Это накатило как волны в цунами

Когда Квакити проснулся, каждый дюйм его тела болел. Сильная мигрень, накатывающая тошнота и боль в костях после дня постоянного жестокого обращения с ним просто убивали его. Он застонал и потянулся, потирая глаза и приводя свои мысли хотя бы в относительный порядок. Он не помнил большую часть предыдущего дня, а те вспышки воспоминаний, которые у него всё же остались, были дико неприятными. Шлатт провел в постели часы, втягивая в свои забавы, каким бы уставшим Квакити ни был, не давая ему протрезветь ни на мгновение. Оглядываясь назад, всё это казалось не сколько половым актом, сколько какой-то изощренной местью. Даже если он мало что помнил, посыл был ясен: у Шлатта был полный контроль над ним и Квакити ничего не мог с этим поделать. Он хотел кричать, или плакать, или, может быть, просто заснуть до конца своей мучительной жизни, но его талию обвивала рука, не давая забыться, а на другом конце комнаты зазвонил телефонный будильник. Время шло вперёд. Мир не хотел делать перерыв только для того, чтобы он лежал и чувствовал себя дерьмово. Так что парень заставил себя открыть глаза, медленно оглядываясь вокруг, пока не заметил источник звука. Телефон Шлатта лежал на приставном столике, рядом с почти пустой бутылкой джина. На самом деле, это было чудо, что Квакити не умер от алкогольного отравления тем количеством спиртного, которое ему влили в горло прошлой ночью. Шлатт всё ещё был в отключке. К концу их забав он сильно напился и теперь переживал коматозный сон настоящего алкоголика, так что мелодия мобильника на него вообще не повлияла. Со вздохом Квакити схватил телефон со стола. «Встреча с Сэмом (полиция Нью-Йорка)» настойчиво мелькало на экране, пока музыкальный сигнал требовал внимания. Конечно, Шлатт был достаточно глуп, чтобы выкинуть такой трюк, как вчера, за день до важной встречи. Квакити закатил глаза, выключил будильник и толкнул Шлатта локтем в бок. От спящего мафиози не было никакой реакции. — Ну же, придурок, — промычал Квакити, продолжая распихивать его. Если бы не ритмичное движение его груди при вдохе и выдохе, он бы уже начал надеяться, что Шлатт задохнулся ночью, но нет, он просто отказывался вставать. Потребовалось почти что ударить Шлатта, чтобы, наконец, добиться реакции. — Что с тобой, чёрт возьми, не так? — сонно спросил Шлатт, ворочаясь на кровати, глаза всё ещё плотно закрыты. — Вставай, — потребовал Квакити, снова толкая Шлатта. — Ты ищешь проблем себе на задницу? — Шлатт угрожающе зарычал. — У тебя встреча. — Отправь Фанди, — только и ответил Шлатт, перевернувшись на другой бок. — С комиссаром полиции. — И? Заткнись и делай, что я сказал. — Ты же не можешь всерьёз хотеть послать туда Фанди. — Сэм — всего лишь слабак, а у меня похмелье, — со стоном объяснил Шлатт. — Ленивый мудак, — Квакити закатил глаза, — Неужели ты… — Хватит, если ты скажешь ещё хоть одно слово, и это будет не согласие, я сделаю так, чтобы вчерашний день показался тебе похожим на гребаный спа-день, ты понял? — обрубил его Шлатт, его голос всё ещё был невнятным и сонным, но это не повлияло на эффективность угрозы. Не было ни малейшего шанса, что Квакити сможет блефовать, его тело не выдержит повторения. — Хорошо. Продолжай спать, я позвоню Фанди. — Просто отвали, — застонал Шлатт, натягивая одеяло на голову. Он выглядел как ребенок, отказывающийся вставать в школу. Это было похоже на удачное сравнение во многих отношениях. Шлатт был самым эмоционально незрелым человеком, которого Квакити когда-либо встречал, маленьким мальчиком, закатывающим бесконечную истерику с такой силой, что люди должны были слушать. Квакити молча встал с кровати, морщась, когда перенёс вес на ноги, его бедра дрожали, пока он преодолевал боль. Как только он встал с кровати, он натолкнулся на битое стекло, его зеркало, вот что разбилось вчера от броска, и сейчас пистолет Шлатта лежал среди осколков. Квакити вздрогнул, глядя на это, смутные воспоминания о прошлой ночи всплыли перед его мысленным взором. Сейчас он жалел, что не