Сборник драбблов (1.0)

Находясь в квартире Т/И проходит чуть вперед. Пол дня прождала Чонгука дома, а теперь, за час до его прихода вспомнила, что забыла вино к ужину. Она закрывает дверь, снимает сначала сапожки, а после плащик, оставаясь в красивом нижнем белье. И не замерзла так гулять? Этот дурацкий ошейник с поводком было нелегко прятать от людских глаз. Чон вошел в квартиру следом, и казалось, даже застыл на месте от увиденной картины. — Т/И? — Я очень-очень замерзла… — тихо она бормочет она, обернувшись к нему. Стоит вся такая невинность, коленочки покраснели от холода, подходит, приобнимает себя за плечи, тем самым прикрывая грудь, а у самой мурашки по коже. — Тогда беги скорее в кроватку… Я догон… Ю… — он поднял на нее взгляд, — Зайка, а ты куда это в таком виде разгуливала? Тебя прям тут отшлепать? — он усмехнулся. — Иди грей задницу! Она кивает и идет в спальню. Дождавшись парня, та не позволяет ему даже забраться на постель. Встает на четвереньки и, приспустив пальчиками штаны на том вместе с бельем, обхватывает орган и проводит язычком вдоль ствола. Берет тот в ротик и начинает головой двигать, смотря на Чона снизу вверх. — Черт… Боже, что же ты делаешь со мной чертовка? — он прикрывает глаза и запрокидывает голову. Чонгук никогда на нее руку не поднимал и позволял полностью управлять в сексе, но ее невинный вид сейчас сводил его с ума. Тот гладит ее по щеке, чуть склоняется и берет поводок в руку, а после чуть натягивает. — Наказать бы тебя как следует… Или лишить сладкого… Даже не знаю… Она проскулила жалобно, но из-за напора лишь берет орган больше, чуть давясь, и, когда тот оказывается полностью в её ротике, язычком водит по выступающим венкам, а головой толкается интенсивнее. Прервавшись и положив обе руки на мужские бедра та отдышалась. — Я уволилась… Как ты и хотел… Чтобы мы больше времени проводили вместе… — тихо та произносит с придыханием. Т/И работала в полиции и из-за постоянных переработок почти не бывала дома. Они часто ругались из-за того, что она берет на себя слишком много работы. И что девушка вообще не должна так себя вести, ведь и он неплохо зарабатывает. Т/И вновь возвращается к тому же занятию что и до этого. — Я не вынуждал… — зачем-то он говорит об этом, но ей не мешает себя ласкать. Пусть доведёт дело до конца, если уж так сильно хочется. Впрочем, если девушка хочет секса — она его берет. Если парень — это уже насилие. Не ему придумывать планы. — Т/И… Будешь такой напористой и мне придётся запачкать твой ротик… Она вновь проскулила, но скорее от того, что все, что он говорит ей — нравилось и будоражило кровь, заставляя возбуждение собраться в тугой узел внизу живота. Впиваясь пальчиками в кожу, Т/И помогает себе уже рукой, в то время как язычок ласкал головку, что обрела пунцовый цвет, налившись кровью. — Просто… не хочу больше тебя расстраивать… — произносит та томно и ручкой только интенсивнее водит. Он берет ее личико в руку. — Ты не можешь меня расстраивать, любовь моя… — произносит он тихо, снова тянет за поводок, заставляя девушку подняться. — Но я всё-таки накажу тебя за то, что ты в таком виде гуляла по улице… Чон подтолкнул девушку к кровати, развернул ее спиной к себе. Он заставил ее опереться руками о постель. Член потирается о трусики в области верхней дырочки, как бы ненавязчиво намекая, что кто-то не сядет. Она вздрогнула на секунду, а после посмотрела на Чона через плечо. — Куки… так не честно! — проскулила Т/И. Она попыталась подняться, но длина поводка не позволила и она снова уперлась руками о постель. — Ну, хочешь, я снова я извинюсь? — она смотрит жалобными глазками и губы поджимает. — Нет… Хочу грубо трахнуть тебя, чтобы не гуляла перед кем попало в таких прекрасных одеждах. Он усмехнулся и сорвал белье рывком руки. Девушка даже чуть дёрнулась. Головка члена проходится по дырочке, следом резкий толчок, но казалось бы она должна в крикнуть от боли, а нет. Он заполнил ее лоно во всю длину. — Хех… Видела бы ты свое лицо. Я без подготовки и смазки туда не всуну. Но это только на первый раз. Накосячишь ещё и… Он грубо толкнулся, врезаясь в нее. — Понятно, солнце? — Д… да… — простонала Т/И, делая толчок сама. — Тогда… в следующий раз порадую тебя. — Она издала смешок, тот сорвался из-за очередного толчка. Приподнявшись, Т/И спинкой прижимается к парню и, положив руку ему на затылок, целует в губы, размыкая его. Стонет в поцелуй, прикрыв глаза от наслаждения. Ох, а с каким уж он удовольствием имел ее, нужно было только видеть! Вдалбливается в ее лоно не жалея сил, грубо сжимает ее бедра. От пальцев наверняка останутся следы, но ему плевать, сейчас так уж точно. — Мхм… Сладкая… Я имел бы тебя вечность… Но это твоё наказание, а не поощрение. Очередным толчком тот заставляет ее опереться руками о постель, берет чуть выше ягодиц, почти за талию и ускоряется до предела. Тела хлюпают от влаги, а он упивается ее стонами. Чон замедляется ненадолго, лишь чтобы поставить одно ее колено на постель, руки согнуть в локтях и снова заводит свой отбойный молоток. Она со стонов переходит на крики. Соседей они явно разбудят, но так было плевать. Т/И стонет и выкрикивает его имя, наслаждается этим наказанием, что только было лишь для неё индивидуальным. Её тело вздрагивает, извивается по постели под ним, позволяя себя иметь раз за разом. Прижавшись грудью к постели и вновь вздрогнув, та доходит до пика, а влажные и горячие стеночки сжимают орган внутри, что скользил туда-сюда задевая каждую чувствительную точку. Чон не останавливается ни на мгновение, он сосредоточен на цели иметь ее, пока она не попросит обратного. Если на это понадобится вся ночь — он готов! Когда сил уже почти не было, и вместо криков слышались едва заметные стоны и тяжелое дыхание, она смотрит на него сквозь пряди волос, что уже липли от пота к личику, скрывая то. — К…Куки… я… я уже… меня не хватит еще на дольше… — бормочет та и вновь кончает, протяжно простонав и чуть ли не свернувшись калачиком на постели. Он наконец позволяет себе выйти из нее. Вязкая сперма вытекает следом, стекая по ее бедрам. Так засранец всё-таки кончил? А когда было останавливаться? Чон тянется за футболкой на стуле, после вытирает свою малышку и, стянув штаны окончательно, оставаясь в белье, забрался на кровать, потянув ее за собой к подушкам. Оба мокрые и липкие, но кому, какое дело? — Я люблю тебя… — шепчет он ей на ушко. — И я тебя… — устало, но будучи довольной, бормочет девушка, прижимаясь к парню.