«Проживи хотя бы часть с мое, и поймешь, что ничего нельзя знать наверняка».
Мне было невероятно страшно услышать ответ. И столь же необходимо. У Кенсея из носа текла кровь – темно-синяя, поблескивающая серебром. Прочертив дорожку поперек губ и подбородка, она поползла ниже. Новый поток молний пролился на землю, и мгновеньем позже лицо Мугурумы исказила гримаса боли. Если бы не его скрывающее заклятие, то наверняка и нас бы уже как следует зацепило. – Я ничего не заподозрил, потому что каждый раз, прощупывая его силу, натыкался на четкое дно. Да, чтобы добраться до него, требовалось усилие. Но это дно было. А сейчас его нет. Либо же оно настолько глубоко, что у меня не получается дотянуться. Я глянула себе за спину. Вокруг демона постепенно закручивался кокон из черного ветра. Но присмотревшись внимательнее, я поняла, что никакой это не ветер. Все те же беспощадные молнии цвета вечной тьмы, создающие вокруг себя трещащее током напряжение. – Что станет с Эдо?.. …если мы сбежим. – Он сровняет город с землей. А вместе с ним и все живое. Кенсей надрывно закашлялся. Теперь кровь текла из его правого глаза. Он мерцал, как умирающий светлячок. Я не знала, куда смотреть – на него или на демона, превратившегося в настоящий катаклизм. И главное – понятия не имела, что делать. Мое тело зудело от желания предпринять хоть что-нибудь. Я уже бросила тех людей на окраинах города, чтобы поскорее найти Хичиго. Теперь это оправдание не работало. – Его можно хоть как-то привести в чувство? Каждый раз я думала, что не в силах испугаться сильнее. И каждый раз вселенная доказывала, насколько сильно я ошибалась. Мне было холодно от собственного страха. – Можно. Но для этого нужно найти нашего идиота в его же море силы и воспоминаний. Мугурума втянул носом воздух, и через секунду его вырвало кровью. Я сделала над собой очень большое усилие, чтобы продолжить говорить, не отвлекаясь на растущую панику, орущую внутри меня так, что было почти не слышно собственных мыслей. – Воспоминаний? Мужчина на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы выдохнуть, и по его лицу пробежала особенно яркая вспышка, подсветившая челюстную вену. Умом я понимала, что все это из-за боли и что нужно нечто посерьезнее, чтобы Кенсей умер. Но спокойнее от этого не становилось. – Увиденное напомнило ему один эпизод из прошлого – настолько болезненный, что он тут же в нем увяз. Чем его истинная сила и воспользовалась. Недостающий фрагмент встал на место. Его слова зародили в моей голове идею. Теперь я хотя бы приблизительно знала, что делать. Правда, уверенности в успехе не было ровным счетом никакой. Единственное, что я знала наверняка – Кенсею сейчас было не до чтения моих мыслей. «Слышишь меня?» – обратилась я к своему дьяволу. То ли к счастью, то ли к сожалению, но ответ не заставил себя ждать. Наверняка она уже поджидала меня, как и подобает личному кошмару.«От рева этой силы дрожат улицы Руконгая. Но твой голос я всегда слышу, как свой собственный»
– Твое скрывающее заклинание позволит мне подобраться к нему? «Я хочу заключить сделку». – Единственный, кто может пройти сквозь этот вихрь и остаться в живых – он сам. Поэтому ничего не выйдет. Стоит приблизиться, как его сила распотрошит тебя. Даже фокусы Зангетсу не спасут.«Мне стало почти интересно, что ты предложишь».
«Одолжи мне свою силу, и тогда я сделаю то, чего ты так жаждешь».«Это дорого тебе обойдется».
«Я не намерена торговаться, – мысленно прорычала я. – Я в любом случае это сделаю – с тобой или без тебя».«Без меня ты умрешь».
