***
Айшель нервно глядела на закрытую дверь новых покоев, которая вот-вот должна открыться, а перед ней предстать Осман-бей. Девушка нервно кусала губы, и царапала ногтями ладони из-за накопившегося стресса. Она до этого ни разу не видела своего мужа, разве что в детстве, когда пару раз приезжала вместе с матерью в гости к семье Ибрагима-паши и Нигяр-хатун, но лица мальчика она так и не запомнила, тем более он был старше ее на несколько лет. Злочастная дверь с неприятным скрипом отворилась и на пороге показался довольно высокий мужчина. Айшель мигом подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Керем? — кое-как прошептала девушка, внимательно разглядывая черты лица парня. — Мегё. — усмехнулся юноша. — Точнее, Айшель султан, простите, все время забываю. — Как это понимать? Где Осман-бей? — голос султанши слегка срывался на крик от возмущения. — Не только у вас были секреты от меня. — парень прошел в глубь комнаты, осматривая стены и мебель. — Вас устраивает, как слуги все расставили? — Не переводи тему! Кто ты такой? — Вы и правда глупы или же притворяетесь? — парень присел на пуфик около кровати, и наконец-то удостоил жену своим взглядом. — Да как ты- — Перед вами, госпожа, Осман-бей, ваш верный раб и слуга. — перебил юноша султаншу, театрально склоняясь перед ней. — Вон! — приказным тоном вскричала девушка, указывая на дверь. — Не спешите, госпожа, если я сейчас уйду, то представьте, что про нас засудачат во дворце? — Мне плевать! — разъяренная девушка схватила первое, что ей попалось под руку, а именно – подушку, и со всей силы швырнула в мужа. — Сначала притворяешься обычным воином, потом разрываешь со мной все связи из-за моего обмана, хотя сам скрывал свою личность, а после всего соглашаешься на брак, зная кто я, возмутительно! — Я прекратил наш роман, ради же вашего блага. Представьте, если бы все узнали, что вы в отношениях с каким-то простолюдином, как бы отреагировала на это ваша матушка и повелитель? — парень ловко словил летящую в него подушку и положил ее на кровать позади себя. — Теперь у нас сыновья Великих визирей простолюдинами стали. — ядовито улыбнулась Айшель, складывая руки на груди. — Просто успокойтесь наконец и лягте спать. Парень достал из под своего кафтана кинжал, и сделал неглубокий надрез на ладони. Выдавив немного крови на простынь, он убрал нож обратно и заматал рану в заранее подготовленную ткань. — Вашей чести более ничего не угрожает, можете быть спокойны. Девушка никак не отреагировала на этот жест, лишь задумчиво смотрела на кровавое пятно, размазанное по всей поверхности шелковой белой простыни. Айшель молча сняла с себя украшения и переодевшись за ширмой в ночное одеяние, легла на кровать. Осман сделал все тоже самое, только лег на тахту, дабы не мешать султанше.***
— Матушка, вы плачете? — Махмуд встревоженно глядел на раскрасневшееся лицо своей валиде и начинал понимать, из-за чего на ее прелестных голубых глазах блестели солёные капли. — Это во всем отец виноват? Я знаю, что к нему ходит какая-то рабыня. И мальчик был прав. Главный наследник уже несколько раз принимал в своих покоях Румейсу, хотя обещал Афифе, что все девушки в его жизни — лишь простая обязанность, которая входит в рутину мужчин с титулом шехзаде. Махмуд с детства видел, как его мать страдала от любви к отцу. Каждый раз он замечал в ней перемены, если какая-то хатун задерживалась у отца в покоях больше чем на один день. Такое случалось хоть и редко, но метко наносило ужасную боль его любимице. Сын ненавидел отца за то, что он так просто пользовался чувствами его матери. Она, хоть и была грозной и хладнокровной госпожой, таяла в объятиях любимого мужчины. Как бы султанша не угрожала ему, как бы не ссорилась, в конечном итоге всегда прощала шехзаде. — Все в порядке, ты ведь знаешь. — вытирая влажные щеки, ответила сыну Агафья. — В такие моменты мне так хочется ненавидеть