Вернуться в прошлое

      Прошло несколько недель с того момента, как Махидевран вернулась обратно в Топкапы.       Хасеки не знала, как ей реагировать на смерть Хатидже. Вся эта ситуация казалась ей максимально странной. То ли и вправду судьба сама захотела ее убить, как это и предполагалось с самого начала, то ли что-то крылось за этой простой «случайностью». Но говорить об этом с Ибрагимом она не хотела, ибо видела, как мужчина переживает по этому поводу. Именно это несвойственное паше поведение еще больше настораживало черкешенку и наводило на различные мысли, которые она не решалась озвучивать в слух.       Так же хорошей новостью для весенней розы стало рождение еще одного внука. Маленького султанзаде нарекли Османом. Махидевран ожидала рождения внучки, ведь примерно в это время в прошлой жизни, на свет появилась малышка Нергисшах, которая была смыслом жизни для черкешенки в прошлом. Поэтому султанша все надеялась, что в скором времени ее любимая внучка вновь родится и воссоединится с ней.        К ее же счастью Айше-хатун, побывавшая в покоях Мустафы всего-лишь один раз, сообщила о том, что находится в положении. Именно эта девушка и родила Нергисшах султан в изначальной истории.       После этого весенняя роза еще больше убедилась в том, что судьба все-таки норовит проиграться так, как это ей и было предначертано, несмотря на какие-либо изменения. Все это не на шутку пугало Махидевран, ведь ее Мустафу вновь могли казнить, и плевать, что она перевернула весь ход событий в свою пользу. Судьба играла с ней, постоянно дразня и показывая свое превосходство над Хасеки, будто-бы никому не посильно ее изменить, даже тем, кто наблюдает за всем свыше.       Окончательно отчаявшись, черкешенка все же решила пригласить во дворец знаменитую гадалку, которая прославилась своим даром видеть будущее.       Вместе с Агафьей и Гюлай, Махидевран встретила старушку в своих покоях. Сначала Хасеки не хотела, чтобы во всем этом участвовала ее дочь, но та была непреклонна, ведь девушке было ужасно интересно понаблюдать за всем этим.       Ведьма разложила свои инструмента на ковре и приступила к работе. Несколько минут она просто что-то шептала с закрытыми глазами и покачивалась из стороны в сторону, но как только старуха остановилась, то резко распахнула собственные веки и впилась сумасшедшим взглядом в весеннюю розу. — Думаешь, сможешь переписать то, что уже было? А сил то хватит? — с издевкой произнесла гадалка, не сводя взгляда с Махидевран. — Хватит, не переживай. Говори, какое меня ждет будущее? — Хасеки пыталась сохранять спокойствие, но голос ее все же изредко подрагивал, чем и выдавал волнение султанши.       Вместо ответа на вопрос, женщина пугающе рассмеялась, от чего по телу черкешенки прошелся табун мурашек. — Много чего ждет тебя, только вот не особо хорошего. Я вижу много пролитой крови, не видать тебе спокойствия, пока чужая с тобой рядом сидит. — старуха перевела взгляд в сторону Афифе.       Несколько минут женщина, будто считывала информацию с глубин нежно-голубых глаз молодой султанши. — Чужая, никогда не станешь здесь своей. Тот, кто тебя отправил сюда, сильно за это поплатится. Слишком уж высокие цели ты себе наметила. — Считаешь, мне не плевать на твои слова? — девушка с вызовом посмотрела на гадалку. Расслабленная поза, в которой наложница шехзаде восседала на тахте давала понять, что она совершенно спокойна.       На эти слова старуха лишь громко усмехнула. — Так, что насчет моего будущего? Мой сын станет султаном? — вмешалась в эту перепалку Хасеки, привлекая своим вопросом внимание ведьмы. — Да, станет, но не без ее помощи. — провидица мотнула головой в сторону Агафьи. — Правда, она может и не захотеть тебе помогать, если сын твой разочарует ее...— женщина сделала небольшую паузу, дабы вновь встретиться взглядом с русинкой. — То плохо все кончится. — развернувшись, продолжила гадалка.       Махидевран долго переваривала только что полученную информацию. В ее голове совсем не укладывалось то, что девочка, которая была ей ближе чем родные дочери, может предать. От подобных мыслей у султанши даже началась мигрень. — Кстати, ты заметила, что тьма тебя больше не тревожит? — неожиданно поинтересовалась старуха. — Д-да. — кое-как ответила ей черкешенка.       А ведь и правда, плохих мыслей в ее голове не было уже давненько. Тьма, которую ей предсказывала совершенно другая ведьма, куда-то исчезла. — Это она ее забрала. — гадалка указательным пальцем показала на Афифе. — Причем давно, но тебе и слова не сказала. — старуха издала несколько смешков, и попутно начала складывать свои вещи. Быстро собравшись, женщина побрела к выходу из покоев, но напоследок она подошла вплотную к Хасеки и на ухо той прошептала: «Не доверяй ей. Она никакой не ангел, а настоящий демон».       Мурашки табуном прошлись по телу весенней розы. Она искоса посмотрела на Афифе, которая сверлила взглядом удаляющийся силуэт старухи. Неожиданно, кто-то дернул черкешенку за рукав платья, тем самым привлекая к себе внимание. Это была Гюлай, про которую, казалось, совсем позабыли. — Вы не желаете мне объяснить, что все это значит, матушка? — тихо произнесла молодая султанша. — Позже, Гюлай, сейчас мне нужно все обдумать. — так же шепотом ответила ей весенняя роза. Сейчас женщину заботила единственная мысль — кто же все это время был с ней рядом? Ангел? Или все же наоборот...?

