишка, как был раньше... - Шерил гладит его по волосам. - Ну да, медвежонок для объятий, - он говорит это с усмешкой. - Вот именно. Мой мишка для сна... Ну, раз уж ты все равно слона забрал, - с улыбкой в голосе. - Твой... - он придвигается чуть ближе и снова гладит ее под одеялом. - Да... мой, и еще Мэри, - ее усмешка звучит неожиданно для него. - Нет, только твой. От Мэри мне ни холодно, ни жарко, я перестану с ней общаться. Не нужны мне такие друзья. Вон что получилось... - он хмурит брови и целует ее в нос. - Я думаю, она просто любит тебя, поэтому и придумала, что видела меня с парнями на баскетбольной площадке. Только и всего... - Еще не легче, - Дерек приподнимает голову, расправляет на ней одеяло и ложится снова. - Все, спи, я посижу с тобой. - Ты можешь лечь к себе, но оставить мне руку, - ее ладонь появляется и сжимает его запястье под одеялом. Дерек нехотя отпускает и соскальзывает вниз. - Хорошо, пойду в свое подземное царство, - его брови так и не разладились, он все еще думает над последними словами Шерил. Перед тем как окончательно лечь, Дерек приподнимает ее одеяло. - Спокойной ночи, - она обнимает его руку. - Спокойной ночи. Если приснится что-то плохое, сразу разбуди, - все также хмуро. - Уже не приснится, у меня есть ты... и твоя рука. Когда спустя час Дарла все же не выдержала и вошла в приоткрытую дверь спальни, то мысленно выдохнула. Свет за ее спиной рассеивает полумрак спальни. Она видит Шерил, лежащую на самом краю. Дерека нет с ней рядом, как она ожидала. Ее сестра спит, свернувшись калачиком и обняв его руку. Ему, должно быть, неудобно, но он уснул именно так. От представшей картины веет спокойствием и безопасностью, даже темнота не может этому помешать. Дарла осторожно забирает тарелки и плотно закрывает за собой дверь, когда уходит. Впервые за несколько суток ей спокойно на душе.─── ℘ ───
Ей снится сон, серый и тяжелый, нескончаемо долгий, как облака в осенний дождливый день. Раз за разом она старается запомнить проделанный путь, но в последний момент ошибается и все равно сворачивает не туда. Чайки взмывают в небо, хлопают крыльями слишком громко. Ей нельзя шуметь, они могут найти ее. Девочка идет среди немыслимо высоких башен из выцветших морских контейнеров, иероглифы на них давным давно смыл дождь. Очередной поворот и новый лабиринт. Она не может найти выход. Сердце пропускает удар, когда осознание того, что в спальне есть кто-то еще, обрушивается на нее вместе со звуками дождя за окном. Шерил приподнимается, но, увидев расстеленный спальный мешок, почти сразу ложится обратно. Дерек спит на животе, отвернувшись от нее. Он все-таки получил свою руку обратно и успел снять футболку, так как не привык спать одетым. Она думает, что ему холодно там, на полу. Маленькая рука касается обнаженной спины и замирает. Укрытый спальным мешком только по пояс, Дерек кажется чересчур теплым. Она касается щекой подушки, устраивается удобнее и сонным взглядом рассматривает его фигуру в полумраке. Должно быть, еще совсем рано. Эта мысль возникает и тут же угасает, ей не хочется снова поднимать голову и проверять часы. Она впервые проводит ночь с мужчиной. На мгновение становится тревожно и сладко, как от нарушенного запрета не трогать какую-то вещь. Ей хочется, чтобы он проснулся и обнял ее. Но она прекрасно знает, что так не бывает и этим все не ограничится. Хотя для Шерил было бы достаточно и просто объятий, чтобы почувствовать себя лучше и забыть недавний сон. Она довольно быстро узнала, как Дерек целуется. Кажется, это произошло уже на четвертый день их знакомства. Раз за разом он звал ее куда-то провести время вместе. Ей было интересно с ним. Наконец можно было с кем-то обсудить настоящий рок. Дерек казался ей очень взрослым, их разница в несколько лет воспринималась ею как десятилетие. Все то, что он рассказывал ей о байках, и момент, когда ее рука оказалась в мужской ладони, слились в одно единственное ощущение чего-то взрослого. Они впервые поцеловались в кино. После поцелуя он обнимал ее, и больше не происходило ничего другого. Хотя Шерил и ожидала какого-то продолжения. Ее волнение передалось и ему в итоге. Примерно в середине фильма он поцеловал ее снова, сказал, что она красивая и не должна ничего бояться. Когда свет зажегся и все вставали со своих мест, стряхивая с колен остатки попкорна, Дерек помог ей надеть куртку. У самого дома он посмотрел на нее хмуро и спросил серьезно и как-то напряженно: 《- Ты ведь понимаешь, что теперь моя девушка? Ты не против? - Нужно как-то официально об этом сказать? - растерянно. - Нет, но... Я надеюсь, что я тебе нравлюсь, - его брови все еще нахмурены. - Мне было хорошо с тобой. Спасибо за фильм, до завтра, - она целует его в щеку. Его лицо сияет. 》 Тогда даже такой диалог не казался ей абсурдным. Все было ново и немного пугало, но ей хотелось продолжения, и они встречались почти каждый день. Потом настали каникулы. Самое тяжелое время, так как Дерек должен был уехать вместе с семьей. Всю неделю она провела перед экраном компьютера в ожидании писем от него. Но пришло только одно, спустя пару дней после отъезда. В нем Дерек рассказал, как они доехали. Связь то пропадала, то появлялась, для того чтобы воспользоваться интернетом, нужно было ехать в город, в одно из двух интернет-кафе. Единение с дикой природой не доставляло ему удовольствия. Он сказал, что нашел фото Шерил в своем фотоаппарате, но этого было мало. Далее следовал упрек, что она не любит позировать на камеру и обещание сделать кучу ее портретов. Второе письмо было хуже первого. В нем Дерек был в еще большем ненастроении. Говорил, что соскучился и просил писать ему, даже если он не может ответить сразу. Шерил не говорила ему про походы с девочками в кино и поездки в торговый центр, про вечеринку в честь дня рождения подруги она также умолчала. Каким-то внутренним чутьем знала, что это будет лишняя информация. Она рассказала, что ее отец улетает на следующей неделе в командировку, и обещала Дереку показать свою комнату. Уже в первый же вечер после приезда лесного узника, как он сам себя называл, ее куклы наблюдали за тем, насколько этот парень со светлыми волосами и вечно спадающей на глаза челкой соскучился. Когда настало время прощаться, она еще минут двадцать сидела в своей комнате с раскрасневшимися щеками и горящей кожей вокруг шеи. По ее подсчетам, он поцеловал ее так раз сто, не меньше, пока руки трогали грудь. Но запрещать ему что-то не хотелось. Ей было страшно обидеть его. Дерек сам знал свои границы, пообещал "не делать глупости" и быть с ней осторожным. Затем она узнала, что он ее любит, и сопротивляться стало совсем кощунственно. Ей очень хотелось рассказать обо всем Дарле, но она медлила, боясь осуждения. "Твоя сестра была совершенно другой, Шерил. Она думала об учебе, у нее не оставалось времени на глупости. И никто ее не заставлял." Эта фраза, сказанная отцом однажды, висела над ней, как Дамоклов меч. С тех пор разрываться между чувством вины и необходимостью увидеться с Дереком стало для нее нормой. Куда бы она не пошла, чтобы не происходило с ней, повсюду ее сопровождало ощущение подвешенного состояния. Дерек требовал внимания. Чем больше любви и доверия он получал, тем сильнее в нем раскрывалось чувство собственности. Все было хорошо, когда он находился рядом с ней, заботился, обнимал и уводил к себе в комнату "просто побыть вдвоем". Любое его желание или действие казалось ей оправданным, ведь они любили друг друга, и он никогда не позволял себе переступать грань. Но дома, наедине с собой, ей начинало казаться, что она запуталась и позволяет себе и ему слишком много. Дерек отстранил ее от Дарлы, с которой раньше Шерил могла поделиться всем. Затем мир рухнул, когда ее сестра пропала, и все померкло. Второй раз это случилось, когда человек, похитивший ее, приехал к школе на своем байке. Шок от случившегося повлиял на обоих. Дерек стал тревожным и мнительным, не отпускал Шерил никуда от себя ни на шаг. Запрещал выходить одной из школы и всегда сам отвозил домой. Мама увезла ее почти сразу, но и ему было позволено приехать в их новое пристанище. Они гуляли по берегу океана, держались за руки и разговаривали о том, что видели вокруг. Спать приходилось в разных комнатах, ее мать устроила это по умолчанию. Между ними больше не происходило взрослых вещей. Только объятия и максимум поцелуи. Но по возвращении домой Шерил была уверена, что только Дерек ее семья и больше она никому не нужна. Потом вернулась Дарла. Это событие стало не меньшим шоком для всех, и их отношения окончательно разладились. Шерил стало душно в его объятиях, под вечным неусыпным контролем. К тому же началась ревность к сестре и длительным поездкам в их с Кларком дом. Но сейчас, когда ее рука лежала на его спине, пока он был укутан в этот спальный мешок, Дерек снова казался ей важным и необходимым. Как прежде. Дарла объяснила все сложности их отношений всего парой фраз, которые расставили все на места и для самой Шерил: 《 - Это от неуверенности. Он не может управлять ситуацией. Жить вместе вам слишком рано, стать твоим мужчиной до конца не получается. Хотя это, скорее, ухудшит ситуацию и разрушит все в два раза быстрее. Остается ревность и попытки получить подтверждение, что он тебе нужен. Просто помни, что ты всегда на первом месте. Ты и твои желания. Угождать кому-то... и тем более мужчине - это самое последнее, чем нужно заниматься. Либо он будет и дальше считаться с тобой и твоими желаниями, либо пойдет к черту. 》 В тот день Дарла была в плохом настроении и говорила более откровенные вещи, чем обычно. Они даже коснулись момента похищения и того разговора с Роем, когда он внезапно появился у школы. А потом была ссора с Дереком, которая чуть было не закончилась катастрофой. Шерил чувствует, как он двигается под ее рукой и вздыхает во сне. Она рассматривает его волосы. - Что случилось? - голос звучит сонно, мышцы напрягаются, парень поднимается и медленно садится. - Ничего не случилось, прости, что разбудила. Он кивает и подается вперед, закрыв глаза. Дерек прижимается лицом к ее животу и крепко обнимает. Сидеть у кровати неудобно, но ее объятия и ладонь, поглаживающая шею и лицо, заставляют забыть обо всем. Дерек открывает глаза и произносит тихо: - Пять утра, Шер... - он устраивается удобнее на ней и касается губами ее ладони, когда та появляется снова. - Знаю... - так же тихо. - Я почувствовал, как рука касается моей спины. Ты соскучилась по мне? - его полушепот. - Да.... - Ну вот, ты позвала, и я пришел. Так будет всегда теперь... - он касается губами ее запястья, затем приподнимается и целует в щеку. - Замерзла? Она качает головой в ответ и молча смотрит в глаза. В полумраке они кажутся совсем темными. - Мы столько месяцев не были вместе... Шер... Ты не хочешь ко мне? - Я хочу, но... - она опускает голову, ее ладони лежат теперь на его голых плечах. Парень обнимает ее за талию и притягивает к себе. - Но? - губы дважды касаются ее подбородка, он отступает. - Вдруг кто-то войдет сюда, когда мы... - полушепот и дыхание на его лице. Дерек едва заметно улыбается. - Все, кто надо уже заходил сюда. Тарелки исчезли и дверь плотно закрыта, - он гладит ее руки, затем трогает шею. - Пять часов утра, все спят. - Вдруг кто-то проснется случайно, что тогда? - Я только поцелую и все... мы тут же прекратим, - он прижимает ее к себе, она идет в его объятия. От его близости хочется плакать. Воспоминания о том дне, когда они поссорились, и всех ужасных событиях, что случились потом, обрушиваются на нее ледяной лавиной. Шерил закрывает глаза и прижимается к его груди. Шепот заставляет концентрироваться на словах, хотя ей достаточно просто ощущений. - Прости меня... за то, что расстраивал тебя и в итоге оставил одну. Мне надо ноги переломать. - Я тоже была неправа... зря обижалась и ревновала... - Ты ревновала меня, Шерил? - он поворачивает к ней голову, затем прижимает к себе еще крепче. Она дважды кивает, опустив глаза и вздыхает расстроено. - Неужели правда? - Дерек спрашивает это с улыбкой и слегка отстраняется, чтобы посмотреть на нее. Но видны только очертания лица и светлая длинная футболка, в которой она спала вместо пижамы. - Почему тебя это удивляет? Сам ведь говорил, что ты мой, - тихо. - Конечно твой, - он притягивает ее к себе все с той же улыбкой и осторожно целует в губы. - Мне очень приятно, что ты ревнуешь меня. - А мне нет, - очередной тяжелый вздох, ее голос звучит расстроенно. Лицо оказывается в его ладонях, Дерек произносит, понизив голос: - Хочешь я перестану общаться с Мэри? Расправлюсь так со всеми, кто тебя расстраивает? - Мэри любит тебя, вы с детства друг друга знаете, это несправедливо. - Если человек переходит грань, то с этим нужно заканчивать. Из-за ее вранья мы так сильно поссорились тогда, - его брови нахмурены, голос звучит жестко. - Нам было тяжело друг с другом еще до нее... я видела, что ты стал какой-то другой и не знала, что с этим делать. Иногда мир меняется слишком быстро. Так говорит Дарла. - Я такой же, как прежде, - он снова целует ее в губы и продолжает держать лицо в своих ладонях. - Люблю еще сильнее и боюсь, что тебе уже не нужен. - Нужен... - она обнимает его крепче и прижимается щекой к груди. - Прозвучало невесело, - Дерек гладит ее по голове и наклоняется, чтобы посмотреть в глаза. - Мириться тоже сложно, особенно если все еще помнишь, как было больно. - Все