Слепая героиня

Мерзкий аромат страха окутал тощую шею, сердце лихо застучало в груди. Девушка разлепила крепко сжатые веки и проморгалась от сонной пленки. Голова шла кругом, тело затекло, лежа всю ночь на ковре. Хаяси с трудом села, растирая шею и оглядываясь по сторонам, пытаясь причудой найти хоть кого-то. Тошнота противным комом встала поперек горла, неприятно напоминая о прошлом баре, и о том, что она всю ночь употребляла. Дышать стало труднее. Тело затрясло. Кику, решив подняться, остолбенела, почувствовав на себе чей-то взгляд. Заозиралась и наткнулась на тело впереди. Почему она его раньше не заметила? Человек спокойно сидел напротив, скрестив ноги. Тело его пылало, будто огонь, а мерзкие шрамы пульсировали, как вены под обезображенной кожей. Кику сглотнула тошноту — это далось ей с трудом, так как горло было сухим, и глубоко вздохнула, пытаясь не шевелиться. — «Кто он такой?.. Ни черта не помню, твою мать», — девушка почесала затылок, накручивая на палец темные локоны. В голове всплыло единственное имя, что было произнесено вчера — Даби, — «Даби, Даби» — смакуя прозвище или, может быть, кличку, девушка напрягала свои извилины, роясь в них и перебирая смутные воспоминания. — Дверь в той стороне, пьяница, — мышцы, перекатывающиеся под натянутой кожей, подняли кость. Указательный палец показал в сторону двери — выхода из ловушки. Кику не помнила наверняка, что произошло пока она была пьяна: может ее изнасиловали? Обокрали? Или даже вырезали какую-то часть органов? Но думать не оставалось сил, да и не стоило испытывать судьбу, в начале лучше было уйти отсюда. Девушка, пошатнувшись, поднялась на трясущиеся ноги. Двинувшись к двери, она ускорялась с каждым шагом, боясь не успеть сбежать с этого места. Быстрее, быстрее, на улицу, дальше от него. От человека, в присутствии которого, холодный пот мог литься ручьем. Улица выбила из Хаяси остатки похмелья. Она вдохнула всей грудью такой неожиданно сладкий кислород. Задержала на секунду его в лёгких и выдохнула. Листва деревьев шелестела, шептала успокаивающие слова, пытаясь успокоить беснующееся сердце. Девушка закрыла глаза, понимая, что ей попадет, придя она сейчас домой после ночи не пойми где. Она осеклась на своих же мыслях: почему ей должно влететь от Вималы, которая и потащила ее в бар? Телефон разряженным барахлом лежал в кармане, заполняя его пустоту своим присутствием. На него давно были установлены программы для незрячих, поэтому школьница могла в полной мере использовать его по назначению. Рядом с девушкой пробежали дети, крича что-то про розовую вату. Перед глазами предстал образ беззащитной Мины, лежащей голой перед злодеями. Куда идти дальше сомнений не осталось, и девушка направилась в сторону больницы, где лежала Ашидо.

