***
Я очнулась в полной, даже звенящей тишине. Кажется, что-то до этого происходило, но когда я открыла глаза, наступила тишина. Сев ровнее и потерев опять ноющий затылок, я осмотрелась. Это было всё то же кресло в гостиной, в котором и отключилась. Вот только ни Беркии, ни кого-либо ещё рядом не было. Взглянув на журнальный столик, я увидела только лежащий на нём мой телефон и тарелку с роллами, пару нераспечатанных палочек. Они озаботились тем, чтобы покормить меня, когда я очнусь? Но зачем? Я перевела взгляд за окно. Увиденное поразило меня — где-то в частном секторе бил фонтан дзинов, поднимающийся на огромную высоту и смешивающийся с редкими облаками. Вывод напрашивался только один — кого-то из сервампов ранили. Вот только я даже не могла предположить, кого? Или же… Я нахмурилась, пытаясь вытащить из запутанного месива воспоминаний в моей голове хоть что-то полезное. Кажется, в последних сериях Хью был выведен из строя ящиком Беркии. Ящик. Исчезательный шкаф. Беркия отправил Хью куда-то в другое место… Я снова посмотрела за окно, на медленно истончающийся поток дзинов. Неужели это Хью? Я попыталась подняться, стоило поскорее найти парней и предпринять хоть что-то, чтобы помочь Гордыне. Вот только встать у меня не получилось. Ноги просто-напросто не слушались, как будто их и не было вовсе. Я испугалась. Потерять подвижность для меня сейчас казалось чем-то подобным смерти. Я просто не могла остаться прикованной к креслу в то время, как Махиру и остальные рискуют жизнями. И… Они скорее всего не знают, где я и что со мной, а значит у них больше причин волнений, чем могло бы быть. На телефон пришло сообщение от неизвестного номера: «поешь». Схватив телефон, с каким-то внутренним страхом я попыталась посмотреть номер отправителя, но ни номера, ни даже самого сообщения я больше не увидела. — Что вообще здесь происходит? — я послушно взяла палочки и повернулась к еде. Картинка выходила просто отвратительная: меня практически заставляют есть, в то время как за окном фонтанирует дзинами второй по старшинству сервамп, а мои… товарищи, должно быть, рискуют своими жизнями в схватке с Цубаки. «Или не рискуют,» — напомнила я себе. Всё же, Лайлака я… К горлу подкатился неприятный комок, а воспоминание о выстреле отозвалось тянущей болью в затылке. Да, я его убила, хватит корить себя из-за этого, я помотала головой. Всё равно ведь по-другому поступить нельзя было… Или можно, но я в тот момент не могла об этом думать. Как только последний из шести роллов оказался съеден, я, постепенно, начала ощущать свои ноги. Они затекли и неприятно отзывались при движении, но я встала с кресла. И чуть снова в него не рухнула, когда при резком движении перед моими глазами отчётливо всплыла последняя сцена из воспоминаний Курэо Осаму, голова взорвалась адской болью, а во рту и горле моментально сделалось сухо. Кое-как устояв на ногах, я убрала телефон в карман и двинулась к выходу. Стоило как можно скорее найти ребят и, скорее всего, уже вернувшегося Цубаки.***
Идти вверх по лестнице было сложно. Ноги как будто становились то ватными, то наливались свинцом. Голова пульсировала от боли при каждом неаккуратном движении, а учитывая то, что аккуратно двигаться у меня сейчас просто не получалось, я страдала от накатывающей боли при каждом шаге. К тому же перед глазами на каждом пролёте, когда я выпрямлялась, темнело и я вцеплялась пальцами в перила и облокачивалась на них, чтобы просто не упасть. Лестница в принципе будоражила память, заставляя вспоминать те попытки покончить с собой, когда Осаму хотела спрыгнуть с крыши, но её оттаскивали от края в самый последний момент. И всегда это были или врачи или тётя… К горлу при этих воспоминаниях подкатывался горький ком, который я усилием воли сдерживала. Интересно, на сколько ещё этой моей воли хватит? Такими темпами я протеку крышей так же как и Первое сознание, а потом случится что-то вроде удачной попытки и всё, прощай Осаму Кенджи, прощай здоровье тётушки Коё… я покачала головой, уже не обращая внимания на боль, нет, ни какого «прощай здоровье». Она пережила уже двое похорон самых близких для неё людей, я не могу допустить ещё одни. Ни за что. Удобнее ухватившись за перила, я преодолела последний пролёт и остановилась перед дверью. Из-за неё доносились голоса: кто-то что-то кричал, кто-то смеялся — одним словом, там точно что-то происходило. И мне не следовало своим появлением доставлять Махиру забот. В смысле, мне нужно было появится так, чтобы он подумал, что у него теперь чуть