«Тебе могу ответить тем же». Я услышала лишь ее усмешку, донесшуюся из глубин внутреннего мира. Это и был ответ. Почему-то у меня сложилось ощущение, что я только что забила последний гвоздь в крышку собственного гроба. Кенсей взял меня за руку, и я почувствовала дрожь его пальцев. Над головой продолжало грохотать так, словно вот-вот обвалится небо. И я бы не сильно удивилась, случись это взаправду. – Мы уходим. – Ты обещал, – только и сказала я. Он моргнул, и его глаза вновь стали карими. Вместо нитей тумана – лопнувшие под белками капилляры. Кожа посерела, а синяки потемнели и приобрели воспаленную окантовку. На него было по-настоящему тяжело смотреть. За какие-то минуты он постарел лет на двадцать. – Не я первый и не я последний, кто нарушает обещания. Я уже начинала злиться. Вот только вместо жара ощутила холод – какой-то могильный, почти бесконечный, идущий из самых костей. Изо рта вырвалось облачко ледяного воздуха. Похоже, для дьявола сила слова была так же важна, как и для меня. Хотя, скорее дело было в ее собственной шкуре. – Что бы ты не думала, но у тебя одна жизнь. – У него – тоже. В твоих же интересах, чтобы мы оба остались в игре. Сердце грохотало где-то в глотке. Связующая нить дрожала от крика, доносившегося с другого конца. От этого звука было тяжело думать. Дышать. Да что там – жить. Я сморгнула подступавшие слезы. – Вам обоим очень больно. Пожалуйста, дай мне хотя бы попытаться это исправить. Лед просочился и в мой голос, заковав слова в жесткий каркас. Мугурума стиснул зубы и кивнул. Вот только облегчения я не ощутила. Совсем. – Если сила Хичиго спутает меня с ним, я смогу пройти сквозь вихрь? Возможно, дело было в его состоянии, но я ощутила, как мужчина заглянул в мои мысли – аккуратно и почти робко. При желании я могла бы с легкостью вытолкнуть его, как бродячего кота. Но не стала, давая возможность вникнуть в мой наспех скроенный план. И только в него. – Это может сработать. Но вероятность слишком мала. – И все же лучше, чем ничего, – хмыкнула я. – Пожелай мне удачи. Вместо ответа он залез за пазуху и вытащил кинжал. Я схватила его за рукоять, вытаскивая из черных полированных ножен, и, чтобы не успеть передумать, быстро полоснула по левому плечу. Затем по внешней стороне правого бедра. Прямо через одежду. Боль обожгла мышцы, заставив зашипеть. Бросив кинжал, я обмакнула пальцы обеих рук в раны и начала разносить кровь по открытым участкам кожи. Особое внимание уделила лицу, со стороны наверняка выглядя как оживший ночной кошмар. Я наносила слой за слоем, пока не перестала чувствовать ничего, кроме запаха нашей крови. Кожу щипало. В горле пересохло. – Не так уж плохо, – съехидничал Кенсей. Даже не посмотрев на него, я встала и подошла к краю крыши. Черный кокон вокруг демона полностью сформировался, и теперь двигался к костру в центре площади, постоянно вращаясь вокруг собственной оси. Нас разделяло ничтожное расстояние в десять метров. Я вспомнила жуткие ощущения, постигшие меня в туннелях – когда голос забрала власть над моим телом. Вспомнила, как все мои чувства, эмоции и мысли о внешнем мире запихнули под толстое стекло, оставив лишь пустую оболочку – без воли и стремлений. Именно это мне сейчас и было нужно. Защитный купол Кенсея остался позади. Ветер трепал мне волосы и одежду. Я не думала о том, что мои ноги могут не выдержать прыжка с третьего этажа. Не позволила себе так же сомневаться, что беспрепятственно подойду к этому вихрю из смерти и электричества. Земля под ногами противно чавкала, размокнув от крови и слез. Сделав пару неспешных шагов, я остановилась – с целью успокоить, а затем и вовсе снизить сердцебиение. Лед, сидящий глубоко внутри, пополз дальше, остужая