Рандеву с самой судьбой

Кенсей не только оставил мой вопрос без ответа, но еще и смылся при первой возможности. Этой возможностью оказалась комната для тренировок, в которой он сказал ждать Халибел. Не слишком тонкий ход, зато красноречивый. Сомневаюсь, что я напугала его, – в конце концов, что может напугать демона, которому больше четырех тысяч лет? – но врасплох застала точно. А это говорило о многом. Усевшись у восточной раздвижной стены, я смотрела на угольно-черные горы и пыталась проанализировать все, через что прошла за эти несколько дней – начиная с треклятого рынка и заканчивая Ннойторой. Я пыталась понять, какой момент мог стать отправной точкой того, что со мной происходит. Выходило не очень. С губ сорвался раздраженных вздох, а руки сами зарылись в волосах. Стоит признать: для нормального человека хватило бы полчаса в моей шкуре, чтобы спятить. Однако голос я больше не слышала – то ли к счастью, то ли к сожалению. Как ни пыталась к нему обращаться, в ответ была лишь зловещая тишина. Что ставило меня в полнейший тупик. Не то чтобы я так жаждала его постоянного присутствия в моей голове, просто… это было странно. Мягко говоря. Но даже если предположить, что все мне просто почудилось, оставалось еще много вопросов, приводящих в недоумение. Например, Кенсей. То, что на мою сторону встал такой сильный союзник, давало немалую поддержку – как минимум моральную. Однако я все еще сомневалась. Почему кто-то настолько могущественный и при этом сострадающий находился в подчинении? Что-то подсказывало, что дело не в силе. Но тогда в чем? – Если будеф так хмуритса, то быстро морщины появятса, – прошмыгали у меня над ухом. Я повернулась полу боком, при этом продолжая сидеть. На меня смотрели огромные болотно-серые глаза, похожие на блестящие блюдца. Я невольно улыбнулась, почувствовав легкую рябь тепла. Детская ладошка легла мне на плечо, и я накрыла ее своей, очень надеясь, что мне не откусят руку. Даже у обычных детей была очень крепкая хватка. Что уж говорить о таких, как Нелл. – Привет, красавица. – У тебя такая милая улыбка. Пхям как у Нелл. Я рассмеялась, а малышка шмыгнула носом, загоняя обратно опасно повисшую соплю. Честное слово, если бы не аквамариновые волосы и длинные клыки, ни за что бы не подумала, что передо мной стоит демон. Опять же, знаю, это полная нелепица, но мне никогда не приходило в голову, что у нечисти могут быть дети. Что они сами когда-то были детьми. Даже сейчас мне требовалось то и дело напоминать себе, что Нелл – не та, кем кажется. Потому что, в отличие от всех своих сородичей, она выглядела совершенно… безобидно. – Тебя не будут ругать за то, что ты снова ко мне пришла? В голове тут же возник образ того, как Нелл повисла на штанине демона. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не расхохотаться. – Хицуго выгнал Нелл из своей комнаты, – жалостливо прогундосила она, перебирая грязно-зеленый балахон своими крохотными пальчиками. Господи, хоть бы не заплакала. Я понятия не имею, как успокаивать детей! – А ведь Нелл пхосто хотела узнать, как Хицуго себя чувствует. Не поняла. – О чем ты? Кажется, вопрос прозвучал слишком резко. Нелл потупилась и отвела взгляд в сторону, начав очень часто моргать. О нет. Нет-нет-нет! Только не слезы! Прикусив губу, я полностью развернулась к ней, при этом оказавшись на коленях. Сейчас мы были одного роста, и это в какой-то степени сгладило ситуацию. Я положила руки ей на плечи, вновь привлекая внимание малышки.        – Эй… – уже мягче попробовала я, заглядывая ей в глаза. – Что-то случилось?        Она моргнула, а потом кинулась мне на грудь, при этом крепко обняв за шею. Это было настолько неожиданно, что я на несколько секунд впала в настоящий ступор, застыв на манер каменного изваяния. А затем, придя в себя, малость неуверенно приобняла Нелл в ответ и начала успокаивающе поглаживать по спине. Чувствовала я себя при этом в той же степени странно, что и неловко.        – Хицуго пло-о-охо! – взвыла она, заставив поморщиться от столь громкого звука. – Хицуго не встает с кховати и выглядит, как вялая хедиска! И все потому цто он себя похезал!        Почти минута ушла на то, чтобы понять, о чем она говорит. А потом в моей груди разлился арктический холод. Неужели последствия сделки сказались и на демоне? Но ведь вчера он выглядел абсолютно нормально – более того, у него было что-то очень похожее на хорошее расположение духа. По крайней мере, пока мой язык снова все не испортил.        – Ты говоришь о ритуале?        Нелл кивнула, продолжая тыкаться мокрым носом мне куда-то под ключицы. Ее волосы оказались мягче пуха, и потому довольно сильно щекотали подбородок. Я запустила в них правую руку и потрепала малышку по голове, просто не зная, что еще могу сделать, чтобы как-то утешить. Она явно была раздавлена из-за случившегося. Что привело меня в еще большее недоумение. Почему эта кроха настолько привязалась к такому как он?        – Д-да.        Брови невольно сошлись на переносице. Если так подумать, он и не говорил, что заключение контракта не будет иметь последствий для него самого. Существовала ли вероятность того, что он просто не знал об этом? Нет, это вряд ли. Если я еще могла согласиться с тем, что демон не имел понятия о моих способностях, то такая вещь, как опасный древний ритуал явно не попадала под категорию неизвестности. Без сомнений, он бы просто не позволил себе пустить все на самотек – слишком велик риск того, что что-то пойдет не так. Но тогда…        – Я ничего не понимаю.        