нажал на курок, он не выглядел бы таким трусом, если бы он это сделал. Но это было просто ретроспективное понимание, теперь, когда он знал, что пистолет был не заряжен. Объективно тогда он был прав, не рискуя. Он не мог убить Шлатта. Даже игнорируя все проблемы, которые бы возникли в связи с этим, всех новых врагов, что появились бы, Шлатт был единственной причиной, по которой он теперь не спал в своей машине, работая долгие часы, чтобы хотя бы прокормить себя. Шлатт мог быть опасным и невыносимым, но он был необходимым злом, по крайней мере, на данный момент. Квакити знал, что он разовое удовольствие, он был хорош в том, что делал, но город был полон молодых, бедных и отчаянных парней. Если Шлатт устанет от него, ему можно будет найти замену в течение недели. Единственный способ обеспечить безопасность — это изменить это. Квакити быстро оделся. Отправил Фанди сообщение, как только вышел из спальни. «Меня нужно подкинуть» «Уже снаружи» - ответ Фанди был мгновенным. Конечно, по-другому и быть не могло, парень знал расписание Шлатта лучше, чем Шлатт. Квакити быстро собрал свои вещи и выскользнул через парадную дверь, обнаруживая, что Фанди ждет его, едва вышел из подъезда. — Где босс? — спросил Фанди, когда Квакити сел в машину. — Дрыхнет, у него похмелье, — Квакити закатил глаза. — Боже, нет, я не хочу разговаривать с Сэмом, он такой пугающий, — стал ныть Фанди, его голова упала вперед на руль. — Успокойся, сегодня ты в безопасности. В этот раз Шлатт отправил меня вместо себя, — легко солгал Квакити. Несмотря на то, что Квакити нравился Фанди, он признавал, что парень явно не был самым харизматичным. Тот факт, что Шлатт подумал, что это хорошая идея — отправлять бедного парня на важные встречи, был просто ещё одним в длинном списке его ошибок. — Вау, тебя? Правда? — Кончай выглядеть таким шокированным, Фанди, — Квакити рассмеялся. — Я не… Просто он никогда раньше не заставлял тебя делать такие вещи! — Я его убедил. Ему наплевать, кто пойдет, пока это не он, — спокойно сказал Квакити, сочиняя вполне правдоподобно, — Кроме того, ты и так перегружен работой, тебе не нужно заниматься этим дерьмом. Я и сам справлюсь. — О… Спасибо, — Фанди слегка улыбнулся, выезжая на оживленную улицу. — Не за что, не беспокойся об этом, — произнёс в ответ Квакити, наклоняясь, чтобы сжать его плечо, — Как ты думаешь, сколько времени пройдет, пока мы туда доберемся? — С такими пробками, как сейчас, вероятно, минут сорок или около того. К счастью, встреча не раньше чем через час, мы будем там вовремя. — Отлично, — сказал Квакити, вытаскивая свой телефон и набирая Слайма. — Привет, Алекс из Лас-Вегаса! — восторженно воскликнул парень, как только взял трубку. — Привет, Слайм. Я думал, мы говорили о приветствии, — мягко напомнил он. — Да, точно! Извини, Квакити из Фордхэма, — исправился хакер и Квакити рассмеялся, качая головой. — Так гораздо лучше, — одобрил мексиканец, — У тебя найдется минутка, чтобы кое-что посмотреть для меня? — Конечно! Чем я могу помочь? — Что ты можешь рассказать мне о комиссаре полиции Сэме Уордене? — О, всё! — взволнованно сказал Слайм, — Он родился 8 июня 1986 года в Раундтопе, штат Техас, где он ходил в начальную школу Кармайн… — Тебе не нужно заходить так далеко назад, Слайм. Расскажи мне только какой он сейчас, — Квакити прервал его, прежде чем собеседник смог слишком углубиться в свою напыщенную речь. Квакити, слушая, как Слайм подробно рассказывал о жизни комиссара, потребовалось немного поспорить с ним, чтобы удержать его от ненужных подробностей, но к тому времени, когда они добрались до офиса комиссара, Квакити всё равно чувствовал, что уже хорошо понимает Сэма Уордена, — Пожелай мне удачи, — сказал он Фанди на прощание. — Удачи, — ответил Фанди, оглядываясь на него в своей лучшей попытке успокоить. После этих слов Квакити вышел из машины и уверенно направился в офис, не обращая внимания на то, как его нервы напряглись так близко к стольким полицейским. Вместо этого он важно подходит к стойке регистрации, как будто