уже прошло, - ладонь соскальзывает на спину и поглаживает снова. - Ты утром уедешь? - совсем тихо. - Нет. Буду просить Дарлу остаться. Надеюсь, разрешит. Если не согласится, приедешь на остаток каникул ко мне. Я уговорю маму. Шерил вздыхает: - Ты можешь лечь со мной. Побудем вместе хотя бы сейчас. - Мы обнимались весь день, - Дерек улыбается и чувствует, как она отстраняется. Он останавливает ее в последний момент: - Шерил... Не уходи. Если бы я мог, то вообще не отпускал. Поцелуй. Она послушно приоткрывает губы и замирает. Дерек отстраняется только когда обоим начинает не хватать воздуха. - Ложись и ни о чем плохом не думай, - руки помогают ей укрыться. Он почти сразу встает на колени перед кроватью. Его полушепот и ладони, проскальзывающие под одеяло. - Дай ножки, буду гладить их, пока не уснешь. Шерил убирает в сторону свою теплую защиту в виде одеяла и устраивается удобнее лицом на подушке. Ее глаза закрыты. Она чувствует, как Дерек наклоняется к ней, его грудь прижата к ее коленям. - Стану твоим рабом, буду делать все, что ты скажешь. Только как ты захочешь, - не в меру горячие ладони гладят ее ноги. - Так себе отношения, - она произносит тихо. Он игнорирует сказанные слова: - Буду целовать их, пока не уснешь. - Этого точно не случится... щекотно, - Шерил наблюдает за тем, как Дерек наклоняется к ней в полумраке утра и касается губами ног, сначала одной, затем другой. Он двигается от колен выше, делает это медленно. Но очень скоро короткие, едва уловимые прикосновения переходят во влажные поцелуи. Ладони резко поднимают футболку, Шерил замирает, он трогает губами живот и прижимается лицом на несколько секунд к ее голой коже. - Я так скучал по тебе, - вздох и еще один поцелуй рядом с собой. - Постоянно вспоминал, как ты приходила в мою комнату и тут же стягивала свитер через голову... Его полушепот рождает воспоминания, одно за одним... Ее глаза закрыты: Поворот ключа в замочной скважине. Шаги за ее спиной. Ладони под кофтой на талии, он помогает ей снять одежду, которая всегда будет лишней. Они делают это сразу, у самой двери, затем она ложится на застеленную кровать. Его спортивный свитер появляется рядом с ней. Покрывало пахнет тем же кондиционером для белья, что использует ее мать и, кажется, средством для бритья. Она рассматривает эмблему бейсбольной команды на снятом свитере, пока лежит на животе. Позади нее звуки металлической пряжки и резко расстегиваемой молнии. Она приподнимает бедра и закрывает глаза, когда ладонь стягивает ее спортивные брюки вместе с бельем. Последним уроком у них была физкультура, у нее болела голова и она просто сидела на скамейке запасных. Потом за ней приехал Дерек. Тяжесть мужского тела над ней становится более ощутимой, он прижимается грудью к ее спине. Губы находят и сжимают ухо. От этого жеста щекотно и хочется поднять плечи, но дыхание на ее шее заставляет концентрироваться на других вещах. Шерил снова открывает глаза и рассматривает руку, застывшую напротив ее лица. Теперь он нависает, но все еще прижат к ней. Движения его бедер требовательные и глубокие. Она перестала бояться их близости и его тяжелого дыхания над ухом. Привыкла к отсутствию слов и слишком отрывистым ласкам. Он будет нежен после, сначала ему нужно удовлетворение его желаний, они не виделись несколько дней. Смс, полные ревности и обиды, давили на ее плечи не меньше, чем он сам сейчас. Так было всегда, если поездка к Дарле оказывалась долгой и они не виделись. Еще одно нервное, нетерпеливое движение бедер, одна ладонь исчезает из поле зрения. Боксеров больше нет, она чувствует его кожу, слишком горячую по сравнению с ее холодными ногами. Он раскрывает ее собой, явно направляет себя рукой так, как ему удается с первого раза. Он гладит ее головкой, то и дело задевает клитор. Каждое его возвращение электрическим ударом отдает в ноги. Губы снова касаются уха, затем соскальзывают на шею. Его дыхание, ставшее еще более тяжелым, и рука, сжимающая ее бок, дающая понять, что нужно приподняться. Она делает, как он хочет. Так было всегда, почти с первых дней ему позволено многое. Глаза снова закрыты. Он в очередной раз сжимает себя рукой и теребит ее клитор настолько быстрыми движениями, что она закусывает губу, чтобы не издать ни единого звука. Его мама уже, должно быть, дома. Дерек снова гладит ее собой уже спокойнее, но приятные ощущения уходят, она чувствует легкую боль от попытки войти. Очередное долгое поглаживающее движение, он переключается на клитор и целует в голову, словно заглаживая свою вину. Дерек так же резко оставляет ее, но по возвращении будет долго крепко обнимать уже одетую, пока Шерил не уснет в его руках с раскрасневшимися щеками и кружащейся головой. Несмотря на все откровенные вещи, что были между ними до этого, Шерил чувствует, что сейчас все иначе. В этом полумраке Дерек кажется ей совсем взрослым и каким-то чужим. Ее напряжение передается и ему, он наклоняется и несколько раз касается уха. Его полушепот нарушает абсолютную тишину: - Что с тобой? - Мне кажется, я от тебя отвыкла... - Забыла меня совсем... - он отстраняется, губы появляются будто бы ниоткуда, целует ее ноги у самой кромки белья. - Скажи мне, чего ты хочешь? - Просто, чтобы ты был рядом.... - вздох. - Всегда? - несколько влажных поцелуев в живот, ладонь касается груди под футболкой. Она не знает, что ответить на этот вопрос, но произносит то, что кажется ей правильным сейчас, когда он снова рядом: - Давай не будем никогда ссориться... это больно. - Я тебя больше никогда не оставлю, буду всегда рядом, - еще несколько поцелуев, он захватывает губами грудь, но почти сразу отпускает. Она слышит в тишине его короткое: - Дай мне ножки. Фраза звучит в очередной раз странно, но прежде чем она успевает задать вопрос, он соскальзывает на пол и тянет ее за собой, вынуждая сесть. Обе ладони появляются у нее за спиной, стягивают одеяло и закрывают ее неровной стеной от ненужных глаз. - Для всех вошедших ты будешь просто сидеть на кровати. С этого ракурса ничего не видно, - тихо. Она не понимает, о чем он и что именно должно быть скрыто от чужих глаз. Но в этот момент ее ноги оказываются на его голых плечах. Он поворачивает голову, сидя на полу, и медленно целует внутреннюю сторону бедер, пока ладони скользят вверх по талии под футболкой. Одна из них возвращается, Шерил слышит его полушепот: - Ничего не бойся со мной... никогда, - он резко убирает ее белье в сторону и припадает к ней губами, раскрыв языком. Воздуха не хватает, она резко сжимает его плечо и задерживает дыхание. Он не понимает, что нужно замереть и дать ей возможность привыкнуть. Углубляет свое движение ртом, ласкает клитор и постанывает от своих новых ощущений. - Дерек... - она выдыхает его имя. Ее голос вынуждает его остановиться, он поднимается на нее глаза, встречается с ней взглядом и медленно возвращается снова. Он и его рот. Шерил сжимает его плечо сильнее, опустив голову. Она видит, как Дерек медленно закрывает глаза и раскрывает губы сильнее в полумраке. Еще один его короткий стон и возбуждение, неожиданно передавшееся и ей. Он будет сидеть у ее ног постанывая, продолжив ласки, и отпустит, только когда в коридоре послышатся шаги и появится свет. Дерек встанет покачиваясь, будто пьяный, медленно уложит ее обратно в постель, плотно укрыв одеялом со всех сторон. С тяжелым вздохом опустилтся на спальный мешок и будет лежать неподвижно, закрыв глаза. Она сама найдет его руку, притянет под одеяло и прижмет к себе, обняв ладонями. Оба уснут почти моментально, не обращая внимания на звуки в коридоре.─── ℘ ───
Спустя две недели... Так бывает, что обещание, данное себе, вспомнить не получается. Остается лишь ощущение запрета или уговоров, что предшествовали накануне. Но тут как повезет с собой договориться. Что-что, а договариваться Дарла умела, и убедить собственную память в том, что ей не нужны какие-то факты, было делом двадцати минут. Эта добровольная амнезия не раз спасала ее от очередной панической атаки, вызванной любыми ассоциациями с тем местом, где она провела слишком много времени... чтобы сохранить свою психику целостной. В зеркале все та же картина: бледная кожа, которую давно не касались лучи солнца, волосы, ставшие слишком длинными, и тревога в глазах. Раньше, еще до встречи с Роем, когда жизнь не состояла из заголовков газет, терапии и осколков воспоминаний, кромсающих лучше любого ножа, у Дарлы было умение оставаться наедине с собой. Теперь оно ушло, оставив после себя навязчивую необходимость обязательно находиться с кем-то в одной комнате. Иногда она забывалась, ее отвлекали какие-то дела или работа, требовавшая предельной концентрации на данных. Но рано или поздно все заканчивалось одинаково. Сначала возникала необъяснимая тревога, которая нарастала волной откуда-то изнутри, ее эпицентр концентрировался внизу живота и в итоге приносил почти физическую боль. Затем все резко прекращалось, и появлялась необходимость. Обязательно войти в определенную комнату и остаться там, или прикоснуться к какой-то вещи, чтобы заполучить себе ощущения, которые успокоят. Такой комнатой для нее была спальня Кларка. По условиям зарождающегося приступа паники - это всегда должно быть другое место, но определенная, совершенно конкретная вещь. В его спальне всегда было прохладно, он никогда не закрывал окно полностью. Такая смена температур отрезвляла. Окна, как и все другие "опасные точки дома", давно были подключены к охранной системе. Дарла всякий раз напоминала себе об этом, упираясь взглядом в приоткрытое окно. Мозг подавал сигналы тревоги первые пару секунд, затем она успокаивалась и садилась на его кровать. Оставалось два выхода, которые помогали выйти из состояния надвигающейся катастрофы. Дарла обнимала его подушку, прижималась щекой и закрывала глаза. Время переставало существовать в такой момент. Однажды Кларк застал ее лежащей на его кровати. В руках был его домашний свитер, и со стороны она казалась тоскующей по своему возлюбленному девушкой, уснувшей в ожидании его возвращения. Но при ближайшем рассмотрении, когда он подошел к кровати, стала видна ладонь, судорожно сжимавшая мягкий плюшевый плед. Он разбудил ее своим присутствием. Она медленно поднялась и сонно терла глаз рукой, словно не понимая, почему находится здесь. На вопрос о свитере Дарла ответила, что ей нужен был его запах, чтобы успокоиться. Узнать об этом вот так было легким потрясением. Еще со времен их жизни в отеле, сразу после возвращения из кошмара, он почти сразу научился быть с ней. Но Кларк никогда подумать не мог, что дело было еще и в запахе. Это же относилось и к прикосновениям. Когда им приходилось ждать чего-то по-долгу, Дарла забирала себе его руку. Ей не обязательно было опускать глаза, ее пальцы делали всю работу сами. Прикосновения казались то легкими, почти невесомыми, то глубокими, и забирали все мысли себе. Она будто рисовала кончиками пальцев очертания его руки в попытке запомнить, и сжимала в своей ладони его руку, когда уставала. Затем все повторялось снова. После того случая в спальне, когда он нашел ее на своей кровати, Кларк, собираясь утром на работу, будил Дарлу, поглаживая плечи. Она приподнималась, иногда все еще с закрытыми глазами, он одним движением снимал с себя тонкий свитер, который носил дома, и надевал на нее. Затем укладывал обратно под одеяло со словами: - Спи в моем тепле, - и коротко целовал в губы. Когда он повторно заходил в ее спальню, Дарла уже снова видела сны. Так продолжалось до настоящего времени, пока она не переехала к нему в комнату. Они снова были вместе, но свитер все еще возникал время от времени, если Дарла засыпала днем. Именно по таким действиям он мог понять, что ей снова тревожно и плохо. Препаратов стало меньше, собственными силами психика все еще не справлялась, особенно с тяжелым стрессом, таким как пропажа Шерил. Дарла и сама чувствовала приближение катастрофы, знала все о себе и училась гасить приступ еще в зародыше. Она заметила странную вещь, которая потрясла ее, когда Дарла впервые с этим столкнулась. Если ей звонил Рой, а теперь он выбрал другую форму общения в виде смс сообщений, даже сильный всплеск эмоций, неминуемо ведущий к панической атаке, резко обрывался в тот же самый момент. Его присутствие действовало как противовес. Еще больший стресс от присутствия Роя приводил ее в некий баланс, все другое отступало на второй план. Даже когда они искали Шерил, в момент наивысшего пика паники, стоило ей услышать Его голос, и она все видела четче, словно приходила в себя на миг. Там, в доме, Он мог парой фраз, сказанных своим низким голосом, успокоить ее и она почти сразу засыпала. Раньше, в почти стертых таблетками воспоминаниях, ей казалось, что подобный эффект случался с ней из-за стресса. Психика не выдерживала и дарила ей сон после ментального перенапряжения. Но теперь, по прошествии такого длительного времени, Дарла поняла, какое на самом деле влияние имел на нее Рой. Он, его голос, манера медленно и спокойно произносит нужные слова, прикосновения "зоны доверия", когда он усаживал ее на себя и прижимал к своей груди, все слова, подтверждающие ее ценность для него и откровения, которые слышала только она, сплелись в единый кокон успокоения, из которого так сложно было выходить порой. И в который так хотелось вернуться в минуты слабости. Признать свою зависимость от Роя было сложнее всего. Должно