Еще немного, и эти слова станут моей личной мантрой.        – Что ты здесь делаешь? – раздалось позади.        Нелл вздрогнула, и я, если честно, тоже. Мы одновременно глянули мне за плечо, увидев у противоположной двери Халибел со скрещенными на груди руками. Она стояла, перенеся вес на левую ногу, тем самым превращая бедро в идеальный полукруг. И снова меня поразило нечеловеческое совершенство ее фигуры, напоминающей бронзовую статуэтку. Ее темная кожа блестела металлическим отсветом, похожим на ореол.        – Нелл п-п-пхишла поигхать. Нелл подумала, что тете мофет быть одиноко, ведь она тут никого не знает...        В груди, прямо между ребрами, резко защемило. Кажется, я только что влюбилась в этот комок постоянного шмыганья и робости. От меня не укрылось, как напряглось тельце Нелл после собственных слов, словно она позволила себе небывалую вольность. Малышка была на короткой ноге с демоном, но явно боялась бестию. Сомневаюсь, что страх был беспричинным. Мне и самой было не по себе рядом с ней. Маленькие кулачки буквально вцепились в ворот моей юкаты, а огромные глаза вновь заблестели. Халибел скептично подняла бровь, и Нелл едва не взвыла, пытаясь как можно плотнее сжать дрожащие губы. Да что между ними произошло?        – Ты выбрала неудачное время, – абсолютно бесцветно произнесла Халибел. – Как и всегда.        А вот последняя фраза точно была лишней. Я уже открыла рот, собираясь возразить на столь грубый выпад, но Нелл опередила меня, практически завопив:        – Вот из-за того, что Халибел такая злая, Хицуго и не хочет с ней игхать!        Бестия застыла, широко распахнув глаза. Однако ей удалось быстро справиться с собой. В отличие от меня. Я ничего не смогла поделать: брови удивленно взлетели вверх, а уголок губ дернулся в усмешке. Ого. Как тут все интересно, оказывается.        – А ну пошла отсюда, – злобно прищурилась Халибел. – Сейчас же.        – Н-не хочу.        Вот врушка. У меня чуть не случился разрыв сердца. Нелл практически тряслась от ужаса, но заставляла себя остаться. Ради меня.        – Нелл. – Я положила ладонь ей на голову. – Со мной все будет хорошо. Иди.        Она немного помялась, явно сомневаясь, но потом все же кивнула и двинулась прочь. Ее шаги были маленькими и неуклюжими, но при этом уверенными. Я смотрела ей вслед до тех пор, пока крохотная фигурка не исчезла за поворотом. Ткань на груди была мокрой из-за ее слез, но кожа почему-то горела. Кажется, во мне только что вспыхнула крохотная искорка надежды… которая тут же погасла, стоило глянуть в сторону бестии. Ее взгляд как будто стал еще острее. Она зачем-то поправила свой огромный ворот, и на мгновение под пальцами, обтянутыми темной тканью, промелькнуло что-то белое. Бинты?        – За одно утро ты умудрилась переубедить Хинамори и накостылять Ннойторе. Неплохо. – А вот ее тон говорил об обратном. – Я удивлена.        Но не сказать, чтобы приятно– вот что слышалось за этими словами. Судя по всему, слухи здесь разлетаются со скоростью ветра. Если раньше Халибел смотрела на меня, как на пустое место, то теперь в ее взгляде появилась враждебность другого рода: она видела во мне угрозу. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Я поднялась и медленно подошла к ней, стараясь казаться скучающей. Для того, чтобы не дрожали руки, пришлось несколько раз повторить себе, что она меня не тронет. Уверенность – вот что сбивает демонов с толку. Я убедилась в этом. Дважды.        – С чего начнем?        Бестия внезапно сделала подсечку, повалив меня на пол с сокрушительным грохотом. Я настолько сильно приложилась локтями и поясницей, что в глазах почернело. Проклятье. Из меня как будто разом выбили весь воздух. Все произошло буквально за какие-то секунды, но из-за накатившего оцепенения мне потребовалось время, чтобы отреагировать. Хорошо хоть головой не ударилась.        – Какого… черта?! – прохрипела я, почти уверенная в том, что у меня треснуло ребро. И самолюбие.        – Правило номер один: всегда будь начеку. Никто не станет ждать, пока ты приготовишься к атаке. Правило номер два: жесткие ноги.        Я ожидала чего угодно, но только не этого. Видимо, меня все-таки будут бить, да еще на законных основаниях. Кра-со-та. Я начала вставать и тут же поморщилась. Проклятье. Такими темпами синяки станут частью меня. И ведь даже ответить не могу – бестия скрутит раньше, чем я занесу руку. Несправедливо.        – Пусть и фиктивно, но с этого момента ты занимаешь второе по важности место в этом поместье. – Она убрала руки за спину и сделала шаг ко мне. Я невольно напряглась. – Управляющая должна представлять из себя воплощение стати и изящества. Запомни, а лучше выжги себе в мозгу: подчинение строится на страхе и уважении. Страх идет от силы, уважение – из авторитета. Первого добиться намного проще, но второе имеет более прочные корни, поскольку связано с доверием.         – Смотрю, ты воспринимаешь все всерьез. Предлагаешь выбрать путь?        – Не заносись. Ты еще слишком соплива, чтобы тебя кто-то уважал. И слишком слаба, чтобы заслужить признание силой. – Я стиснула зубы так сильно, что заныла челюсть. – Но в тебе есть упорство и твердая уверенность в собственных действиях. Ты не безнадежна.        – О, ну спасибо, – съязвила я. – Раз я такая никчемная, то как же ты собираешься сделать из меня что-то стоящее?        – Я и не собираюсь. Моя задача лишь направлять. Если хочешь жить, то добьешься всего сама.        Ладно, в ее словах был резон, признаю.        – Но я все же не понимаю, при чем тут жесткие ноги.        – Не считая внешнего вида, на что в первую очередь обращают внимание? – Я открыла рот, собираясь ответить, но мне не дали такой возможности. – Походка. То, как ты держишься, скажет больше, чем то, как ты говоришь. За всю встречу ты можешь вообще ни произнести ни слова, но при этом оставить о себе хорошее впечатление. Все благодаря походке. А залог правильной походки…        – … жесткие ноги, – закончила я.        Халибел кивнула, а затем сделала выпад и ударила меня ребром ладони прямо под лопатки. Я удивленно охнула. Удар был так точно выверен, что почти не причинил боли, но заставил прогнуться в пояснице и отвести плечи назад, из-за чего тут же приподнялась грудь. Левой ногой бестия описала полукруг, который закончился на моей заднице – таз также поддался вперед. Руки сами опустили по швам. В этом положении было дико неудобно. Меня как будто тянули вверх и вниз одновременно.        – Сдвинь ноги так, чтобы они плотно прилегали друг к другу. – Я подчинилась, при этом чувствуя себя до ужаса глупо. – А теперь сделай шаг, не разъединяя внутренней стороны бедер.        Я сделала. И чуть не свалилась, поскольку, нырнув головой вперед, потянула за собой остальное тело, застывшее в состоянии прямой линии. Вся стойка тут же развалилась, и я сдавленно чертыхнулась, по инерции пройдя еще несколько шагов. Наверно со стороны это выглядело как попытка новорожденного перейти на бег. До чего унизительно.        – Еще раз.        Я снова вытянулась, но тут же услышала замечание про неровную спину. Выдохнула и опустила плечи, чувствуя, как смыкаются лопатки. Очень надеюсь, что все это понадобится в ближайшем будущем. Иначе я за себя не ручаюсь. Что-то подсказывало, что этот день будет чертовски долгим.        И я оказалась права. Халибел заставляла меня снова и снова проходить вдоль линии на стыке татами, то и дело пихая, пиная и поправляя. Вот только теперь я шла на полупальцах, уже онемевших от судорог. Не прошло и часа, как я была мокрая от пота, злая от унижения и уставшая от нескончаемых придирок.        – С такими темпами ты научишься ходить через год, – выдохнула бестия.Она явно была раздражена, но старалась казаться безучастной. Выходило неплохо. – У нас нет столько времени, поэтому будем совмещать.        – Что-то мне не очень нравится, как это звучит.        Она с легкостью прошла по линии практически на кончиках пальцев, при этом не оступившись и даже не пошатнувшись в сторону. Я почувствовала зависть. Ее движения завораживали, имея оттенок животной грации. Халибел походила на кошку, которая жила в поместье феодала лет пять назад.        – В идеале управляющая должна владеть знаниями в области экономики, истории, литературы, стихосложения и музыки. Также в круг ее обязанностей входит политическая осведомленность, достаточная для поддержания разговора.        Кажется, мне стоит подобрать свою челюсть, пока она не начала протирать полы. Не знай я бестию лучше, решила бы, что все это такая шутка. Конечно, никто не говорил, что будет легко, но это…        – А не много ли для той, кто только притворяется управляющей?        – Тебе и не надо изучать все. Знать понемногу о многом – вот фундамент эрудированности. Со сколькими предметами ты уже знакома?        Я промолчала, чувствуя стыд. Меня всему учила сестра, но это касалось скорее жизненных хитростей, нежели аристократических причуд. Единственное, что осталось со временен Руконгая – это тяга к танцам. Обычным, но живым, не требующим специальных навыков и техник – лишь зов души. Хотя и они позабылись за время, проведенное под гнетом феодала.        – Значит, ничего. Ладно, а что на счет остального?        Вот тут мне было что сказать.        – Я умею читать.        – Читать, значит. Прекрасно. – Не знаю, что удивило меня больше: отчетливый сарказм или то, что она почти по-детски закатила глаза. – Скажи, этот жирдяй хоть чему-нибудь учит своих слуг?        – Он предпочитает… – Я поморщилась от одного только воспоминания. – …использовать их как бесплатных наложниц.        Халибел прищурилась, и я поняла, что сейчас выражение ее лица не сильно отличается от моего. Мы очень долго молчали – настолько, что это стало выглядеть почти странно. Почему-то мне казалось, что между нами пробегали одни и те же мысли. Не знаю, откуда взялась эта уверенность – с каждым часом, проведенным в неестественно светлых стенах, я ощущала себя все более странно. Наконец, девушка прервала тишину, сказав:        – Жестокость – издержки развитого разума. Самые умные мужчины обычно самые жестокие. Морально. Им под силу разорвать тебя на части, при этом даже не коснувшись. Но глупые мужчины страшны тем, что не видят очевидного. Они понимают лишь язык насилия – бездумного и бессмысленного. В их случае жестокость не более, чем варварство.        