он должен был быть там. — У меня в 9 часов встреча с комиссаром Сэмом Уорденом, — уверенно сообщил он. — Конечно, мистер … — человек за стойкой замолчал, на мгновение прищурившись на свой экран, — Записанный в системе как Марк Цукерберг? — уточнил он. Чёртов Шлатт. — Да, это мое имя. Никакого отношения к тому самому Марку, впрочем, — добродушно сказал Квакити, молча проклиная Шлатта. Конечно же, он не мог просто выбрать обычное поддельное имя для встречи, потому что зачем Шлатту беспокоиться о том, чтобы серьезно отнестись хоть к чему-то. — Вау, у вас, должно быть, была тяжелая пара лет с таким-то именем, — пошутил мужчина. — Поверь мне, ты не знаешь и половины, — ответил Квакити со смехом, но в его тоне едва заметно сквозила горечь. — Даже представить не могу. Ладно, дайте мне одну минуту, — сказал мужчина небрежно, нажимая кнопку на телефоне на своем столе, — Ваш посетитель на 9 часов уже здесь, сэр. — Ох… Отправь его наверх, — сказал усталый голос через динамики. — Хорошо, мистер Цукерберг, он готов вас принять. Идите до конца коридора, офис 24А, — сказал администратор, указывая Квакити направление. — Спасибо, — Квакити улыбнулся в знак благодарности, спокойно направляясь в офис, остановившись всего на мгновение перед дверью, чтобы успокоиться, — Ты, блять, не одноразовая шлюха, — пробормотал он себе под нос, стряхивая напряжение. Давай, парень, у тебя есть и яйца, и мозги. Он постучал в дверь. — Войдите, — разрешил Сэм, и Квакити открыл дверь, спокойно войдя в холодный корпоративный офис. Комиссар полиции за своим большим деревянным столом посмотрел на него широко раскрытыми, обеспокоенными глазами, — Вы не тот, с кем я должен встретиться, — немедленно сказал Сэм. — Верно, — спокойно сказал Квакити, закрывая за собой дверь, — Но Шлатт, к сожалению, не смог быть здесь. Он послал меня вместо себя, — объяснил Квакити, подходя к столу и передавая Сэму карту памяти, которую он держал при себе, — Я — Квакити. — Хорошо… Квакити. Но мне казалось, Шлатт должен был быть тем, кто передаст мне это, — Сэм, похоже, не хотел мириться с ситуацией. Он был прав, конечно, это было чистой воды безумие, что Шлатт не пришёл, но с этим уже ничего нельзя было поделать. — Шлатту чрезвычайно жаль, что он не смог присутствовать. Но я его правая рука, поверьте, мои слова имеют тот же вес, что и его, — заверил Квакити, заняв свободное место перед столом Сэма, — Я слышал, что у вас были сомнения по поводу нашего соглашения, Сэм, — сказал брюнет, переходя сразу к делу, не позволяя Сэму и дальше настаивать на участии Шлатта. — Я… Я не думаю, что смогу больше брать деньги, — сказал Сэм после паузы, глядя на свои руки. Он был широкоплечим мужчиной, высоким и сильным, но сейчас он осунулся, как будто пытаясь стать меньше. Исходя из информации, что Квакити получил о Сэме, тот был человеком, состоящим из противоречий. Сильный человек, опасный в своей целеустремленной решимости, которую он вкладывал в работу, но всё ещё такой эмоционально хрупкий и управляемый. Козел отпущения для всех, кто занимал положение выше его, и даже для некоторых, кто был ниже. Он был поставлен на эту позицию в полиции очень преднамеренно, силами, которые действительно управляли городом. — Знаете, я очень уважаю вас, Сэм, — Квакити начал издалека, — Я думаю, вы — один из немногих людей, оставшихся в этом городе, кто действительно заботится о его защите. Вот почему я понимаю, что положение, в которое вы попали, должно быть, так тяжело для вас. Когда вокруг вас коррупция, невозможно не выбрать чью-то сторону, не так ли? — Я был слаб, когда согласился играть в эти игры. Но сейчас я кончаю помогать таким преступникам, как вы, — твердо сказал Сэм. — Конечно. Это был бы идеальный план, если бы вы могли просто вышвырнуть меня и управлять городской полицией по вашим, без сомнения, гораздо более благородным стандартам. Но я должен напомнить, что если информация, которой мы располагаем о вас, выйдет наружу, вы ненадолго сохраните эту должность. Трудно остановить преступность, когда сам