***
Несколько месяцев, проведенные в Сарухане, для Махидевран пролетели незаметно. Султанша за это время смогла вдоволь насладиться неким спокойствием и, даже, умиротворением. Маниса всегда была для нее тем самым местом, которое можно назвать домом. Несмотря на все трудности, происходившие в гареме сына, женщина пыталась находить время на отдых, ибо давно уже забыла, что такое здоровый крепкий сон и не усталый вид лица. Ее времяпрепровождения в санджаке сына омрачала лишь Афифе. Не было больше их вечерних бесед, откровенных разговоров по душам и даже доверия к друг другу. Хасеки скучала по той юной девчушке, что помогала ей на протяжении стольких лет, и стала чуть ли не дочерью. Агафья в принципе сильно изменилась, не только внутренне, но и внешне. Ее прекрасные голубые глаза стали темными, похожими на бушующее море во время шторма, и блеск в них полностью исчез, они стали смотреть на мир пустым взглядом. Лицо похудело, на бледной и тонкой коже виднелись вздутые вены. Волосы потеряли свой угольно-черный оттенок и стали похожи на сухие ветки, а на висках мелькала редкая седина. Что-то высасывало из бывшей красавицы жизненные силы. Девушка будто постарела на лет десять, если не больше. Вот и сегодня Махидевран рассматривала внешний вид русинки, сидя в ее покоях и играясь с внуками. Хасеки пришла сюда впервые за все время прибывания в Сарухане. — Бабушка, а мы пойдем сегодня в сад? — спросила малышка Белгин, сидя на коленках у Хасеки. — Уже вечер, сходим завтра, мое солнце. — ответила черкешенка и погладила внучку по черным мягким волосам. — Отведите детей в игровую. — обратилась султанша к служанке и та быстро выполнила приказ. Агафья сидела на соседней от весенней розы тахте и вертела в руках какой-то предмет, который пыталась спрятать от посторонних в рукавах платья. Девушка была полностью погружена в свои мысли, поэтому не заметила, как рядом с ней оказалась Хасеки. — Афифе. — мягко произнесла черкешенка, дотронувшись до плеча русинки. Это действие резко пробудило черноволосую из своих размышлений, из-за чего она рефлекторно отпрянула от руки Махидевран и посмотрела на нее слегка испуганным взглядом. — Что-то происходит с тобой, я же вижу. — так же мягко продолжила жена падишаха. — Расскажи мне, я помогу. — Интересно чем? — зло хмыкнула Афифе. — Вы даже представить не можете с чем я пытаюсь бороться, ваша помощь будет меньше капли в море.— с раздражением произнесла Мелек и глаза ее стали еще темнее. Злость понемногу начинала нарастать в ней. — Даже если и так, я все равно хочу знать, что с тобой. — Займитесь лучше Румейсой, а то боюсь, ей скоро не поздоровится. — голос девушки сильно изменился, и страшная улыбка расползлась по ее лицу. В комнате раздался шлепок от пощечины. Афифе сразу же прижала ладонь к лицу и сильно зажмурилась. — Стало лучше? — Да, спасибо. — коротко ответила Мелек и когда пульсирующая боль слегка ослабла, убрала ладонь с щеки и выпрямилась, смотря на Махидевран уставшим, но ясным взглядом. — Эта тьма, она пожирает меня с каждым днем все сильнее. Она просит крови, ей нужна смерть и страдания. — девушка сжалась, с глаз ее потекли слезы. — Вы бы знали какие картины она показывает мне, какие ужасы приказывает совершить, — голос русинки дрожал, как и все ее тело. — Мне кажется, я скоро не выдержу. — она подняла голову и заглянула в глаза Хасеки. Махидевран впервые за долгое время увидела, как изменился цвет радужки у Мелек, он снова стал чистым синим, без серой пелены. — Неужели никак нельзя от нее избавиться? — Вряд ли, я знаю как можно ее передать другому, но полностью ее уничтожить, скорее всего, не выйдет. — устало помотала головой русинка. — А, может, та ведьма знает? Она же смогла почуять тогда эту тьму... — Я не знаю. — все так же продолжала Афифе. — Не знаю, госпожа, простите. — слезы вновь начали течь с ее глаз. Махидевран молча обняла несчастную девушку. Пока черекешенка стискивала слабое и худое тело в своих руках, слабая, но кровожадная ухмылка расползлась на губах Мелек.***