Что-то подобное я уже слышала от Кенсея, но слова Халибел, без сомнений, имели личный оттенок. Они были глубже, острее и… больнее.        – Омаэдэ Маричиё был глуп, – продолжила она.        – И от него воняло.        Звук, который издала бестия, очень сильно напомнил смешок. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что мне не послышалось. Кажется, у меня талант в нахождении общего языка с нечистью. Я сделала вдох, собираясь заговорить… и застыла. На секунду в воздухе повисла золотистая линия, протянутая между нами. Она была тоньше волоса, и стоило моргнуть, как все исчезло. Абсолютно все. Даже мысли о ней.        – А к какому типу мужчин ты бы отнесла… его?        Мне самой не верилось в то, что спрашиваю об этом. Я оправдывала себя тем, что просто хочу растянуть отдых, ведь пока мы говорили, моим ошибкам не придавали особого значения. Халибел глянула на меня как-то странно, а потом отвернулась. Значит, поняла, о ком я. Главное не засмеяться. Хотя, если так подумать, смешным во всем этом был разве что мой внезапный интерес. Странно, но мне действительно было любопытно узнать ее мнение.        – Вымершему.        – О, – только и произнесла я, тут же подумав о том, что сказала Нелл. – Что, наше высочество так плох?        Честное слово, я не планировала, чтобы это прозвучало как шутка. Или как издевательство – тем более, как издевательство. Но, судя по тому, что всего через доли секунды у моего горла оказалось знакомое лезвие, так оно и вышло. Видимо, в этот раз бестия не рассчитала силу. Я уже чувствовала, как по коже медленно скользила тягучая капля крови.        – Не лезь не в свое дело. – Ее глаза отразили свет как у кошки. – Не забывай: всего один прокол с твоей стороны…        – И меня ждет смерть, – закончила я, пытаясь не выдать испуг. – Забудешь такое.        Халибел отстранилась, убрала кинжал куда-то в складки хакама и решительно направилась прочь. Я подумала о том, чтобы двинуться следом, но так и не решилась. Однако, когда она оказалась у дверей, я все же сделала шаг и спросила:        – Куда ты?        – Ты задаешь слишком много вопросов.        – Наверно потому что хочу узнать, какого хрена вам от меня нужно!        Этот выкрик был точно взрыв – необузданный и бесконтрольный. Всепоглощающий. Подобно силовой волне, он унес за собой все посторонние звуки, из-за чего шум собственной крови, пульсирующей в висках, стал почти оглушающим. В груди вспыхнуло пламя, острой мукой ползущее вдоль внутренностей. Я дышала через рот, понимая, что могу вот-вот кинуться на Халибел. Единственная причина, по которой я еще этого не сделала… Черт, без понятия! Меня как будто что-то удерживало, невидимой тяжестью ложась на плечи. Может, остатки человечности.        Не знаю, что бестия увидела в моих глазах, но это заставило ее развернуться ко мне лицом. Не уважение, но уже определенно кое-что. Я ожидающе подняла подбородок и скрестила руки на груди. Тишина была почти давящей. Обличающей.        – Сейчас мне нужна от тебя только идеальная походка. Тренируйся, пока не сможешь пройти по линии на полупальцах, при этом ни разу не пошатнувшись. – Она небрежно взмахнула правой рукой. – Если тебе это под силу, конечно.        Я не успела ничего сказать – просто потому что девушка испарилась, мелькнув в проеме смазанной тенью. Эта их привычка эффектного исчезновения уже начала конкретно раздражать. Пальцы прошлись по волосам, убирая с глаз маячившую прядь. На секунду. Черт, черт, черт! Ну почему нельзя просто ответить вместо того чтобы вечно сбегать?! Меня распирало от желания что-нибудь пнуть.        Я глянула себе за спину, сверля проклятый стык суровым взглядом. Под силу ли мне?.. По губам начала медленно ползти усмешка, а пламя перебралось на кончики пальцев, вызывая легкий зуд нетерпения. Что ж, сейчас и узнаем. Вызов принят, Тиа Халибел.       

***

       В очередной раз споткнувшись из-за онемевшей ноги, я не сдержалась и громко выругалась. Этот кошмар длился уже несколько дней. Я вставала в чертову рань, завтракала под наблюдением Халибел, а потом тренировала эту несчастную походку практически до темноты. Но уже без бестии. То ли она злилась, то ли просто нашла занятие поинтереснее. Впрочем, я была не против. Никто не пихал меня под лопатки и не говорил бесцветным голосом «еще раз».        Даже не знаю, что казалось более странным: то, что за прошедшее время никто не пытался меня убить или же то, что я действительно делала все без надзора Халибел. Впрочем, второе частично объяснялось моими надеждами на ответы в случае хорошего поведения. С каждым разом у меня получалось все лучше – я уже почти не шаталась, спина была постоянно прямой, а сам шаг стал не таким неуклюжим. Единственное, из-за тянущей боли в ступнях ничего не стоило оступиться. Вот как сейчас. Благодаря еще одной судороге я в два счета оказалась на коленях. Да что ж такое-то! Мне не хватило всего пары шагов, чтобы дойти до конца линии!        – Что ты вытворяешь?        