быть, люди, имеющие проблемы с алкоголем и тяжелыми веществами, испытывают ту же ломку и идентичное облегчение, когда можно войти в запрещенную дверь, запертую для них, казалось бы, навсегда. Когда Дарла поняла, что звонки Роя не прекратятся просто потому, что она сама этого не захочет, то испытала шок. Это как смотреть на себя в зеркало и увидеть все свои пороки и темные стороны. Быть слабой и безвольной казалось ей отвратительным. Говорить с ним и потакать своей зависимости, пусть и эмоциональной, означало предавать себя, монотонно, раз за разом нажимая кнопку приема вызова. Но рассказывать себе самой себе правду больно и непрактично. Это хорошо один раз, в качестве отрезвления. Затем эффект притупляется. Так случилось и с ней. Очень быстро Дарла перестала испытывать ненависть за свое бессилие, смирилась с новой данностью и попыталась управлять обстоятельствами, насколько это возможно. Последний звонок Роя был в день пропажи Шерил. Дарла помнит лишь, как говорила ему словно в полусне: - Мы нашли ее, все закончилось... спасибо... Больше он не звонил ни с телефона ее мамы, ни с какого-то другого. Но периодически стали приходить смс с неизвестных номеров. Набор цифр каждый раз был разный, стоило ей отправить сообщение в ответ, как абонент тут же изменялся. Она понимала теперь немного лучше, почему никому не удавалось отследить Роя в сети. Переписка с ним тревожила намного меньше, чем живые разговоры. Желание отключить телефон и пользоваться им снова исчезло, теперь Кларк мог дозвониться ей в любой момент, Дарла всегда брала трубку. Хотя разговоры всегда получались недолгими, и он чувствовал напряжение в голосе, но ей определенно стало лучше. Так ему казалось. Однажды Кларк спросил ее, почему она, вопреки всему, отвечает на его звонки. Дарла ответила коротко и предельно откровенно, как говорила с ним всегда: - Потому, что это ты, Кларк... если ты позвонил, значит, тебе тревожно... Я не хочу делать тебе больно. Последняя фраза показалась ему немного странной, но он думал, что понял ее смысл. Хотя на тот момент он был далек от понимания как никогда. Всякий раз, когда она, так или иначе, говорила с Роем, ей становилось горько и не по себе. За плечами будто бы возникал Кларк, говорящий: "Как ты можешь, Дарла?". Но она могла. И чем дальше заходило ее общение с Роем в привычном для нее виде, тем проще ей было отвечать. Она словно входила в реку забвения, где все тревоги отступали, и с ней не могло случиться ничего плохого. Текст казался безопасным. Всего лишь буквы на экране, облеченные в слова. Они не могут ни тронуть, ни задеть. Хотя на самом деле все было наоборот, но в этом Дарла не могла признаться даже себе. Неизвестный номер: 《Я думал о тебе, Дарла, когда проснулся. Ночью мне приснился плохой сон... У меня снова начались эти провалы, когда я не понимаю, что сплю и думаю, будто кошмар реален. Все было как обычно, но почему-то стал слышен дождь, а потом голос в передатчике камеры объявил, что с тобой случилось несчастье. Я долго разбирался, когда встал, было ли это на самом деле. Со мной говорят здесь через передатчик. Система и док. С тобой все в порядке?》 Это было первое сообщение. Так началась их бесконечная переписка. Обрывающаяся так же резко, как тяжелый сон, и длящаяся не одни сутки. Порой, когда Дарла просыпалась, то находила сразу несколько непрочитанных сообщений. Изображения запечатанных конвертов маячили на экране в безмолвном ожидании. Это первое, что она видела по утрам, открыв глаза. Дарла никогда не читала их при Кларке. Всегда дожидалась, когда он уедет в офис. Стоя на кухне, пока варился его кофе и на столе появлялся завтрак, Дарла мысленно то и дело возвращалась к тем, все еще не открытым сообщениям. Она кормила Кларка, поправляла ему галстук, подавала перчатки и кейс. Он целовал ее в губы, делал это всегда долго и нежно, затем смотрел в глаза, прежде чем отстраниться, словно брал обещание с нее о том, что все будет хорошо. И только после этого уезжал. Дарла возвращалась на кухню, наливала себе чашку кофе, убирала со стола и затем уходила в душ. Она научилась не торопиться, обращаться к тем сообщениям, только когда сделает все более важные дела, но все равно возвращалась к ним и неминуемо открывала. Иногда Рой отвечал ей сразу, стоило только отправить ему короткое сообщение, и тогда мир переставал существовать вообще. Однажды она сожгла так в духовке жаркое. В доме сработала пожарная сигнализация, пришлось открывать все окна и мерзнуть на холоде, не говоря о том, что Кларк остался без ужина, хотя она обещала. Больше Дарла не допускала подобных промахов и брала в руки телефон, только когда окончательно возвращалась в спальню. Она всегда читала Его сообщения исключительно в своей комнате. Словно даже этот жест мог осквернить место, где она спала в объятиях Кларка. В ее мыслях он не заслуживал даже этого, как и не должен быть обманут. Последнее казалось больнее всего. Но не ответить на послания Дарла не могла. Если она и пыталась это сделать, игнорируя их часами, то Он заваливал ее сообщениями. Это был Рой, он как никто умел взять свое вопреки всему. 《Мне показалось, я обидел тебя чем-то. В переписке сложно понять, когда не слышишь голос. Я бы хотел знать такие вещи, прежде чем ты решишь не отвечать мне вообще. У меня весь день сегодня болит голова, будто бы мои тяжелые мысли металлическими шарами перекатываются там, внутри и не дают покоя. Хотя я не заслуживаю покоя, если послушать тех, кто судит, но все равно... было бы неплохо... На что ты обиделась? Дарла, я не хотел.》 Проблема была в том, что она всегда слышала его голос, читая все это. Знала все интонации, недовольства, нежности и раздражения, которыми были наполнены сообщения. Весь спектр его эмоций представал перед ней, стоило ей только открыть то, что пришло. Первые смс в ответ были односложные и короткие, и при отправке дрожали руки. Иногда настолько, что ей приходилось сжимать пальцы и задерживать дыхание. Его слова оставляли клеймо памяти. Если она игнорировала какую-то часть сказанного, оно все равно рано или поздно всплывало в памяти. Справиться с этим было сложнее всего. Затем она нашла путь, как избавить себя от подобного влияния из вне. Дарла писала ему то, что чувствовала, все как есть и отправляла сообщения не глядя, словно боясь остановиться и передумать. Наверное, кто-то, взглянув на все это со стороны, мог бы дать совет прекратить немедленно. Поставить точку и перестать поощрять диалоги, на которые никто не имел права. Но истина состояла в том, что Дарла считала иначе. И разрешила себе это однажды, отправив сообщение в ответ. Затем их появилось столько, что она потеряла счет, и границы окончательно стерлись. Сообщение #1: 《Я не обиделась, все то время, пока ты думал, что это так, я спала. И никак не могла проснуться. Теперь, кажется, понимаю фразу "умереть во сне". Организм так крепко засыпает, ему хорошо, он посылает все к чертям и отключается навсегда. Шутка, конечно. Но похоже на правду, если задуматься》 Сообщение #2: 《Ты сказал, что это важно, поэтому я не смогу не отвечать тебе. Будет похоже на желание поиздеваться над тем, кому и так максимально нехорошо. Я сонная, плохо понимаю. Почему болит голова? Тебе дадут обезболивающее? Это можно попросить? Иногда голова болит от обезвоживания, когда весь день забываешь про воду и получаешь спазм в награду. Ты пил сегодня хоть что-то?》 Спустя два часа пришел ответ: Неизвестный номер: 《 Ты опять заботишься обо мне, хотя и не должна. Я ценю эти моменты больше, чем ты думаешь. Просто хочу, чтобы ты знала. Система считала показатели, и не пришлось ничего просить. Таблетка помогла. Но я теперь пью воду, как ты и сказала. И вообще настроение слушаться тебя и тоже спать весь день, забыв, где я》 《Расскажи мне какой-нибудь свой сон, из тех, что тебя не пугают... вдруг мне приснится то же самое》 Порой его сообщения обескураживали своей прямотой или жаждой внимания. В такие моменты она подолгу обдумывала ответ. Вступать в эту игру снова не хотелось. Неизвестный номер: 《Раньше я говорил тебе, что жалость и сопереживание - абсолютно бесполезные чувства. Я до сих пор так думаю. Но не в отношении тебя. От тебя я готов принимать все, что угодно. Даже если станет невыносимо больно. А так может быть только в одном случае - если ты скажешь, что меня ненавидишь. Но даже после этого я не перестану ждать твоих сообщений. Мне уже стало паршиво, будто бы ты мне это сказала... ты сегодня совсем не отвечаешь... Наверное, поэтому день кажется таким долгим. У меня была сессия, они постоянно спрашивали, отчего я так раздражен и подавлен. Видишь, я теперь как на ладони... хотя я предпочел бы не видеть》 《Ты написала мне, и сразу стало хорошо и спокойно. Будто бы рука коснулась лба. Ты всегда так трогала меня перед тем, как проснуться. Тебе казалось, что я ненормально теплый. Иногда я просыпаюсь и чувствую на себе твои руки. Даже сессия проходит быстро и все на подъеме. Потому что я хочу вернуться к себе, лечь, закрыть глаза и снова чувствовать ладони и пальчики...》 Ответ приходит почти сразу, вопреки ее собственным правилам: 《Прозвучало пошло... у меня даже руки задрожали》 Неизвестный номер: 《Не знаю, что тебя разозлило... в этом нет никакой пошлости. Я всегда так говорил, у тебя маленькая рука. Я не представлял ничего такого, Дарла. Только ладонь на шее, не более. Но все равно прости, не хотел, чтобы ты чувствовала себя так, как написала. Дай мне шанс все исправить. 》 Дарла: 《Все прошло, теперь я поняла. Да, была ладонь на шее. Я сама касалась тебя так, ты не заставлял меня. Иногда мне кажется, что я все сделала сама... странное чувство》 Неизвестный номер: 《Есть такое понятие "добровольное заточение". Но не думаю, что это твой случай... быть может отчасти, когда ты привыкла ко мне и приняла таким, какой я есть. Но все равно у тебя изначально не было выбора. Нужно было тебе его дать. Я все сделал неправильно. Все.》 《Ты посмотрела те цветы? Как они тебе? Не понимаю, как розы могут быть синими. Но если тебе нравится... Хочешь, я подарю такой цветок? Он будет устрашающий, одинокий и странный на окне. Прямо как я (смех)》 Дарла: 《Да, я была в оранжерее. Ходила туда пешком. Я знаю, что ты на это скажешь. Можешь не начинать, все равно дело сделано. Сегодня такое промозглое и серое утро... идеальное время посмотреть на что-то действительно стоящее. Но план не удался. Мне этот цветок показался агрессивным, возможно дело в цвете, но было неуютно рядом с ним. Принесла с собой обычную чайную и еще кроваво-красную розу. Посмотрим, какую из них я загублю первую》 Неизвестный номер: 《 Почему обязательно загубишь? Ты очень заботливая, Дарла》 Дарла: 《 Я все еще многое забываю. За любым живым существом нужно нормально ухаживать, а не время от времени. Надеюсь, ежик не тронет цветы. У нас с недавних пор живет ежик, хотя иногда кажется, что это, скорее, мы у него в гостях.》 Неизвестный номер: 《 Ты написала "у нас"... в вашем с ним доме...》 Дарла: 《Но ведь ты знаешь, с кем и как я живу 》 Неизвестный номер: 《Я постараюсь привыкнуть. Возможно, это однажды получится. Но не сейчас.》 Управлять происходящим не получалось. Как бы Дарла не пыталась вогнать Роя в какие-то рамки, все было напрасно. Он обходил их и она все равно получала смс. Неизвестный номер: 《Я знаю, что мы договорились сегодня не присылать друг другу ничего и помню, что ты занята. У меня сессия отменилась. И я соскучился》 Дарла: 《 Ждала, что ты напишешь, но не могла проверить телефон. Почему отменилась? Самочувствие опять ухудшилось?》 Неизвестный номер: 《Нет, какие-то их проблемы. Так было несколько раз. Как дела с работой?》 Дарла: 《Хорошо, что не самочувствие. Последние сообщения меня пугали. Работа двигается, но мозг уже плавится к концу дня... сроки》 Неизвестный номер: 《Он недостаточно заботится о тебе. Разрешает перенапрягаться. Тебе нельзя ничего этого, потому и бывают панические атаки.》 Дарла: 《Панические атаки бывают не поэтому, Рой》 Неизвестный номер: 《Почему ты злишься на меня сейчас, Дарла?》 Дарла: 《Я не злюсь, это усталость. Наверное, лучше выбрать другое время для разговора, когда я закончу. Прости.》 Неизвестный номер: 《Не нужно другого времени. Ложись спать, когда все доделаешь. Прямиком под теплое одеяло. Сон - лучший доктор.》 Спустя час она не выдержит и, уже лежа в постели, напишет ему сообщение: 《Я закончила. Теперь мы можем поговорить, если захочешь》 Почти сразу приходит ответ: 《Не хочется. Хочу обнять, но это другое》 Она еще долго будет смотреть на экран, затем закроет глаза и позволит себе забыться в другой реальности. Иногда ей казалось, что мир вокруг - это один сплошной заговор. Ложь и ничего более. В такие дни Дарла была раздражительна, тревожилась и по-долгу сидела в кресле с нахмуренными бровями. Она пыталась понять. 《Как тебе удается там пользоваться телефоном? Везде ведь камеры, ты сам говорил.》 Неизвестный номер: 《О господи... кто-то сегодня явно не в духе. Я даже улыбаться начал, хотя лучше бы воздержаться, как раз из-за камер. Что такое, мой милый детектив?》 Дарла: 《Рой...》 Неизвестный номер: 《Позволь мне не раскрывать всех своих секретов. Эту переписку однажды могут вскрыть. Скажу только, что я осторожен и в камере есть несколько слепых локаций. Я пишу не с телефона, хотя принцип тот же, но вид устройства другой.》 《Не бойся, я не слежу за тобой из соседнего дома. Хотя не скрою, предпочел бы сейчас оказаться в любом другом месте. Дарла, что с настроением?》 