Вернуться в прошлое

      Церемония вручения сабли Арслану прошла, как и ожидала черкешенка, просто прекрасно. На нее пришло довольно большое количество янычар, но конечно, оно не сравнится с тем, какое было во время церемонии Мустафы.       Султан остался доволен своим сыном — а это было главным для Хасеки и ее шехзаде.       В этот же день, как и положено по традициям, намечалось торжество. Ничего не обычного, все как и всегда: роскошная еда, танцы, музыка, и довольные наложницы, ведь у них появился очередной шанс возвыситься в гаремной иерархии.       Перед самым началом праздника, Махидевран решила устроить визит к падишаху и поинтересоваться его мнением насчет некотрых моментов, по делам связанных с ее вакфом, который был почти готов. — Ты прекрасно справилась, в документах все идеально прописано. — подытожил султан, как только прочитал несколько бумаг, которые принесла ему Хасеки. — Я знал, на ком нужно было жениться. — на уже не молодом лице Сулеймана расползлась яркая улыбка. — И на ком же? — с хитрой ухмылкой спросила весенняя роза, попутно собирая документы в одну стопку. — На самой умной женщине.       Черкешенка ничего не ответила, лишь слегка смутилась и отвела взгляд в сторону терассы. Впервые падишах похвалил не ее красоту, а умственные способности. — Вы уже скоро отправляетесь на место праздника? — решила быстро сменить тему султанша. — Да. — Стоит навестить Арслана перед этим, я так и не успела похвалить его после церемонии. — Знаешь, меня давно уже посещает одна мысль. — сказал Сулейман и встав с тахты, он перешёл на балкон, из-за чего Махидевран пришлось посследовать за ним. — И какая же? — тихо произнесла женщина, стоя за спиной у мужа.       На улице была прекрасная погода. Светило яркое солнце, но при этом дул прохладный ветер, от чего как таковой жары и не было. Черкешенка, в который раз за свою жизнь любовалась видом из этих покоев на большой Стамбул и красивейший Босфор, который от света дня переливался лазурно-голубым оттенком. Сколько бы раз она не наблюдала этот пейзаж, он всегда выглядит совершенно по-другому, поэтому весенняя роза постоянно тратила много времени за разглядыванием новых деталей в красках, уже такого родного города. — Ты очень важный для меня человек, и твой статус является самым высоким в гареме. — начал издалека повелитель. — Но при этом твои покои не менялись уже множество лет. — Насколько я знаю, эти покои являются самыми большими из всех тех, которые есть во дворце. К тому же я не так давно обновила мебель, поэтому ни на что не жалуюсь. — Махидевран поравнялась с падишахом и положила свою ладонь ему на плечо. — Ошибаешься, есть еще одни покои, которые превосходят по размерам твои собственные. — Неужели? — черкешенка вопросительно посмотрела на мужчину, ожидая окончательного ответа. — Да, комнаты покойной Валиде султан. — падишах произнес эти слова с некой грустью в голосе. Все же боль от потери матери никогда не сможет затихнуть в его сердце. — Я хочу, чтобы ты впредь жила в них. — Благодарю. — женщина искренне улыбнулась такому подарку, и поцеловала в знак уважения ладонь султану.       Дальше их беседа была завязана на лёгких темах, касающихся того, что происходило за последние несколько дней во дворце. Черкешенка поделилась с мужем о переживаниях, по поводу будущего замужества ее двух младших дочерей, но тот ответил, что уже скоро приступит к поиску подходящих кандидатов на роль зятей династии. — Я хотел еще кое-что тебе рассказать. — произнес Сулейман, и лицо его в тот же миг помрачнело. — Что-то случилось? — встревожено спросила Хасеки, сразу почуяв измения в эмоциях супруга. — Сегодня мне приснился сон. В нем я блуждал по темному саду, пытаясь найти выход. И вот, я наконец-то вышел на правильную тропу, как вдруг заметил чье-то тело, лежащее вдалеке. Я мигом помчался к нему, и оказавшись рядом понял, что это был Арслан. Он лежал весь в крови, а из его груди торчала стрела, которая проткнула ему сердце. Я рухнул на колени и начал молиться Аллаху, дабы он вернул моего шехзаде к жизни. В этот момент я услышал его голос, он пообещал, что Арслан будет жить, но вместо него должен умереть кто-то другой... — на последних словах голос падишаха слегка дрогнул и в тот же миг затих. — Будем надеяться, что это просто сон, а не знак свыше. — тихо проговорила женщина, при этом в своей голове размышляя над рассказом султана. — В любом случае сегодня праздник! — резко выдала весенняя роза и улыбнулась, дабы изменить настроение Сулеймана. — Наш сын повзрослел, куда ты планируешь отправить его обучаться ремеслу наместника? — Я еще не принял окончательного решения, но думаю, что отправлю его недалеко от Стамбула. Все же он еще малоопытен, пусть будет рядом первое время. — казалось, падишах немного пришел в себя после того, как Хасеки сменила тему разговора.