Вздрогнув, я подняла голову. Демон стоял, облокотившись спиной на колонну напротив дверного проема и положив руки на перила. Почему-то его присутствие ошеломило меня. Мы не виделись три дня, и то, что он соизволил явиться именно сейчас, казалось подозрительным. Но все же… он был здесь, стоя всего в паре-тройке метров. Я поймала себя на мысли, что ему ничего не стоило слиться с любой из стен своего поместья. Он стал на порядок бледнее, если это вообще возможно, когда у тебя кожа цвета снега. Кажется, Нелл не соврала, сказав, что все плохо.        Ни один из нас так и не отвел взгляда, и чем дольше я смотрела ему в глаза, тем сильнее убеждалась в том, что с ним что-то не так. Демон казался… уставшим. По-настоящему. К своему удивлению, злорадства я не ощутила. Как и жалости. Лишь непонятную грусть, граничащую с чем-то, жутко напоминающим разочарование.        И все же я была настороже. Уж если чему меня и научил визит к целебному источнику, так это тому, что его настроение переменчивее ветра. Постоянно переча, делаю хуже лишь себе. Чтобы оставаться спокойной, нужно помнить две вещи. Первое: ему наплевать на меня. Второе: мне наплевать на него.        – Делаю из себя человека. – Я подогнула ноги и села на них, при этом не забыв выпрямить спину. – Все по плану.        Он поднял бровь и, отклеившись от опоры, вошел в комнату – все так же вальяжно, по ленивому высокомерно, но медленно. То есть действительно медленно. Не знай я наверняка, решила бы, что ему тяжело двигаться. Заметив мой внимательный взгляд, демон фыркнул и бесцеремонно сел всего в шаге от меня. Хотя «сел» – не совсем то слово. Куда больше подошло бы «рухнул», если бы при этом ему не удалось приземлиться на пол без единого звука, на ходу скрестив ноги в позе лотоса. Чертова нечисть с их животной ловкостью.        – Что ж… – начал он, смотря куда-то в сторону.        На его лице застыла маска, но в этот раз не безразличия, а чего-то другого. И меня смущало, что я не могла понять, чего. Слегка подавшись вперед, он уперся правой рукой себе в бедро, а левую положил на колено. Старался казаться расслабленным, поняла я. Однако вздувшиеся на шее вены и каменная неподвижность плеч говорили об обратном.        – Зачем пришел?        – Ты не рада меня видеть?        – Не больше, чем ты рад видеть меня.        Демон резко повернул голову в мою сторону, и я сглотнула, увидев, насколько темными оказались тени у него под глазами. Такие возникают из-за сильного недостатка сна. Или из-за болезни. Мне ли не знать. Пришлось сделать глубокий вдох. Я ошиблась – его кожа не побледнела, а посерела, став напоминать бумагу. Да и одежда, хоть и чистая, выглядела мятой, будто в ней провели не одну ночь. Что-то глубоко внутри сжалось в тошнотворной судороге.        – А вот тут ты ошибаешься, – криво усмехнулся он, наклонив голову набок. – Я действительно рад тебя видеть.        Ну нет. Не поддамся.        – Только не говори, что соскучился по нашим словесным перепалкам.        – Отчасти. Но куда больше меня волнуют слухи, из-за которых поместье стало похоже на чертов улей. Ничего не хочешь рассказать?        – С чего бы? Ты и так все знаешь.        – Не самый изящный способ перевести тему, – задумчиво протянул демон. О, опять издевательский тон. Теперь мне спокойнее. – Надо сказать Тие, чтобы обратила на это внимание.        – Странно, что Халибел еще ничего не доложила, – выплюнула я и тут же поморщилась от собственной реакции. – Она же печется о тебе так, что жутко становится.        Мы молчали настолько долго, что мне уже стало казаться, будто демон уснул. Однако чересчур пытливый взгляд желтых глаз говорил об обратном. А его выражение лица… Оно было почти по-детски довольное.        – Не знай я наверняка, решил бы, что ты ревнуешь.        Я поперхнулась собственным вдохом, чувствуя приливающий к щекам жар. Ревную? О Боги. Ревную… его-то? Я мотнула головой, понимая, что моя идеальная осанка полетела к черту. Как и самообладание. В который раз. Ну и ладно. Нужно было еще в первую нашу встречу понять, что рядом с ним я не могу долго сохранять спокойствие. Радовало лишь то, что, судя по всему, это было взаимно.        – А я-то думала, что у тебя нет чувства юмора.        – Сейчас было почти обидно.        Он тихонько рассмеялся, но тут же закашлял в кулак. На секунду вены вдоль его челюсти почернели, будто налившись тьмой, а потом вновь стали нормальными. Мое тело среагировало моментально: я склонилась почти вплотную и уже собиралась протянуть руку, но демон поднял глаза. Как будто ждал нападения. Так мы и застыли – удивленные, застигнутые врасплох моим сумасшествием. В этом было что-то до жути странное и будоражащее.        – Ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнила я.        – Как и ты на мой.        Клянусь, в его глазах – да и в голосе – мелькнула игривость. В голове тут же всплыл образ с источника. И то чувство, когда расстояния не осталось совсем. Лишь кожа, страх и вода. Я шумно выдохнула и начала откидываться назад – медленно, будто боясь спровоцировать дикого зверя. По сути, так и было. Рядом с ним я чувствовала себя беззащитной. Не слабой, а именно уязвимой. Как мышь, пробегающая мимо лисьей норы.        Ноги затекли, поэтому пришлось вытянуть их в сторону, предварительно вытащив из-под себя. Мне не выдали ни обуви, ни носков, так что я уже который день ходила босая… в одной лишь белой юкате поверх голого тела. Ритуальное одеяние куда-то забрала Халибел. Впрочем, после того, что случилось с Ннойторой, возражений с моей стороны не возникло.        