***
Фатьма в послений раз оглядывала свою подопечную. Хуриджихан вся светилась от счастья. То и понятно — теперь она стала султаншей, вошла в состав великой династии. К тому же не пройдет и пару лет, и дай Аллах, она подарит шехзаде наследника и тогда уже точно закрепит за собой свой новый титул. — Счастливого пути. — произнесла Фатьма султан, слегка похлопав девушку по плечу. — Спасибо, госпожа, я очень многим вам обязана. — радостно ответила дочь покойного паши. — Не забывай, что я жду доклады о каждом ее шаге. — сестра султана наклонилась к уху девушки и тихо прошептала эти слова, так, чтобы стоящая недалеко Махидевран ничего не услышала. — Пора отправляться, Хуриджихан, ты идешь? — Махидевран была явно раздраженна, что ей придется ехать с нелюбимой невесткой в одной карете. — Да, султанша. — жена младшего шехзаде напоследок поклонилась Фатьме султан, и побрела в сторону экипажа. Хасеки обменялась с сестрой султана мрачными взглядами. Махидевран надменно вскинула голову, слегка щурясь. Фатьма же с хитрой лисьей улыбкой продолжала поддерживать их зрительный контакт, пока весенняя роза не отвернулась первой и не села в карету. Дорога была не легкой, из-за резко наступившей зимы. Неожиданная пурга замела некоторые дороги империи, из-за чего экипажу пришлось ехать по дальнему пути, объезжая короткую дорогу до санджака. Махидевран уже несколько раз пожалела, что отправилась с сыном. Она была зла на шехзаде, который так просто одурачил ее, прикинувшись заинтересованным в Нурбану-хатун, которая так же ехала вместе с двумя султаншами в одной карете. Наложница расположилась по правую сторону от Хасеки, внимательно наблюдая за переглядками Хуриджихан и весенней розы. Венецианка знала, что жена падишаха недолюбливает невестку, из-за чего Нурбану тайком злобно улыбалась. К тому же, как только они освоятся в новом дворце, Сессилия сразу же сообщить о своей беременности и посмеется в лицо «законной» жене своего шехзаде. — Госпожа, вы бывали в Конье? — решила развеять давящую тишину Нурбану. — Не доводилось, ведь раньше наместником провинции был шехзаде Мурад. — ответила Хасеки, все так же разглядывая Хуриджихан, сидящую перед собой. — Надеюсь, дворец там будет уютный. — поддержала беседу дочь покойного паши. — Все же, для будущих детей крайне важно, чтобы было поменьше сквозняков. — Не забегай так далеко, кто знает, что нас ждет в будущем. — хмыкнула черкешенка, переводя взгляд в окно. — Согласна с вами. — Нурабану мило улыбнулась, устремляя взгляд на недовольное лицо капризной Хуриджихан султан. Новоиспеченная жена шехзаде Арслана рвано вздохнула, слегка морщаясь. С Хасеки у них была взаимная неприязнь.***
Афифе ехала в личной карете вместе со своими детьми и одной служанкой. Правда, помимо них, был еще один человек, находящийся в экипаже — Кёсем султан, которая теперь всегда будет сопровождать своего мужа Яхью-бея. Девушка максимально не нравилась Агафье. Было в ней слишком много притворства, которое, по-видимому, замечала лишь русинка. Ее напрягало то, с какой легкостью Кёсем умудрилась так резко сблизиться с Махидевран. Они столько лет друг друга игнорировали, но так внезапно помирились? Звучит немыслимо, даже с тем фактом, что они являлись матерью и дочерью. К тому же, Мелек знала, что Кёсем любила капать на мозги старшему брату, потихоньку подрывая ее авторитет в глазах Мустафы. — Переживаешь, Афифе? — поинтересовалась любимая дочь падишаха, убедившись, что дети и служанка крепко спят. — О чем вы? — изумилась русинка, слегка покачивая на руках