***

      Афифе находилась в своих покоях, расположившись на тахте, девушка подбирала украшения к платью, в котором собиралась присутствовать сегодня на празднике. Русинка аккуратно перебирала разложенные перед ней серьги, ища те самые, которые бы идеально вписались в ее образ. — Лале, где сейчас Махмуд? — спросила султанша, вспомнив о том, что занятия ее сына уже должны были кончиться. — Он в игровой, там сейчас еще и шехзаде Сулейман с Нергисшах султан. — отчиталась служанка, попутно помогая госпоже надеть выбранные украшения. — Надо бы поменьше ему возиться с сыном Эфсун, кто знает, что она ему внушает насчет брата. — глубоко вздохнув произнесла девушка. — Мама, смотри, что я нашла! — выпалила сидящая рядом с русинкой Белгин.       Султанша устремила свой взгляд в сторону дочери, в руках девочки был зажат странный предмет, который она обнаружила в шкатулке собственной матери. — Дай мне его сюда. — мягко сказала черноволосая, протягивая ладонь. — Я не припомню, чтобы у меня была подобная брошь. — Мелек слегка нахмурилась, разглядывая побрякушку в своих руках. — Где ты ее нашла? — Я случайно нажала вот сюда. — маленькая султанша указала на внутреннюю стенку шкатулки с украшениями. — И неожиданно открылось второе дно. — Как второе дно? — Агафья выхватила из рук Белгин коробку и внимательно уставилась на нее. — Тут его никогда не было...Ай! — любимица старшего наследника резко схватилась за живот. — Султанша! — Лале быстро вскочила со своего места и через мгновение оказалась рядом с русинкой. — Быстро зови повитуху! И уведи Белгин! — скомандовала Афифе, при этом все еще сжимая в правой руке ту самую брошь.       Украшение было максимально странным, главный камень располагался по середине и был он черным, как уголь, в сердцевине едва виднелись некие красные линии, которые словно молнии, распластались по всему его периметру.       Сама драгоценность была выполнена в виде серебрянного цветка, напоминавшего розу.       Агафья вновь раскрыла ладонь, дабы в очередной раз рассмотреть украшение, пока служанки готовятся перед ее родами. Какого же было удивление султанши, когда она увидела, что камень треснул.

***

      В это же время начался сам праздник. Мужчины династии уехали за пределы Топкапы, дабы провести торжество на природе и понаблюдать за поединками янычар.       Сегодняшний день был для Арслана очень важным, можно сказать, он впервые вступал во взрослую жизнь и, грубо говоря, дебютировал в высшем обществе перед государственными чинами. — Ты отлично справился, я горжусь тобой. — рядом с шехзаде оказался его старший брат Мустафа, и подбадривающие похлопал его по плечу. — Благодарю. — произнес младший наследник, и повернул голову в сторону столпившихся около падишаха пашей. — Как же это все утомительно. — Привыкай, теперь для тебя это станет обыденной рутиной. — Надеюсь, ты освободишься меня от подобного бремени, когда станешь султаном. — прошептал Арслан и тяжело вздохнув, пошел навстречу к остальным братьям.       Мустафа слегка задумался над последними словами младшего. Он ведь, никогда серьезно не размышлял над подобным. Что ему вообще стоит делать, когда он взойдет на престол, и как поступить с братьями? Отогнав от себя подобные мысли, парень направился вслед за Арсланом. — Мехмед, Мурад, рад вас видеть. — Мы тоже, Арслан. — произнес Мехмед и приобнял брата, пока Мурад стоял в стороне. — Теперь нам осталось только дождаться церемонии Джихангира. — Это будет еще не скоро. — посмеиваясь, вставил свое слово Мустафа. — Но уверяю, время пролетит незаметно. — И все же, дайте ему побыть ребенком, пока это возможно. — усмехнулся Мурад, который впервые за весь диалог решил проявить себя. — И то верно, пошлите к отцу, сейчас начнется поединок. — сказал Мустафа и повел братьев в другой конец поляны.       В этот момент Арслан почувствовал странную тревогу внутри себя, и обернувшись, увидел, как в него из зарослей кустов летит стрела. Шехзаде не мог пошевелиться, да и если-бы захотел, то попросту не успел.