***

Розовые коленки дрожали от каждой попытки сделать маленький шаг. Мина держалась за полированное дерево поручней, которые поддерживали вес девушки за весь период восстановления. Слезы встали перед глазами от боли, которую она испытывала каждый раз, пытаясь разрабатывать мышцы. Да, исцеляющая девочка сделала все, что возможно. Колени, сухожилия, суставы, и даже некоторые мышцы пришли в норму, но на это ушло все: время и ресурсы самой больной. Последним пунктом перед выпиской был — научится заново ходить. Девушка закусила губу до крови, стараясь не расплакаться. Она сделала шаг, перенесла вес с одной ноги на другую, перебирая руками по поручням. Колени хрустели, стонали, болели. Они никак не хотели заново учиться работать. — Молодец, — произнес врач, продолжая держать дистанцию от девушки. По каким-то своим причинам она не захотела, что кто-то ее трогал. Ну, а врач не стал настаивать на своей помощи в поддержке. Еще один шажок, и рука, мокрая от пота, соскальзывает с поручня. Девушка валится на пол, подбирая под себя изуродованные ноги. Нежная кожа на нижней части тела уже почти не встречалась, были видны новые постояльцы — шрамы, швы и растяжки. Врач попытался помочь, но Мина оттолкнула его руки, прося не прикасаться к ней. Мужчина, пожав плечами, все равно поднимает девушку перенося ее на кровать. — Попробуем еще раз, через пару часиков после того, как ты поспишь, — говорит доктор, но девушка не слушает его, в глазах все смазано. В груди болит, оттого она ничего не может сделать против боли, которая останавливает ее от тренировок. Но виновата ли боль в ее бедах? Дверь захлопывается, оставляя Мину совсем одну. И в этот момент она дает слабину. Слезы начинают стекать по щекам, пока девушка закутывается в белоснежное одеяло с головой. Как в детстве, когда она боялась монстров в шкафу, сейчас лежала под одеялом, тихо хныча в подушку. Но в этот момент монстров в шкафу не было — были только собственные страхи по поводу будущего. Дверь снова скрипит несмазанными петлями, заставляя девушку замереть. Шаркая кроссовками по гладкому полу, гость подходит ближе к кровати, садясь на стул. Человек падает головой на чистый уголок кровати, вдыхая аромат свежести, прямо как в отелях, где он бывает нередко. — Мина, ты спишь? — спрашивает Кику, прикрывая глаза. Больная молчит, прикусив красную губу, чтобы не выдать очередной всхлип. Хаяси тоже молчит, но лишь собираясь с мыслями. После недолгого раздумья, она решает начать с извинений: — Прости меня, пожалуйста. Я пыталась тебя спасти, правда. Теперь ты лежишь здесь. Прости. — Мина слушает, смаргивая вставшие перед глазами слезы. Опять извинения, но только не от директора или учителей, а от одноклассницы, которая могла ей помочь или хотя бы попытаться что-нибудь сделать, но не сделала этого. Хочется встать и уйти, банально сглотнуть жгучий комок в горле, скинув одеяло, и свалить подальше от всего этого, однако, даже этого она сейчас не может. — Я могу просить прощения ещё долго, — продолжала Хаяси, стаскивая простыню руками, — но я ведь знаю, что ничего этим не изменить. Мидория бы сто процентов простил, а ты… Ты другая. Хотя и будешь выглядеть хорошей, и улыбчивой, как всегда, но… Я ведь знаю, что в душе тебе будет неприятно смотреть на человека, сбежавшего при первой же опасности. Прости… Кику вздохнула; ей стало ужасно неприятно от самой себя, оттого что она сейчас просит прощения, и оттого что приходиться как-то по-другому реагировать на эту ситуацию. Хотелось перезапустить время вспять, заставить себя с самого начала растерзать глотки нападавшим, и не допустить такого исхода. Внезапно одеяло приподнялось, темноволосую увлекли под него, и скрутили. Ее ударили по щеке. Больно так, с размаху. Ну, и правильно - заслужила. Крепкая хватка вокруг груди, заставила Хаяси морщиться, но, она, с удивлением, отметила, что Мина ее не душит. Темные глаза смотрели в ее, Кику это чувствовала, но сказать точно не могла. — Не прощу… Никогда не прощу, если не встану на ноги. Не прошу, если ты будешь ещё больше извиняться, — девушка всхлипнула, и сжала Хаяси ещё сильнее, — поняла меня? На душе стало легче, и Кику измученно улыбнулась своей подруге. Она крепко обняла Ашидо, на сколько это было возможно. Уткнулась девушке в грудь, и втянула запах горьких