меньше забот, а не переживал из-за моего предсмертного состояния. Я попыталась выпрямиться. С первого раза, разумеется, у меня ничего не получилось. Ну же, надо лишь представить, что это очередной «неудобный период любой женщины», который всегда проходил у меня с жуткими болями, избавиться от которых не помогали даже таблетки (край сознания отметил, что у этого тела «тех самых дней» не было). Я всегда перетерпливала их, отшучиваясь при ком-то и загибаясь уже потом, в полном одиночестве. Просто нужно представить, что я смогу пострадать потом. Всё же кое-как выпрямившись, я вздохнула. В этот раз боль была не в животе, а в голове, но это ничего не облегчало. Толкнув дверь, я вошла в огромное помещение с пробитым потолком, откуда можно было увидеть небо, продырявленной стеной, некогда отделявшей эту комнату от камеры Лихта, парой подклассов Цубаки в предсмертном состоянии и главными действующими лицами. Широта с Куро, Евы Гордыни, Похоти и Жадности прилагаются, Хайд, Цубаки, контрактный предмет в руках последнего. — Ч-чёрт, — я привалилась к дверному косяку. — Осаму! Как ты? — испуганно развернулся ко мне Махиру. — В порядке, — я поморщилась. — Ты лучше придумай, как забрать у него брелок. — А? Кенджи, роллы оказались просроченными? — обратил на меня внимание Цубаки, крепче перехватывая железную пластинку и всё так же не сводя взгляда с Куро — единственного потенциально опасного сервампа сейчас. — Нет, — я хмыкнула. — Роллы как раз-таки были вкусными, спасибо. Просто небольшие проблемы с головой… Цубаки, ожидаемо, рассмеялся. А потом сказал что-то о том, что пора бы избавиться от Жадности и, в тот момент когда Хайд бросился к своему взлетевшему в воздух предмету контракта, разрубил и железную пластинку, и плечо Лоулесса. Других идей, кроме как попытаться так же заткнуть дыры Хайда как и у Лили у меня не появилось, а потому я, приняв низкий старт, не обращая внимания на вспыхнувшую голову, рванула к Жадности, из которого стремительно вылетал белый «наполнитель». Дзины были такими же, как и у Лили, белыми-белыми и похожими на пыль или муку. Пока Махиру не позволял Лихту подойти к своему слуге-вампиру, а Куро сражался с Цубаки, я старалась развязать одной рукой узел на груди, тут и при первом взгляде было понятно, что одного бинта с руки не хватит. Кое-как справившись со списанием бинтов и при этом не снимаем кофты, я принялась перематывать со слезами в глазах смотрящего на меня сервампа. Тело Хайда как будто одеревенело, он даже не двигался, застыв в странной и совершенно не удобной для перемотки позе. Руки хорошо помнили как заматывать в бинт, а потому я довольно быстро справилась с плечом Лоулесса. Оставался только рот. Однако Дзины проходили даже сквозь сжатые зубы, а Хайд смотрел на меня с отчаянием в глазах. — Видит демон, позвать Лихта я не могла, — пробормотала я, глубоко вдыхая, придвигаясь к Жадности и… Короче, два вылупившихся на меня офигевших от моей наглости глаза напротив совершенно не добавляли мне уверенности в том, что я хорошо целуюсь. Ну, знаете ли, в жизни в губы целоваться не приходилось ещё, а это — это даже не поцелуй, это спасательная операция имени одного ежа. Так что я ответила ему полным усталости взглядом. А потом у меня уже не было сил вдувать Дзины обратно в сервампа и они резво хлынули уже в моё горло. Я зажмурилась от боли. Дзины жгли горло, ощущались одновременно как пыль, песок и мука, лепились друг на друга в моём рту и забивали глотку. В уголках глаз выступила влага. Что ж, похоже, мне всё же придётся умереть. В ушах зазвенело. Я начала чувствовать, что задыхаюсь без воздуха. Я открыла глаза, встретившись с всё такими же испуганными алыми глазами Хайда. А в следующий момент всё закончилось и я уже сидела рядом с Лоулессом и откашливалась, пытаясь снова получить возможность дышать. Мне уже казалось, что я умру, когда сзади меня кто-то очень сильно обнял. — Вай! Кенджи, ты такая милашка! Помогла нам! — над головой раздался голос. Неожиданно ком Дзинов, куда-то пропал при очередном кашле и я сипло вдохнула. Цуруги. — Что бы вы без меня делали, а? — прохрипела я, жадно глотая воздух, пока Камия оттаскивал меня подальше от полубессознательного сервампа Жадности. Цубаки уже нигде не было, Джуничиро и Юмикаге под предводительством Шухея арестовывали Хигана и, кажется, Беркию… Значит, я всё пропустила, пока спасала сначала Хайда от полного ослабления, а потом себя от смерти через удушение. Тем временем Цуюки и Юмикаге с Джуничиро общались с Широтой и Ко. Кажется, там речь шла про