находишься за решеткой, — спокойно констатировал Квакити. — Но я могу утянуть за собой и тебя, и твоего босса тоже, — практически зарычал Сэм, потянувшись рукой, чтобы положить палец на быстрый набор номера. Угроза была очевидна, эта комната стала бы переполнена полицейскими, более чем счастливыми арестовать Квакити, по одному нажатию кнопки. Ситуация обострялась, но ещё не вышла из-под контроля Квакити. — Ну давайте, продолжайте. Это будет не что иное, как взаимное гарантированное уничтожение. Мы все будем гнить в тюрьме, и пока мы будем лежать на нарах, позиции, которую вы и Шлатт занимали, станут вакуумом власти. Вы думаете, что человек, который займет ваше место, будет менее коррумпированным? — стал объяснять Квакити, — Мы, возможно, не самая легальная команда в мире, но чем мы занимаемся? Шлатт не продает ничего, кроме наркотиков и секса, вещей, без которых не может жить практически никто и которые жители Нью-Йорка нашли бы способ получить, независимо от того, кто это продает. Если Шлатт исчезнет с рынка, кто заполнит эту пустоту? Уилбур Сут? Человек, настолько безумный, что едва понимает, что происходит; который бы так наполнил город взрывчаткой и оружием, что он превратился бы в зону боевых действий в течение первого месяца? Или, может быть, Дрим? Что сделает Нью-Йорк таким же, как любой другой крупный город в США, управляемый его грязной финансовой пирамидой идиотов с оружием? — Я понял, — выпалил Сэм, так быстро ерзая по полу ногой, что его стол затрясся, — Я-я просто не хочу быть частью этого… — Вы не хотите, но вы должны, — холодно сказал Квакити, — Я знаю, как это больно, Сэм. Вы — хороший человек, один из последних в своем роде. Но я не завидую вашему положению, — Квакити встал, обойдя стол, чтобы быть ближе к Сэму, — Вы спасаете город единственным доступным вам способом прямо сейчас. Я могу помочь вам в этом, но только если вы мне позволите, — мягко уверяет Квакити, глядя в грустные глаза Сэма с притворным сочувствием. — Хорошо … — наконец тихо отозвался Сэм. — Вот и отлично. Как насчет того, чтобы мы дали вам небольшой бонус, дополнительные 25 тысяч за ваши хлопоты? — спокойно предложил мексиканец. Сэм слабо кивнул, Квакити улыбнулся, — Мы прорвемся, Сэм. И да, я хочу дать вам свой личный номер телефона. Если у вас будут ещё какие-либо сомнения или я смогу вам чем-нибудь помочь, не стесняйтесь, звоните мне. Поверьте, мы во всём заодно, Сэм, — пообещал он, записывая номер своего одноразового телефона на листе бумаги. — Хорошо… Хорошо. Я… Спасибо, — тихо сказал Сэм в ответ, глядя на номер. — Не за что. Держитесь, Сэм. Сейчас вы делаете всё, что можете, — успокоил Квакити, ободряюще сжав плечо мужчины, прежде чем повернуться и уйти, позволяя Сэму тонуть в собственных эмоциях, пока Квакити шёл по коридору с уверенной улыбкой. — Хорошего вам дня, мистер Цукерберг, — администратор окликнул его на прощание, на что Квакити дружелюбно кивнул ему, отправив сообщение Фанди, чтобы его забрали, как только он вышел из здания. Он шел спокойно, пока не оказался в безопасности за углом, и тогда он сделал вдох, который он так долго и нервно задерживал, взволнованно размахивая кулаком. — Ну же, блять, у тебя получилось, — сказал он себе тише, чем ему, естественно, хотелось бы. Всё прошло намного лучше, чем он думал. Это была его первая по-настоящему деловая встреча с высокими ставками, и он провел её, импровизируя, пока был в похмелье и отходил от наркоты. Он хотел отпраздновать это событие, поэтому вытащил смартфон, чтобы отправить сообщение Карлу. «Я приду сегодня вечером» «Ура!» — вскоре ответил Карл. Квакити прочитал сообщение и вскоре спрятал свой телефон подальше, ожидая появления Фанди. — Как всё прошло? — спросил Фанди, нервничая. — Он у нас в кармане, — рассмеялся Квакити. — Чёрт возьми, да! Сколько ты предложил ему, чтобы он продолжил работать на нас? — Двадцать пять тысяч, — похвастался Квакити, после чего Фанди обернулся, чтобы посмотреть на него с искренним удивлением. — Что, о чем ты говоришь? Я-я думал, что мы