Дарла: 《Не знаю, Рой... тревога не проходит. Иногда кажется, что в дверь вот-вот позвонят и скажут, что случилось что-то плохое. Так устала от этого... хочется уснуть и не просыпаться.》 Неизвестный номер: "Входящий звонок" Она смотрит на экран, хочет и не может нажать "отбой". В трубке слышен его низкий голос. - Уже далеко за полночь, всем малышам давно пора спать. Здравствуй, милая. Кто тебя расстроил? - Я не могу дозвониться до Кларка вот уже третий час, - она говорит это на едином выдохе, хотя не собиралась ничего Ему рассказывать. От звуков собственного голоса в пустой спальне, освещенной сразу несколькими настольными лампами, становится не по себе. - Ну, быть может телефон сел, так бывает, - непринужденным тоном, ей кажется, что он улыбается. Она произносит упавшим голосом: - Скажи, что это не ты. - Мм? - явно с улыбкой. - Скажи, что это не ты, Рой, - на полтона выше. - Ты ведь не приказал сейчас своим людям устроить аварию? - на последней части фразы паника накрывает ее новой волной. - О господи... зачем мне это? Сама посуди. Он сейчас выполняет мою функцию, делает мне одолжение, так сказать, - спокойно и размеренно, но с каждым словом ей становится почти физически больно. - Если он не вернется сегодня, больше ты меня никогда не услышишь, - четко и коротко. Ей приходится впиться ногтями в ладонь, чтобы остановить дрожь в пальцах. Его тон неожиданно меняется, как и сама тема разговора: - Он так важен для тебя? Настолько? - Да. Он самое важное, что есть в моей жизни, - Дарла не успевает подумать над тем, как это прозвучало. И замирает, когда слышит Его голос: - Даже не родители или сестра. - Я должна выбирать сейчас? - ее внезапно охватывает ненависть. Ком подступает к горлу, но плакать недопустимо. При нем никогда нельзя было показывать свои слезы. Это его бесило. - Ты ничего не должна, Дарла. Мне не в чем оправдываться, - все тем же абсолютно спокойным тоном. Она внезапно перехватывает трубку, почти прижимает ее к губам и произносит, понизив голос: - Мне страшно, Рой... Что, если случилось что-то действительно плохое? - Дарла, чтобы узнать локацию, мне нужно время. Ты готова ждать? Она качает головой и закрывает глаза: - Нет, не нужно. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. Если связь оборвется, мне придется сходить с ума еще и по твоему поводу. - Нежная, заботливая девочка... все еще моя, - его голос звучит на полтона ниже. Ей кажется, что он рядом. Дарла открывает глаза, чтобы избавиться от наваждения. Она снова слышит в трубку: - Давай я побуду с тобой, пока не станет понятно, что ты зря паникуешь. Сегодня на дежурстве смена тех, кто не мешает мне говорить. - Там есть твои люди? - она задает этот вопрос скорее на автомате, ее мысли все еще далеко. Дарла пытается сконцентрироваться. - Там будут мои люди, это вопрос времени. Пока что все не настолько радужно, но поблажки есть, как ты видишь. Что с руками, Дарла? Пальцы немеют? - Немели, но сейчас прошли. Это неправильно, что я не даю тебе спать. Ты покажешь плохие результаты завтра на сессии. - Плевать, это их проблемы, не мои. Успокоилась немного? - его голос снова звучит нежно. - Ему не стоит оставлять тебя надолго одну. - Я привыкла быть одна, Рой. В одиночестве есть своя сила. - Да, но пока в нем исключительно страхи и паника. Ты в спальне сейчас? - У себя. - Забирайся под одеяло, ложись на подушку и закрой глаза. Я буду говорить с тобой, пока он не приедет. - Ты не должен... - Должен. Я несу за тебя ответственность не меньше, чем он. И обязан все исправить, если он не справляется, - последнее уже более раздраженно. Спустя минут Рой спрашивает уже совершенно другим тоном: - Ты сделала, как я просил? - Да, Рой... - Вот и умница. Самая лучшая девочка, сладкая и нежная. Как назывался тот шампунь? - Какой, Рой? - Тот, что я никак не мог достать для тебя, помнишь... что-то французское. Почему именно он? Она отвечает долго вздохнув: - Грейпфрут и мята... и еще какие-то белые цветки, я забыла название... моя подруга привозила мне его из Франции... никогда не встречала больше такого.... сочетания... - Мне иногда снится запах твоих волос и вся боль отступает, - тихо и нежно. Она задает вопрос уже более сонным голосом: - Ты держишь трубку у лица? Это не опасно? Вдруг кто-то увидит. - Нет, я говорю в передатчик... он вмонтирован в голову. Так что кажется, что я веду беседы с собой, - с легкой усмешкой. - Звучит устрашающе... было наверное очень больно? - Несколько дней после операции они наносили какой-то хирургический гель, который гасил боль. Дарла, ты засыпаешь? - Мне кажется, да...расскажи еще что-нибудь... Что изменилось, после того, как появился передатчик? - Я стал лучше слышать голоса в голове, - с усмешкой. - Ты все это спрашиваешь, потому что тебе нужен я сейчас? - Да, - совсем тихо. - Я всегда буду с тобой, позабочусь и сделаю так, чтобы больше не было больно. Она слушает его голос, сказанные слова обволакивают и уводят за собой. Так было раньше, он мог парой сказанных фраз успокоить, почти не касаясь. В этом легко и понятно, данный путь изведан и несет в себе избавление. Рука соскальзывает вниз, трубка остается зажатой в ладони. Он больше не слышит ее дыхания и замолкает. Дарла пропустит момент, когда сработает электронный код охраны и повернется ключ в замочной скважине. Но резко поднимется, услышав щелчок выключателя, и будет судорожно обнимать Кларка за шею, то и дело проскальзывая под воротник плаща, пахнущего дождем. В темноте она не увидит ссадин и кровоподтека на шее. Только, когда губы, целующие ее лицо в успокаивающем жесте отступят, она, наконец, снова посмотрит на экран. Там будет лишь один вопрос, отправленный ей больше часа назад. Неизвестный номер: 《Вернулся?》 Ее короткий ответ: 《Да》 Совершенно неожиданно приходит сообщение: Неизвестный номер: 《Восславьтесь все демоны и ангелы. Всё, иди спать, все на месте, нечего больше бояться.》 Дарла: 《Прости, что наговорила лишнего. Не следовало》 Неизвестный номер: 《Не о чем сожалеть, я уже забыл. Спи, любимая моя 》─── ℘ ───
Весь день прошел относительно спокойно. Только несколько звонков с работы, но они были запланированы и не принесли с собой неприятное ощущение вторжения извне. Сегодня Дарла сама проверяла почтовый ящик. Обычно это делал Кларк. После того случая в магазине и прочитанной статьи о нападениях в Денвере и его окрестностях, он просматривал всю прессу, вплоть до рекламных буклетов. Им все еще приходили судебные предписания, официальные ответы на запросы и экономические вестники. В иные дни ящик был забит почти полностью, но порой красный флажок не поднимался несколько дней. Сегодня Дарла вышла на крыльцо, натянув куртку поверх теплого свитера. Было промозгло и туманно. Красная метка среди голых веток почти сразу привлекла ее внимание. Она прошла мимо копошащегося в кустах ежика. С пересадкой роз Дарла опоздала, начались холода. Ей отчего-то казалось, что еще много времени и растерянно обнаружила, что лужи с утра покрываются тонкой коркой льда. Оба цветка пересадили для нее в оранжерее, и теперь она видела их, стоя у дома в окнах своей комнаты. Среди писем, счетов и рекламных проспектов лежал сложенный вдвое газетный лист. На тонкую бумагу попали капли дождя, Дарла собиралась его выбросить в урну, но черно-белое фото и телефоны, выделенные слишком крупно привлекли ее внимание. Ориентировка на пропавшую в Денвере девушку. "Всем, кто видел Кирстен в тот вечер и знает что-либо о местонахождении, просьба звонить..." Дарла тяжело сглатывает. Лицо на фото кажется смутно знакомым, но это могут быть игры воображения. Она не стала бы сейчас полагаться на собственную память. Судя по дате рождения, пропавшей 29 лет и это не похоже на желание внезапно уйти из-под контроля кого-то из близких. Хотя может быть всякое... Но в глубине души Дарла знала, что это именно похищение и, скорее всего, ее нет в живых. Она медленно поднимается по ступеням, держится свободной рукой за перила и все еще смотрит на фото. На мобильный приходят сразу несколько сообщений. Эти звуки отрезвляют и заставляют прийти в себя. Дарла задерживается на крыльце, просто, чтобы убедиться. На этот раз номер также не определен. Она скользит глазами по строчкам на экране, проигнорировав усилившиеся ветер с дождем. Номер не определен: 《Здравствуй, милая. Все еще помнишь обо мне? Весь день не писала. Тот телефон по прежнему работает на прием, если решишь написать первая》 《Где в итоге пропадал твой ненаглядный?》 Она игнорирует его второе сообщение и быстро набирает ответ. 《Рой, мне очень жаль, прости за вчерашний вечер и все те обвинения. Я не хотела тебя обижать, это было несправедливо》 Номер не определен: 《 Я не обижен. У нас с тобой уже были похожие разговоры, тогда ты тоже не верила, я привык》 Дарла: 《Это ужасно. Ты так помог с сестрой, а я...прости》 Номер не определен: 《Дарла. Ты навсегда останешься моей любимой, нежной девочкой. Так было и так будет. Ничто не способно разрушить нас для меня. Я предпочитаю, чтобы ты приходила ко мне и говорила все, как есть, даже если это какие-то подозрения. Главное, чтобы не отстранялась и не молчала по трое суток, это тяжелее всего.》 Дарла: 《 Я не буду молчать... тогда я просто не знала... как мне быть.》 Номер не определен: 《Ну, а сейчас почему не появлялась так долго?》 Дарла: 《Нужно было позаботится о ребенке. Родители привезли мне ее с утра, побудет у нас пока》 Вопреки ожиданиям, он не спрашивает причину приезда сестры и отправляет лишь короткое: 《Я думал заботится нужно о нем》 Дарла: "Нет. Все не настолько плохо》 Номер не определен: 《Неужели даже помады не было на шее?》 Дарла: 《Даже если бы и была, это не столь важно》 Она хмурится, затем добавляет: 《 Мне хотелось бы думать, что произошедшая авария - случайность, а не проблемы в бизнесе или еще что-то.》 Номер не определен: 《 То, что ты сказала вчера о нем. Это правда?》 Дарла: 《Что именно, Рой?》 Номер не определен: 《Что он важнее всего》 Дарла: 《Мной руководила паника. На тот момент это было так.》 Номер не определен: 《А на самом деле?》 Дарла: 《Чье имя ты хочешь услышать, Рой?》 Он неожиданно меняет тему: 《Расскажи мне о том человеке, что забрал твою сестру.》 Дарла: 《Он ее спас...》 Номер не определен: 《Порой все не так, как выглядит. Ты должна помнить эту фразу, Дарла. Я учил тебя не доверять своим глазам и чувствам, и судить, исходя из доказательств》 Дарла: 《Я помню. Но правдой оказывалось то, что я вижу и чувствую. Пока был дом.》 Она отправляет сообщение, на последнем слове пульс подскакивает так, что начинает ныть запястье. Никогда до этого Дарла не говорила с ним открыто о прошлом и не упоминала то место, которое стало регулярным источником ее кошмаров. Дом. От этого слова исходил запах подвала и сквозняков, случайно поднятой пыли и меда, который Он накладывал ей в тарелку, когда больше нечего было есть. Она помнит его внимательный взгляд и то, как единственный кусок хлеба всегда был отдан ей. Говоривший с ней мужчина, своим низким голосом и спокойной манерой сглаживать даже самые ужасающие вещи, рождал в ней воспоминания, способные убить. Слишком неоднозначные, чтобы сказать точно, где заканчивается преступление и начинается что-то считываемое, как близость. Вкус того цветочного меда навсегда останется на ее губах, будет обжигать горло и душить, как и Он в своих объятиях. Но это были объятия, а не наказания и мед, а не цианистый калий. Из той истории она вышла живой и почти невредимой...потому, что Он не собирался ее убивать. Номер не определен: 《Я не играл в игры с тобой, поэтому ты могла просто чувствовать》 Пока она читает сообщения, одно за одним, все это время в ее голове раздается Его голос. Дарла знает каждую интонацию и паузу, которую он непременно делал, когда хотел придать значение своим словам. Она смотрит на экран и прочитав еще одно послание замирает. Номер не определен: 《Со мной ты можешь быть любой, делать так, как ты чувствуешь и не бояться глупых последствий. Я никогда не оставлю тебя. Сделаю все, чтобы защитить, как это было раньше.》 Перед глазами всплывает пульт с цифрами и длинные пальцы, набирающие код и его голос: 《 - Я останусь с тобой сегодня, не бойся. Ты будешь спать в тепле. Никаких плохих снов больше.》 Другое воспоминание тут же сменяет эту картинку. Рой в полумраке держит за грудки лежащего на полу мужчину с разбитой губой, из которой стекает струйка крови на кожаную куртку. 《 - Давай, Пол, расскажи еще раз, как ты хотел остаться здесь и все то, что собирался с ней сделать. У него ведь очень обширные планы. Лежать.》 Его волосы, подсвеченные экраном и то, как Он смотрит на нее и медленно кивает прежде, чем закрыть дверь ванной, чтобы не дать ей увидеть того, что будет дальше. Номер не определен: 《Дарла, тебе тяжело читать мои сообщения?》 Прочитанная строчка приводит ее в чувства и заставляет морок из обрывков воспоминаний уйти на второй план. Туда, где они не смогут ее тронуть. Дарла: 《Я просто вспомнила то, чего не следовало》 Номер не определен: 《О нас?》 Дарла: 《Да》 Номер не определен: 《Я скучаю по тебе, Дарла. Это со мной каждую минуту, каждый вдох. Они не могут до конца влезть в мою голову и стереть меня. Я все еще помню каково это, когда ты приходила, чтобы лечь спать. Иногда чувствую твою тяжесть на моем теле, просыпаясь по утрам. Ты помнишь обо мне...так?》 Дарла: 《Да》 Номер не определен: 《Ты просила его когда-нибудь повторить то, что было между нами?》 