младшего сына. — О Румейсе. — она мило улыбнулась, наблюдая то, как мрачнеет лицо Агафьи. — Она почти каждую ночь ходит к брату, вероятно, скоро принесет добрые вести о своей беременности. — И что дальше? Думаете, меня это сильно волнует? — У тебя на лице все написано. — усмехнулась Кёсем. — Наконец-то брат одумался и отдалился от тебя. — Вы так в этом уверены? Мне не мешает ничего, чтобы приковать к себе все его внимание за считанные секунды. — девушка гордо расправила плечи, а в голубых глазах ее закружилось пламя. — А что же ты тогда Румейсу из его покоев вытолкнуть не можешь, а? Губы Афифе растянулись в злорадном оскале. Казалось, еще одно слово и она готова наброситься на эту неугомонную дуру. — Не советую вам вставать на моем пути. — русинке кое-как удалось совладать с эмоциями. — Я бы вам рассказала, что произошло с Эфсун после того, как она решила перейти мне дорогу, но боюсь вы сильно испугаетесь. — Ах, вот почему бедняжка чуть ли не заикается. — Кёсем наигранно удивилась, приложив ладонь ко рту. — Знал бы мой брат, какая ты на самом деле, то давно велел сослать куда подальше. Но не переживай, я уж открою ему глаза и покажу твое настоящее лицо. — Теперь по вечерам оглядывайтесь, в Манисе много темных коридоров, там нет таких больших окон, как в Топкапы. — неожиданно раздался голос шехзаде Махмуда. Обе девушки резко перевели свои изумленные взгляды на мальчика, который, как им казалось, крепко спал. Но наследник все это время внимательно слушал разговор матери и тетушки, убеждаясь, что к числу их врагов прибавилась очередная султанша династии. — Махмуд, что ты- — Что слышали. — грубо перебил дочь падишаха шехзаде. — Повторять дважды не буду, раз уж решили встать на сторону наших врагов, то будьте добры получить по заслугам. — Сразу видно, чье воспитание. — прошипела Кёсем. — И только попробуйте что-то сделать моей валиде, вы сполна поплатитесь. — мальчик хищно улыбнулся, в этот момент он был копией своей матери, несмотря на внешнее сходство с отцом. — Если думаете, что я просто маленький несмышленный ребенок, то глубоко ошибаетесь. Задыхаясь от возмущение, Кёсем засунула подальше те колкие фразы, которые сейчас вертелись на ее языке и отвернулась в сторону окна. Оставшаяся поездка прошла в полной тишине.***
Айсун разбирала сундуки с вещами, которые доставили в ее новые покои. Теперь они живут в Кютахьи. Не сказать, что это сильно ее радовало, но и плохого от этого тоже ничего не было. Мурада все равно никогда не сделают наместником Сарухана, по-крайней мере, пока живы сыновья Махидевран. Но больше Айсун беспокоила бездетность ее сына. У Мустафы уже целая куча наследников, а у Мурада не появилось ни одной беременной наложницы за все эти годы. Султанша боялась, как бы по империи не пошли слухи, которые разрушат итак шаткую репутацию ее сына. Женщина кое-как смогла избавиться от едких высказываний в сторону шехзаде о его пьянствах, и более менее поднять авторитет наследника среди населения. — Бирсен, позови Айше-кафлу. — служанка мигом исполнила приказ госпожи, и через некоторое время главная калфа стояла перед гречанкой. — Султанша, вы меня звали? — Да, Айше, ты ведь видела тех двоих девушек, которых я привезла из столицы? — калфа утвердительно кивнула головой. — Приготовь ту с каштановыми волосами и отправь к Мураду этим вечером. И впредь каждый день отправляй к нему новую девушку, я всерьез решила заняться его потомством. — Как прикажете, султанша, дай Аллах, вскоре у вас появятся внуки. — Аминь. — через силу произнесла гречанка, чуть-ли не кривлясь в уродливой гримасе. Все же она до последнего будет верна своей родной религии.***