Нурбану впервые проснулась так рано. Венецианку заставил пробудиться только что приснившийся кошмар. Тяжело дыша, она пыталась воссоздать в голове картину того, что так сильно ее напугало. Сессилия помнила, как неспеша шла по пустому коридору дворца, ее босые ноги мягко ступали по холодному камню, не создавая ни единого звука. Казалось, в этом мире и не существовало шума, пока она не услышала за своей спиной тихий хохот. Резко обернувшись, девушка увидела темный силуэт. Предчувствуя что-то не ладное, она развернулась и побежала к ближайшей двери, оказавшись рядом с ней, Нурбану быстро ее отворила и вошла в комнату, заперая за собой. Оглянув само помещение, девушка увидела на кровати небольшой сверток, который изредка шевелился. Подойдя ближе, она смогла развидеть в нем мирно спящего ребенка. Сессилия мило улыбнулась, что-то теплое разливалось в ее душе при виде этого дитя. Но не успела девушка протянуть к малышу руки, то сразу почувствовала, как что-то с силой сжало ее шею и начало душить. Вдруг, над ухом раздался шепот «—Теперь это мой сын.» Вспомнив приснившийся кошмар, венецианка пришла в еще больший ужас. Она всегда была суеверна, и что-то подсказывало ей, что это не просто сон. Из смежной комнаты вышла встревоженная Дильшах-хатун. — Что-то случилось? А то я услышала как ты рвано дышишь и решила, что у тебя преждевременные роды начались. — голубые глаза мельком оглядели тело фаворитки шехзаде и убедившись, что все в порядке, служанка присела на край кровати. — Может, принести воды? — Да, давай. — пролепетала Нурбану, и когда Дильшах ушла в другой угол комнаты, убрала одеяло в сторону и свесила ноги, но тут же почувствовала тянущую боль внизу живота. Встав с постели, девушка поняла, что у нее отошли воды. — Дильшах, позови повитуху. Служанка от неожиданности выронила из рук стакан с водой, но убирать за собой не стала, а сразу же побежала исполнять приказ будущей госпожи. Роды шли долго, целый день черноволосая мучалась от боли под надзором лекарши и нескольких наложниц, которые все это время бегали вокруг нее, постоянно меняя полотенца и воду в тазиках. Когда процесс подошел к кульминации и ребенок наконец-то появился на свет, обессиленная Нурбану упала на подушки, пытаясь немного прийти в себя. Девушка и не заметила, как резко исчезли из комнаты все служанки. — Кто у меня? — охрипшим голосом спросила Сессилия, но ответа так и не получила. — Скажи мне, кто родился? Мальчик? Или это все-таки девочка? Повитуха наклонилась над бледной от усталости фавориткой и без каких-либо эмоций, быстро накрыла ее лицо подушкой, начиная душить. Венецианка пыталась сопротивляться, но не смогла дать отпор в своем уязвимом состоянии. Через некоторое время тело Нурбану обмякло, рука соскользнула с плеча повитухи и повисла над кроватью. Убрав подушку с лица девушки, женщина увидела застывшие навсегда темные глаза, веки которых она аккуратно опустила.***
Хуриджихан вошла в покои шехзаде Арслана без стука. Юноша держал на руках новорожденного малыша, поэтому не сразу обернулся. Дочь покойного паши тихо подошла к наследнику, дабы не разбудить младенца и взглянула на его лицо. — Чудесный ребенок. — с нежность произнесла девушка. — Очень жаль, что Нурбану даже не успела взглянуть на него. Бедный шехзаде остался без матери. — Что случилось, того не миновать. — сухо сказал Арслан, но в его голосе слышалался некий осадок, который не мог не остаться от случившегося. — Надеюсь, повелитель сможет приехать и дать имя моему сыну. — Нашему сыну. — поправила его Хуриджихан. — Я воспитаю его, как своего, обещаю тебе. — она трепетно взяла сверток с мальчиком из рук шехзаде и начала осторожно его укачивать. — Теперь это мой сын.***
