***
Мы вышли в небольшую, но хорошо освещенную комнату на шесть татами. Кроме окон и раздвижных дверей в ней ничего не было. Справа стоял согнувшийся в низком поклоне человек – его корпус был практически параллелен полу. Видимо, именно он и открыл дверь. Стоило ему выпрямиться, и я сделала шажок назад: от линии роста волос и до самого подбородка тянулся жуткий шрам из трех полос, пересекавших правый глаз. У мужчины были резкие и суровые черты лица – прямой нос, острый подбородок и узкий разрез глаз, имевших светло-серый цвет. На голове – беспорядочный ворох торчащих темных волос. Облачен он был в черное кендоги без рукавов, очень похожее на то, что носил Кенсей. Выглядел незнакомец грозно, но не враждебно. – Как добрались, Широсаки-сама? – и звучал почти также. – Как обычно, – безразлично отмахнулся тот, двинувшись дальше. – Все уже собрались? Прежде чем пойти за демоном, мужчина закрыл вход в подземелье и глянул в мою сторону, но тут же отвел взгляд. Мне показалось, или в его глазах действительно мелькнуло подозрение? В нем чувствовалось напряжение – он словно готовился к атаке; рука то и дело ложилась на эфес меча, большим пальцем поглаживая навершие гарды. Неужели я выглядела как угроза? Незнакомец определенно был воином, однако не принадлежал к числу самураев – об этом говорили одежда и отсутствие короткого клинка. Я не особо разбиралась в военных рангах, но он скорее смахивал на наемника. – Не далее как десять минут назад. – Что ж, значит, мы чертовски вовремя. За нами закрылся первый ряд раздвижных дверей, за которыми скрывалось еще несколько аналогичных помещений. Все окна были закрыты, поэтому я не могла определить, в какой части замка относительно солнца мы находились. Миновав безличные комнаты, мы попали в неширокий, но длинный коридор, выложенный из темного дерева, покрытого таким толстым слоем лака, что казалось, словно на него пролили воду. Я плелась в паре-тройке шагов позади, низко опустив голову, чтобы проходящие мимо стражи не увидели моего лица. Все как один сначала останавливались и подобострастно кланялись перед Хичиго, но как только заходили ему за спину, их лица искажала одинаковая гримаса, смешивающая в себе ужас и отвращение. Нетрудно догадаться, что такое отношение было вызвано эксцентричностью его внешнего вида. Меня же удостаивали недоуменным взглядом. Глупо отрицать, что наш последний разговор оставил после себя неприятный осадок. Я чувствовала себя странно. Не опустошенно, но так, будто не хватало чего-то важного. Не было ни всхлипов, ни истерики, ни даже кома в горле – лишь тупая боль в груди. Уж не знаю, проснулась ли во мне жалость к себе или что-то более низкое и глупое. Чем дольше мы шли, тем отчетливее становился перезвон голосов – басовитых, явно мужских. Им не мешал даже приближающийся цокот наших сандалий. На незнакомце была обувь не из дерева, а из тростника, без двух удерживающих подошву брусочков, и потому его шаги были беззвучны. Наконец мы дошли до источника шума, который почти тут же смолк. В коридоре были высокие потолки, и потому седзи также оказались большого размера – около полутора метров в ширину и четырех в высоту каждая. Их рисунок являлся продолжением картины, покрывавшей всю папиросную стену. Пейзаж представлял собой вытянутый каменистый утес с коряво изогнутым дубом, окружавшими его лысыми кустами и витавшими спиралями листьями, опавшими с крон. Цветовым лейтмотивом было сочетание серого, коричневого и нежно-розового, почти белого, сглаживающего унылость изображения. – Прибыл Широсаки-сама, – четко произнес наш сопровождающий. Двери тут же разъехались, и первыми я увидела двух мужчин, покорно склонивших головы. Помещение было выложено коричневыми панелями с натянутыми желто-зелеными полотнами. Окна покрывали практически всю правую стену от пола до потолка, большинство из них были открыты. Близились сумерки. Стоило Хичиго