Махмуд внимательно следил за младшей сестрой, которая пыталась сосредоточиться на выведедении букв на пергаменте. У нее все никак не получалось сделать задание, которое дал учитель. Обычно девочке легко давалась учеба, особенно письмо и чтение, но в последние дни она будто все время летала в облаках, полностью погружаясь в свои мысли. — С тобой что-то не так. — покачав головой сказал Махмуд и присел на подушку рядом с сестрой. — Я в порядке. — пролепетала девочка, обмакивая перо в чернильнице. — Просто рассеяная. — Ты никогда такой не была. — голос мальчика звучал строго. Шехзаде сложил руки на груди, смотря на сестру. — Белгин, будь честна со мной, ты ведь прекрасно знаешь, что можешь мне довериться. Девочка поджала нижнюю губу, сомневаясь, стоит ли рассказывать о своих переживаниях старшему брату. — Это случилось в столице, когда я играла в покоях мамы. Служанка оставила меня одну на некоторое время, тогда я увидела птиц в окне и решила посмотреть поближе, забралась на тахту и случайно опрокинула вазу. Из нее выпала какая-то странная вещь, она была круглой. — девочка яро жестикулировала, пытаясь объяснить, как выглядел тот незнакомый ей предмет, который она случайно обнаружила. — Оно еще шевелилось! Там были нарисованны какие-то символы, но я ничего не поняла. Затем пришла мама и... — девочка зажмурилась, вспоминая тот день, по ее щекам потекли слезы. — Я никогда не видела ее такой сердитой! Она так на меня накричала, брат. — девочка кинулась в объятия Махмуда, а тот поглаживал ее по голове, пытаясь утешить. — Чуть позже она успокоилась и стала извиняться передо мной, а еще спросила где я нашла эту штуку. — чуть погодя продолжила султанша, слегка всхлипывая. — Я слышала как у нее хрустели руки, когда она сжимала кулаки. Я боялась что она меня ударит, но все же думаю, что она злилась тогда уже не на меня. — Видимо, кто-то украл ее вещь и засунул в вазу, дабы потом забрать. — быстро сообразил шехзаде. — Иначе ей не зачем было злиться. — Она боялась, что я сломаю эту непонятную штуку. Мама сказала, чтобы я больше в жизни к ним не притрагивалась. — К ним? — Да, это были ее слова. — А ты спросила, зачем ей эта вещь нужна? — Я хотела, но думала, что она снова рассердится. — девочка грустно опустила голову, вновь склонясь над бумагой, на которой красовалось недоделанное задание. — Но она вроде назвала это «часы», когда только вошла в комнату и увидела их у меня в руке. — Я разберусь с этим, не переживай. — Не нужно! Мама сказала, чтобы я никому не рассказывала про это, поэтому лучше молчи, а то она опять кричать будет. — Не будет. — уверенно произнес наследник. — Ты ведь знаешь, что она нас любит. — Да, но сейчас она стала какой-то хмурой, это все из-за тетушки или из-за той девушки, про которую вы в карете говорили? — Я знал, что ты тоже не спала. — усмехнулся мальчик, переводя взгляд на бумагу и чернильницу. — Не думай об этом, лучше давай допишем алфавит.***