***

      Весь гарем стоял на ушах, ведь главная наложница шехзаде Мустафы уже несколько часов рожала на свет еще одного члена династии.       Праздник из-за этого конечно же не отменили, но Махидевран все-равно сидела по среди Ташлыка, как на иголках. Нервно перебирая кольца на своих руках, женщина все время поглядывала в сторону двери, надеясь, что именно в эту секунду вбежит Фидан-хатун и обрадует ее новостью о том, что ребенок родился здоровым и ему ничего не угрожает.       Хасеки на протяжении всего дня вспоминала сон Сулеймана, предчувствуя что-то нехорошее, ведь падишаху часто снились вещие сноведения. — Все будет хорошо, с ней сейчас лучшие лекари. — подбадривающе сказала Гюлай, сидевшая рядом с черкешенкой. — Меня не только это беспокоит, понимаешь, твоему отцу опять приснился странный сон. — Только не говорите, что верите в эту ерунду. — вмешалась в разговор Айшель, расположившаяся по другую сторону от Хасеки. — К сожалению, у повелителя бывают вещие сны, и как-бы в этот раз он не сбылся. — произнесла Махидевран, глядя на младшую дочь.       Отведя взгляд в другую сторону, весенняя роза увидела Кёсем, сидящую напротив Шах султан и мирно беседующую с ней. Буквально через мгновение рядом с ними оказалась Фатьма и подключилась к их диалогу.       Для черкешенки уже было обыденностью, наблюдать за сближением родного дитя и ее врагов, но каждый раз неприятное чувство вины давало о себе знать. Неужели, она и вправду была настолько ужасной матерью, что дочь решила найти любовь и заботу в других родственниках? Может, пора бы уже это исправить?       Как только подобная мысль проскочила в голове Махидевран, она недолго думая, встала с тахты и подошла к соседней софе, на которой и располагались султанши. — Кёсем, нам нужно поговорить. — спокойным тоном сказала женщина, но при этом ее ладони были сжаты от напряжения и страха. — Хорошо. — недоуменая девушка последовала за матерью на выход из Ташлыка.       Черкешенка привела дочь в свои покои, а слуг в ту же секунду отослала, дабы те никак не помешали. — Что-то случилось? Зачем вы решили со мной побеседовать наедине? — Да, случилось, еще тогда, когда ты перестала считать меня своей матерью. — в голосе Хасеки не было строгости или холода, скорее некая жалость. — Может это потому, что вы никогда и не пытались ею мне стать? — вскинув бровь проговорила Кёсем. — Вам не кажется, что вы всегла меня недолюбливали? Почему именно я? Ни Гюлай, ни Айшель, ни уж мои братья, не чувствовали подобного пренебрежения от вас. — Я..я..— пыталась подобрать слова весенняя роза. — Хотите сказать, что такого не было? Или что виновата во всем, как обычно я? — молодая султанша кое-как сдерживала слезы. — Нет, не хочу. — тихо произнесла Махидевран и подойдя к дочери, сжала ее ладони в своих руках. — Прости, мне нужно давно было это сказать, но я никак не решалась. Я правда не знаю, почему между нами появилась подобная стена, которую было невозможно разрушить. — с каждым словом черкешенки, глаза любимой дочери султана все больше наполнялись слезами. — Сомневаюсь, что моих извинений будет достаточно, но я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя Кёсем. — Хасеки обхватила заплаканное лицо девушки своими ладонями. — Ты моя дочь, мой ребенок, какая мать будет ненавидеть свое дитя?       Кесем так и хотелось ответить ей на этот вопрос, что именно она ненавидела ее все эти годы, но султанша смогла лишь крепко обнять свою мать и прижаться к ней, как когда-то в детстве.       Неужели это все кончено, и ей больше не нужно бороться за внимание валиде?