переступить порог, как все сидящие на коленях мгновенно пали ниц, почти касаясь лбом пола. В огромной комнате на двадцать четыре татами находилось порядка пятнадцати человек. Слева от двери возвышалась широкая платформа высотой сантиметров тридцать – она прилегала к стене, и длина ее была почти четыре метра. В центре лежали две темно-бордовые подушки, явно подготовленные для нас. Разувшись, Широсаки уверенной поступью направился к возвышению, сбоку от которого была пристроена крохотная ступенечка. Я последовала его примеру. Наш сопровождающий остался у двери подобно стражу. Я подняла голову так, чтобы выглядеть более статно, но при этом не показывать верхнюю часть лица, скрытую капюшоном. Мужская походка довольно сильно отличалась от женской хотя бы размером шага – мой был широким, неспешным и ровным. Хотя до демона мне было далеко – он не шел, а шествовал, на глазах перевоплощаясь в величественного господина, под контролем которого находилось столько высокопоставленных людей. Сев справа от него, я подобрала под себя ноги и спрятала руки – для мужских они были слишком маленькими. Все выпрямились и как минимум половина взглядов тут же впилась в меня – я не столько видела это, сколько чувствовала. Глаза опустились сами собой. Все равно дальше метра ничего нельзя было разглядеть. Люди сидели еще на несколько шагов дальше, и я невольно задумалась, обычное ли это дело или все было подстроено для того, чтобы никто не увидел моего лица. – Широсаки-сама, не представите ли нам вашего гостя? Я панически глянула в сторону демона и с удивлением отметила, что он также смотрит на меня. Да еще и ухмылялся уголком губ. Я открыла рот, собираясь ответить хоть что-то, но все слова куда-то исчезли. Связки словно парализовало. Сейчас, при естественном свете его глаза казались янтарно-желтыми, считай оранжевыми, с почти коричневой каймой – еще никогда они не выглядели настолько… по-человечески. Но удивило меня не это, а то, как изменилось выражение его лица, когда наши взгляды пересеклись. – Это давний друг семьи, – начал он, вновь поворачиваясь к чиновникам. Ухмылка исчезла, сменившись ледяным, почти пренебрежительным тоном. – Он только недавно вернулся из долгого путешествия, и по пути на родину подхватил одну неприятную болезнь. Из-за высокого статуса он вынужден на время скрыть от вас не только лицо, но и имя, чтобы избежать возможных недоразумений в будущем.Так что прошу не расценивать это как неуважение. – Мы все понимаем и надеемся, что господин вскоре поправится. Я лишь кивнула в знак мнимой благодарности, вспомнив о том, что Широсаки просил по возможности избегать разговоров. Мне было интересно, какое все-таки положение он сейчас занимал. Допустим, «совет 13» действительно развалился из-за политических распрей, но я сомневалась, что он исчез окончательно. Даже будучи лишь половиной целого, они могли собираться для обсуждения стратегий против императора и тех, кто перешел на его сторону. Однако сейчас был не тот случай. Перед нами определенно сидели люди. Судя по количеству слоев одежды, которую я заметила, входя в комнату, это были областные чиновники. Все как один имели черные волосы, убранные в пучки, туго затянутые на затылке. Я настолько привыкла к прическе демона, похожей на снежный ворох, что странными мне теперь казались именно они. Я слушала отчеты о минувших событиях этого года, почти не шевелясь, лишь изредка поглядывая в сторону Хичиго. Он был единственным, кто расслабленно сидел в позе лотоса – правая рука безвольно лежала на колене, а левая упиралась в бедро. Весь его вид выражал крайнюю незаинтересованность, хотя глаза не отрывались от тех, кому передавалось слово. Не знаю, как ему удавалось столь искусно сочетать в себе откровенную лень, аристократическое высокомерие и форменный снобизм, сочившийся из каждой поры – все это делало его одновременно невнимательным и