***
Пожилая женщина в чёрном платье и с тростью медленно прошлась по Ташлыку, внимательно оглядывая лица его обитателей. Давно она здесь не была, да и честно сказать не горела особым желанием явиться сюда вновь, но повелитель попросил у нее помощи и женщина не смогла отказать. — Девушки, с этого дня я буду занимать должность хазнедар гарема! — старушка, несмотря на свою внешность, говорила очень жестко и громко, чтобы каждый мог услышать и понять ее намерения. — Знайте, я очень строга ко всему, все это время с вас толком ничего не требовали, позволяя делать что вздумается, но теперь такого больше не будет. Я воспитаю из вас послушных наложниц. — Простите, а как же Дайе-хатун? — решилась задать вопрос самая смелая из рабынь. — Наш падишах посчитал, что она не справлялась со своими обязанностями, впрочем, как и Валиде султан, поэтому отстранил их обеих от управления своим гаремом. Дайе-хатун выслали из дворца. Надеюсь, я удовлетворила твою любопытность? Бедная наложница под презренным взглядом женщины вся сжалась, и кивнув старухе, спряталась за остальными девушками. В этот же момент в коридоре показался силуэт черкешенки. — Дорогу! Хасеки Махидевран султан Хазрет Лери! — громко проговорил стражник. — Госпожа. — пожилая женщина поклонилась матери наследника. Выпрямившись, она стала разглядывать весеннюю розу, подмечая для себя некоторые детали. — Афифе-хатун, я очень рада, что вы наконец-то приехали. Уверенна, с вашим появлением в гареме вновь наступит порядок. — с милой улыбкой сказала Хасеки. Ей и вправду нравился нрав этой женщины, такой силе и влиянию можно было только позавидовать. — Благодарю, госпожа, но думаю вы меня слишком переоцениваете. — Как такое возможно? Сам повелитель выбрал вас в качестве управляющей, он точно знает ваши возможности. Последующий диалог вышел не особо интересным. Обменявшись любезностями, Махидевран решила навестить сына, оставив Агафью помочь новой хазнедар разобрать важные бумаги, которые все это время находились у нее в покоях, пока старушка была в пути. — Вот, на этом все. Моя госпожа умело эти две недели руководила главными книгами, поэтому можете не переживать, все было сделано безупречно. — сказала девушка, положив последнюю стопку бумаг на рабочий стол в покоях хазнедар. — Благодарю за помощь, и кстати, как тебя звать? — поинтересовалась старушка и внимательно посмотрела на служанку весенней розы. Девочка, хоть и молодая, но довольно симпатичная. Черные волосы в гареме падишаха были у каждой четвертой, но вот их сочетание с ярко-голубыми глазами — вызывало восхищение. Новой управляющей она показалась весьма хорошенькой, что-то в ней ее зацепило. — Афифе. — с легкой улыбкой произнесла русинка. — Так же, как и вас. — Тебе подходит, вправду выглядишь как ангел, готовый протянуть руку помощи чуть-ли не каждому. — Мне это часто говорят, жаль все судят лишь по внешности. — хмыкнула черноволосая. — Но в гареме это играет тебе же на руку. Никто в жизни не подумает, что такая милая девочка могла бы сделать что-то ужасное. — усмехнулась Афифе-хатун. — Именно. — согласилась девушка и ее губы растянулись в хитрой улыбке. — Если вам больше не нужна моя помощь, то я пожалуй вернусь к Махидевран-султан. — быстро поклонившись служанка выскользнула за дверь.***