Дарла: 《Первые несколько месяцев я засыпала только так》 Номер не определен: 《Любимая моя》 Дарла: 《Еще мне нужны были мои лекарства, чтобы успокоиться и уснуть 》 Номер не определен: 《Я знаю, что делал неправильные вещи. Но я не все могу контролировать в себе даже сейчас. Ты знаешь, я не умею просить, но надеюсь, что ты когда-нибудь простишь меня прежнего. Сейчас все бы было иначе.》 Дарла: 《Я думаю, все было бы также. Только с правом выхода из дома.》 Она отправляет это сообщение слишком быстро и не успевает себя остановить. Взглядом вцепляется в пришедшее сообщение, потому что уже слишком поздно что-то исправить. Номер не определен: 《Ты не веришь в то, что я могу измениться однажды?》 Дарла: 《Люди не меняются. Ты сам мне об этом говорил》 Номер не определен: 《Люди нет, но препараты да. Они могут повлиять, сделать так, что рвущаяся страсть изнутри угаснет и превратится в управляемый пожар. Где только ты решаешь, продолжить смотреть на пламя в камине или выбить стекла и дать огню поглотить все. Дар управлять собой в любом своем проявлении, даже там, где это в принципе невозможно.》 Дарла: 《Ты опять говоришь метафорами, как Рой, писавший книги. Что если этот дар уничтожит тебя самого?》 Номер не определен: 《За все в этой жизни нужно платить. Я люблю контроль, ты знаешь. Его никогда не бывает слишком много. Но возможность управлять собой, останавливать ярость или приступ паники - это высшая лига. Пока мне все нравится, пусть продолжают.》 Дарла: 《Быть собой и остаться собой...》 Номер не определен: 《Это слишком недальновидно (я улыбаюсь сейчас)》 Спустя паузу приходит еще одно сообщение: Номер не определен: 《Чего ты боишься, Дарла? Скажи своему Рою》 Дарла: 《Что они уничтожат тебя》 Номер не определен: 《Я опасен для системы, поэтому подлежу уничтожению. Еще?》 《Скажи мне.》 Дарла: 《Я боюсь, что система однажды тебе проиграет...》 В мыслях она добавляет: "И тогда ты придешь." Последнее сообщение остается без ответа. Дарла не знает причины молчания, она может быть любой, так уже было. Тревога то приходит, то отступает, накатывает волнами, лишая сил к сопротивлению. Что бы не случилось, ей необходимо успокоиться и выйти из этого чата, длинной в вечность. Хотя бы сейчас. Она прячет телефон в глубокий карман кофты и для верности закрывает его на молнию, прежде, чем войти. В доме тепло, пахнет хвоей и умиротворением. Контраст с холодной улицей, ветром и до онемения замерзшими руками. Дарла проходит гостиную, рукавом задев несколько еловых веток в вазе. Все еще погруженная в свои мысли, она слышит вздох и резко останавливается. Подойти ближе мешает стол, заваленный книгами и справочниками. Они решили переоборудовать ее спальню в комнату для Шерил, чтобы той было уютнее во время приездов к ним. Дарла осторожно обходит диван и медленно опускается на колени. Она рассматривает ссадины на скуле и шее, при виде глубокого пореза на руке голова начинает кружиться как по команде. Она тяжело сглатывает. Во рту неправдоподобно сухо. Мыслей нет, все чувства ушли и периодически сжимают настырной хваткой за горло, но Дарла запрещает себе плакать. Дома прохладно, ее пальцы двигаются, но тут же замирают, сжав плед. - Почему тебя не было так долго? Я даже успел уснуть, - голос звучит хрипло. Она смотрит молча на Кларка. Он хмурится и приподнимается. Дарла резко обнимает его за шею и слышит шипение в ответ. - Прости... я не хотела делать больно, - она ослабляет хватку, но он не дает ей отстраниться. - Ты можешь обнимать, я переживу, - в его голосе слышна улыбка. Она несколько раз касается губами виска и волос. Затем произносит тихо: - Зачем ты ушел из спальни? Там удобнее и теплее, - ее пальцы сами собой двигаются снова и снова, гладят по голове медово-рыжие волосы. Дарла вздыхает, ее глаза закрыты. Тяжесть его руки на талии напоминает о другом. На долю секунды ей кажется, что это Рой рядом с ней, сжимает бок и тянет к себе, чтобы быть еще ближе. Она замирает и задерживает дыхание, словно ее наотмашь ударило ледяной волной. - Что с тобой? - Кларк поворачивает голову и смотрит на ее волосы, заплетенные в косу. Ветер добрался до них и растрепал, маленький листок с дерева застрял между локонами. Она слишком долго простояла на улице, читая сообщения. - Все хорошо, я просто перепутала... Кларк приоткрывает губы, дает поцеловать себя, как всегда осторожно, словно она может пораниться. Ее объятия повторяются, девушка снова обнимает за шею и прижимается к его груди, отрывисто вздохнув. Сколько раз он слышал от нее эту фразу. Год назад Дарла постоянно ошибалась. Могла принять его за Роя, когда была сонной и потом всегда сожалела, что он понял. - Я слишком крепко сжал? - очередной поворот в ее сторону, он трогает губами подбородок. Она молча качает головой в ответ. - А что тогда? - Как-то само собой...я не знаю, - Дарла прячет лицо за его спиной и снова закрывает глаза. Дальше на одном выдохе: - Было так страшно вчера. - Все обошлось, - объятия вновь становятся крепче. - Я думала, та ночь никогда не кончится. Была уверена, что случилось что-то плохое и ты больше не придешь. Как кошмар наяву. - Телефон сел неудачно, иначе я позвонил бы из больницы, - его голос теряется в ее волосах. - Что если кто-то подстроил эту аварию? Как вел себя водитель? Что там было? Ты почти ничего мне не рассказал, - Дарла смотрит ему в глаза. Он прекрасно знает этот взгляд. За минуту до панической атаки, хотя она, конечно же, думает, что держится. Кларк тяжело вздыхает. Он гладит ее плечи и произносит максимально спокойным тоном: - Это обычный водитель, он вез транзитный груз, у него были номера другого штата. Парень уснул за рулем, сложный рейс. Мы просто попали под него. Не повезло. Но это фура, она не спрашивает, выжимает сразу же. - Но ваш водитель должен был увидеть, он ведь не спал, - упрямо, теперь ее брови нахмурены. - В некоторых ситуациях даже быстрая реакция не дает выйти из опасной зоны. Нас задело, но все живы и тебе не стоит сейчас так досконально обдумывать все это... - Это неубедительно, - она качает головой и отстраняется. - Твой шеф пострадал, ты тоже. Его могли нанять. - В теории могли, но мне так не показалось. Ты зря переживаешь... уже руки ледяные опять, - он опускает глаза и смотрит на то, как она сжимает свои пальцы в ответ, оставив их в его ладонях. - Они и были... может быть ты и прав... Но я хочу, чтобы ты был вдвое осторожен впредь, - после сказанных слов начинается легкий тремор, она впивается ногтями в свои руки в попытке унять дрожь. - Кого мне нужно бояться, Дарла? - он гладит ее плечи и резко прижимает к себе. - Кого угодно, Кларк, врагов достаточно. Перед глазами возникает воспоминание: тонированный автомобиль и камера, направленная на окна их дома. Этот человек появлялся несколько недель в разное время и прекратил это, когда впервые позвонил Рой. Словно тот своим звонком обрубил слежку. Она чувствует усталость, голова кружится от остатка адреналина и приступа, который в последний момент обошел стороной. - Идем в спальню, я уложу тебя. Док сказал, что даже с легким сотрясением нужно лежать, а не ходить по дому в поисках истеричных особ, не способных контролировать свои эмоции, - Дарла произносит это вздохнув и поднимается с дивана. - Пойду только если ты останешься со мной, - Кларк смотрит на нее и все еще крепко держит за руку. Отпускать нельзя, может снова начаться приступ. Она молча кивает и наблюдает за тем, как он медленно поднимается. В ее глазах тревога сменяется сожалением. Дарла обнимает его и уводит в спальню. У кровати он поворачивается к ней и целует в голову, прежде чем лечь. Когда она укрывает его одеялом, позабытый телефон в кармане издает глухой стук при ударе о кровать. Дарла избавляется от кофты. Прикасаться к мобильнику не хочется, ей кажется, что он отравлен вместе с перепиской, которая все еще не удалена. Это словно пить яд, капля за каплей, каждый день, в конце концов, все становится противоядием, снимающим боль. Иногда на утро она думает, что переписки не было в реальности, лишь дурной сон. Но неизвестный номер вновь высвечивается на экране и ей не удается себя обмануть. Она притягивает Кларка к себе за плечи. Он ложится на ее грудь, поднимает голову и целует в подбородок. Долгий вздох, рука сжимает ее бок, его глаза закрыты. Голос звучит сонно: - Жаль, что ты не сняла топ... решила, что ранение не было слишком сильным. Она невольно отвечает усмешкой, затем обнимает крепче и несколько раз целует в голову. - Годы идут, но ничего не меняется, - Дарла гладит его не израненную щеку. - Постоянство - признак мастерства. Но вроде бы это про шахматы, - он зарывается губами в ее шею, короткий поцелуй в ответ. Ее голос звучит тихо: - Ты источник света, который хранит от последнего шага к безумию... Больше никуда тебя не отпущу. Будешь всегда со мной, и день и ночь. - Я бы мог плоско пошутить на счет замка на двери и заблокированных окон, но тогда ты меня точно выставишь из спальни. Она кивает с усмешкой. Затем произносит задумчиво: - Иногда мне хочется уехать, чтобы никто не знал, где мы. Но потом я вспоминаю про Шерил, и планы рушатся в голове... Поспи... Его ладонь скользит под топ и замирает на животе. - Почему ты остановился? Ты ведь всегда любил спать по-другому? - еще одно прикосновение губ, на этот раз к его волосам. Рука оживает, спустя пару секунд он сжимает ее грудь. - Помнишь, как впервые разрешила мне прикоснуться ртом? - он вздыхает. Воспоминания о Рое, делавшим все это, нахлынув тут же отступают. Она отвечает, поглаживая его волосы на затылке. - Да. Тогда отец был дома. Мы что-то делали в моей комнате для проекта по физике и тебе почему-то захотелось экспериментов. До сих пор помню эту дрожь в пальцах, когда сидя на кровати расстегивала пуговицы. - Ты была расстроена, я хотел тебя отвлечь. - Правда? Я не помню... все, что я помню - это твой рот, то как ощущения моментально ударили в ноги и стало невыносимо хорошо, как не должно было быть. Ты точно пробовал это впервые со мной? - она опускает голову в попытке посмотреть на него. - Нет, конечно, - его усмешка тонет в ее волосах, он снова целует шею. Голос звучит менее сонно. - Я сказал так, чтобы ты не боялась и согласилась. Ты всегда соглашалась на любые ласки... такая сладкая... особенно, когда вздрагивала и зажимала себе рот рукой, чтобы не издать ни звука. - Стоны из моей спальни убили бы нас обоих, - с усмешкой. - С тобой было не страшно идти на любые эксперименты. - Жаль, я не умел делать ртом многие другие вещи тогда. Нужно было тебя соблазнить в твоей же комнате, - рука меняет дислокацию и приподняв топ теперь сжимает другую грудь. Он едва заметно поглаживает соски. Дарла вздыхает. - Я бы умерла прямо у себя в спальне, - едва сдерживая смех. - Этот пункт остался до сих пор. Мне хочется сделать это внезапно там, где запрещены любые прикосновения и куча потенциальных свидетелей кругом. - Если это только ласки -то это не страшно, - она гладит его по голове, словно успокаивая. - Нет, ласки, переходящие в большее... ох, что-то я разошелся, - все еще продолжая сжимать и трогать как раньше. - Поспи... потом отведу тебя в ванную, нужно привести в порядок твои волосы после всего... - Звучит многообещающе. - Тебе не понравится, - она произносит это с улыбкой. - Мы снимем с тебя топ и это скрасит все издевательства. Ее тихий смех в ответ, спустя пару минут он засыпает.─── ℘ ───
Я слышу как Casa объявляет о моем приходе по ту сторону двери. Звучит торжественно и немного странно, подобных вещей ни разу до этого не случалось. Даже, когда меня принимал у себя доктор Роджерс. - Вы можете войти, агент Малдер...