таблеток, страшных капельниц, пахучих мазей и всего остального, что комьями оседало на Мине каждый день. Сама розоволосая, растирала слезы по подушке и по макушке Кику, которая явно была не против. Едкий запах перегара, не выветрившийся со вчерашнего вечера, не беспокоил никого в этом замкнутом пространстве одеяла. Им не было холодно, не было жарко, было лишь тепло, и непонятно приятно, прижиматься вот так к друг другу, доверяя свои слова, мысли и слезы. Когда темноволосую нагло разбудил ото сна недовольный врач, она поспешила ретироваться. Напоследок, повернувшись к Мине, она заметила, что та улыбалась, но не ей, а видимо своим мыслям. Ее розовые волосы заслоняли заспанные глаза, руки немного подрагивали. Но в глазах, которые Кику увидеть не могла, пылала жажда начать заново ходить. Идя обратно в свою квартиру, Хаяси думала, каким образом ее будут ругать за то, что она сбежала прошлой ночью к какому-то Даби в квартиру, даже не предупредив об этом Вималу. Однако, заходя домой, ее встретили купленные суши из ближайшего супермаркета, и уставшая подруга. Та лежала на столе, прижимая рукой грязные волосы, а второй медленно засовывая деликатес себе в раскрытый рот. На появление Кику, она вымученно улыбнулась и взглядом указала на место напротив. Хаяси не стала отказываться и села обедать. Вечером, когда девушка вспоминала сегодняшний момент с Миной и краснела, ей позвонили — это был директор UA. Девушка приняла звонок. — Слушаю, — бодро отозвалась она, стараясь не выдать свое любопытство. — Здравствуй, Хаяси, — на другом конце послышался весёлый голос директора, который ничего плохого, к счастью, не предвещал. — Здравствуйте, — «Зачем он позвонил?», — подумала Кику, присев на диване, чтобы не упустить ни одну деталь разговора. — Насчёт твоего с Миной инцидента, мы доказали полиции, что это была самооборона, вызванная попыткой изнасилования, к тому же вы были в стрессовых условиях. В общем, Мина полностью оправдана, так как полностью не участвовала в убийстве, но вот ты… — Что-то не так? — решилась разорвать длительное молчание девушка, но следующий вопрос вырвался сам: — Меня могут посадить в тюрьму? — К счастью, нет, но вот теперь ты поставлена на учёт. Ты учишься у нас на условиях пересдачи вступительного экзамена, — темноволосая уже и забыла об этом, — и тебе сейчас поставили ещё большие условия. Давай я их озвучу, — Кику сидела, как всегда, теребив затылок, — Во-первых, ты должна пересдать тест — это самое главное, без него ты учится дальше не сможешь, если завалишь. Во-вторых, ты должна пройти месячный курс с психологом, который и определит твоё состояние. Если окажется, что ты психически нестабильна, или ещё что-нибудь неприятное, то нам придется тебя исключить, и передать в руки полиции с их методами. В-третьих, так как по нашей вине ты ослепла, и будучи инвалидом, не можешь в полной мере получать образование, Айзава будет заниматься с тобой дополнительными уроками. На этом все, если какие-нибудь претензии? Хаяси ответила сухим «Нет», и попрощалась с директором. В этот момент в команду вышла распаренная Вимала. Она вытирала мокрые волосы полотенцем. — Так полегчало, ты даже не представляешь, — ответила она, на изучающий ее взгляд девочке. — Понятно. — Ты в душ не пойдешь? — она подсела к ней на диван, беря ее руку в свою и рассматривая ее. — Нет, — протянула слепая, и положила свою голову на горячее плечо подруги. — Что-то случилось? — поинтересовалась индианка, все ещё разглядывая нежную ладошку. — Со школы звонили, — улыбнулась первая, — все хорошо, я справлюсь. — Отлично… — обе замолчали, наслаждаясь этими минутами спокойствия, ведь завтра одной идти в академию, а другой - на работу, — Кику, прости, что потащила в бар, дура ещё та, но ты меня знаешь. — Так уж и быть, я тебя прощаю, — рассмеялась девочка. — Эй! Я серьезно же! — негодовала женщина, расстроенная, но ненамного, словами соседки. — Все, давай спать, — проигнорировала ее восклицания темноволосая, спихивая ту с дивана — полноправные владения слепой с самого начала. — Хаяси! Я же тебя старше, забери слова обратно! — женщину все-таки выкинули на пол, где она спала все это время, и та, обиженная всей ситуацией, зло выключила свет и запрыгнула в спальник. — Иди нафиг, — напоследок пробубнила одна. — Сама иди, — вторила ей вторая.