должны были предложить ему по крайней мере сто тысяч. — Какая пустая трата денег. Я предложил ему двадцать пять только из вежливости, он бы согласился и бесплатно. Ему просто нужно было немного уверенности в том, что он всё делает правильно, Шлатт просто бросает деньги на ветер. — Чёрт… Надеюсь, это означает, что теперь Шлатт будет заставлять тебя всегда делать такие вещи вместо меня, у тебя это намного лучше получается, — сказал Фанди. — Посмотрим, — Квакити только посмеялся, — Ты можешь отвезти меня к Карлу и Сапу? — спросил Квакити, откидываясь поудобнее назад на автомобильное кресло. — Идёт, — Фанди без проблем согласился.

***

Квакити был в положении, к которому он очень привык, руки были связаны над головой веревкой, а Шлатт удобно устроился между его ног, щедро покрывая мягкое пространство чужой груди своими метками. Квакити тихо стонал, выгибаясь в спине навстречу рту Шлатта. — Я буду трахать тебя, пока ты не сможешь двигаться, — пробормотал свое обещание Шлатт в его кожу. — Ты навредишь себе же, если не будешь осторожен, старик, — рассмеялся Квакити. — Умоляю тебя, к тому времени, когда я выброшу твою шлюшью задницу вон, ты будешь полностью испорчен. Никто никогда не захочет снова прикоснуться к тебе, — угрожающе произнес Шлатт. — Конечно-конечно, ты так и сделаешь, тигр. Но, кажется, сейчас ты мало что делаешь, — Квакити закатил глаза, — Вы все только болтаете. — Я думаю, что я доказывал, что я не просто болтаю каждый раз, когда я доминировал, — усмехнулся Шлатт. — Ну… — Квакити пожал плечами. — Ты такой мелкий пиздюк. — Так сделай что-нибудь с этим, — Квакити бросил вызов, в ответ на него Шлатт грубо поцеловал его, резко вытащив пальцы из парня и схватившись за бедро Квакити, пока он направлял себя в чужое отверстие другой рукой. Когда старший мужчина начал глубоко трахать его, Квакити ахнул, испытывая всё больше наслаждения с каждым толчком, позволяя себе растворяться в знакомом грубом ритме, пока звонящий телефон не вывел его из этого состояния полутранса, — Иисусе, чёрт возьми, отключи свой телефон, — зарычал он, немедленно пнув Шлатта в бок, так он уже замучился в прошлые разы слушать его рингтон. — Заткнись, плаксивая сука, — рявкнул Шлатт, быстро глядя на тумбочку, — Это даже не мой телефон, — усмехнувшись, он наклонился, чтобы схватить гаджет и теперь он размахивал телефоном Квакити перед его лицом, пока имя Карла высвечивалось на экране. — Ладно, извини, что обвинил тебя, придурок. Просто повесь трубку, — сказал Квакити, чуть-чуть сгибая связанные руки. — Это тот симпатичный маленький красавчик, при мыслях о котором у тебя всегда натягиваются штаны? — спросил Шлатт, насмешливо глядя на телефон. — Я не знаю, о чем ты говоришь, — сухо ответил Квакити. — Наверное, мы не должны просто заставлять его так безуспешно трезвонить, что, если он хочет сказать что-то важное? — Шлатт улыбнулся со злым блеском в глазах, занося палец над иконкой принятия вызова. — Не смей, блять, — прошипел Квакити, его голос был смертельно серьезен, руки вцепились в его путы в безуспешной попытке их ослабить. Но Шлатт лишь хихикнул, нажал на «Ответить» и прижал телефон к уху Квакити. — Утёнок? — голос Карла мягко прозвучал из динамика, и Квакити вздрогнул, глядя на самодовольное лицо Шлатта. — Привет, Карл, — сказал Квакити немного неуверенно. — Ты занят? У меня есть кое-какие новости, — радостно объявил Карл. Квакити открыл рот, чтобы сказать, что да, он занят, в надежде как можно скорее выбраться из этого причудливого кошмара. — Если он повесит трубку, я просто перезвоню ему, но на этот раз с включенным FaceTime, — прошептал Шлатт в противоположное ухо Квакити, покусывая раковину, отчего Квакити напрягся. Если бы его руки сейчас были свободны, он бы наверное задушил Шлатта. — Нет, я свободен. Что случилось? — сказал он так небрежно, как только мог, глядя в потолок. — Итак, помнишь, как я показывал свою книгу в издательстве? — спросил Карл, и в тот же момент Шлатт дернул бедра вперед, медленно трахая Квакити. — Д-да? — почему-то