сосредоточенным. Но чем дольше длилось собрание, тем мрачнее он становился. Между бровями залегла глубокая морщинка, а на плотно сжатых челюстях показались желваки. Он был раздражен. И через какое-то время даже до меня, еще несведущей в подобных вопросах, дошло, почему. Все сказанное было ни о чем, вернее, обо всем, кроме самих восстаний. Каждый феодал, отвечавший за свою территорию, по очереди жаловался на то, как потерял часть урожая, самой земли или собственности, но не рассказывал, как именно это произошло. Что-то тут было откровенно не так. Громко хмыкнув, Хичиго жестом руки приказал говорящему замолчать. – Это все, конечно, замечательно, однако что на счет отряда, который был создан в начале года? Как же их… – Он задрал подбородок и звучно втянул воздух носом, растягивая молчаливую паузу. – Росингуми*, кажется. Они должны были сопровождать сегуна до Киото. Воцарившееся молчание говорило о том, что была затронута именно та тема, которой все пытались избежать. В воздухе отчетливо повисло растущее напряжение. Демон поддался вперед. Он всегда так делал, когда хотел оказать максимальное давление на кого-то. Например, на меня. – И куда же делась ваша говорливость? – саркастично спросил он – в его словах отчетливо скользнул металл. – Если вы вызвали меня ради того, чтобы сетовать на жизнь, идите к Укитаке – этот святоша примет вас с распростертыми объятьями. В конце концов, распределение урожая и земель – его прямая обязанность. Я же, если вы не забыли, занимаюсь войной, которая, кстати говоря, уже на пороге. Меня интересуют железо и кровь, а не дерево с водой. Его голос звучал низко, почти тихо, но настолько сурово, что всем присутствующим стало откровенно не по себе. Пусть он и выглядел на двадцать с небольшим, его поведение никак не вязалось с внешним видом. Демону отлично удавалось подавлять волю других одним лишь взглядом. Чем он и пользовался. – Как вы знаете, в начале этого года сегун отдал приказ очистить страну от иностранцев, прогнав все суда, – немного неуверенно произнес один из чиновников, сидящих в первых рядах. – Но империалисты опередили нас, и вместо того, чтобы попробовать договориться мирно, они потопили несколько кораблей. Для урегулирования недавнего конфликта был задействован отряд, о котором упомянул Широсаки-сама. Однако по прибытии на место их командир… объединился с повстанцами, переманив почти всех воинов. Воспротивилось всего тринадцать человек, вернувшихся в Киото. – То есть нас предали и теперь на стороне императора почти две сотни душ, – спокойно ответил демон. Слишком спокойно. – Бесподобно. Кто собирал отряд? – Главнокомандующий ронинами*, Киекава Хатиро. Мы назначили его, так как он с начала службы исправно поддерживал сегунат. Ему удалось предотвратить несколько крупных нападений на дворец и… Его прервал мрачный, полный иронии смех, принадлежавший Хичиго. До него явно что-то дошло, чего не скажешь о присутствующих. Меня накрыло волной странного предчувствия – словно вот-вот произойдет что-то нехорошее. – Не могу поверить, что под моим началом находятся такие идиоты. – Ш-широсаки-сама… – А я-то надеялся, что вам известно, что такое разведка и сбор информации. – Его плечи до сих пор мелко тряслись от смеха, только уже беззвучного. – Но, похоже, ожидать от феодалов исполнения их прямых обязанностей было высшей формой эгоизма. – К чему вы ведете?! Демон выдержал еще одну паузу, прежде чем заговорить – чересчур вкрадчиво, словно объясняя прописные истины маленькому ребенку: – Киекава Хатиро – это фальшивое имя Сайто Тадасу, человека, основавшего оппозиционную банду и убившего голландского посла, а затем бежавшего два года назад. Эти слова вызвали взрыв, прямо-таки настоящую лавину негодования. Все заговорили разом, некоторые даже встали со своих мест. Я же, шокированная, обернулась к Широсаки. Он потирал переносицу, недовольно морщась от шума и