***

      Спустя несколько дней прошла церемония вручения сабли сразу двоим шехзаде — Мехмеду и Мураду. Их матери гордо стояли в башне и с восхищением наблюдали за всем процессом, пока Махидевран окидывала взглядом пришедших янычар. Ее порадовало, что их количество было в разы меньше, чем во время церемонии Мустафы. Небольшая улыбка появилась на лице султанши, но очень быстро испарилась, а именно, как только она встретилась взглядом с Айсун. Гречанка смотрела на Хасеки так, словно видела ту насквозь. Весенняя роза сразу же отвела взор в сторону, дабы сохранить спокойствие.       Через полчаса все было кончено и вся женская часть династии отправилась обратно во дворец, чтобы продолжить празднование в гареме.       Спускаясь по лестнице, Махидевран специально замедлилась, дабы сравняться с Айсун, которая шла позади всех. — Мурад хорошо сегодня справился. — начала разговор Хасеки. — К чему ты сейчас это говоришь? — мать третьего наследника была явно заинтересована такому вниманию со стороны черкешенки. — Да так, просто. Знаешь, а Мураду повезло, все же, не всем сыновьям обычных стражников даются титулы шехзаде. — сказала весенняя роза и взглянула на гречанку. Айсун впала в ступор, подбирая правильные слова. — Не понимаю о чем ты говоришь. — спокойным тоном произнесла женщина, но ее тревогу предательски выдавал хмурый взгляд и округлившиеся от испуга зрачки. — Все ты прекрасно понимаешь. — стояла на своем Хасеки. — Мне просто интересно, неужели так тяжело было забеременеть от султана, что ты решила найти обходные пути? — Я ненавижу эту чёртову династию всем своим сердцем, поэтому смысла ее продолжать не вижу. — холодно ответила Айсун, окончательно раскрыв свой секрет, который она хранила на протяжении долгих лет. — Не переживай, я лишь хотела убедиться в своих догадках, все равно весомых доказательств нет, а тот стражник, я уверена, давно покоится в сырой земле.       На этом разговор был завершен. Женщины еще несколько минут с вызовом смотрели друг на друга. Каждая из них интуитивно пыталась прочитать мысли соперницы. Их потревожила служанка, которая заметила отсутствие султанш и решила вернуться обратно, дабы напомнить им о празднике.