тело. Мое дыхание стало морозом, что нарос поверх кровавой корки прозрачной броней. Волосы перестали двигаться, повиснув вдоль лица монолитными сосульками. Мои кости кристаллизовались, а кожа стала твердой, как гранит. Я моргнула отяжелевшими от инея ресницами. То, что я почувствовала внутри демона тогда, в поместье, и чем была свидетелем в данную минуту… Не имело между собой ничего общего. Там мне удалось мельком увидеть спящего зверя, лениво приоткрывшего один глаз. Сейчас же передо мной был хищник из чистой энергии. Если сила Кенсея была подобна озеру – безмолвному, бескрайнему и бездонному, то сила Хичиго скорее напоминала цунами, схлестнувшееся с землетрясением. Эта сила билась, ревела и подавляла, сотрясая небеса, землю и, кажется, само пространство. Вблизи черно-красные молнии выглядели еще невероятнее. Их звучание было похоже на рой взбесившихся колибри. Когда между мной и электрическим коконом осталось не больше метра, Хичиго замер, и сила внутри него начала меня ощупывать, явно сбитая с толку. Она искала подвох. Тепло кожи, которого не было. Мысли, которые спрятались так глубоко подо льдом, что я сама стала сомневаться в их существовании. Я позволила броне подтаять, и наслоенная кровь потекла по щекам и пальцам, заново омывая меня запахом демона. А в голове все так же раздавался его вопль, доносившийся с другой стороны связующей нити. Кричать так мог лишь тот, кто испытывал настоящую агонию. Я едва не поддалась, но все же устояла. И в этот момент мое сердце остановилось. В воздухе схлестнулись холод и электричество, но пока что сила не нападала всерьез, так и не поняв, что из себя представляет ледяная статуя с кровью хозяина. Я решила этим воспользоваться и шагнула в воронку. Меня поглотила темнота. Сначала был треск. Я подумала, что это стал громче голос молний, но оказалось, что лопнула моя ледяная броня. Отколовшись, с левого плеча упал целый кусок. Затем с правого колена. Но я продолжала идти, ведомая зовом кровной связи. Меня спасло то, что молнии не били в одно место дважды. И, еще, наверное, то, что лед просто трескался, а не испарялся прямо у меня на коже, грозясь сварить заживо. Оказавшись внутри смерча, я почти оглохла от тишины. Земля здесь выгорела так, что стала похожа на бездушный пустырь. Сквозь плотную угольную завесу в форме купола пробивались лишь отголоски тусклого света. Казалось, здесь замерло само время. И если бы только оно. Я думала, что до этого навидалась бездушных существ. Но как же далека оказалась от истины… Лицо Хичиго было лишено абсолютно всех эмоций. Его глаза полностью поглотила тьма, не оставив даже намека на желтую радужку. На лице проявился кусок знакомой маски, скрывавшей почти всю левую часть лица и часть правой. На месте левой брови и скулы змеились багровые полосы, сходящиеся в точку на кончике носа. На плечах появился воротник из костяных шипов. Каждый был размером с мою ладонь. Я сделала шаг, и под ногой захрустел расползающийся узор изо льда и снега. Демон даже не шелохнулся, смотря одновременно вовнутрь и наружу. Единственным звуком в этом безмолвном аду был звук крови, капающей с моих пальцев. Температура вокруг нас стремительно падала. Чем ближе я подходила, тем белее становились его выдохи, окрашиваясь морозным узором. Мои собственные легкие уже давно замерли, ведь льду не нужен кислород. И тут пустота в его глазах сосредоточилась на мне. Такое было невозможно увидеть, лишь ощутить. Не замерзни мое сердце, оно бы наверняка разорвалось от ужаса. – ЧТО ТЫ ТАКОЕ? Его связки перестроились, пропитавшись силой, и потому каждое слово отзывалось чистым металлическим эхом. Лед во мне начал резонировать с этим звуком, как потревоженная камнем водная гладь. Такой