выглядя так, словно ситуация никоим образом его не касалась. Не понимаю. Как можно было упустить из виду нечто подобное и поставить повстанца во главу военного отряда?! Демон тряхнул головой и снова поднял руку, призывая тишину. Вот только в этот раз никто не обратил на его жест никакого внимания. Тогда он вынул из ножен меч, а затем метко швырнул под ноги феодалу, стоявшему ближе всех. Лезвие вонзилось в паре миллиметров от большого пальца чиновника, и тот, взвизгнув как испуганный поросенок, в ужасе отшатнулся, натолкнувшись на другого. Все замерли и тут же замолчали, что было неудивительно. Я же поймала себя на том, что едва сдерживаю улыбку. – Значит, так, – устало начал он, – если я правильно понял, на нашей стороне осталось тринадцать верных воинов, доказавших свою преданность сегунату. Что ж, думаю, они заслужили право стать чем-то большим, чем просто безымянным отрядом. – Хичиго посмотрел в сторону двери, на незнакомца, сопровождавшего нас. Он все еще стоял там, облокотившись на деревянные балки, подпиравшие восточную стену. – Хисаги, поезжай в Киото. Найди ронинов и скажи, что военный стратег при сегуне присвоил им имя Шинсенгуми и утвердил положение местных самураев. При необходимости предоставь базу, форму и оружие. Их новым командиром станет Мугурума Кенсей. Все приказы я буду передавать через него. Я едва сдержала удивленный вскрик. Какого… – Слушаюсь, Широсаки-сама. – Хисаги открыл одну из дверей, но тут же обернулся. – Если хотите, я займусь Киекавой. То, как из его уст прозвучало слово «займусь», заставило меня вздрогнуть. Я не была наивна и понимала, что это значит. Удивило лишь то, с каким равнодушием он это произнес, при этом не поведя бровью. Собственно, как и остальные. Не знаю, был ли Хисаги демоном, – после встречи с Хинамори было сложно судить кого-то по внешности – однако слабым он точно не выглядел. Я не сомневалась, что ему удастся с легкостью найти Киекаву, судьба которого сейчас находилась в руках Хичиго. Все зависело от его приказа. Казнить или помиловать. Я почувствовала, как мое сердце замерло в пугающем ожидании. – Не стоит. Просто выследи его и приведи ко мне. Живым. Если повезет, прихвати парочку дезертиров. – Будет исполнено. – С этими словами он задвинул за собой дверь и исчез в глубине коридора, подобно безмолвной тени. Мне стало легче дышать несмотря на повисшую тишину – она была густой и тяжелой, пропитавшейся мрачной атмосферой, напоминающей затишье перед бурей. И пусть я сидела в самом ее эпицентре, волнения не было. Из-за его слов. – Широсаки-сама, – обратился к нему другой чиновник. – Кто такой Мугурума Кенсей? – На пару с мозгами вам теперь отказали уши? Кажется, я довольно ясно обозначил его положение. Он – новый глава Шинсенгуми, которые с сегодняшнего дня переходят под мое личное командование. – Но, позвольте… Нам ведь ничего о нем не известно. – Именно потому что вы не в курсе, кто он такой, я и назначил его главнокомандующим ронинами, – раздраженно прорычал Хичиго, явно теряя терпение. – Я больше не дам возможности очередному империалисту затесаться наверх. Более того, мои люди займутся расследованием данного инцидента. И если в ходе него выяснится, что кому-то из вас была известна настоящая личность Киекавы Хатиро… пощады не ждите. – Как это понимать? – воскликнул кто-то с задних рядов. – Вы нам уг-грожаете? – подхватил тот, что все это время говорил. – Всего лишь предупреждаю. Как вам известно, я делаю это лишь раз. На несколько секунд я вновь перенеслась в волшебный сад, среди цветов которого оборвалась чужая жизнь – мгновенно и так легко. Я настолько отчетливо услышала хруст ломающихся позвонков, что меня едва не стошнило. О да, я как никто имела возможность убедиться в том, что Хичиго держал свое слово. Эта беспринципность граничила с жестокостью, даже зверством, но теперь мне хотя бы стало ясно, почему он вел себя столь категорично. У него просто не было выбора.«Подчинение строится на страхе и уважении. Страх идет от силы, уважение – из авторитета».
