Вечера на озере

Выскакиваешь из ванны, успевая схватить полотенце. Сцена из дешёвого фильма ужасов превращается в триллер, как только ты замечаешь его. С твоей кошкой на руках. Её грудь не вздымается, а шерсть покрыта кровью. Скорее сквозь кровь проглядываются клочки шерсти.  Он хоть и склонил к тебе голову, но смотрит насквозь. Если бы это была его вина, он бы не пришёл на поклон, так ведь? Надеешься, что его понятие о чём-то хорошем не настолько извращено.  В тебе ничего не осталось — ни плохого, ни хорошего. Молча подходишь к гостю, выдавливаешь тихое: "Спасибо", — и протягиваешь руки к бездыханному тельцу. Ты не успела достаточно привязаться к ней, да и чужую смерть переносишь легко, однако это было единственное создание, что безвозмездно любило тебя. Не похоже, что умерла она без боли. Как минимум поэтому тебе хочется узнать, что произошло. Понимаешь — от единственного свидетеля слов не добиться. Сейчас тебе безразлично собственное полуголое тело и незваный гость в дверях. Джейсон сделал даже больше, чем можно ожидать от такого, как он. Может, ты ошибалась в его аморальности.  Относишь тяжкий груз в спальню, кладёшь в лежанку и накрываешь простынёй. Тебе не впервой находиться в подобной обстановке — прямо сейчас заниматься похоронами не время.   Накидываешь домашнюю одежду и выходишь к гостю. Тот так и остался меж коридором и ванной, лишь повернулся в твою сторону. "Не ожидаю, что ты примешь предложение выпить. У меня и нечего", — произносишь с усталостью. Теперь твоя очередь смотреть пустым взглядом. Его грудь и руки запачканы кровью. "Не думаю, что тебя это смущает, но перекись на полке за зеркалом. В твоём распоряжении", — удаляешься в спальню, не дождавшись ответа.  Гасишь свет и падаешь на кровать. Полотенце, одежда и постель будут испачканы остатками крови, но сейчас тебя это не волнует. Вселенная словно издевается над твоим и без того бренным существованием. Ты понимаешь, что дом опустел. Во всех смыслах.  Как бы ты ни старалась, слёзы всё же наворачиваются. Эгоистичный порыв саможаления, в котором нет ничего плохого. Спустя минуту уже плачешь навзрыд — горькая смесь гнева и грусти затуманивает сознание, и ты полностью отдаёшься этому чувству. Всё, что ты любишь, рано или поздно отнимают. Светлые полосы сменяются тёмными слишком быстро. Неспособность повлиять на происходящее в собственной жизни всё сильнее давит на твой и так расшатанный рассудок. Просыпаешься позднее обычного. Организму было необходимо время на восстановление. Никто не встречает тебя утром. Не нужно насыпать корм. Выкидываешь миску, игрушки, лоток.  Завтрак не лезет в горло. Необходимо наконец избавиться от тела, как бы печален ни был этот процесс, ты и так отложила это дело на утро. Только трупа в лежанке ты не находишь, как и самой лежанки. И кажется ты знаешь, чьих мёртвых рук это дело. Может, у этого создания особая связь со всем неживым. Более подходящего места для захоронения, чем поляна с могилой Джейсона, в голову не приходит. Туда ты и отправляешься, надеясь, что вы думаете одинаково.