голос являл собой олицетворение властности. А еще неизбежности. Я опустила глаза и с удивлением увидела в отражении замороженной земли девушку с белоснежными волосами и невероятно светлыми, серовато-голубыми глазами. От ледяной брони остались лишь небольшие куски с левой стороны волос и в центре груди. Но уверенность во взгляде никуда не делась. Как и невесомая мягкость в изгибе губ. На фоне этой, на первый взгляд, невинной белизны, покрытая кровью кожа казалась еще ярче. На меня смотрела незнакомка – дикая и сильная настолько, что захватывало дух. Ответ на его вопрос пришел сам собой. – Часть тебя, – сказала я, но мой голос тоже оказался чужим. В нем схлестнулись ночь и рассвет. Мощь, взятая взаймы, но стоящая слишком дорого. – Та часть, которая говорит, что нужно остановиться. Он моргнул – медленно, но наверняка неосознанно. Пустоты в выражении лица не убавилось. – СЛИШКОМ БОЛЬНО. – Знаю, – шепнула я, не чувствуя ничего, кроме запаха железа и снега. – Поэтому я здесь. Позволь помочь. Он наклонил голову вбок и слегка нагнулся к моему лицу. Я мельком глянула на его рот, после чего начала опускаться ниже. На шее уже проступали две багровые метки, выглядывающие из-под белых защитных пластин. И тут между складками одежды я заметила знакомую желтую ленту. Казалось бы, несущественная мелочь, но из-за нее я едва не выдала себя. Опять. Все эмоции, которые я так старательно затолкала под лед, разом навалились на него и едва не прорвались наружу. Я сглотнула. Демон не снял мой подарок, даже зная, что отправляется на поле битвы. – А СМОЖЕШЬ ЛИ? У меня была всего одна попытка. Я приблизилась настолько, что между нашими губами остались считанные миллиметры. Его ноздри раздулись, вдыхая собственный запах с моей кожи. Чернота в глазах как будто стала гуще. Силе и впрямь было любопытно. Это к лучшему. Так был выше шанс, что моя маленькая хитрость с вмороженными в землю подошвами будет замечена как можно позже. – Даже не сомневайся, – пообещала я, не отводя взгляда. Покрыв пальцы толстым слоем льда, я положила руку ему на грудь – выше сердца, но ниже ключицы. И вместе с этим потянула за связующую нить. Со всей силы. Крик с той стороны оборвался, словно застигнутый врасплох. Зато мой собственный наверняка дотянулся до окраин Эдо. Я не совру, если скажу, что никогда не испытывала подобной боли. Молния вышла из его тела и прошла через мое, пропитав каждую клетку таким количеством энергии, что стало невыносимо находиться в собственной коже. На все ушли какие-то доли секунд, но для меня это была вечность, полная страданий. А потому забвение, пришедшее следом, было равносильно спасению.***
Очнувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Передо мной клубилась темнота, а позади был один лишь холод. И разбавляла все тишина – такая абсолютная, при этом плотная, словно из пространства выкачали весь звук. У меня не было глаз, только сознание. Вместо тела – душа. Я бы облегченно выдохнула, останься у меня легкие. Кажется, получилось. Чернота была непроглядной, и все же я чувствовала ее движение – то, как она перемещалась, пока я оставалась на месте. Или же все было наоборот, и это моя суть проталкивалась сквозь пространство, пока оно являло собой воплощение неподвижности? Что-то звало вперед. А может, и назад. Впрочем, не все ли равно? Единственное, чего мне хотелось, – найти Хичиго в этой безликой, безмолвной и бездушной бездне. Мне не было страшно. Ведь я уже испытывала нечто подобное. Однако я также чувствовала сопротивление его внутреннего мира. Моя душа была не то что гостьей – самозванкой, без разрешения вторгнувшейся в чужой дом в плаще хозяина. Тишина давила на мою сущность, проверяя, не поддамся ли. Но я стояла на