***

      Сам праздник проходил, как и всегда, в Ташлыке. На главной тахте гордо восседала Хасеки Махидевран, справа же от нее расположилась Гюлай вместе с Айшель и Михримах, а слева в одиночестве сидела Кёсем. На подушках находились остальные, ниже по титулу султанши.       Столики ломились от большого количества прекрасных явств, из кувшинов разливали сладкий щербет, наложницы танцевали восточные танцы, показывая свои умения. Все было так же, как и на всех остальных торжествах. — Айсун и Хюррем, вам нужно выбрать девушек для гарема своих шехзаде. — обратилась Махидевран к наложницам, при этом не сводя взгляда с очень привлекательной хатун, танцующей в самой середине Ташлыка. — Как скажешь, могу я этим заняться сегодня вечером? — мило пролепетала рыжеволосая, попутно попивая щербет. — Хорошо, Афифе-хатун тебе поможет. — весенняя роза кивнула в сторону хазнедар, которая стояла неподалеку. — Айсун, тебе тоже советую заняться этим сегодня.       Гречанка ничего не ответила весенней розе, лишь слабо кивнула, в некий знак согласия, и сразу же отвернулась.       В этот же момент Махидевран подозвала к себе Сюмбюля-агу. Евнух наклонился и стал внимательно слушать приказ госпожи. — Подготовь завтра эту хатун с белыми волосами для Мустафы. В его гареме по численности все равно не хватает нескольких наложниц. — шепотом проговорила Хасеки и коротким жестом указала аге на ту самую девушку, от которой минуту назад не могла отвести своего взгляда. — Как прикажите. — быстро ответил евнух и побежал на выход из Ташлыка.       За этим всем, сидя на подушках, наблюдала Агафья. У девушки было предчувствие, что что-то идет не так. После прихода гадалки, Афифе и Махидевран так и не разговаривали. Русинка пыталась несколько раз наведаться к ней с внуком, но Хасеки все время находила какие-то отговорки, дабы их встреча не состоялась. Мелек понимала, что черкешенка, скорее всего, начала терять к ней доверие после слов ведьмы о том, что девушка забрала у султанши тьму себе. Да, это было именно так, но делалось ради спасения Махидевран. Агафья знала, что весенняя роза врятли сможет справиться со своей темной стороной, и дабы та не превратилась в кровавую и бесчувственную тираншу, черноволосая забрала у нее побочный эффект, который появляется с перемещением во времени, а тобишь тьму. Афифе точно сможет справиться с ней лучше, чем черкешенка. По крайней мере, именно так на тот момент думала наложница шехзаде Мустафы.       Как же она ее забрала? Все было очень просто. Часы, которые ей вернул незнакомец с рынка, очень пригодились в этом. Нужно было лишь подсунуть их Махидевран, дабы они напитались частицой ее тьмы, после чего забрать сами часики и прошептать несколько правильных фраз над ними. — Госпожа, с вашего позволения я покину торжество, меня уже ждет шехзаде Мустафа. — произнесла Афифе и стала ждать ответа от Хасеки. Женщина лишь коротко кивнула наложнице сына, на что та отклонившись, быстром шагом направилась на выход из гарема.