наполовину вопросительно произнес мексиканец, делая глубокий вдох через нос. — Так вот, спустя Бог знает сколько времени, я наконец получил обратный звонок от них! — взволнованно сказал Карл. Квакити тем временем попытался оттолкнуть Шлатта, но его ноги оказались прижаты. — Вау! Это круто, чувак. Я так рад за тебя! — сказал Квакити, и он действительно искренне радовался. Писательство было страстью Карла с самого детства. У Квакити в голове до сих пор сохранилось воспоминание из приемной семьи о том, как Карл рассказывал ему свои истории приглушенным голосом по вечерам. — Книга ещё не доработана или что-то в этом роде. Мне всё еще нужно связаться с некоторыми другими редакторами и издательствами и прочая ерунда такого рода, но, похоже, меня действительно опубликуют! — Карл казался таким взволнованным, его голос был красивым и уютным сейчас, когда он радостно говорил на ухо Квакити. Холодный стыд омыл Квакити за то, как это повлияло на него, как идеальный, радостный голос Карла заставлял его дрожать под расчетливым прикосновением Шлатта. — Это невероятно, — сказал Квакити напряженным голосом. — Ты в порядке? Ты как-то странно говоришь, — заметил Карл, от этого замечания Шлатт хихикнул над ним, очень хищно ухмыляясь Квакити. — Я в порядке, я просто только что проснулся, — соврал Квакити. — О, тогда я могу перезвонить тебе позже, — предложил Карл. — Нет, нет, я в порядке! — быстро сказал Квакити, — Т-так какую книгу ты издаешь? Тот детектив? — спросил он, прекрасно зная, что это не так, Карл отложил написание того романа ещё несколько месяцев назад. Тем не менее, ему нужно было разговорить Карла. — Нет, антиутопию, — поправил его Карл. — Верно. Не мог бы ты напомнить мне сюжет этого романа? — спросил Квакити. Несмотря на то, что он очень хорошо знал сюжет, присутствовал на каждом этапе процесса работы над ним, сейчас он быстро терял способность поддерживать умную беседу. — Конечно, если ты этого хочешь! — сказал Карл, что всегда был только рад поговорить о своей работе, — Итак, повествование идет о неком императоре-свинье, который заставляет своих подданных сражаться за … — начал свой рассказ Карл, голос которого плавно звучал в голове Квакити. Его голос, он был таким совершенным, глубоким и ровным, бесконечно приятным для прослушивания. Он чувствовал, что мог бы сидеть и наслаждаться этим всю оставшуюся жизнь, позволяя Карлу говорить бесконечно. Всё его тело напряглось, когда рука Шлатта нашла его член, медленно при этом продолжая двигаться внутри. Его тело дрожало, голос Карла в его ухе приобретал чувственный тон, даже когда он рассказывал о своей кровавой и наполненной битвами истории. Брюнет не смог удержаться от того, чтобы не представить Карла над ним, нежно прижимающего его к матрасу, пока бы он трахал Квакити, его руки бегали бы по всему телу, его красивые глаза смотрели на Квакити с восхищением и любовью. Как было бы прекрасно, если бы Карл был тут с ним, подтягивая его всё ближе и ближе к экстазу. Он был монстром, потому что думал обо всем этом, ужасно плохо, что он позволил своему разуму попытаться заявить права на Карла, воспользоваться им, когда тот просто пытался отпраздновать важное для него событие со своим другом. Квакити стало плохо, он чувствовал себя сейчас худшим человеком в мире. Он должен был кричать, чтобы Карл повесил трубку, и чёрт бы побрал последствия. Тем не менее, он знал, что не сделает этого, и не только из-за угрозы Шлатта встретиться с Карлом лицом к лицу в таком компрометирующем положении. Худшая часть Квакити просто не хотела, чтобы фантазия разрушалась, и он никогда не сможет простить себя за это. — Чёрт возьми, ты, блять, плачешь, — тихо сказал Шлатт ему на ухо, проводя кончиками пальцев по следам от слез. На что Квакити яростно покачал головой, зажмурив глаза. Он ненавидел себя, он ненавидел Шлатта, и всё же он был так близок, что казалось, что он мог умереть, если бы ему не позволили вскоре кончить. — Утёнок? Ты ещё тут? — спросил Карл, и как только прозвище слетело с его губ, Квакити