Румейса незаметно пробиралась сквозь дворцовый сад, в самую его дальнюю и заброшенную часть. Округлившийся живот сильно мешал быстро передвигаться, от чего девушка медлила и боялась, как-бы ее кто-то случайно не заметил. Добравшись до нужного места, она еще раз оглянулась, и только после этого продолжила идти навстречу к уже ожидавшему аге. — Долго ты. — недовольно упрекнул наложницу евнух. — В моем положении, знаешь ли, невозможно быстро бегать. — раздраженно отрезала Румейса, попутно доставая из-под плаща сверток. — Как и велела Фатьма султан, я пытаюсь делать все, что в моих силах, дабы рассорить Махидевран султан с Афифе, но у меня плохо получается. Султанша слишком привязана к этой змее. Сначала я думала, что смогла поселить в ее голове сомнения на счет этой дряни, но недавно они вновь воссоединились, будто ничего не было. Румейса отдала свернутое послание в руки евнуха и выпрямилась, придерживаться рукой живот. — Тогда придумай, как их опять рассорить. — мужчина небрежно засунул послание во внутренний карман своего кафтана. — Интересно как? Я и так рисковала своей репутацией перед Махидевран султан, когда вызвала ее сюда, чтобы она проконтролировала мою беременность. — Попробуй теперь рискнуть своей жизнью. — хитро хмыкнул ага и с удовольствием наблюдал, как начинает кривиться лицо наложницы. — В каком смысле рискнуть своей жизнью? Ты совсем из ума выжил, я беременная фаворитка наследника! — тихо возмущалась Румейса. — Я просто подкинул тебе идею, не стоит воспринимать все так, как оно есть. Не забывай, что Фатьма султан ждет от тебя благоприятных вестей. — и не успела девушка ничего ему ответить, как евнух тут же скрылся за поворотом.***
Шах внимательно осматривала помещение, заставленное дорогой мебелью и различными сундуками, которые были битком набиты золотом. Факел горел тускло, от того разглядеть комнату полностью было невозможно, но даже так можно было оценить, насколько много в ней хранилось богатств покойного паши. — Ибрагим дурак, раз решил, что лучше всего спрятать свои сокровища в подвале собственного дворца. — усмехнулась Фатьма султан, проходя вглубь комнаты и внимательно изучая огромную драгоценную люстру. — В любом случае, стража повелителя не смогла отыскать его тайник, значит, это неплохое место для хранения своего состояния. — Шах угрюмо взглянула на сестру, на лице которой все время блистала хитрая улыбка. — Тем более, даже мы потратили столько времени, дабы найти эту комнату. — Наверное, ты права. — Фатьма провела рукой по очередному сундуку, стирая с него большой слой пыли. — Что будешь делать с этими богатствами? — Была бы я верной благодетельной сестрой, то передала бы все в казну государства, чтобы помочь повелителю, но к счастью, я не такая. — Будь осторожна, многие так же, как и ты, пытаются отыскать драгоценности покойного визиря. Тебе стоит их перевезти в более защищенное место. Недолго поразмышляв над словами сестры, женщина оглянулась и окликнула верного слугу. — Мерджан! Распорядись, чтобы половину ценностей отсюда, перевезли в мой дворец в Румелии.***
Старуха вошла в покои Махидевран султан и сразу повелела занавесить окна. Султанша приказала наложницам выполнить приказ ведьмы и покинуть ее покои. Как только за девушками закрылись двери, старуха резко подняла свой взор на черкешенку. — Зачем вы меня из столицы вызвали, госпожа? — прозвучал хриплый голос. — А то, ты сама не знаешь? — задорно усмехнулась весенняя роза, но сразу же сделалась серьезной, как только старуха вновь заговорила. — Я то знаю, но мне интересней, знаете ли вы? — В каком смысле? — темные брови госпожи сдвинулись, придавая той хмурый вид. — Значит, не знаете. — улыбнулась старая ведьма. — Тогда выполню то, чего вы желаете. Приведите ко мне ее. В эту же секунду из соседней комнаты вышла Афифе, она все так же выглядела безжизненно, и лишь в глазах начал мелькать небольшой огонек, при виде колдуньи. — Да, видно, что ты умираешь. — высказалась старуха, оглядев с ног до головы черноволосую. — Подойди сюда, девочка, сейчас будем чистить всю твою тьму.