— Вот она. — Махидевран жестом указала на миловидную девушку. — Она, та темноволосая и еще эта. Вечером весенняя роза приказала Гюльшах отобрать из гарема ее сына примерно десять наложниц, и привести их к ней, дабы она смогла выбрать тех, кого отправит на праздник к шехзаде. Выбранные девушки светились от счастья, шепотом переговариваясь друг с другом и уже строя планы на будущее. — Госпожа. — в этот момент в покои вошла Агафья. Она оценивающим взглядом осмотрела присутствующих девушек, и не найдя ни одной достойной своего внимания, повернулась обратно к султанше. — Я пришла отдать вам письмо. Оно от Великого визиря. — последнее предложение служанка прошептала на ухо Хасеки. — Хорошо, девушки можете идти. Завтра вы предстанете перед шехзаде, поэтому усердно готовьтесь. — рабыни быстро выпархали из покоев черкешенки, как в принципе и все остальные слуги. — Слушай, Афифе, эта Нора-хатун кажется мне очень знакомой, не напомнишь кем она была? — задала вопрос Махидевран, когда они остались одни в комнате. — Это Эфсун, в прошлом она была посланицей Хюррем, но не смогла убить нашего шехзаде из-за своих чувств. Потом она забеременела, а Валиде султан заставила ее сделать аборт, так как Мустафа еще не уехал в санджак к тому времени. — Точно, я вспомнила...а сейчас она тоже в сговоре с Хюррем? — Нет, вы и правда подумали, что я могла бы собственными руками подпустить к шехзаде возможную убийцу? — Агафья странно покосилась на весеннюю розу. — Прости, просто хотела убедиться. — Если это все, то я пожалуй- — Стой, хочу прочитать послание Ибрагима-паши, вдруг он пишет о чем-то важном. — Махидевран осторожно вскрыла письмо и принялась читать. — О чем он пишет? — принтересовалась сонная Афифе, ведь последние недели выдались очень тяжелыми из-за большого количества работы. Сейчас девушка мечтала только о крепком сне. — Говорит, что освободилось место наместника Теке, он замолвит словечко о Рустеме перед повелителем завтра на собрании Дивана. А еще он узнал, что Айсун попыталась совершить самоубийство в старом дворце. Она обезумела. — неоднозначные чувства смешались в сердце черкешенки. Казалось, женщина и была рада своей окончательной победе, но в то же время все это расстраивало и пугало ее. — Еще один серьезный противник вышел из игры, поздравляю. — с этими словами черноволосая покинула покои Хасеки.***
— Давайте, девушки, быстрее! Нужно еще несколько раз отрепетировать танец. — поторапливала невольниц Гюльшах. Наступил вечер следующего дня. Еще до полудня отобранные наложницы выучили несложный, но довольно красивый танец, который будут показывать шехзаде. — Не ругайся, Гюльшах, мы просто все очень волнуемся. — произнесла Айше, попутно выбирая себе серьги. — А шехзаде вас ждать должен? Не слишком ли много чести. — фыркнула на нее служанка Махидевран. Агафья тоже по приказу черкешенки контролировала сборы наложниц. Все внимание русинки было сосредоточено на Норе, которая с большей вероятностью приглянется Мустафе. — Афифе, помоги Эсин с волосами, а то мы не успеваем. — обратилась с просьбой к черноволосой одна из служанок. Девушка тяжело вздохнула, но все же приблизилась к той хатун и взялась за ее прическу. Через час всё было готово и наложниц повели к наследнику. Агафья осталась стоять за дверью, и через небольшую щёлку наблюдала за происходящим внутри комнаты. Девушки двигались плавно, некоторые незаметно выталкивали друг друга, дабы шехзаде смог получше разглядеть их, но весь его взор был прикован к Норе. Ей же и достался фиолетовый платок. Усмехнувшись, Афифе отошла от двери и направилась в сторону покоев Хасеки. — Как все прошло? — не успела служанка войти, Махидевран сразу же задала хатун волнующий ее вопрос. — Все хорошо, шехзаде выбрал Нору, как я и предполагала. — Следи за этой девушкой очень внимательно, я не совсем уверена в ней. Русинка посмотрела налево. У стены стояла неизвестная ей женщина. — Кстати, познакомься, это Фидан-хатун, моя новая служанка. Все же мои роды должны пройти совсем скоро, а слуг не хватает. Девушка, услыхав свое имя на пару мгновений приподняла голову, но этого времени Агафье