Шах султан смотрела на медленно разгорающийся огонь в камине. Пламя быстро пожирало древесину, ее хруст разносился по всем покоям, так как в них стояла гнетущая тишина. — Так что, Фатьма, встанешь на нашу сторону или так и будешь притворяться, что не хочешь впутываться в эти интриги? — неожиданно раздался строгий голос Шах. Она отвернулась от камина и прошлась к тахте медленной походкой. — Ты сошла с ума, как и покойная Хатидже. — грустно ответила Фатьма, попивая теплый ромашковый чай. — Этот дворец, будто проклят. А все началось из-за того, что Хатидже убила ту бедняжку...как ее звали? — Нигяр-хатун. — из-за холодного тона султанши у ее сестры по спине прошелся табун мурашек. — Жаль ее, жила себе в радость, воспитывала детей. Хатидже со своим безумием зашла слишком далеко. — Как бы ты ее не порицала, все равно ведь любишь. — Люблю, и только в дань уважения, как старшей сестре, не примыкаю к Махидевран. Да и тебя я люблю, поэтому и слежу за ней. — Боишься, что она мне что-то сделает? — усмехнулась Шах. — Еще бы, ты чуть не прикончила ее сына. — Я уверена, она прекрасно знает, что покушение было организовано для Мехмеда. Тем более, это не моя идея, а Айсун. — В последнее время, мне все больше кажется, что это не ты ей помыкаешь, а она вертит тобой, как пешкой. — задорно улыбнувшись, Фатьма поймала на себе мрачный взгляд Шах. — Я никогда не позволю какой-то рабыне ставить себя выше меня. Мурад — это единственный мой вариант, при котором я смогу спокойно быть у власти, в ином случае, Махидевран быстро от меня избавится. — Неужели, ты ни капли не любишь Мустафу и Арслана? Они тоже наши племянники. Мы с тобой обе наблюдали как первенец Махидевран рос и делал первые шаги. — Поверь, я уже никого не люблю. После того, как... — женщина нахмурилась, ей было тяжело вспоминать то, что произошло с ней несколько лет назад. — Неважно, я все это делаю ради будущего Эсмахан. — Не прикидывайся любящей матерью, ты просто жаждешь власти, которой у тебя никогда не было. Я же прекрасно помню ваши отношения с покойно валиде. Ты даже на ее похороны не явилась. Фатьма встала с тахты и подошла к письменному столу, сев за него, султанша достала чистый лист и взяла перо с чернилами. — Прошу заметить, что ты тоже не соизволила проводить ее в последний путь. — упрекнула сестру султанша. — Что есть, то есть. — женщина пожала плечами, казалось, она особо и не жалела о том, что не присутствовала на похоронах собственной матери. — Она всегда любила только Хатидже и Сулеймана. Мы и Бейхан, лишь второсортные забытые дети. — Кому пишешь? — Шах резко решила перескочить от болезненой темы. — Хуриджихан? — Румейсе. Нужно ведь знать, как дела обстоят у Мустафы. — Все-таки его поддерживать будешь. — это не было вопросом со стороны Шах, скорее, являлось утврежднием. — Я лишь хочу, чтобы империя не пострадала от амбиций вашей троицы. — произнесла Фатьма, сосредоточенно чиркая что-то на бумаге. — Троицы? — изумилась младшая сестра. — Ты, Айсун и Махидевран. — Ты забыла сюда добавить еще одну особу. — Кого? — на этот раз удивилась уже Фатьма. — Афифе, наложница Мустафы. Она с детства воспитывалась Махидевран, видимо, с самого начала предполагалась, как невестка для старшего сыночка. — Я ее толком не видела, слышала лишь, что она успела родить пока была в Топкапы. — хмыкнула Фатьма, и задумавшись над дальнейшим содержанием письма, отложила в сторону перо на некоторое время. — А зря, что ты не берешь ее в счет. Айсун мне много интересного рассказала, про их с Махидевран негласную войну. В каждой истории присутствовала эта Афифе. Она всегда рядом с ней крутится. — Кажется, ты подала мне одну отличную идею. Фатьма вновь взяла в руки перо и принялась что-то бегло написывать, пока Шах прибывала в полном недоумении. — Ты о чем? — Скоро узнаешь. — закончив письмо, женщина свернула его и запечатала. Послав за агой, она пару раз довольно покрутила сверток в руке. Евнух пришел быстро, султанша передала ему свое послание и приказала доставить в Манису, прямо в руки Румейсы.