Чай или кофе? - голос Casa все с той же интонацией отстранен и нейтрален, но заданный вопрос, настолько нехарактерен для этого места, что я невольно смотрю под потолок на голубое свечение. Им окутан весь периметр обширного кабинета. На полу вдоль стен такое же, только красное. Вокруг царит искусственный полумрак и только белые экраны являются источником света. Лишь подойдя ближе мне становится ясно, что за темные квадраты развешаны по всему периметру, подсвеченные изнутри. Снимки мозга, их столько, что они вряд ли могут принадлежать одному человеку. Я вижу тень мужчины, сидящего на высоком стуле. Его спина сгорблена, лицо максимально приближено к экрану, какой-то круглый предмет, похожий на лупу, зафиксирован на голове. У него лишний вес и залысина, белый халат в этой позе натянут до предела, пуговицы едва справляются, но вот он выпрямляется и все приходит в норму. У него карие глаза, он похож на итальянца, но я могу ошибаться, здесь слишком плохое освещение. От обилия снимков впечатление, что я попал в рентген кабинет какой-то клиники. Мужчина поднимает вверх "лупу", она больше не касается его лица и смотрит на меня полуобернувшись. - Добрый день, вы можете сесть там, в мое кресло у стола. У меня не часто бывают посетители, поэтому я предпочитаю не держать здесь лишнюю мебель. Хотите кофе? - он снова отворачивается и, подняв глаза, рассматривает снимки, висящие над его головой. - Нет, спасибо. Casa прислала мне вызов на встречу, но если вы заняты... - я не договариваю, увидев поднятый указательный палец вверх. Затем человек, сидящий передо мной, машет рукой в безразличном жесте. - Я всегда занят, ждать, когда будет иначе - это утопия, - он нехотя отрывается от фотографий и смотрит на меня. На вид ему не больше пятидесяти. Но возможно и меньше, и он стопроцентный итальянец, хотя его имя никак это не подтверждает. - Моя мама, упокой господь ее душу, назвала меня Джованни, но вы можете звать Джон. - Вы взяли фамилию жены? - я сажусь в кресло, взглядом скользнув по его руке. - Совершенно верно, - он кивает. - Это все случилось в далекой молодости, когда я еще был начинающим врачом и не хотел, чтобы меня воспринимали, как еще одного эмигранта. - Это помогло? - я смотрю на его наручные часы и циферблат с вставленными по середине бриллиантами, указывающими направление по сторонам света, стрелка золотая, в остальном минимализм и никаких цифр. - Да... во всяком случае, чисто психологически мне было так комфортнее. Сейчас уже это все не имеет никакого значения, но не тогда. - Доктор Роджерс попросил меня поговорить с вами для введения в курс дела, - я меняю тему разговора и вижу боковым зрением, как мужчина, сидящий напротив, кивает. - Мы впервые за всю историю проекта привлекаем агента ФБР, я хотел поговорить с вами. - А как же агент Скалли, она изначально в группе? - мой прямой взгляд. - Дана... она другой случай. Видите ли, агент... Малдер, у вашей коллеги, помимо медицинского образования, что очень важно для нас, есть некое влияние на... Роя. Мне непривычно называть объект по имени, обычно я использую кодовые номера, извините. - На сессиях вы тоже обращаетесь к нему по коду? - я скрещиваю руки на груди и откидываюсь в кресле. Мужчина скользит по мне взглядом, считывает позу, но мне плевать. Его улыбка в ответ слишком широкая, я слышу усмешку, он опускает голову и потирает веки кончиками пальцев. Так, словно услышал несусветную глупость, от чего устал. - Я никогда не присутствую на сессиях, не смотрю видео, и в целом мало интересуюсь жизнью объектов, которых я вижу исключительно на фотографиях. Вот на этих, - он поднимает ладонь и проводит ей в воздухе, указывая на бесчисленные снимки. Спустя какое-то время он заговаривает снова: - Доктор Роджерс взял этот удар на себя. Он ведет сессии, контактирует с ними, занимается их запросами и нежеланием работать. На психотерапевтических сеансах мы обсуждаем с ним тяжелые моменты его работы, так что опосредованно я узнаю об объектах. - Вы его психотерапевт? - услышанное мной несколько удивляет. - В том числе... у нас высокая степень секретности исследований, политика неразглашения... Вы ее подписывали, у Роджерса пунктов втрое больше, так что приходится. Он работает непосредственно с источником стресса, ему нужна разгрузка. Дане тоже, я предлагал, но она отказывается. Сказала, что у нее есть свой психотерапевт и он разрешен политикой Casa. Я мысленно улыбаюсь, услышав это. Затем произношу: - Чем я могу быть полезен такому человеку, как вы, не имея медицинского образования? Ваши снимки мозга я прочесть не смогу. - Ну, вы понимаете, что на снимках именно мозг, это уже много, - на губах мелькает полуулыбка. - У меня к вам тот же самый вопрос. Чем я могу вам быть полезен? Роджерс просил, чтобы я ввел вас в курс дела. Мы открыты к диалогу, я хотел бы, чтобы вы и ваше руководство это понимали. - Какое вам дело до того, что думает ФБР, не являющееся надзорным органом в данном случае? Мы никогда не могли диктовать свою волю военным, - мой голос звучит спокойно, я не вижу смысла имитировать высокоинтеллектуальную непринужденную беседу. - То есть вы думаете, что здесь военная база? - Скорее, психиатрическая клиника на основе военной базы, - я киваю, мои руки снова покоятся на подлокотниках мягкого кресла. - Это не совсем так. Ну да Бог с ним... Ваш приезд в Casa мы расцениваем как плюс. Доктор Роджерс отмечает положительную динамику... Роя. Так было, когда спустя несколько месяцев в проекте появилась Дана. Она работала с ним, они были знакомы, так что это ожидаемо, - последнее мужчина произносит задумчиво. - Да. А еще он напал на нее и почти убил, - я не свожу с него глаз, но не получаю реакции удивления. Он все прекрасно знает. От этой мысли становится еще более тошнотворно. Голос мужчины звучит спокойно, в тоне проскальзывает небрежность: - Ну, а что вы хотите от серийного убийцы? Их реальность плавающая, психика подвижна, настроение переменчиво. Один паттерн сменяет другой, но все в рамках общей зацикленности на предмете. Вам ли не знать, вы ведь их ловите. Я продолжаю хранить молчание, мужчина заговаривает снова: - Наверное, справедливее всего было бы сказать, что эксперимент по излечению таких, как Рой, изначально провален. Но это не совсем верно. Клинического психопата невозможно вылечить, так как личность уже сформирована и, что называется, зверь уже отведал крови. Но сделать тягу убивать менее явной для самого объекта возможно. Ввести его обратно в общепринятые рамки адекватности и исключить приступы агрессии в отношении персонала, работающего с ним. - Медикаментозно? - я едва заметно подаюсь вперед, разговор, наконец, приобретает нужное русло. - Безусловно. Мы имеем все необходимые лицензии и синтезируем самостоятельно те препараты, которые даем объектам. Это также часть испытаний. - И Рою? - я жалею, что не захватил диктофон, хотя подобное и запрещено правилами Casa. Скалли должна это услышать, но придется в моем вольном пересказе. - С Роем все немного сложнее. Так вышло, что он, как человек всю жизнь игнорировавший медикаментозную терапию по причине побочного эффекта в виде галлюцинаций, сейчас проходит именно такое лечение. Ему подбираются доза и препараты из ныне существующих. Как ни странно, эффект есть, хотя присутствует и побочная сторона... - Вы о приходах вашего персонала в костюме унылого серого клоуна? Или забытых перчатках на кровати? - почти нейтральным тоном, хотя беседа с мистером Лояльность начала меня порядком утомлять. - Вы верите всему, что говорят пациенты психиатрических клиник или особо опасные заключенные в тюрьмах... агент Малдер? - вопросом на вопрос. - Достаточно того, что я видел собственными глазами, - я кладу нога на ногу. У этого человека чертовски неудобное кресло, как и сам кабинет. - Ну... перчатки вы видеть не могли, потому что их попросту не было, - мужчина в белом халате произносит это задумчиво. Его руки расслабленно покоятся на коленях. Он полностью обернулся ко мне и теперь я вижу, что на нем кипельно белый халат, кажущийся абсолютно новым. При всей его загруженности и сосредоточенности на работе, дорогой Джон, отнюдь не забывает уделять внимание тому, как он выглядит. - Значит, все остальное было? - я продолжаю рассматривать детали, из которых соткан стиль хранящего нейтралитет доктора. - Не пытайтесь подловить меня своими навыками ведения допроса, агент Малдер. Я все равно не скажу вам большего, чем позволяет мне политика неразглашения. - А как же этическая сторона вопроса? Я вижу, как полуулыбка едва касается его губ и тут же исчезает. Мужчина в своем высоком кресле отклоняется назад, теперь лицо наполовину скрывает тень от снимков на экране. Он заговаривает все также спокойно: - Понимаете, агент Малдер... там, где стоят задачи столь серьезные, как в нашем случае, этическая сторона может порой отходить на второй план. Говорю вам как есть. - И какова же высшая цель Casa в таком случае? - как ни странно, ему хочется откровений и возможно признания... и кажется, я угадал. - Исследований проводится множество и все они уникальные. Нет ни одного места на планете, где работа с пациентами велась так глубоко. Если мы справимся, это будет совершенно другой мир, - я вижу его глаза, горящие в полутьме, абсолютно одержимого человека, но взгляд меняется, и он произносит: - Мы не можем излечить таких, как Рой. Сделать более адекватными для системы, да, хотя ничего исправить уже нельзя, как я и говорил. Но при ранней диагностике появится возможность выявлять таких людей еще на самой первичной стадии становления. - То есть в детстве? - я вижу, как он едва заметно кивает. Я добавляю, глядя на него: - Вам никто не даст проводить эксперименты над детьми. - О, я прошу вас... - его уставший вздох, он приподнимает бровь, кончики пальцев снова касаются век. - Когда ваше чадо стоит над вами среди ночи, пока в спальне все спят, а потом вы обнаруживаете себя обложенным кухонными ножами, и при этом у него соотвествующий взгляд. Поверьте мне, родители сами приведут такого ребенка, просто чтобы понять, что с этим делать. Насмерть испуганные, потому что ему всего четыре года. Прочтите еще раз биографию Тэда Банди и других клинических психопатов, если забыли. Все отклонения уже начинали проявляться в детстве, нужно просто знать, как это оценивать. - И что вы будете делать с такими...объектами? Таблетки недопустимы при несформированной психике. Датчики в мозг? - я вижу, как дернулась его щека, мужчина отворачивается и переводит взгляд на снимки. Я произношу тихо, но уверенно: - Вам никто не даст это сделать. - Дадут, - он едва заметно кивает в подтверждение своих слов, взглядом блуждая по экрану. - Если мы покажем, что при стимуляции определенных зон мозга уходит агрессия, появляются зачатки эмпатии и все входит в область нормы, они сами подпишут согласие. Мужчина переводит взгляд на меня: - Никто не хочет воспитывать монстра, агент Малдер. Поверьте моему опыту, ко мне обращались родители подобных детей в своей беспомощности на сеансах в те далекие времена, когда я был простым психотерапевтом. Естественно, они приходили одни, но тот ужас, с которым они входили в мой кабинет... уже тогда я понял, что все это можно выявлять и остановить. - Что будет с теми, кто не захочет такого будущего? Откажется в итоге от подобной "терапии"? - я инстинктивно напрягаю челюсти, мой гнев начинает вырываться наружу, попытки сконцентрироваться проваливаются. Это место вдвое хуже, чем я думал. - Граждан нужно готовить к таким вещам постепенно. В том числе на законодательном уровне. В тот момент, когда разрешат выявлять и делать, что нужно без согласия законных представителей, станет поворотным для общества. Но на это понадобится ни одно десятилетие. Социум привык годами растить серийных убийц и насильников, стимулируя их порнографией и поп-культурой. Отказ от привычной политики невмешательства и списания всего на легкий дисбаланс в психике еще долго будет править балом. - Но это истребление. Не все выдержат такую терапию, а также пожизненное давление со стороны общества. Где гарантия, что вы не ошиблись, приняв шизоидное расстройство, которое поддается медикаментозной коррекции, за склонность к массовым убийствам? Мужчина хранит молчание, я заговариваю снова. - Это уже однажды было, док. Тогда ваши предки, а также представители другой развитой страны тоже объединялись в группу, которая все решает. В том числе о том, кто является высшей кастой, а кто подлежит уничтожению. Дежавю. - Вы вправе демонизировать нас как угодно, это ваше видение. Суть остается неизменной - общество нужно защитить от потенциальной опасности, этим мы и занимаемся. И такие, как Рой, добровольно сотрудничающие с Casa нам очень помогают. Мы изучаем архитектуру их реальности, смотрим на мир их глазами и уже сейчас разрабатываем новые методики выявления сформированных серийных убийц, в том числе для ФБР. Я понимаю, что вызываю в вас отвращение, но это первичная реакция любого столкнувшегося с подобной правдой человека. Когда вы ближе познакомитесь с работой Casa, многие аспекты утратят для вас форму триггера. Я в любом случае надеюсь на плодотворную работу с вами и агентом Скалли, даже несмотря на ваше явное несогласие с нашими методами. - Методы, прямо скажем... впечатляющие, - я киваю. Мне до боли в скулах осточертело сидеть на этом неудобном кресле и слушать планы очередного гения о переустройстве всего в мир лучший. Я поднимаюсь. - Передавайте агенту Скалли привет. Дана очень продуктивно работала с Роем до настоящего времени, надеюсь, ей в скором времени станет лучше. Я почти ухожу, но слышу свое имя и полуоборачиваюсь. - Где та грань, Фокс между спокойствием общества за своих дочерей или... напарников и сводками в новостях о том, что очередной психопат убил свою сороковую жертву? Дверь отъезжает за моей спиной. Я ухожу молча.─── ℘ ───