Демоны его уважали, а вот люди – боялись. И я, черт подери, прекрасно понимала, почему. – Да как вы!.. – Довольно! – Он встал, и я последовала его примеру, понимая, что собрание окончено. Давно пора. – Я передам сегуну отчет о произошедшем, и он решит, насколько серьезным будет ваше наказание. Молитесь, чтобы все обошлось штрафом. Если бы решение принимал я, каждый из вас к концу вечера сидел бы в тюрьме за измену. – Но отчего такая суровость? Я едва не рассмеялась от наивности, прозвучавшей в этом вопросе. Хичиго шагнул вперед и спрыгнул с возвышения, проигнорировав ступеньки. Таким образом за несколько секунд он оказался рядом с подчиненными, тут же отступившими немного назад. Выглядело так, словно они отшатнулись от огня; в каком-то смысле это было правдой. Я немного подняла голову и заметила, как окаменели их лица в попытке не выдать своих истинных эмоций. Было ясно, что эти люди слушались только ради благ и привилегий сегуната. И вот они-то управляют честными людьми, трудящимися изо дня в день? Мерзость. – Вы и впрямь смеете спрашивать меня об этом?! Каждый из вас поддержал решение посадить в наши ряды змею и приказал ей идти против своих. А теперь вы недоумеваете, почему она оторвала вам ноги, да еще и отравила. – Широсаки нагнулся, чтобы вытащить из пола свой меч. Сейчас его слова звучали точно раскаты грома. – Я в силах простить многое, но предательство и откровенный кретинизм к их числу не относятся. К этому моменту я уже спустилась и стояла всего в шаге, а потому прекрасно расслышала, как кто-то назвал демона «счастливым выродком» – не громко, но и не тихо, так, что слышно было большинству. Сначала я подумала, что мне показалось, но судя по тому, как побледнели остальные, это было не так. Ох ты ж черт… Не в привычках Хичиго спускать с рук подобную вольность. Я нутром чуяла, что сейчас что-то произойдет. И оказалась права. Его реакция была практически мгновенной: он сорвался с места, подобно пантере, за секунду оказавшись напротив того, кто это сказал. Его движения были быстрыми, но не настолько, чтобы заподозрить в них что-то нечеловеческое. Еще не убранный клинок был приставлен к горлу феодала. – Ты, вероятно, хотел еще что-то сказать. Я внимательно слушаю. Тот молчал. Дело приняло крайне скверный оборот. Я боялась, что Широсаки мог убить его, а потому нужно было что-то делать, причем срочно. Однако подойти ближе значило увеличить риск быть раскрытой. Так что я неспешно отошла в сторону, держась от всех на почтительном расстоянии. И только после этого, обернувшись вполоборота, произнесла настолько холодно, насколько это было возможно: – Мой господин, нам уже пора. – Я боялась, что голос дрогнет, однако он прозвучал по-аристократски высокомерно. Те несколько секунд, что Хичиго не двигался, показались вечностью. Но вот, он отстранился и, опустив клинок, убрал его за пояс. Раздался характерный щелчок от соприкосновения гарды и ножен. Я поняла, что все это время почти не дышала. – У тебя сегодня счастливый день. Развернувшись, демон в три шага покрыл расстояние от феодала до двери. Несчастный смотрел на нас со смесью неприязни и безмерного ужаса. Он был из тех, кого раздражала не собственная слабость, а чужая сила. Знакомо до смешного. Я сглотнула, узнав в нем себя – ту жалкую, напуганную девчонку, попавшую в ловушку тритона и не знавшую ничего, кроме ярости к нечисти, забравшей мою сестру. С того времени прошло чуть больше, чем полмесяца, а я уже не знала, что думать. Не то чтобы мое мнение изменилось, просто… Сегодня Широсаки предстал передо мной совершенно другим. Его оружием были слова и власть, а не демоническая сила. Пользуясь ими, он показал себя рассудительным, непоколебимым, оправданно жестким – особенно на фоне эгоистичных