сжался, всё тело напряглось, когда он с резким вздохом кончил в ладонь Шлатта, — Хэй, Кью, ты в порядке? — продолжил спрашивать Карл, но Квакити зашёл слишком далеко, чтобы ответить. Шлатт рассмеялся, наконец убирая телефон. — Он сейчас немного занят. Он перезвонит тебе позже, красавчик, — усмехнувшись, ответил за него Шлатт. — Ч-что? Хэй? Ты … — Карл был прерван, когда Шлатт повесил трубку и отбросил мобильник в сторону, чтобы поднять бедра Квакити, трахая его с яростной самоотдачей. К большому ужасу Квакити, он не мог перестать плакать. Даже когда он вышел из состояния оргазма, рыдания вырвались из него без его контроля, оставляя его заплаканным и беззащитным перед злыми глазами Шлатта. Шлатт застонал в шею, когда он кончил, сильно прикусывая её и несколько секунд он неподвижным, просто слушая голос Квакити. — Э-это было слишком, чёрт возьми, — прошипел Квакити сквозь стиснутые зубы, — Я убью тебя, чёрт возьми, клянусь Богом, я это сделаю. — Ты уже говорил мне это раньше, сладкий мальчик, — рассмеялся Шлатт, садясь так, чтобы посмотреть вниз на яростное лицо Квакити, — Только вот твои слова ни хрена не значат, завтра ты снова будешь на моем члене. — Я ненавижу тебя. — Ммм, — пренебрежительно протянул Шлатт, выходя из него, — Однако ты кончил чертовски сильно. Я не думаю, что видел, чтобы ты так дрожал раньше, — рассмеялся Шлатт. — Заткнись. — Итак, ты и тощий мальчик, да? Ты спал с ним раньше? — Квакити дернулся в своих оковах, рыча на Шлатта, не удостоив его ответом, — Впрочем, не имеет значения, был ли у вас секс или нет. В любом случае, ты немного влюбился. — Как ты смеешь, блять, говорить об этом. Я… — гневно начал Квакити, но Шлатт зажал его рот рукой, прервав его. — Ты ни хрена не сделаешь. Теперь послушай меня, — потребовал Шлатт, — Если ты начнешь встречаться с кем-то вроде него, ты просто-напросто разрушишь чужую жизнь. Посмотри на себя. Ты действительно веришь, что кто-то такой милый и глупый, как этот парнишка, будет счастлив с кем-то таким сломленным, как ты? Да ты бы его разжевал и выплюнул. Затем, когда он станет таким же поврежденным и несчастным, как ты, твоя маленькая фантазия об уютной паре закончится, и ты оставишь его позади. У таких людей, как мы с тобой, не бывает такого дерьма, понял, Утёнок? — сказал Шлатт низким и разрушительным тоном. Квакити закрыл глаза, пытаясь покачать головой. Он не мог этого слушать, но слышал и ужасные слова Шлатта врезались в него, безжалостно разрезая его сердце на кровавые кусочки. Он вскрикнул, прикрыв рот ладонью, и новая волна слёз подступила к его глазам. — Чёрт, как же всё запущено. Ты обманывал себя, думая, что у тебя в жизни может быть что-то любящее и милое. Что ж, позволь мне вернуть тебя к реальности. Прямо сейчас у меня есть проститут, который всё время ведёт себя как сучка, а у тебя есть банкомат, ради которого ты должен раздвигать ноги. Это лучшее, что кто-либо из нас когда-либо получит, так что перестань притворяться, что жизнь может быть другой, — Шлатт крепко сжал его лицо, наблюдая за тем, как он плачет ещё мгновение, — И если я когда-нибудь услышу о том, что ты подкатываешь к этому писателишке, я перережу ему горло у тебя на глазах, — сказал он, наконец отпустив лицо Квакити. — Убирайся нахуй, — ответил Квакити, голос ровный и холодный. — Я думаю, ты хочешь, чтобы я сначала развязал тебя. Если ты не такой слабак, что сдался, конечно? Может быть, было бы лучше просто позволить тебе умереть от голода здесь, раз ты не можешь получить своего драгоценного маленького… Как бы его ни звали, чёрт возьми. — Развяжи меня, Шлатт, — сказал Квакити, тупо глядя на Шлатта, пока слёзы медленно текли по его щекам. — Хорошо, хорошо. И держи себя в форме. Я вернусь завтра, и я хочу, чтобы ты вернулся к своему хорошему маленькому «я», понял? — спросил Шлатт, вытаскивая свой карманный нож. — Мне пофиг, — сказал в ответ мексиканец, и Шлатт закатил глаза, перерезая веревку, с любопытством глядя на Квакити, как будто он наполовину ожидал, что младший бросится на него после