***

      Мустафа сидел за письменным столом и перечитывал оставшиеся отчеты из Манисы, которые еще не успел досконально разобрать, как вдруг на пороге покоев показалася стражник и доложил, что пришла Афифе султан.       Наследник ни мешкая отдал приказ впустить девушку. — Мелек, я рад тебя видеть. — мужчина сразу же оставил свои дела и направился к любимице. — Как прошел праздник? — Как и всегда, ты же знаешь. — с усталой улыбкой ответила ему русинка. — Я так понимаю, ваше торжество закончилось намного раньше? — Нет, просто у меня было много дел, пришлось первым покинуть праздник. — ответил ей шехзаде и с нежность провёл ладонью по ее черным мягким волосам. — Султан ведь, уже скоро будет распределять вас по санджакам? — Да. — Мустафа напрягся, несмотря на то, что был уверен в доверии отца к себе. — Сильно не надейся на Манису. — произнесла Афифе, глядя наследнику прямо в глаза. — Ты ведь знаешь, как повелитель любит Мехмеда...       Так оно и было. Несмотря на то, что Хюррем сейчас не имеет никакого влияния на султана, не говоря уж об отсуствии романтических чувств у падишаха к рыжеволосой, Мехмед, как и в прошлом, оставался любимым сыном Сулеймана. И все из-за проклятого сна, который приснился падишаху, когда второй наследник только родился. Султан увидел его на троне, после чего принял сновидение за знак, посланный самим Аллахом. В один день он поделился этим с Махидевран, что еще больше обнадежило Хасеки. Даже любовь повелителя к черкешенке не смогла предотвратить то, что на троне после себя, падишах будет видеть только Мехмеда. — Маниса моя по праву, отец не отнимет ее у меня. — твердо произнес старший наследник. — Надеюсь. — Афифе же на самом деле не разделяла мнения шехзаде, и прекрасно знала, что падишах выберет в качестве главного приемника не Мустафу. — Афифе, приходи ко мне завтра вечером, сейчас я очень занят. — сказал наследник и вернулся обратно к письменному столу. Девушка была расстроена тем, что ее так быстро отослали, но перечить не стала и откланившись, оставила шехзаде в одиночестве.

***

— Что это значит, Сюмбюль? — Махидевран была возмущена, ведь той девушке, которую она выбрала для сына, так и не удалось пройтись по золоту пути, точнее, она дошла до покоев наследника, но ее развернули обратно. — У шехзаде сегодня была Афифе султан. — промямлил евнух и весь сжался под пристальным взглядом госпожи.       Хасеки тихо усмехнулась. Черкешенка поняла, что русинка, вероятнее всего, откуда-то прознала об ее приказе отправить к сыну новую наложницу. — Хорошо, но я все равно отправлю ее в гарем Мустафы. — сказала весенняя роза и присела на тахту. — Как ее зовут? —Она не так давно приехала, даже обучение еще не до конца прошла. — начал причитать евнух. — Глуповата, но вполне благоразумная. Иногда встревает в конфликты, так что характер у нее не совсем покладистый. — Сколько лет? — Шестнадцать ей, госпожа. Откуда хатун прибыла не известно, ее купили на невольничьем рынке. Продавец сказал, что она очень маленькой была, когда в плен попала. В гареме ей уже дали имя Дильшах. — Дильшах. — тихо прошептала себе под нос султанша. — Значит пусть ее подготовят уже в санджаке. — Как прикажете. — Сюмбюль уже хотел откланяться и покинуть покои, как в комнату без предупреждения вошла Агафья. — Госпожа, нам нужно срочно поговорить.       Махидевран жестом приказала всем оставить их с Афифе наедине. Через мгновение покои опустели. — Я хотела поговорить насчет санджака Мустафы. — начала русинка, но была прервана Хасеки. — А, так ты за этим, я думала ты со мной побеседуешь на более интересные темы. — Дайте угадаю, вы имеете ввиду тьму? — произнесла Мелек и в глазах ее блеснули маленькие непонятные искры. — Тут и говорит не о чем, я забрала ее, потому что вы бы с ней не справились. Разве вы хотели быть кровожадной убийцей? Сомневаюсь. — Откуда мне знать, что ты не врешь? Вдруг, ты всё время меня обманывала, а я просто находилась в неведении? — с грустью в голосе сказала Хасеки и отвела взгляд в сторону. Ей не хотелось верить в то, что самый близкий человек все это время был ей не другом, а врагом. — Зачем тогда я вам помогала и продолжаю помогать? Зачем я вернула вас сюда? Зачем оберегаю? — девушка села на пол, прямо в ноги к Махидевран. — Моя миссия — спасти вашу жизнь и жизнь Мустафы. Какой смысл мне идти против вас? — на глазах русинки навернулись слезы. — Я не знаю, я очень запуталась. — черкешенка сжала руки Агафьи в своих ладонях, и тоже заплакала.       Так они просидели какое-то время, в полной тишине, в которой раздавались лишь звуки коротких всхлипов и негромких вздохов. — Давайте лучше поговорим о другом. — вставая с пола и вытирая дорожки слез на щеках, произнесла Мелек. — Мустафа все еще верит в то, что его отправят в Манису. Совершенно не хочет слушать о другом. — Амасья...вот куда его опять направит султан. — Он уже вам рассказал? — дрожащим голосом спросила девушка. — Нет, я лишь предполагаю. — Нельзя допустить, чтобы его туда назначали. Амасья, конечно, важный санджак, но и одновременно самый дальний от столицы. Нужно, чтобы Мустафу отправили хотя-бы в Конью или Кютахью, они намного ближе к Стамбулу. — размышляла Агафья. — Я попытаюсь поговорили с ним, но не уверена получится ли.       Наступило неловкое молчание, которое неожиданно нарушила Махидевран. — Афифе, прости меня, я слишком запуталась. — черкешенка крепко обняла девушку. Русинка не стала сопротивляться, а наооборот обняла ее в ответ. Только вот, весенняя роза не видела, как голубые глаза Мелек на мгновение стали темными, и засветились завораживающим блеском, а губы у черноволосой, в тот же момент расплылись в пугающе-жуткой улыбке.