феодалов. И сейчас, шаг за шагом удаляясь от зала собрания, я пыталась понять, был ли этот образ настоящим. Ведь ложью нечисть дышит не хуже, чем воздухом. – Мой господин?.. – весело спросил он, когда мы ушли уже достаточно далеко. – Не ожидал. – Ох, заткнись. – прошипела я, услышав в ответ привычный смешок. – Надо было как-то тебя отвлечь, пока ты никого не прикончил. Это первое, что пришло в голову. – Похвальное рвение, пусть и напрасное. Я бы все равно не убил его. – Он ведь оскорбил тебя. – Это прозвучало наполовину вопросом. – И что? За такое убивают лишь трусы, трясущиеся за свое положение. Но это не значит, что я спущу ему с рук то, что произошло. Одним испугом дело не ограничится. – А ты мстительный, да? – Ты даже не представляешь, насколько. – Хичиго сверкнул белозубым оскалом – донельзя довольным, предвкушающим. – Как и ты. Я вздрогнула и едва не споткнулась о собственные ноги. Мы спускались по широкой лестнице, назойливо цокая дурацкими набойками деревянных сандалет, которые снова надели перед уходом. Я искренне ненавидела эту обувь, и, не будь мы во дворце, пошла бы босиком. К этому хотя бы привыкать не пришлось. – Не понимаю, о чем ты. – Не прикидывайся. Ты согласилась на сделку не из-за страха. Страх – не та мотивация, на которой можно долго продержаться. В действительности тобой движет желание найти и убить того, кто растерзал твою сестру. А если учесть, что ты до сих пор не отступила… знаешь, что это значит? В ушах набатом пульсировало слово «растерзал». – Просвети же меня. – В тебе кипит ненависть невероятной силы. Ты словно сгораешь в огне – каждую чертову секунду. И жар этого огня настолько всемогущ, что грозится расплавить кости и иссушить мышцы. – Его взгляд затуманился, а в голосе начало проскальзывать нервное возбуждение. – Он неумолим, беспощаден и чертовски губителен. Но разве это имеет значение, когда ты думаешь лишь о том, как будешь убивать ублюдка, заставившего страдать тех, кто тебе дорог? Я медленно выдохнула, поглощенная горячностью этой речи. Демон говорил не обо мне. Это было совершенно ясно. Его слова… они слишком точно передавали то, что я испытывала, просыпаясь каждое утро вот уже на протяжении четырех лет. Такое невозможно описать, не пережив самому. Сомнений не было. Его пожирало тоже чувство, что и меня – бесконечная, необузданная жажда мести. Хичиго потерял кого-то близкого – уж не знаю, насколько давно. Возможно, речь шла о той, о ком он нечаянно обмолвился в пещерах. Мы молчали несколько минут. Я – потому что не знала, что сказать, он – потому что сказал слишком много. Его одолели мрачные воспоминания, и в этот момент я снова заметила странную тень на мертвенно-белом лице. То был след бесконечной усталости, которую то и дело подавляла сила воли. Он постоянно боролся – с демонами, с людьми. Но в первую очередь с самим собой. Во мне словно что-то всколыхнулось – то ли жалость, то ли осознание. Это была вспышка, порыв, но столь мощный, что противиться ему не представлялось возможным. Теперь, зная, что им движет… я окончательно запуталась. Казалось бы, что может быть проще: он демон, а я – человек. Один должен ненавидеть другого – не без оснований. Но с каждым днем это становилось все тяжелее. Подобное пугало не на шутку.«У нас куда больше общего, чем ты можешь себе вообразить».