хватило, дабы разглядеть ее. На удивление, лицо этой рабыни показалось черноволосой весьма знакомым. — Наталья? — невольно произнесла русинка, совершенно забыв, что находится в покоях Махидевран. Фидан в миг выпрямилась, разглядывая девушку перед собой. — Агафья? — вымолвила служанка, все еще сомневаясь в своей догадке. — Сестра! — черноволосая кинулась к женщине с объятиями, крепко прижав тело той к себе. Наталья на протяжении всего детства, была единственной, кто заботился о бедной маленькой девочке. — Я так рада, что ты жива и невредима. — слезы нескончаемо катились по щекам девушки, это было впервые за десять лет, когда она дала волю своим эмоциям. — Моя милая Агафья, ты не представляешь, как я рада тебе. Ты единственная, кто остался у меня. Отца убили татары в том набеге, брата и меня схватили в плен. Нас отвезли в крымский дворец, там он влез в какие-то неприятности и с ним не стали церемониться, просто взяли и обезглавили. — погружаться в прошлое было больно, Фидан как могла сдерживала свои рыдания. — Потом меня продали сюда, я не знала где ты и увижу ли я тебя еще раз, но все же надеялась, что моя Агафья жива. — девушка обхватила руками лицо сестры и заботливо поцеловала ту в лоб. За этой милой картиной наблюдала Махидевран. Хасеки была шокирована таким стечением обстоятельств, но и одновременно рада за свою спасительницу. Афифе множество раз рассказывала ей про сестру, и что им пришлось пережить. Теперь они наконец-то вновь вместе. Две самые преданные служанки черкешенки оказались родными сестрами.***
Через месяц Айбеге-хатун покинула Стамбул и отправилась на родину в сопровождении Бали-бея. От Валиде не было никакого предложения насчет брака Мустафы и ее племянницы, так как у нее были дела поважнее этого. Да и с Махидевран их отношения были испорчены, матери падишаха не хотелось больше иметь с наглой рабыней каких-либо дел. Эфсун заняла все мысли старшего шехзаде, что немного беспокоило Махидевран. Она не очень то хотела, чтобы ее сын сильно привязывался к наложницам из гарема, поэтому надумывала отправить к Мустафе другую рабыню. Так же наследника наконец-то определили в главный санджак Манису. Хюррем была раздраженна данной новостью, но поделать с волей самого повелителя ничего не могла. — Госпожа, почти всё готово к отъезду, через месяц шехзаде отправиться в Манису. — отчиталась перед Хасеки Ханзаде. — Хорошо, Гюльшах и Афифе тоже поедут в санджак. — сказала черкешенка и повернулась к служанкам. Те удивленно взглянули на нее. — Но, султанша- — Не слова больше. — перебила Агафью весенняя роза. — Мне нужны верные люди рядом с сыном, я не могу оставить его там совершенно одного. Кое-как успев договорить, Махидевран неожиданно для всех подскочила на ноги, из-за чего к ней ринулись все служанки, попутно спрашивая о самочувствии. Хасеки промямлила что-то невнятное, после чего вскрикнула от боли. Все сразу догадались, что у султанши начались роды. Фидан побежала звать повитуху, Гюльшах послала наложниц за тазиками с водой, а Ханзаде с Афифе стали укладывать черкешенку на кровать. Роды проходили ужасно. Беременность выдалась для госпожи тоже нелегкой. Постоянные боли во всем теле мучали ее чуть-ли не каждый день, но лекарши поделать с этим ничего не могли. Оставалось только надеяться на лучшее. И в тот момент когда все завершилось, Махидевран почувствовала, что что-то было не так. Ее дитя не издавало признаков жизни. — Госпожа.. — Нет, нет, нет, только не это, прошу, скажи, что это неправда! — взмолилась султанша, вцепившись в платье повитухи и отчаянно пытаясь разглядеть на ее лице хоть какую-то положительную эмоцию, но она увидела лишь жалость. — Простите, но ребенок родился мертвым.