его. — признался мальчик, приблизившись к матери и обняв ее. — Не говори так, он твой отец. — шепотом произнесла девушка, обнимая ребенка в ответ. — Чтобы не случилось, ты должен уважать его. — Но он делает тебе больно, как мне его уважать? — К сожалению это моя расплата за все, что я имею. — султанша грустно улыбнулась, поглаживая сына по волосам. — Мне и так приходится мириться с существованием Сулеймана и Нергисшах. Я не хочу, чтобы у отца были дети от других женщин, помимо тебя. — Я тоже сынок. Не переживай, эта Румейса не представляет нам никакой угрозы, обычная глупая рабыня, как и все в этом гареме. Махмуд был слишком смышленым для своего возраста. Хоть внешностью он и походил на отца, но характер ему достался от матери — такой же черствый и хитрый. Он никого не жалел кроме своей семьи. Всегда притворялся, что рад остальным братьям и сестрам, но заботился только об Белгин. Младшая сестра была для него самым бесценным сокровищем. Она была такой же умной, как он, правда отличалась особой наивностью и чувственностью. От этого Махмуду хотелось защищать ее еще больше. К тому же в их семье недавно случилось пополнение, и теперь ему нужно заботиться еще и о Мехмеде. Младший брат, как и Белгин, был копией их матушки. Такие же угольного цвета волосы и прекрасные голубые глаза. Махмуд всегда завидовал сестре, что та походила на излюбленную валиде гораздо больше, чем он. Неожиданно для них обоих двери покоев резко распахнулись и в комнату вошла Махидевран. С момента свадьбы ее дочерей прошло уже несколько дней, поэтому женщина наконец-то решила навести визит своей невестке и повидаться с внуками. — Махмуд. — Хасеки приобняла внука и потрепала его по голове. — Афифе, где же Белгин и Мехмед? Я давно вас не навещала. — Белгин играет с Нергисшах, а Мехмед у кормилицы, скоро его принесут. — Вот и славно, хочу поужинать со всеми вами сегодня. Через пару часов накрыли стол и все дети прибыли в покои матери. Афифе непринужденно болтала с Хасеки об обычных делах, которые не имели за собой секретных подтекстов. Махмуд внимательно слушал свою валиде и следил за Белгин, которая ковыряла ложкой в тарелке супа. Мальчик понял по унылому виду сестры, что ее что-то явно беспокоит, но спрашивать при бабушке и матери не решился. Мехмед расположился на руках Лале-хатун, которая сидела возле своей госпожи. Шехзаде внимательно разглядывал происходящее вокруг себя. Дети Афифе всегда отличались своим спокойствием в младенчестве. Что Махмуд, что Белгин, никогда не истерили, лишь хныкали, когда нуждались в еде или в смене пеленок. Таким же рос и Мехмед. В дверь покоев резко постучали. Махидевран разрешила незваному гостю войти, после чего в комнате оказалась Ханзаде, которая мигом подбежала к своей госпоже. — Султанша, я только что узнала. — прерывисто шептала девушка на ухо весенней розе. — Что опять случилось? — Махидевран оторвалась от еды и устало взглянула на служанку. — Помните ту Валерию, которая ходила в покои султана. — черкешенка кивнула, уже ожидая услышать неприятные вести. — Она беременна.***
Этот же вечер Арслан проводил в одиночестве в собственных покоях. Единственным развлечением за минувшие дни стала книга, которую он в данный момент и держал в руках. Погрузившись в чтение, парень не сразу заметил, как дверь в его покоях открылась и уже рядом с ним оказалась девушка. — Арслан. — нежный голос позвал наследника, и тот наконец-то оторвался от своего занятия. — Хуриджихан? — юноша был обескуражен приходом возлюбленной. — Зачем ты пришла? Знаешь ведь, что опасно. Вдруг кто-то увидет? — Перестань, весь гарем знает о нас. — девушка слегка рассмеялась от серьезного тона шехзаде. — Как раз таки об этом я и хотела поговорить. На днях падишах объявит о распределении по санджакам, и ты уедешь. А как же свадьба? — Нужно поговорить с отцом, чтобы он дал разрешение на этот брак. — наследник устало откинул от себя книгу и начал в