своем. Каждая моя мысль была связана с демоном. Я вспомнила нашу первую встречу в переулке – то, насколько сильно он разозлил меня. И не меньше – испугал. Вспомнила, как он взял меня за руку, разогнав всех екаев и не дав опуститься на дно озера Рейвен. Разумеется, вспомнила жуткий ритуал, его губы, покрытые нашей кровью. Я заново прожила каждую секунду, что мы провели вместе. Снова ужаснулась, убегая от Чистильщика. Восхитилась, поняв, что значит иметь крылья и возможность дышать под водой. Удивилась, ощутив невероятное наслаждение от чужих прикосновений. Оцепенела, увидев столько смертей. Столько страданий. Вновь испугалась, осознав, какую боль все это время испытывал Хичиго. И при этом испытала глубокую, чистую благодарность за все, через что мне довелось пройти. Потому что меня бы не было в живых, если бы не он. Ледяной в образе человека, раскаленный – в личине демона. Двуликий. Неоднозначный. Прямолинейный до такой степени, что хочется ударить. Жестокий, но имеющий понятие о справедливости. Защищающий до последнего то, что дорого. Важный. Для меня. – Хичиго! – позвала я, вновь почувствовав связующую нить. Но уже не в руке, а между нашими душами. И мне ответили – легким, практически незаметным колебанием. Однако этого хватило, чтобы тьма начала неохотно расступаться, пропуская меня к нему. Тогда же она позволила моему духовному телу сформироваться, ощутив хотя бы какое-то подобие материальности. Впереди, прямо посреди еще не до конца поредевшей черноты я увидела открытую дверь. Но чем ближе подходила, тем сильнее мне становилось не по себе. Оказавшись на пороге, я немного задержалась, осматривая карниз. Дверь была не просто распахнута – выломана, практически выдрана с корнем. Я зашла внутрь, и увидела… комнату демона, погруженную в хаос. Разодранные черно-серебристые панели, вывернутый и распотрошенный футон. Дыры в потолке. Перевернутые светильники. Самого Хичиго я заметила не сразу. Он сидел в углу, обхватив руками колени и практически слившись со светлым полом. Из-за длинных белых волос, стелющихся по спине, точно плащ. Вместо кендоги на нем были какие-то жалкие лохмотья, толком не прикрывавшие ничего, кроме торса и части ног. Потому я сразу заметила его худобу – неестественную, высушившую все мышцы и практически слившую их с костями. – Эй… Я присела перед ним на корточки, но он даже не пошевелился. Уткнувшись подбородком в колени, демон сидел с закрытыми глазами. Абсолютно неподвижно. Я могла ошибаться, но он казался моложе. Черты лица были резче, как будто не до конца сформировались. Под скулами обозначились четкие провалы, заполненные тенями. Нос выглядел острым и даже немного неказистым. И все равно он был красив – той дикой красотой, присущей лишь хищникам. Но сейчас он куда больше напоминал раненого зверя, брошенного умирать. Вокруг него сгустились запахи страха, ярости и отчаянья. Я чувствовала эту бесконечную боль, просто смотря на него. В голову мне не пришло ничего лучше, как усесться перед ним. Пол был неровным, но это не беда. Я закрыла глаза и тоже замерла, постаравшись убрать из тела любой намек на какое-либо сокращение. Однако это оказалось не так просто. Даже понимая, что здесь нет ничего физического и по-настоящему осязаемого, эфемерные легкие продолжали расправляться и сжиматься. Сердце, состоящее лишь из воображения и памяти, продолжало громко биться, то и дело сбиваясь с ритма. Постойте… Я распахнула глаза, но сердцебиение никуда не делось. Потому что было не моим. Удар. Пауза. Два удара, и снова пауза, похожая на задержку дыхания. Однако я не могла уловить какую-то определенную последовательность биения. Два быстрых удара, один мощный, и короткая пауза. Затем снова удар, но