Код срабатывает не сразу, а только со второй попытки. Над входной дверью то и дело красными всполохами загорается предупреждение: "Внимание! Опасная зона, возможно заражение вирусом" - В таком случае, почему я выхожу в общий аквариум... - я прикладываю большой палец к сенсорному табло. - О каком аквариуме идет речь, агент Малдер? - голос Casa звучит нейтрально. Я смотрю прямо перед собой, пока система сканирует сетчатку правого глаза. - Если вы имели в виду основной корпус, то таково распоряжение доктора Роджерса. Я провожу проверку вашего состояния каждые тридцать...три минуты, сорок секунд. Прошу прощения, если поняла вопрос неправильно. Дверь отъезжает и снова закрывается у меня за спиной. Я вижу Скалли, сидящую с ногами на диване. Она также ведет диалог с Casa, пока ее глаза закрыты. - Нет, это способы обмануть мозг...когда происходит искажение восприятия. - Оптические иллюзии или какой-то иной способ воздействия? Мы рассматриваем только научно доказанные теории? - Casa замолкает в ожидании. Слово "мы" неприятно бьет по нервам. Скалли произносит задумчиво: - Нет, достаточно будет подтвержденных фактов, описанных в классической литературе. Монографии или статьи, все, что есть в свободном доступе. - Команда принята. Начинаю поиск. Судя по всему, в ее наушниках вновь начинает играть музыка. Я слышу звуки скрипки и нарастающее напряжение мелодии. Мне не хочется пугать Скалли своим присутствием, но это неминуемо, так как ее глаза все еще закрыты. Где бы я не оказался, мне приходится носить костюмы и галстуки. Я невесело усмехаюсь своим мыслям и расстегиваю пуговицы пиджака. Мой взгляд скользит по ней, Скалли неожиданно меняет позу и смотрит на меня. - Нога затекла... ты давно уже здесь? - ее движения кажутся слишком замедленными. Я хмурюсь и теперь слежу за ней внимательно. - Пару минут назад пришел. Сколько часов ты работаешь? - мой голос звучит нейтрально, но она слышит угрозу в заданном вопросе и резко поднимает на меня глаза. - Не думаю, что больше часа... я совсем не устала, - Скалли вздыхает и стягивает с головы наушники. Волосы рассыпаются, наконец-то выпущенные на свободу. - Что ты слушала? - я заставляю себя прекратить смотреть на нее и продолжаю раздеваться. - Лекции о работе мозга, - она следует за моими руками взглядом. - Роджерса? Легкий кивок головы в ответ. - Не слишком ли много внимания этому парню с замашками неформального лидера? Она слышит это и наконец слегка улыбается. - Малдер... Прежде чем уйти в ванну, я наклоняюсь к ней и целую в губы. Скалли окончательно расслабляется. Мне не нравится спорить с ней, в особенности, когда она плохо себя чувствует. Поэтому я прекращаю высказывать свое недовольство первым. Наш поцелуй повторяется снова. На этот раз он длится дольше, ее ладонь гладит мои волосы, пальцы ласкают затылок, я чувствую, как она тянет меня к себе. До того, как способность нормально мыслить уйдет из этой комнаты вместе с остатками рациональности, я медленно отстраняюсь и губами прижимаюсь к ее запястью. Пульс участился, дыхание сбито, зрачки расширены. И это все сделал с ней я. Мне хочется почувствовать ее губы снова, но я запрещаю себе в очередной раз. - Мне нужно уехать, - я продолжаю целовать ее кожу. - Это ненадолго. Она сжимает свои пальцы, в голосе читается тревога: - Малдер... почему? Я снова наклоняюсь, так и не коснувшись ее губ, и произношу едва слышно: - Ребята что-то раскопали. Говорить по телефону и переписываться мы не можем. Место встречи прислали шифром, - я улыбаюсь и смотрю ей в глаза: - Не сразу понял смысл, они явно перестарались. Хорошо, что видел город пока сюда ехал. Тревога все еще читается во взгляде, голос звучит расстроенно: - Можно все отменить? Это так не похоже на Скалли. Обычно она спорит, приводит сотни аргументов и никогда не просит. Становится почти физически больно после этих слов. Я забыл, когда в последний раз испытывал что-то подобное. - Это ненадолго, один день, не больше. Ты уснешь, а когда проснешься, я уже буду здесь, - ее лицо оказывается в моих руках, я смотрю на нее, приподняв брови. - Малдер... я не хочу искать тебя с толпой полицейских по окрестной пустыне. Слишком плохо себя чувствую для подобных рейдов. - Ну, тебе же хватило сил слушать больше часа лекции Великого и Ужасного Роджерса, значит есть шанс справиться. Приподнятая бровь в ответ на это и красноречивый взгляд. Я тяну ее к себе. И слышу то, что впивается в меня иглами, куда-то в область сердца. Быть сентиментальным мне не нравится. - Не уезжай, - она прижимается ко мне, слова теряются в моей груди. Иногда я плохо контролирую прилагаемые усилия, чтобы продемонстрировать свои чувства и попросту душу ее в своих объятиях. Как сейчас. - Прости, - я не знаю за что именно прошу сейчас прощения, потому что есть сразу две причины сказать это. Но время замачивания прошло. Теперь мы есть друг у друга, и она должна знать все как есть. - Я понимаю, что сейчас отвратительный момент, чтобы оставлять тебя здесь одну. Но самолет уже совершил посадку. Последнее почти беззвучно. Скалли смотрит на мои губы и прикрыв глаза кивает. - Роджерс подписал мне пропуск и дал водителя. Благодаря данной короткой поездке доброй воли, у этого заведения пополнится запас медикаментов. Он что-то говорил про спецрейс из Гонконга, я не особо вслушивался, - сказанное мной звучит небрежно, мой прямой взгляд на Скалли. Я произношу спокойно и четко: - Ты ведь давно не выезжала за пределы Casa, с момента последней командировки. Нужно привезти все, чего их лучшему сотруднику не хватает для комфортной жизни. Я схожу в душ, а ты пока подготовь список. Она молча кивает. Спустя двадцать минут я получаю свернутый вчетверо бист из ее блокнота, на котором написана только одна фраза: "Будь осторожен." - Хорошо, я постараюсь все найти, - листок отправляется в карман тонких брюк. - Если ты уже поужинала до моего прихода, то идем в спальню. Я уложу тебя. Я наблюдаю за тем, как она медленно поднимается с дивана и в последний момент упирается в спинку рукой. Затея с поездкой кажется мне теперь ошибкой. Настроение портится еще больше, когда ее встревоженный взгляд скользит по мне, и она отворачивается почти сразу. Этот спонтанный приезд Лэнгли, как и все конспирологические теории, моментально рухнули к ее ногам, когда она неуверенно, своей болезненной походкой прошла мимо меня. Я вижу, как в углу стена замерцала бледно-голубым светом. Объект задвигался, и Casa тут же начала считывать показания. Пожалуй, впервые за время пребывания здесь я отчасти рад, что все под наблюдением. В этой реальности нет места случайным приступам... если, конечно кто-то не хочет подстроить подобное. Я знаю, что все займет несколько часов и успокаиваю себя этим. Одеяло холодное на ощупь, Casa снова ионизировала воздух, оно кажется слишком тяжелым в ее руках. Я помогаю Скалли отодвинуть его, жду, когда ей станет удобно на своей стороне, и ложусь рядом. Только сейчас я ощущаю всю усталость, скопившуюся во мне. Хочется закрыть глаза, но вместо этого я издаю тяжелый вздох и медленно поворачиваюсь набок. Нахожу ее под одеялом и притягиваю к себе. Ее волосы пахнут цветами, как в детстве, когда солнце слепит, пока ты лежишь в траве. Вдали кричат, ищут тебя, чтобы позвать обратно в дом, но тебе плевать, здесь твоя первая любовь и больше никто не нужен. Я не могу вспомнить ее имя, но картинки того лета и первого поцелуя надежно врезались в память, как осколки в руку. От них не избавиться так просто, да я и не хочу. Я слышу свой вздох. Он кажется мне слишком громким в царящей тишине. - Уверен, что здесь ты в большей безопасности, чем там, со мной... мне нужно всего несколько часов. Затем я вернусь, - я зарываюсь губами в ее волосы и закрываю глаза. Объятия становятся крепче. С ней нельзя по-другому. Скалли едва заметно кивает. Как обычно, приняла все мои обещания и меня самого. Вздох. Мой голос существует отдельно, я тихо заговариваю снова: - Есть шанс, что это действительно важно. Нужно понять, насколько безопасно оставаться в проекте. Скиннер не сможет нам помочь, он верит в законность всего, что происходит... Подводные камни есть везде, даже в абсолютно прозрачной воде. Я бы не назвал это место таковым. Мне не кажется. Я приподнимаюсь и смотрю на нее. Свет от лампы делает лицо не таким бледным, волосы словно горят огнем там, куда не падает тень. Я снова перехожу на полушепот, делаю это инстинктивно во всех наших разговорах здесь с ней. - Впервые в жизни мне тревожно оставлять тебя где-то и уезжать. Для меня это не характерно. Она отвечает мне усмешкой, я чувствую это телом и вновь зарываюсь губами и носом в ее волосы. - Да, обычно ты срываешься куда-то не предупредив. Ну или звонишь из аэропорта. - Эти времена прошли. Все меняется, Скалли... - Малдер... все будет хорошо, - ее рука гладит мое щеку и замирает. - Мое участие в проекте официальное и подтверждено руководством ФБР. Здесь я действительно в безопасности... Они не посмеют. Скалли задумывается, затем спрашивает тихо: - Во сколько завтра отъезд? - В четыре утра, - моя голова соскальзывает на подушку, я рассматриваю ее затылок. - Как рано... - разочарование в голосе, она съеживается под одеялом и прижимает к себе руку. - Давай ты ляжешь удобнее, - я продолжаю смотреть на нее. - Ты не выспишься, если я буду так делать. - Плевать. Иди ко мне, - мои ладони на ее плечах, она поворачивается в мою сторону. Я помогаю ей выбраться из-под одеяла и одним движением укладываю на себя. Вздох, словно после долгого затяжного ранения, когда приходит облегчение и боль отступает. Я выдыхаю: - Наконец-то... Мои ладони на ее спине, я приподнимаюсь и укрываю ее одеялом. Скалли произносит тихо: - Да, так намного лучше, - она удобнее устраивается лицом на моей груди. Когда я думаю, что она уже уснула, ее голос раздается снова, хотя звучит уже более сонно: - Помни про обещание, которое ты дал. Вместо ответа я целую ее в висок, мои губы продолжают касаться ее лица. Ее тяжесть на мне и дыхание, ставшее размеренным, все это заставляет забыть тревоги. Отодвинуть их в сторону, как ненужный багаж. Ее присутствие всегда привносило умиротворение в происходящий вокруг меня ад. Так было в самом начале, и спустя годы ничего не изменилось. Стоило ей переступить порог моего номера или квартиры - мир сразу переставал быть враждебным, стены больше не давили, кругом царил покой. Даже если мы говорили в этот момент о работе, для меня это было так. Скалли всегда чувствовала подобные моменты и никогда не оставляла меня одного во всем этом. И я тоже обязан... чувствовать, когда нужен ей. Больше, чем это кажется. Скалли двигается во сне, я сильнее прижимаю ее к себе, давая понять, что никуда не отпущу. Она вздыхает и замирает. В той прошлой жизни, когда еще была сотня граней, за которые нельзя переступать, и каждое касание расценивалось сродни преступлению, был вечер, который почти изменил все. Обычный день, завершившийся ничем. До этого состоялось слушание и несмотря на то, что обвиняемый оказался за решеткой, Скиннер решил устроить нам выволочку, раскритиковав наши методы. Хорошо, мои методы, если быть совершенно точным. Я не сообщил вовремя о командировке, подал рапорт о переводе в рабочую группу, чтобы заняться тем, что не относилось к работе нашего отдела, а по факту являлось продолжением нашего собственного расследования, которое у нас год назад забрали. И закрыли. Скиннер узрел в этом личный мотив, как, собственно, и адвокат подсудимого. Они пытались инкриминировать нам предвзятое отношение, использование косвенных улик и прочее, но мы в итоге засадили ублюдка на долгие годы. Но Скиннеру было жаль своих потраченных за это долгое дело нервов, и поэтому мы битый час провели в его кабинете, выслушивая сентенции и умозаключения. И, судя по недоброму блеску его очков, глаз и за одно лысины, слушать все же приходилось внимательно. День подходил к концу и мы выжатые разъехались по домам. Это была пятница, и я точно помню, что мне все осточертело. Так бывает, ты оглядываешься на свою жизнь, на все происходящее вокруг, и не находится то, за что можно было бы зацепиться и сказать: "Вот ради этого я живу." Только пустота вокруг. В такие вечера оставаться дома бессмысленно, так будет еще хуже. Мобильный оказывается в моей руке, когда приходит осознание, куда я на самом деле еду. 《- Привет, я в паре кварталов от тебя, - я все еще пытаюсь следить за дорогой и удобнее перехватываю телефон. - Может быть посидим в каком-нибудь... Я не успеваю произнести слово "бар", когда слышу в ответ: - Приезжай, я зашла домой... При том, что мой визит был далеко не первый в ее квартиру, отчего-то каждый раз возникала неловкость. Хорошо, хотя бы не нужно было дальше объяснять, зачем я приехал к ней через весь город. Скалли никогда не задавала подобных вопросов, и мне казалось, что она всегда была рада меня видеть. Как такое могло быть после того, как мы провели весь день в одном кабинете, оставалось для меня тайной. Но она улыбнулась, когда открыла и отступила, пропуская меня. - Долго стоял в пробке? То есть она даже не стала притворяться, что понимает, я ехал к ней. - Нет, на удивление быстро для этот часа, - мой взгляд скользит по ней, пока Скалли удаляется в сторону кухни. Она произносит не оборачиваясь: - Идем, поговорим там, мне нужно разложить покупки. Иначе все растает... На ней домашняя кофта на пуговицах, довольно открытая и очень мягкая. Я знаю это, потому что однажды обнимал Скалли, когда она была в ней. Мой вздох, судя по всему, получается слишком тяжелым, она полуоборачивается: - Ты устал? Малдер, садись на диван, там тебе будет удобнее. Я послушно занимаю предложенное мне место. С этого ракурса мне видно, что она делает, а также часть гостиной. На столе два объемных бумажных пакета. В ее руках мелькает упаковка чего-то готового, она наклоняется к открытой дверце холодильника. - Хочешь вина? - я смотрю на ее декольте, так как теперь она что-то кладет на самую нижнюю полку. - У нас есть вино? - просто чтобы отвлечь себя и перестать пожирать ее взглядом. - У нас много чего есть, Малдер... - она хмурится и теперь читает дату на упаковке. - Я увидел по меньшей мере три вида мороженного, - улыбку в голосе скрывать бессмысленно. - Четыре, на этот раз я еще купила на пробу персиковое, - взгляд исподлобья, пол лица скрыто волосами. Мне хочется ее поцеловать. - Давай я помогу тебе, - судя по всему что-то читается на моей физиономии, она отводит взгляд и качает головой. - Не нужно, я почти закончила, ты застал финал. После двух командировок в доме закончилось все. Пришлось сегодня ехать, - она перехватывает один из бумажных пакетов крепче и уходит в сторону ванной. Я сам не замечаю, как мои глаза закрываются. Звуки включенного едва слышно радио, играет