Сильным и коротким выдохом я сдула челку с лица. Из-за того, что демон сидел очень близко, мои лодыжки почти касались его правого бедра. Не шевельнувшись, он прошелся по ним взглядом и начал подниматься выше – неспешно, явно наслаждаясь и ни разу не скрывая. Я почти физически ощущала то, как он изучал мое тело сквозь не слишком плотную ткань. И когда эти треклятые глаза задержались на груди…        – Что ты хочешь услышать? – прохрипела я, внезапно потеряв голос.        Из комнаты будто исчез весь воздух. Всего за секунды. Мне было знакомо это чувство – еще не страх, но уже не спокойствие. Между нами будто накалялась какая-то струна. Градус за градусом. И чем медленнее дышала я, тем ближе становился он. Время стало вязким и тягучим. По венам неспешно ползло что-то горячее и пронзительное, стискивающее грудину. Мы ведь оба это чувствовали?        – Даже не знаю. – Он посмотрел прямо на меня, заставив замереть. На секунду я испугалась, что озвучила свои мысли вслух. – Как на счет истории о том, почему у Ннойторы минимум по одному перелому в каждой руке? А у него их, напомню, шесть.        Огонь внутри меня застыл, покрывшись толстым слоем льда. Мне же… послышалось? Это не могло быть правдой. Я притянула ноги обратно к себе, согнув их в коленях и сев на одну из лодыжек.        – Что? – неверующе выдохнула я. – Но он…        – Думаешь, я сейчас начну на тебя кричать? – Я ничего не ответила, и теперь уже демон наклонился ближе. Это выглядело почти доверительно и чертовски привычно. – Согласен, я бываю… резок, но на то всегда есть причина.        Я едва не рассмеялась ему в лицо – издевательски. Но сдержалась, помня, чем это обычно заканчивается. Он вел себя странно, в смысле, страннее обычного. Был на удивление спокоен. Возможно, всему виной его состояние, но рисковать я не хотела.        – Ты злился и за меньшее.        – Кажется, ты кое-чего не поняла, – хмыкнул он. – Ннойтора – больной ублюдок. И не смотри так, я знаю, о чем ты подумала. Хочешь верь, хочешь нет, но этот урод в разы хуже меня – хотя бы потому что совсем не прочь тебя прикончить.        – Хочешь сказать…        – Мне просто любопытно, как ты умудрилась надрать зад одному из самых заносчивых – после меня, конечно – демонов, которых только знала Япония. – Либо у него свело губы, либо он пытался сдержать улыбку. – Я чего-то не знаю о тебе, мой резвый крольчонок?        Кроль… Что?! У меня против воли дернулась бровь. Пришлось ненадолго прикрыть глаза и стиснуть зубы. Иначе могло произойти что угодно. Бог свидетель, я хотела ему врезать. И одним ударом дело вряд ли бы ограничилось. Готова поспорить, он только этого и ждет. Но я ни за что не дам ему повод снова зажать меня в каком-нибудь углу.        – Это все Кенсей. Он что-то сделал со мной.        Можно было соврать, но я не видела в этом смысла. Думаю, демон был последним, перед кем мне следовало уменьшать свои прегрешения. Я вновь почувствовала странное тянущее ощущение, скребущееся где-то под сердцем. Не сомневаюсь, Ннойтора заслужил подобное… но менее живым его это не делает.        Я задрала нос и посмотрела на демона, с ужасом понимая, насколько нуждаюсь в его ответе. Он же, не моргая, глядел на меня и при этом куда-то сквозь. Я помнила этот взгляд – холодный и пустой, почти безличный, похожий на мутное стекло, а потому настолько жуткий. Он открыл рот, но тут же его закрыл. Затем вздохнул, словно что-то решив для себя. Неужели нервничает?        – Что именно Кенсей сказал тебе сделать?        – Я… – В горле внезапно стало сухо, так что пришлось сглотнуть. – Мне нужно было заставить Ннойтору пожалеть о сказанном.        Его брови взлетели вверх, исчезая под челкой.        – Признаться, я немного восхищен. Ты могла сделать что угодно, но вместо пустого словоблудия применила то единственное, что понимает этот мешок с дерьмом – язык насилия.        Мне совсем не понравились его слова. Отчасти потому что они заметно походили на похвалу. Отчасти потому что наводили на странные мысли. Холод в груди стал почти невыносим. Казалось, еще чуть-чуть, и под его напором ребра покроются трещинами. Если то, что произошло – дело исключительно моих рук, то… Нет, я должна убедиться, должна знать наверняка.        – Что ты имеешь ввиду?        – Пусть лучше тебе объяснит сам Кенсей. В конце концов, это он все устроил.        Сколько уже можно кормить меня этими проклятыми недомолвками?! Надоело!        – Почему нельзя ответить как есть?! – фыркнула я, немного привстав с колен. Теперь наши лица находились на одном уровне. – Каждый чертов раз, стоит мне задать важный вопрос, вы начинаете отмахиваться словоблудием о чести, долге или моей собственной глупости!        – Я понимаю, почему ты злишься.        – Да что ты говоришь?! А как на счет…        Я даже не успела договорить, а демон уже нависал надо мной, встав на колени и зажав мои ноги между своими. Запястья же сковал холод его пальцев. Несмотря на свое состояние, он все также был быстрее мысли. Не знаю почему, но меня это удивило. Однако не напугало. Не в этот раз. Наверно потому что от него не исходило угрозы – лишь непомерная усталость.        