всего, что он с ним сделал. Квакити же просто уставился на свои запястья, медленно потирая ободранную кожу. — Увидимся, куколка. Это было весело, — уверенно сказал Шлатт, одеваясь и выходя из спальни. Квакити оставался неподвижным, пока не услышал, как закрылась входная дверь за Шлаттом, и только затем он выбрался из кровати, едва потратив время на то, чтобы схватить свой телефон. Он хотел бы сжечь эту кровать и вообще весь этот многоквартирный дом дотла. Он хотел бы сбросить свою кожу, как змея, и обрести новую, стать человеком, кого никогда не касались жестокие руки Шлатта. Но он не мог, он был в ловушке. Он даже не добрался до гостиной, прежде чем процесс перемещения стал невыносимым, и он опустился на пол в холле. Несчастно свернувшись в комок. Его телефон снова зазвонил, Карл перезванивал, пытаясь убедиться, что с ним всё в порядке. Перспектива ответить на звонок сейчас казалась почти невозможной. «Я в порядке. Извини, просто Шлатт, как обычно, ведёт себя как мудак. Кстати, ещё раз поздравляю!» Вместо этого он написал сообщение, не дожидаясь ответа, прежде чем отбросить телефон в сторону и сжаться, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Он плакал дважды за один день, он слабел. Он так старался сдерживать свои эмоции, скрывая их даже от самого себя. Но Шлатту, каким бы злобным ублюдком он ни был, всегда удавалось их вытащить. Хитрый сукин сын… Он ударил кулаком по стене позади себя, не в силах сдержать рыдания, разрывающие его тело на части. Его телефон снова зазвонил, мелодия, которую он установил для Слайма, играла сейчас через динамик. Он не хотел отвечать и на этот вызов, но у Слайма могла быть важная информация. Он не мог позволить эмоциям затуманить его суждения. — Привет? — он сказал, заставляя свой голос звучать ровно. -… Привет, Квакити, — впервые за всё время их знакомства Слайм не звучал весело, в его тоне была грусть, — Я просто… Я проверял камеру и увидел, что ты свернулся калачиком на полу… Ты в порядке? — спросил Слайм, Квакити поморщился, сжимаясь на полу ещё сильнее. — Бывало и лучше, — признался Квакити, — Не смотри на меня в таком состоянии. — Извини… Я просто волновался, что ты пострадал, вот и всё, — извинился Слайм, впервые почувствовав вину за свой вуайеризм. Несмотря на свое состояние, Квакити не мог не найти это почти что милым. — Я не обижаюсь, это твоя работа, — Квакити вздохнул, взглянув на камеру, спрятанную в углу зала, — Но… Могу я попросить тебя кое о чем? — Конечно можешь. — Возможно ли отключить некоторые камеры… Все, кроме тех, что в спальне и главной ванной комнате? — волнуясь, спросил он. Это был первый раз, когда он попросил Слайма сделать что-то, не соответствующее приказам Шлатта. Он был уверен, что подобрался достаточно близко к Слайму, чтобы это было безопасно, но он не мог знать абсолютно наверняка, пока не попробует. — Хорошо, конечно. Я не против! — Спасибо тебе, Слайм. Я действительно ценю это. — Я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь! Мне жаль, что мистер Шлатт так плохо к тебе относится… Я… Я бы хотел, чтобы он не был таким… — нечленораздельно сказал Слайм. — Спасибо, — ещё раз искренне сказал Квакити, слегка улыбаясь, — Я в порядке. Мне просто нужно немного времени наедине с собой. — Хорошо, дай мне знать, если понадобится что-нибудь еще! — сказал Слайм, звуча уже более похоже на его привычный энтузиазм. — Я так и сделаю, — пообещал Квакити, повесив трубку и попрощавшись, он вздохнул, прислонившись спиной к стене. По крайней мере, у него были союзники в этом аду, это было единственное, что у него было. После долгого отдыха на полу он осторожно встал, вытирая слёзы с глаз. Шлатт был опасен, это было ясно. У него впереди был только один путь, ему нужно было получить власть в тайне от Шлатта, независимую от него, и единственный способ сделать это — наладить связи. Стратегия и злоба в равной степени заставили его достать одноразовый телефон, чтобы найти номер Томми, отправив подростку простое сообщение: «Я хочу договориться о встрече с твоим братом»