– А тебе не кажется, что все куда проще? Может, я просто не хочу спать с тобой. Или ты настолько самонадеян, что даже не подумал об этом? Он разразился громоподобным смехом, раскатистым, как шум прибоя – в нем не было привычной язвительности, и это удивило меня. Если честно, сама ситуация казалось немного странной. Выглядело почти как попытка отвлечь. Я не собиралась оправдывать его жестокость, но так просто отмахнуться от ее первопричины не могла. Мне хотелось узнать больше, чтобы понять, было ли мое предположение ошибочным. Может, Широсаки всегда вел себя так. А может и нет. Он взглянул на меня, прежде чем ответить: – Скорее самонадеянна тут ты, раз продолжаешь убеждать себя в этом. – Тон был шутливым, но будь я проклята, если в его глазах не мелькнуло что-то, отдаленно похожее на благодарность. Я лишь отмахнулась, вконец сбитая с толку. Эта молниеносная смена настроения до сих пор оставалась для меня загадкой. Мы наконец вышли в парадный холл, и нас тут же обступило такое количество людей, что пришлось уткнуться взглядом в пол. Со всех сторон то и дело доносились приветствия – одно фамильярней другого. Но демон не обращал на них внимания, продолжая уверенно идти вперед, к главной двери, ведущей на каменную мостовую. Я думала обернуться, чтобы хоть краем глаза взглянуть на дворец, но постоянно напоминала себе, что лучше не стоит. В конце моста нас ожидала рикша – двухместная повозка с небольшим навесом и по-настоящему огромными колесами, доходящими мне до пояса. Корпус был черным, а сами сидения – темно-зелеными. Я прикусила нижнюю губу. Как же в нее забраться? Возница стоял рядом, и я уже думала попросить его помочь, как вдруг Хичиго без лишний слов подхватил меня на руки и, запрыгнув на платформу, усадил прямо на подушку. При этом ему пришлось нагнуться, чтобы не вписаться головой в раздвижную крышу. – Может хватить таскать меня, как вещь? – Не моя вина в том, что у тебя карманный размер. – Пришлось отдернуть плащ, чтобы он не оказался придавлен чужим весом. Демон устроился сам, после чего кивнул человеку, уже взявшемуся за деревянное подобие поводьев. – Поехали. У меня зачесались кулаки, но я все же смогла сдержаться и не стукнуть его. В конце концов, мы находились настолько близко, что наши бока прижимались друг к другу. Для одного человека места в этой коляске хватило бы вдоволь, да и двоих, в принципе, тоже, но с учетом того, что обе были бы девушками. И даже при том, что моя комплекция не сильно отличалась от детской, габариты Хичиго все перечеркивали. Я поерзала и прижалась к корпусу рикши со своей стороны, но расстояние от этого не слишком увеличилось. – Если тебе тесно, можешь забраться ко мне на коленки. – Размечтался. Широсаки положил левую руку на перила корпуса и со скучающим видом смотрел по сторонам. Над столицей медленно стелился вечер, и солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрашивая небо в три цвета, плавно сменявших друг друга: синевато-сиреневый, желтый и розовый. Красиво до невозможного. Здания же окутали сумеречные тени, вспарываемые светом загорающихся фонарей. Мне хотелось увидеть больше. – Можно уже снять капюшон? – Конечно. Я скинула его, и тут же почувствовала ласковое шевеление воздуха, подхватившего волосы. Несмотря на то, что этот город находился в самом сердце ужасного конфликта, сейчас, под покровом появляющихся звезд, он был прекрасен. Его черты, ограненные помпезными постройками, смазались из-за сгущающейся черноты, но мне даже нравился этот налет загадочности. Ночью все становилось другим. – Ты хорошо справилась. – С молчанием? – хмыкнула я, поворачивая голову в его сторону. – Это далось мне нелегко. Знал бы ты, сколько раз я хотела спросить, какого черта происходит. Особенно когда речь дошла до отряда. Зачем ты назначил Кенсея их главнокомандующим? Пальцами руки, опиравшейся на перила, Хичиго поглаживал собственный подбородок, иногда задевая контур губ. Жест казался рассеянным, почти случайным, словно демон не сознавал, что делает. Его глаза были устремлены в толпу и при этом сквозь нее, не цепляясь ни за одно лицо. Это отлично помогало игнорировать большинство пристальных взглядов. – Он один из немногих, в ком я полностью уверен. С его приходом начнется новый набор воинов, и не исключено, что после прошлого провала империалисты вновь попробуют внедриться к нам. Кенсей сможет их вычислить, а тех, кто окажется преданным, выведет на новый уровень подготовки. – Хочешь создать