блюз... закипающей воды на плите, и где-то вдали недовольные гудки застрявших на выезде авто. Мне спокойно и хорошо во всем этом, и кажется, что я дома. - Не спи, скоро будем ужинать, - тихо, ее рука гладит меня по волосам, соскальзывает на затылок и, коснувшись шеи, исчезает. Я вздыхаю, медленно открываю глаза и провожаю ее взглядом. - Мне неловко, приехал без всего, еще и помешал тебе. - Например, без чего, Малдер? - улыбка в ее глазах и затем на губах, когда она слышит ответ. - Без цветов, - я произношу это серьезным тоном и продолжаю смотреть на нее. Затем тоже улыбаюсь. - Хорошо, Малдер, я отправлю тебя за ними в следующий раз. Давай ужинать. В тот вечер мы говорили исключительно на безопасные темы. У каждого есть базовый набор из прошлого, к которым не страшно прикасаться. Теплые воспоминания о том, что когда-то было и ушло безвозвратно, но не вызывает тоски или отторжения. В какой-то момент тарелки на прозрачном столе перед нами стали мешать, и Скалли поднялась с дивана. Все это время мы сидели рядом. Я смотрю на нее и произношу, запрокинув голову, следуя за ней взглядом: - Можно я сегодня останусь? Она молча кивает, чуть прикрыв глаза и уходит с тарелками на кухню. Делает это медленно, оба наших бокала остаются стоять передо мной. Бутылка вина полупустая. Это не первая наша вечеринка с алкоголем. Скалли снова садится рядом, очень близко. От последнего я испытываю удовольствие. - Правда, навряд ли удастся устроить пижамную вечеринку, Малдер, - Скалли касается воротника моей рубашки, затем едва заметно сжимает его двумя пальцами. Я решаю, что она все же сидит слишком близко. - У меня в машине сумка со спортивной одеждой, я надеялся провести выходные продуктивно, - я рассматриваю ее профиль. - Замечательно. В какой-то степени, Малдер, ты уже проводишь время так, - она сидит вполоборота ко мне. Рука, лежащая на спинке дивана, оживает, Скалли снова касается моих волос на затылке, поглаживает их. Я прикрываю глаза и киваю. Мы оба расслаблены. - Вне всяких сомнений. Ее прикосновения продолжаются. Жест успокоения. Мне хорошо как никогда. - Ты можешь принять душ и переодеться наконец во что-то более удобное. Я видела этот костюм весь день. Где твой пиджак, кстати? - В машине, - я нехотя открываю глаза. И произношу: - Мне нравится бывать здесь. Тут уютно и красиво. Эта квартира, как отражение тебя самой. - Малдер... ты никогда не говорил ничего такого. Неужели спагетти настолько удались? - она улыбается и опускает глаза, кончики пальцев касаются моей шеи. - Но есть одно но... - Ну, куда же без этого, - быстрый взгляд на меня, она наклоняется и ставит свой бокал обратно на столик. - Но всякий раз, когда я вламываюсь к тебе вот так... то словно совершаю вторжение... в маленький уютный мир, где мне место. Я вижу сожаление в ее глазах, пальцы снова зарываются в мои волосы и теперь гладят более откровенно. Она смотрит на меня слегка наклонив голову: - Звучит как история про принцессу и монстра, который ходит вокруг башни. - Именно, - я залпом допиваю свое вино, ее рука никуда не уходит. - Не было никакого вторжения, Малдер. Долгий и утомительный день, наконец, окончен, нам обоим нужен отдых. И я рада, что ты приехал и разделил этот вечер со мной. А сейчас ты будешь хорошим мальчиком, сходишь к машине и отправишься в душ. Я пока уберусь на кухне. Не хочу оставлять все до утра. Пожалуй, есть вещи, в которых сложно признаться до сих пор. Там, стоя в ванной под душем, я открывал ее шампунь, чтобы почувствовать запах. Рассматривал свечи, стоящие на дальней полке и сложенные стопкой полотенца. Мне казалось, что их слишком много для нее одной. Круглые баночки, на некоторых была изображена клубника, на каких-то соты, источающие мед. Это ее мир, в котором мне время от времени разрешалось оказаться. Всякий раз я подсознательно искал подтверждение присутствия другого мужчины здесь, что-то неоспоримое, небрежно забытое и ставящее точку в вопросе статуса моего напарника. Признаю, мысленно выдыхал, когда не находил. Ни бритвы, ни второй зубной щетки или забытого крема для бритья. Она оставила мне самое большое полотенце. И единственный мужчина, который смотрелся в запотевшее зеркало в ее доме, был я. Во всяком случае, мне хотелось так думать. Некая радость по этому поводу оставляла горькое и несколько мерзкое послевкусие, но я ничего не мог с собой поделать. Быть лишним в ее жизни - это слишком тяжело. Ревность никто не отменял, как и другие человеческие чувства. Даже там, где протокол вменяет их полное отсутствие. Оставшуюся часть вечера мы сидели в гостиной и смотрели фильм. Со стороны, должно быть, напоминали пару, прожившую не один год вместе. Как-то само собой так вышло, что пока я переключал каналы, Скалли появилась рядом со мной с пледом в руке. Получив полную свободу выбора, я снова начал поиски, пока она устраивалась удобнее рядом и укрывала нас. Ее голова почти сразу оказалась на моей груди. Я опустил глаза и какое-то время смотрел на ее нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд. Затем решил, что сегодня мне можно многое, и обнял ее, прижав к себе. Последнее никакого сопротивления не вызвало, мы продолжили смотреть начавшийся фильм. Я тонул в своих ощущениях близости и нарастающего возбуждения. Примерно тоже, что чувствую сейчас, лежа с ней в одной постели, но только в разы хуже. Мне хотелось продолжения, но и показывать степень своего желания было нельзя. Чертово доверие, которое так легко разрушить. В какой-то момент она подняла голову, и касаясь затылком моего предплечья, сказала сонно: - Расскажешь мне потом, чем закончился фильм, - ее взгляд из-под полуопущенных ресниц и вновь нахмуренные брови. Я молча киваю и наклоняюсь к ней. Наш поцелуй кажется невинным и лишенным пошлости. Но то, что это именно он и Скалли ответила на него, я уверен. Будто для того, чтобы развеять всяческие сомнения, я повторяю все снова. Ее губы приоткрыты, она принимает меня, нисколько не отстраняется, я целую ее чуть настойчивее и медленно отступаю. Она облизывает губы и произносит, вздохнув: - Спокойной ночи, - ее ладонь замирает на моем животе под пледом. Я наклоняюсь к ней и шепчу, касаясь губами уха: - Скалли... хочешь, я отнесу тебя в спальню? Ты поспишь... Она качает головой и сильнее прижимается ко мне, удобнее устраиваясь на моей груди. Я улыбаюсь своим мыслям и поправляю на ней плед. Она полночи провела в моих объятиях. Скалли мирно спала, пока ее напарник делал вид, что смотрит фильм. Мне не хотелось отпускать ее. Ни тогда, ни сейчас. Потом она, к моему сожалению, ушла на кровать. Только мы умеем переживать такие вещи, как поцелуй, без дальнейших последствий. Затем нас направили в Денвер на поимку Роя и произошло то, что произошло.》 Все эти непрошенные, неизвестно откуда возникшие воспоминания держат крепко и не хотят отпускать. Я чувствую нарастающее возбуждение и решаю, что уложить Скалли на себя было плохой идеей для спокойного сна. Губы несколько раз касаются ее виска, я ложусь обратно на подушку и чувствую, как она во сне вздыхает. Я трогаю ее лоб, просто, чтобы убедиться. Затем осторожно поворачиваюсь и укладываю рядом с собой. Проделанный маневр кажется мне удачным, но едва только отстранившись, я слышу: - Не уходи... Ее дыхание на моем лице. Я нахожу ее губы, целую жадно, будто бы мы не виделись с ней очень давно. В сознании мелькает мысль о том, что теперь можно быть собой и не нужно притворяться, скрывая свои желания. Самая отвратительная вещь, на которую способен человек - это предавать себя раз за разом. Я слышу легкий стон и набрасываюсь на нее снова с очередным поцелуем. Рука трогает ее под пижамой. Мне нравится то, что я слышу. Я хочу еще. В какой-то момент ладонь сжимает грудь слишком требовательно, но еще один стон в ответ не дает мне замереть или прекратить. Я резко поднимаю ее шелковую пижаму в верх и захватывают грудь ртом. Теперь уже мой стон заполняет тишину, хотя дождь за окном поглощает звуки. Где-то вдали начинаются раскаты грома. В комнате снова становится прохладнее, Casa включила внешний режим и полностью убрала освещение. Я чувствую, как Скалли выгибается подо мной и сжимает маленькими ладонями плечи. Мои губы отрываются от нее, чтобы поцеловать и возвращаются снова. - Малдер... - Только ртом и все, - безапелляционно. Я не хочу навредить ей своими играми в страсть и ненасытного любовника. Никто не отменял тот факт, что она до конца не выздоровела. Все рациональные доводы покидают меня, когда я зарываюсь губами в ее бедра. Свободная рука стаскивает шелковые пижамные брюки, я резко притягиваю ее к себе и ласкаю языком до изнеможения. Пространство вновь наполняется стонами. Я не даю ей передохнуть, сделать паузу и как следует расслабиться. Схожу с ума настолько, что пытаюсь войти в нее языком. Она сжимает мою ладонь до боли, я поворачиваю голову и несколько раз целую ее ногу. - Не буду больше так... расслабься... дыши. Ее хватка чуть ослабевает, но пальцы напрягаются снова после моего возвращения. Я грею ее ртом, ласкаю едва заметно и замираю, когда слышу: - Я хочу, чтобы это был ты сам... Кровь ударяет в пах, я зарываюсь губами в ее бедра с долгим стоном. Это сотни раз происходило между нами. Но ее необходимость во мне всегда лишала способности нормально мыслить. Я забываю обо всем, все данные себе обещания быть осторожным с ней, не идти на поводу у себя и нее. Вхожу короткими толчками и слушаю ее стоны в ответ. Мне всегда будет мало... глубокое движение бедрами, она такая горячая внутри... еще одно возвращение... я ускоряюсь и чувствую, как она сжимает меня... мой долгий стон... мне нужно больше, вся она без остатка. Я почти полностью выхожу из нее, чтобы вернуться снова, затем нахожу в себе остатки разума, действую осторожно и переворачиваю ее на живот. Мне хочется сделать это так. Скалли неожиданно привстает и выгибает спину. В этой позе она всегда намного уже и это сводит с ума. Я наклоняюсь и впиваюсь в ее шею, затем отстраняюсь и медленно вхожу в нее, готовый в любой момент отступить. Иногда мы слишком торопимся и она вздрагивает, я не хочу делать ей больно. Ей должно быть хорошо со мной... только со мной и ни с кем другим. Я снова наклоняюсь и целую ее спину. Пижама давно сброшена на пол вместе с моей одеждой. Она касается лицом кровати и закрывает глаза. Я глажу ее ладонями, трогаю грудь, пока двигаюсь в ней. Стараюсь делать это медленно, чтобы продлить момент на максимум. Скалли издает стон и сжимает меня. Последний сигнал, чтобы сойти окончательно с ума. Больше нет никаких препятствий, движения отрывистые, как поршень, который вот-вот соскочит и разрушит собой все, она стонет подо мной, принимая. Я сжимаю ее бедра и обрушиваюсь на постель рядом с ней. Мой долгий стон и тяжелое дыхание, забравшее все другие звуки. Я чувствую, как она прижимается ко мне. Делает это всем телом в поисках тепла. Чувства постепенно возвращаются ко мне. Под рукой оказывается одеяло, я не глядя тяну его вверх и укрываю ее, затем крепко прижимаю к себе под ним. Она зарывается носом и губами в мою шею и почти сразу засыпает. Лэнгли лучше привезти действительно важную информацию, иначе я удушу его собственными руками. Я до скрежета зубов не хочу оставлять ее здесь одну. Дождь за окном постепенно стихает.─── ℘ ───
Временный чат создан... [Епископ] личное сообщение для [Мамон]: Как все продвигается? [Мамон] Мы почти закончили. Остался последний этап, но эту базу данных придется проработать отдельно. [Епископ] Хорошо. Пока отбой. У нас новое задание. [Мамон] Слушаю. [Епископ] Нужна информация по тому человеку, что спас ее сестру. [Мамон] Мы пробили сразу, еще когда вычисляли дом. [Епископ] Итог. [Мамон] Полсон Эдвард, 38 лет, место проживания, номер страховки, номера банковских счетов, оба сберегательные, там довольно внушительные суммы для школьного учителя. [Епископ] Он школьный учитель? [Мамон] Да, математика как основной предмет и еще что-то дополнительное, все это в кодовом файле, что я отправил. [Епископ] Дальше. [Мамон] Есть мать. Старая, но еще дышит. Была довольно известным коллекционером, но, похоже, с адекватностью дела плохи. Год назад помещена в частный пансионат для душевнобольных. Дом перешел во владение ее единственного опекуна. В общем, сынок не стал заморачиваться, но суммы переводит туда большие. [Епископ] Где находится пансионат? [Мамон] За пределами округа. Он приезжал туда всего пару раз, есть отметки в электронном журнале посещений. [Епископ] Если все происходило в доме матери, а не у него... Он с кем-то живет? Женат? [Мамон] По официальным данным холост. О личной жизни неизвестно. [Епископ] Это вся информация? [Мамон] Да. [Епископ] Этого не достаточно. [Мамон] Все оказалось намного сложнее, чем мы думали. Кто-то подчистил его биографию, практически нет данных о значительном отрезке времени в прошлом. Запросом занимаются. [Епископ] Какое отношение он имеет к ее сестре? [Мамон] Он ее школьный учитель... [Епископ] Нет. [Мамон] Слушаю. [Епископ] Р. хочет знать, почему этот человек забрал девочку. И почему так легко отдал. Мы должны получить все данные о нем, я отвечаю головой, если подобное случится снова. [Мамон] Будет так, как Он хочет. Дай нам сутки. [Епископ] Проверь ее парня. Дерек или как его там, Он упомянул про это. Нужен тотальный контроль. Пользователь [Мамон]...переслал сообщение:《Будет так, как Он хочет.》 ...Пользователи покинули чат ...Временный чат удален