Лжец Семи Королевств

      Лязг скрещенных клинков разносился по внутреннему дворику, отражаясь от каменных стен вековой кладки Серебряного Холма. Топот ног, редкие вскрики и падение тел – с характерным шелестом сухой земли от мгновенного возвращения в вертикальное положение, – едкий запах пота и металлический привкус крови.       Замковая площадка замыкалась тяжелыми воротами на кованых цепях, через которые слуги разгружали повозки с провизией. Эрик верхом достиг конюшен, а затем спешился, чтобы передать конюху буланую кобылу.       Тот с подозрением покосился на высокого и худого советника в черном плаще, словно еще опасался, как бы тот не вытворил какой-нибудь фокус или не превратил его в жабу. Эрик уже не приподнимал брови под маской, уже не замечал осуждающих взглядов, ему было все равно… но по спине почему-то пробежал холодок неприятного предчувствия.       Так бывает обычно, когда на него смотрят.       По мере того, как Эрик неспешным шагом двигался вглубь двора в неизменной привычке проникать в господскую часть замка через постройки для слуг, шум поединка на мечах становился все отчетливее и ярче. Ему не нужно было гадать о причине, по которой соглядатаи от мала до велика собрались по периметру, оставив свои дела, чтобы понаблюдать за представлением.       Эрик хотел было пройти мимо – как он делал обычно все четыре дня, что он провел в Серебряном Холме, – однако ноги, сами того не желая, ступали медленнее, а взгляд невольно притянулся к двум фигурам, схлестнувшимся в схватке.       Брызги крови и слюней от смачных ударов, гулкий резонанс ушибленных ребер и внутренностей, свист вырывающегося из легких воздуха в жадных глотках и хрипах. Участники поединка уже побросали мечи в притоптанную, в рытвинах от сапогов землю, а толпа радостно и возбужденно улюлюкала, когда крупный и мощный инструктор совершал очередной хитрый и резкий выпад, а щуплый наследник Серреттов уклонялся от него.       Они могли бы упражняться в саду основной части замка, – рассуждал Эрик мысленно, – но там инструктор бил бы вполсилы, под надзором стражников и неравнодушных чувствительных зевак.       Действительно, бить юного лорда до потери сознания – или забить насмерть – не каждый решился бы под окнами покоев местного правителя.       Блестящие дорожки соленого пота и крови искрились на солнце поверх бледной кожи, разодранные локти и плечи зияли алыми кляксами. Аллекс был почти таким же тощим, как Эрик – только с более выраженной мускулатурой в молодом и гибком теле, – и странное сходство заставило задержать взор на рельефе мышц юноши дольше нужного.       Советник стряхнул наваждение, усилием воли отворачиваясь и продолжая идти своей дорогой, однако краем глаза заметил как сосредоточенный и неуловимый до сего момента Аллекс вдруг пропустил два жестких удара – в корпус и в челюсть.       Мгновение спустя юноша уже лежал на земле, выплевывая сгустки крови и вытирая тыльной стороной ладони разбитый рот. Еще секунду спустя он вновь атаковал противника и получал не менее яростную контратаку, теряя силы с каждым новым выпадом.       Убеждая себя, что ему нисколько не интересен исход битвы, Эрик следовал дальше, недоумевая, зачем этот парень буквально нарывается на побои – и останавливается только тогда, когда не может встать. Глупые причуды хозяйских отпрысков его не должны волновать…       Чуть позже, сам себя не узнавая, советник возвращался во внутренний дворик, где в гордом одиночестве у корыта с водой умывался юный наследник.       Свежие синяки вперемешку со старыми гематомами зияли на обнаженной спине замысловатой желто-лиловой картиной, дорожки воды кое-где так и не смыли подтеками кровавую краску и черную пыль. Эрик готов был поспорить, Аллекс заметил его издалека, но не подавал вида до тех пор, пока советник не приблизился на расстояние нескольких шагов.       Колени юного лорда подрагивали от усталости и боли, светлая кожа покрылась мурашками – от затылка с каштановыми, слегка вьющимися локонами волос до поясницы, рассеиваясь по предплечьям рук, с разбитыми костяшками музыкальных пальцев, с точеным рисунком вен, будто принадлежащих мраморным скульптурам Королевской Гавани.       Эрик моргнул, прогоняя наваждение.       Мальчишка обернулся, отнимая от помятого лица полотенце.       – Ваш отец не хочет, чтобы вы участвовали в турнире, – наконец произнес Эрик после непродолжительного молчания и зрительного контакта.       – Я знаю, – пожал одним плечом Аллекс, по-прежнему стоя к собеседнику спиной в полоборота.       Советник молчал, а юноша поморщился и продолжил:       – Он вообще не хотел, чтобы я становился рыцарем. А тем более чтобы я стал членом Королевской Гвардии – иначе на мне и закончится наш род.       – Он просто не хочет, чтобы вас убили.       Эрик солгал. Юноша, казалось, видел его насквозь, ничуть не поверив в его невежество – и усмехнулся перекошенным разбитым ртом.       – Он просто хочет оставить меня здесь, потому что я ему нужен, потому что он намерен женить меня на Серсее Ланнистер.       – Чем плоха подобная перспектива?       Аллекс Серретт вновь скривил губы в подобие ухмылки, а затем развернулся всем корпусом, отбрасывая окровавленное полотенце в корыто.       – Ничем. Если вы про Серсею Ланнистер, – молвил он. – Я и сам был не прочь на ней жениться – но она в свое время прямым текстом сказала мне, что этому не бывать.       На красивом бледном лице не отразилось ни капли сожаления, лишь прежняя горькая усмешка, за которой скрываться могло все что угодно. Эрик отвел глаза от физиономии наследника Серебряного Холма, но не смог пересилить себя вовсе не смотреть на него.       Поджарый торс, почти плоский, но привлекательный рельеф грудной пластины, с пропорциями пособий по изобразительному искусству, кубики пресса, обрамляющие пупок, уходящие за линию штанов… Пара царапин и пара ярких багровеющих рубцов, кое-где паутинки шрамов.       – Сколько вам лет, советник?       Эрик моргнул и от растерянности ответил честно и без раздумий.       – Двадцать два.       Юный рыцарь хмыкнул, открыто глядя на белую маску.       – Мы ровесники, – добавил он.       – Я знаю, милорд.