сотрудничество, ответственность за косяки, Хью и Микуни. Очень интересные разговоры, послушать которые у меня получилось только краем уха. Я всё так же находилась в объятиях Цуруги, что не мешало ему выдвигать предложение по защите Мисоно, потому что тогда ему заплатят большие деньги. Потом они что-то ещё говорили про парк развлечений, а Махиру принял предложение сотрудничества. Но большую часть разговора я не поняла, так как в голове всё ещё пылало. — Осаму, мы подождём тебя на первом этаже, — успел бросить Махиру, прежде чем уйти — их с ребятами в ультимативном порядке отправили домой. — Давай будем считать, что моим наказанием за плохое поведение станет моё хуёвое состояние? — я посмотрела на поджавшего губы Шухея. — Мне реально сейчас очень хреново. Не помню кто он там по должности, член С3 вздохнул и помассировал переносицу, сдвинув очки на нос. — Во-первых — с тебя и правда хватит, — он подозвал Джуничиро и что-то знаком показал ему. — А во-вторых — не выражайся. — Ой, как будто тебе есть дело, — под защитой собственного рыцаря в лице Цуруги, я чувствовала себя пусть не отлично, но вполне сносно, если не учитывать боль в голове, жжение и боль в горле и общую жуткую усталость тушки. Мне вообще на сегодня одних только воспоминаний, с которыми, кстати, надо бы ещё разобраться, хватило. Зачем ещё все эти сражения с вампирами? «Начальство» из С3 только покачал головой и отошёл к Юмикаге, который следил за пойманными подклассами. Цуруги тоже забрали работать, так что я осталась вдвоём с… Аа, кажется, Курумамори. — Как тебя по фамилии? — спросила я. — А ты уже забыла? — Джуничиро достал аптечку и теперь набирал в шприц какой-то раствор. — Курумамори. Джуничиро Курумамори. — Понятно, — я прикрыла глаза, но потом сразу же их открыла. Не хватало ещё отключиться. — А я не просто так спрашиваю, я просто сейчас в любой момент вырублюсь, хоть знать буду, на кого это можно будет свалить. Джуничиро хмыкнул, вводя мне в левую руку какой-то препарат. На шрамы он вообще ничего не сказал. Через какие-то три минуты по телу распространилось долгожданное отсутствие боли, даже некоторая слабость ушла. «Медик» выдал мне какие-то три белые таблетки и открыл флягу с водой. Я послушно приняла лекарство. — Конечно, полностью от головной боли не избавит, всё же, это не гражданские средства, но легче станет, — прокомментировал таблетки Курумамори. — А почему гражданские не используете? — У них побочки для нас нежелательные, — коротко ответил член С3, поднимаясь на ноги и подавая мне руку. Я кивнула, принимая ладонь и поднимаясь.***
— Осаму! Как только я вышла из лифта, который уже успели вернуть в штатный режим работы, то попала в крепкие объятия Махиру. Остальные (и я имею ввиду всех, кто до этого был там, наверху) стояли чуть дальше. Интересно, как Широта сумел преодолеть такое расстояние за пару секунд пока открывалась дверь лифта. — Он всё это время возле лифта простоял, — как будто отвечая на мой вопрос произнёс подошедший Куро. — Ты как? — Мне вкололи какую-то фигню типа обезболивающего и дали выпить три таблетки от головы. Курумамори сказал, что окончательно от боли меня это не спасёт, но жить буду, — я даже не совершала попыток вырваться из затянувшихся обнимашек, ясное дело что Махиру перепугался и теперь удостоверяется что я живая, почти здоровая и больше никуда не денусь. — Понятно, — только и ответил сервамп Лени. Когда Махиру наконец отлип от меня, я вздохнула и пошла к выходу. Мимо всего честного народа, неотрывно следящего за мной. — Так, — я развернулась, сунув руки в карманы кофты. Эта была просто тёмно-зелёной, одетой первый раз и на ней уже виднелись красные пятна. Ох, надо бы купить специальную. — Вы хотите мне что-то сказать, я правильно понимаю? Открывшего рот Хайда я тут же прервала, указав в его сторону пальцем: — С тобой мы отдельно поговорим и без свидетелей. Выльешь на меня все свои предложения и претензии, я послушаю, подумаю, но соглашаться не обещаюсь. Затем я отвернулась, продолжив своё медленное передвижение к выходу из отеля. — А с остальными мы просто поговорим потом, когда я разберусь со своей памятью, красными глазами и… — я хмыкнула. Да, как же «вовремя» мне шутка в голову пришла. — И вообще, меня жёнушка дома ждёт. — Кто?! — я даже не буду думать о том, кто это спросил. — Об этом мы тоже можем поговорить, но потом, — я зевнула, начинало действовать обезболивающее, которое было предназначено голове. — Всё потом. Широта, ты идёшь или как? Я не уверена, что сейчас смогу сама добраться домой.