***

      На следующей день Махидевран собиралась прийти к падишаху и поговорить с ним, насчет назначения шехзаде, но какого было ее удивление, когда султан сам позвал Хасеки в этот день к себе. — Мой повелитель. — женщина склонилась перед государем. — Я очень рада нашей встрече. — Я тоже рад, моя весенняя роза. — повелитель подошел к жене и нежно поцеловал ее в лоб. — Проходи, стол уже накрыли.       Супруги принялись за трапезу, попутно обсуждая самые поверхностные темы, затрагивающие последние события произошедшие во дворце. — На самом деле я хотел попросить у тебя совета. — резко сменил тему султан. — У меня? — удивилась Хасеки. — Да, ты ведь знаешь, что скоро шехзаде должны преступить к своим обязанностям наместников, но перед этим мне нужно распределить их по санджакам. — падишах выждал небольшую паузу перед тем, как продолжить, и внимательно наблюдал за реакцией жены. Махидевран была невозмутима, и совершенно не показывала каких-либо эмоций. — Я уже сделал свой выбор, но сомневаюсь в его справедливости. Будь ты на моем месте, куда бы кого назначила?       Женщина на некоторое время задумалась, ведь сейчас от ее ответа могла зависеть судьба Мустафы. — Думаю, в Манису должен отправиться Мехмед, Мурад в Конью, а Мустафа в Кютахью. — Почему же? — султан был явно удивлен такому ответу черкешенки. — Мехмед мало опытен, Маниса после управления Мустафы стала процветать, ты и сам это знаешь. Все серьезные вопросы он там решил. Мехмеду будет легче раскрыть свой потенциал. Конья сейчас тоже находится в стабильности. А вот в Кютахьи, я слышала, началась сильная засуха, и эту проблему не могут решить уже около года, а люди страдают. Возможно, у нашего Мустафы хватит опыта, дабы все уладить. — В этом есть смысл. — сказал Сулейман и взял жену за руку. — Буду честен, сначала я думал отправить нашего шехзаде в Амасью. Ведь это очень важный санджак из-за границ с другими государствами, но сейчас я думаю, что было бы неплохо назначить его в Кютахью. — Так значит- — Да, я последую твоему совету. — не успела женщина договорить, как ее перебил падишах.       Глаза Махидевран заблестели радостью. Ей удалось вновь сдвинуться с точки невозврата.