упор пялиться на недовольную девушку перед ним. Она нервно поджала нижнюю губу, смотря Арслану прямо в глаза. — Так поговори, и как можно быстрее. — серьезно произнесла дочь покойного визиря. — Иначе все будет кончено, так и не начавшись. — договорив, Хуриджихан развернулась и направилась к выходу из комнаты. — Ты только ради этого пришла? — печальным голосом поинтересовался шехзаде. — Да. — ответила ему девушка и дверь за ней захлопнулась. На следующий день собрав все свое мужество, Арслан решился на разговор с отцом. Никто из его близких не знал, что наследник до сих пор поддерживал связь с Хуриджихан. Все думали, что он увлекся Нурбану и совсем позабыл о детской влюбленности в дочь покойного паши. Но это было не так. Венецианская наложница была лишь прикрытием, дабы его больше не донимали глупыми нравоучениями. Но что-то решать с браком было нужно, ведь Хуриджихан поставила условия: либо Арслан жениться на ней, либо она навсегда уходит из его жизни. А наследник очень любил девушку. Именно любил, и если бы у него была возможность, то распустил весь свой гарем ради нее. Это была его некая мечта — найти ту, которой он будет верен до конца жизни. Но это было невозможно из-за его статуса и титула. Максимум, он мог подарить ей власть и всю свою любовь. По крайней мере до того момента, пока старший брат не станет падишахом. — Отец. — шехзаде поклонился султану, целуя тыльную сторону его ладони. — Как вы поживаете. — Проходи, сын мой, я как раз разрабатываю план на предстоящий поход, который состоится через пару лет. — проговорил Сулейман и похлопал сына по плечу. Наследник и повелитель приблизились к письменному столу, на котором лежала огромная карта. На ней было множество красных пометок, которые сразу бросались в глаза. Юноша бегло проанализировал увиденное на карте. — Как думаешь, куда лучше будет отправить третий полк? — султан ткнул куда-то пальцем, привлекая внимание шехзаде к определенному объекту. — Пусть он окружает противника с северной стороны, так образуется кольцо, и враг не сможет из него выбраться. Путей к отступлению у них не будет. — Неплохая тактика, представлю эту идею пашам на следующем Совете Дивана. — одобряюще улыбнулся султан. — Я всегда восхищался твоим умом, Арслан. — Повелитель, на самом деле я пришел серьезно поговорить с вами. — шехзаде пытался произнести это максимально стойко, только вот голос его слегка подрагивал, чем выдавал волнение юноши. — Рассказывай, что тебя беспокоит. — падишах слегка нахмурился. — Отец, я знаю, что не имею такого права, как шехзаде, вот так нарушать традиции. — наследник на минуту замолчал, обдумывая дальнейшую последовательность своей исповеди. — Но ничего поделать с собой я не могу. Вы должны меня понять, как любящий муж. Вы очень дорожите моей матушкой и пошли против многовековых традиций ради ее счастья. Так же хочу поступить и я. — На что ты намекаешь? — Хуриджихан-хатун, вы ведь ее знаете? Она дочь покойного Ибрагима-паши. — падишах утвердительно кивнул. — Я люблю ее, отец, а она меня. Мы хотим заключить никах. Некоторое время султан молчал. Эмоции на его лице никак не менялись, поэтому определить разгневан он, или же находится в смятении, было невозможно. — Я прошу у вас благословения на наш брак. Вы ведь когда-то тоже женились на моей матери, поэтому я надеюсь, что вы поймете меня, отец. — наследник, не зная, что ему дальше делать, встал на колени перед родителем. Султан крепко сжал плечо сына. Арслан не поднимал головы, будто расскаиваясь перед падишахом за свою любовь. — Ты ввел меня в недоумение, сын мой. — наконец-то вымолвил Сулейман.— Ступай к себе, мне нужно все обдумать. Позже я дам тебе свой окончательный ответ. Шехзаде встал с пола и на ватных ногах побрел в свои покои. Он ожидал, что падишах разгневается на него и, не дай Аллах, даже придумает наказание или сошлет куда подальше, но он лишь выслушал его и отослал к себе.