Он снова смотрел на меня сверху вниз, но впервые не для того, чтобы унизить. Черты лица смягчились, сгладились острые углы. В том числе и взгляд. В его глазах не было нежности, чуткости или чего-то хотя бы отдаленно теплого. Но я видела в них понимание – настоящее, искреннее, почти виноватое. И это поразило меня, заставив отодвинуть в сторону все, что было. Почти поверить. На секунду.        – То, что ты злишься, абсолютно нормально. Согласен, вечная недосказанность не только утомляет, но еще и откровенно бесит. Я бы на твоем месте уже разнес все к чертям, если честно.        Демон вздохнул, и струйка прохладного воздуха прошлась по моему лбу, а затем спустилась к вискам. Я же почти не дышала. Его голос стал ниже, тише и глубже. И я почти ненавидела себя за то, что в напряжении ловила каждое слово. Негодование, клокотавшее внутри, стало постепенно затухать.        – Я не прошу понимания и тем более доверия. – Он сгримасничал, и на фоне затесавшейся серьезности это выглядело очень забавно. – Но так нужно. Придет время, и я отвечу на все твои вопросы. Однако то, что произошло на террасе, объяснить должен Кенсей. Ведь если это сделаю я, ты сочтешь его предателем.        Где же?.. Где страшное чудище, что напугало меня почти до смерти всего пару дней назад? Где беспощадный монстр, что изрезал мою кожу на глазах у кровожадной толпы? Где тот, кто угрозами и шантажом заставил пойти на сделку? Я пыталась разглядеть хотя бы отголосок тьмы в уголках глаз или тень усмешки в изгибе губ. Ждала выпада. Но секунды шли, а демон выглядел все таким же… нормальным.        Я больше ничего не понимала. Он не мог быть настолько хорошим актером. Но ведь и я не могла быть настолько доверчивой, правда? Сделанный мной вдох так и остался в груди. Дышать становилось все тяжелее, но причиной тому был не приступ, а нахлынувшие эмоции. Грусть, смятение, боль и какая-то тоска. В людях ведь сидит целый мир, но мы не замечаем его до тех пор, пока не споткнемся.        Пришлось опустить голову, чтобы он не увидел, как я пытаюсь справиться с собой. Его слова… в них ведь не было ничего особенного. Тогда почему они принесли мне почти что облегчение? Я осела на пол, будучи больше не в силах стоять на коленях. И только руки не сдвинулись с места, так и оставшись в его власти.        Повисшая тишина не была ни давящей, ни ожидающей. Скорее особенной. Правильной, что ли. Благодаря ней я почти не сомневалась, что слышу чужое сердцебиение– еще секунду назад абсолютно спокойное, сейчас оно делало более глухие и частые удары. Будто подстраиваясь под мое собственное.        А потом он легонько царапнул ногтем вены на моих запястьях, и все исчезло. В ушах вновь пульсировала лишь собственная кровь, разнося по телу неестественный жар. Я мельком глянула на демона, но его глаза почему-то были прикованы к моим рукам. Скользящим движением он поднялся вверх по коже, и подушечки больших пальцев легли точно в центр моих ладоней.        – Что это?        Я проследила за его взглядом и заметила коричневато-красные болячки на костяшках. Точно. Я ведь не так давно ободрала руку о колонну. Да, кожа саднила, если сжимать пальцы в кулак, но в целом… ничего особенного. Странно то, что он вообще заметил.        – Просто поранилась. Сама виновата.        Смачно выругавшись, он отстранился и пошел на другой конец комнаты – прямо к шкафу из нежно-бежевого дерева. Я удивленно следила за ним, не понимая, какого черта происходит. Что на него вообще нашло?! Демон одним быстрым движением раздвинул дверцы и достал какую-то шкатулочку. А затем обернулся и как-то странно глянул в мою сторону. Сев на место, он довольно грубо схватил меня за предплечье.        – Вот идиотка. Хочешь, чтобы у тебя потом шрамы остались?        – Т-ты чего творишь?! – крикнула я, выдергивая руку. – Совсем свихнулся?!        Он поднял левую бровь, как бы спрашивая меня о том же. Из-за того, что демон даже сейчас оставался спокойным, мне стало почти неловко за свою реакцию. Почти.        – Видимо да, раз хочу обработать твои повреждения. Дай сюда. – Я недоверчиво прищурилась, но в ответ получила лишь кривую усмешку. – Хватит упрямиться, крольчонок. Я тебя не съем. Только если сама не попросишь.        У него был откровенно веселый вид. Да что там, он явно находился на грани того, чтобы расхохотаться. Но я лишь устало вздохнула.        – Не зови меня так.        Протянув ему руку, меня вдруг посетило чувство, что этот жест несет в себе определенный смысл. Я будто… выказывала доверие. И он ответил на него, в этот раз на удивление аккуратно вложив мою ладонь в свою – такую сухую, прохладную и большую. Мужскую, осторожно напомнила я себе.        – Почему? Ты ведь очень похожа на крольчонка – на вид храбрая, а на деле мягкая, с крохотными коготками и зубками, которыми не причинить серьезного вреда.        – Тогда ты, бесспорно, конь.        Щелкнул замочек шкатулки, в которой оказалось множество разных склянок и чистые бинты. Что ж, это имело смысл, с учетом того, что мы находились в помещении для тренировок. Демон погремел колбочками, выискивая что-то определенное, а затем вытянул баночку размером с крупную монету. На фоне серой кожи она казалась чересчур черной, будто сотканной из чернил и ночной мглы.        – Неотразимый жеребец, от которого захватывает дух? – На его губах не было улыбки, но в голосе она звучала. Даже слишком отчетливо.        – Скорее кобель, который обожает лягать задними ногами, а потом скакать вокруг тебя и искренне не понимать, почему идет кровь.        Я произнесла эти слова на удивление беззлобно, используя самую приторно-елейную интонацию, на которую только была способна. Даже ресницами похлопала, как наивная простушка. Как раз в этот момент он поднял голову и… засмеялся. Опять.        – Нашел же я на свою голову женскую версию Кенсея.        Эм, и это все? Никакой кары подземельной? Я оторопело моргнула, наблюдая за тем, как он прикусил баночку зубами и начал поворачивать ее рукой, пока не отделилась крышка. Запахло чем-то травяным, смутно знакомым. Внутри оказалась желеобразная мазь. Сначала я подумала, что она черная, но стоило ему обмакнуть в нее пальцы, и стало ясно, что это не так.        – Ты очень странно себя ведешь.        – С хего ты вхяла? – С крышкой во рту он очень напоминал ребенка. И звучал почти так же.        Я плотно сомкнула губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот, но хватило меня ненадолго. Вместе с выдохом в воздух выстрелила абсолютно неконтролируемая вспышка смеха. И остановиться не получалось: внутри как будто что-то прорвало. Я смеялась громко и сильно, но прерывисто, с явным намеком на истерику. Возможно, это она и была.        В голове ютилось слишком много мыслей. Они наталкивались друг на друга, вращаясь по кругу и не давая сосредоточиться. Больше всего меня волновало, что будет дальше – завтра, через месяц или спустя секунду. Ведь в этих стенах могло случиться что угодно. Когда угодно.        И тут я поняла, что за все это время демон не произнес ни звука. Более того, он смотрел на меня так, словно видел в первый раз – со смесью удивления и откровенного смятения, граничащего с шоком. Чертова крышка, плотно зажатая между передними зубами, делала выражение его лица еще более комичным, почти нелепым. Заметив, куда я смотрю, он повернул голову и демонстративно выплюнул ее в сторону; мы оба наблюдали за коротким полетом, окончившимся легким металлическим лязгом.        – Так о чем мы?        От того, что он не стал заострять внимание на моем срыве, я почувствовала благодарность. Но черта с два ему об этом когда-нибудь станет известно.        – Ты ненормальный.        – А, точно.        – Я пыталась тебя оскорбить. Как минимум дважды. А раз после такого я еще спокойно дышу, то с тобой явно что-то не так.        Скользкие от мази пальцы коснулись моих костяшек, щепетильно обрабатывая каждую царапину; вокруг них были небольшие покраснения, которые почти тут же исчезли. Засохшие корочки крови начали сворачиваться по контуру, напоминая тлевшую со всех концов бумагу. Они буквально отслаивались от кожи, а потом просто отвалились, обнажая крохотные красно-розовые участки.        – Это называется «хорошее настроение». Весьма недурная штука, советую попробовать на досуге.        – Обязательно вставлю это где-то между треклятой походкой, абсурдной литературой и злосчастной политикой.        Запах трав действовал расслабляюще, змейкой извиваясь вокруг нас подобно клубам невидимого дыма. И тут я поняла, почему он настолько знаком. Точно также пахло на целебном источнике, но из-за того, что напрочь отсутствовал миндаль, аромат узнался не сразу.        – По разнообразию оскорбительных слов я бы не сказал, что литература абсурдна. Хотя, возможно, дело в том, что твоя манера язвить – врожденная.        – Значит, у нас есть хоть что-то общее. – Поверь, крольчонок, у нас куда больше общего, чем ты можешь себе вообразить.        – Я же сказала, не зови меня так.        Что с ним произошло за эти три дня? С чего вдруг он стал почти… добрым? Все это казалось не только невероятным, но и очень подозрительным.        – А как тогда предлагаешь?        – По имени. – Сама не верю, что предлагаю подобное, но это всяко лучше крольчонка.        – Только после вас.        Я поборола в себе желание поморщиться. То, что он впервые вел себя нормально, без криков и угроз, не смягчало боли, через которую мне уже довелось пройти. И все же, не составило труда понять, что сейчас мое упрямство могло все разрушить. Демон предлагал перемирие, и было бы форменной глупостью от него отказываться.        – Хорошо, Хи… – я запнулась, но тут же попробовала снова, уже спокойнее, позволяя странному имени пропитать язык, – Хичиго.        – Можешь еще добавить «сама» или «доно».        Однажды я все же тресну его по голове.        – Нет уж, обойдусь.        – Мое дело предложить… Рукия.        Я невольно вздрогнула от того, как он произнес мое имя – низко, сладко и тягуче-медленно, почти смакуя. Отзвуки рычащего баритона еще долго витали в воздухе, делая его гуще и… тяжелее. Между нами вновь чувствовалось странное напряжение.        И тут до меня дошло, что он все еще продолжает водить пальцами по моей коже – скорее неосознанно, потому что втирающие движения сменили массирующие, а затем и вовсе какие-то лениво-случайные. Но куда больше я удивилась тому, что его большой палец выписывал беспорядочные круги поверх уже полностью заживших костяшек.