личный легион убийц? – Шуткой это было лишь отчасти. – Еще один? Мне он ни к чему. Толпой сложно управлять, поскольку всегда есть риск, что кто-то взбрыкнет и потянет остальных. – Он откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. – Ситуация с ронинами – лучшее тому доказательство. – Я только одного никак не пойму… – Чего? – Каким образом мое молчаливое присутствие поможет найти того, кто тебе нужен? – вздохнула я. – И, кстати… кто тебе вообще нужен? – Предатель. Я нахмурилась, не совсем понимая, что он имеет ввиду. – Так разве это не Киекава Хатиро? В воздухе витала прохлада, исходящая от реки. Пахло водой – не затхлостью болот, не тухлостью рыб и даже не солью, а именно свежестью родника. Пахло свободой, силой и ветром. Все чаще мелькали дорогие кимоно, расшитые так, что у меня захватывало дух. Вокруг звенел смех, и свет фонарей становился ярче. Где-то рядом отмечали окончание сбора урожая и подготовку к грядущей зиме. Наверняка в таком месте, как Эдо, фестиваль представлял собой нечто потрясающее. Но тут мы вильнули в переулок, и сразу стало понятно, что повозка направляется не на праздник. – Мне нужен тот, кто посадил его на этот пост. Преступник такого ранга не мог настолько просто попасть наверх. Кто-то из феодалов его протащил, замяв все дела, пока я был в отъезде. – Ты ведь сказал, что твои люди с этим разберутся. Он открыл один глаз и посмотрел на меня в упор. Его правая рука каким-то проходящим жестом легла на спинку позади моей головы. Еще до того, как с этих губ слетело первое слово, я поняла, каким будет ответ. – Верно. Расследованием займешься ты. Тебе нужно войти в доверие к этим скупердяям и вычислить шпиона. – И как же этого добиться? Сомневаюсь, что они с радостью примут человека, являющегося приближенным того, кого они на дух не переносят. – Именно поэтому во все последующие встречи ты будешь делать то, что умеешь лучше всего: препираться со мной. Заставь их поверить, что ненавидишь меня сильнее, чем они. Сомневаюсь, что с этим будут сложности. – Думаешь, тогда шпион вылезет? – Я не то что думаю, я не сомневаюсь. Эти твари не упустят шанса переманить к себе еще кого-нибудь. Я развернулась к нему всем корпусом, мельком глянув в сторону возницы. Пусть мы разговаривали достаточно тихо, удостовериться бы не помешало. Все, о чем шла речь, казалось невероятно важным, наконец отвечающим на вопрос о том, зачем я здесь, с ним. Но меня одолевали сомнения. Широсаки явно следил за словами, тщательно подбирал их. А это значило, что он умалчивал о чем-то существенном. – Почему ты так в этом уверен? – Я прекрасно знаю, на что способен каждый, кого мы сегодня слушали. Ни одному из них не под силу настолько чисто и быстро провернуть эту аферу в обход меня. Средств хватит, а вот мозгов – навряд ли, так что помог кто-то на стороне. Теперь в этом нет сомнений. И я хочу добраться до него. Через тебя. Я практически услышала, как захлопнулась дверь, через которую мне удалось войти, даже ворваться в этот мир. Стало окончательно ясно, что обратно меня никто не отпустит. Пусть демон и обещал, что я пойду своей дорогой после того, как выполню его поручение… Освобождением тут и не пахло. Меня сделали приманкой, и если учесть масштаб происходящего, вероятность того, что я выживу, была крайне низкой. И Широсаки знал об этом – вот почему он стал так охотно отвечать на мои вопросы. – Это был чертовски долгий день, так что тебе пора отдохнуть. К тому же... мы ведь не хотим, чтобы ты запомнила дорогу? По спине словно провели куском льда. Я успела поднять глаза за секунду до того, как его рука коснулась моего лица. Меня вновь ослепила странная многоцветная вспышка – точно такая же была в том жутком гроте, где я впервые увидела Хичиго в облике тритона. Мышцы размякли, точно теплая глина, и весь мир вокруг стал как будто вязким, не имеющим опоры. А затем меня поглотило беспамятство.