***

— Говори, что с моим ребенком? — устало спрашивала Агафья, наблюдая за странным лицом повитухи. — Почему ты молчишь? — сорвалась на крик султанша. — Госпожа, ребенок не может начать дышать. — встревожено произнесла женщина, продолжая осматривать маленькое тельце в своих руках. — Что это значит? Дай мне его сюда! — скомандовала Афифе. — Я сказала отдай моего ребенка!       В этот момент в покои вошла Махидевран, последние несколько минут она стояла за дверьми, ожидая конца родов своей невестки, но услышав крики, решила все же проверить, что там случилось. — Что происходит? — строго спросила Хасеки.       Весенняя роза поравнялась с повитухой и внимательно уставилась на ребенка в ее руках. Младенец был бледен, словно снег, и все время издавал сдавленные хрипы, пытаясь сделать вдох. — Отдайте мне ребенка! — умоляла русинка, захлебываясь слезами.

***

      Арслан пришел в сознание уже очутившись на земле. Вокруг него бегали различные паши, и несколько лекарей, которые помогали шехзаде встать.       Оглядевшись по сторонам, парень не совсем понял, что с ним произошло. Последнее, что он запомнил, была стрела, летящая прямо в него. Наследник судорожно осмотрел себя, но не нашел никакого ранения, да и боли в теле он не испытывал. Вдруг, раздался громкий крик падишаха, на который все присутствующие разом обернулись. — Мехмед! Сынок, нет!       Арслан в ту же секунду очутился рядом с толпой, которая окружила повелителя. Кое-как пробравшись через неё, юноша увидел ужаснейшую картину: султан сидел на коленях, держа в руках обмякшее тело шехзаде Мехмеда. Наследник уже был мертв, его глаза смотрели в пустоту, а кожа начинала бледнеть. Из груди парня торчал конец стрелы, которая первоначально предназначалась самому Арслану. Повсюду было много крови.       Не в силах больше смотреть на это, младший шехзаде быстро ушел в сторону от толпы, и опёрся о дерево, переводя дыхание. Никогда он не чувствовал подобного, все эмоции разом смешались в его сознании. Хотелось кричать и плакать, но одновременно с этим, больше всего хотелось убить того, кто сделал это с его братом. Столько ненависти переполняло его в это мгновение. — Ты в порядке? — послышался сзади голос Мурада. — Не знаю. — Арслан выпрямился и повернулся лицом к брату. — Мехмед оттолкнул тебя в сторону, когда увидел, что ты в опасности. — сказал шезаде все это время глядя в ту сторону, где сейчас лежало окровавленное тело наследника. — Нужно отдать ему должное, он имел быструю реакцию, правда, даже она ему в этот раз не помогла. — грустно усмехнулся Мурад, за что получил странный взгляд от Арслана.

***

      Махидевран держала в руках маленькое тело, пытаясь хоть что-то предпринять, пока малышь еще не погиб. — Ему точно что-то мешает дышать. — нервно произнесла Хасеки.       На кровати все также сидела плачущая Афифе, которая была не в силах произнести и слова. — А что, если.. — черкешенка перевернула ребенка вверх ногами и легонько начала хлопать его по спине.       Так продолжалось некоторое время, пока младенец не закашлял. Из его рта выпал непотяный хрящик, который, по-видимому, и мешал малышу дышать. В ту же секунду в комнате раздался детский плачь.       Махидевран передала ребенка в руки повитухи. Женщина быстро укутала мальчика и отдала его матери. — Теперь в нашей семье стало на одного шехзаде больше. — с улыбкой произнесла Хасеки, глядя на счастливую Афифе.