слабее, пауза, три удара. Пауза, как будто двойная. Складывалось ощущение, что его собственное сердце не знало, в каком ритме биться. Словно оно пробовало то один, то другой вариант, но так и не могло найти свой. Вместе с тем, чем больше я прислушивалась, тем четче слышала кое-то еще. До меня не сразу дошло, что это было. Само пространство вокруг меня как будто начало истончаться, пропуская с изнанки новые звуки – шелесты, шорохи. Словно ветер шевелил кроны деревьев, заставляя их возмущаться нарастающим шуршанием. То был шепот, вернее – настоящий сонм шепотков. Тихих, громких, но в основном возмущенных и даже озлобленных. Они говорили все разом, то сливаясь в единую какофонию, то разделяясь на бессчетное множество, пытавшееся перекричать друг друга. А множество то оказалось скопищем мыслей – вязких, полных тьмы и холода. Они были настолько тяжелыми, что в какой-то момент я увидела их – там, по другую сторону внутреннего мира, они кружили вокруг демона, как как стая плотоядных воронов, похожих на черный туман. И среди них была одна… самая крупная и наглая, возглавлявшая это мрачное скопище. Раз за разом она повторяла слова, что демон никогда не произносил вслух, но я все равно слышала их, ведь они то и дело повисали в воздухе, словно удушливый дым.«Я ненавижу себя»
Мне сдавило горло от того, сколько всего звучало в этой фразе. Это был его голос, и в тоже время нет. Он воплощал в себе все темное, порочное и злое, что только могло найтись в душе Хичиго. И в тоже время он вобрал в себя небывалые грусть и боль – все, что не отпускало его уже на протяжении многих лет. – За что? – попробовала спросить я. Если быть до конца честной, я не ждала ответа. Но все же получила его, и даже больше. Меня накрыло мощной эмоциональной волной, полной настолько сильного презрения, что я едва не захлебнулась.«За трусость. За то, что родился человеком с лицом демона. За то, что с первой секунды своей никчемной жизни я был проклят собственным бессилием. И из-за чего? Из-за какого-то слабого смертного тела»
Я слышала его горький смех, обращенный в свой же адрес.«Они все мертвы»
– Кто мертв? Вместо ответа демон поднял голову и открыл глаза. Пусть смотрел он не на меня, а куда-то вглубь, я не смогла сдержать удивленный вздох. Его радужка была насыщенного тепло-оранжевого цвета, без намека на вертикальные зрачки. Прямо как в моем видении. Теперь не осталось сомнений: именно так выглядел Хичиго… до того, как обратился в нечисть и обрел небывалую силу – ту самую, что прямо сейчас уничтожала Эдо.«Она умирала в муках. Но все равно продолжала просить меня о том, что я был не в силах выполнить»
– Не спас их. Не защитил, – произнес он, но уже вслух. Тон был таким же бесцветным, как и его кожа. – Они ведь были не при чем. – Хичиго… – начала я, но тут же запнулась. Мне было нечего возразить. Я не могла его утешить. Не могла сказать, что он не виноват, потому что не знала всей ситуации. И соврать тоже не могла. Понимала, что демон тут же распознает обман. И тогда все пропало. – Я знаю, что тебе больно, – прошептала я, слыша, как дрожит собственный голос. – Но не закрывайся от меня. Ведь ты здесь не один. Его взгляд слегка просветлел – ровно настолько, чтобы показаться миражом, но все же дать надежду на то, что он меня слышит. Я протянула ему руку ладонью вверх – очень медленно, как если бы пыталась приманить дикое животное. По сути, так и было. – Расскажи мне. Покажи. Вот теперь он действительно смотрел на меня. Длинные волосы, кожа без единого шрама. Губы – без привычной усмешки. Глаза – на грани человеческого и нереального. Он и правда выглядел заметно моложе. Я бы дала ему не больше восемнадцати. И тогда до меня дошло. Передо мной сидел не Хичиго, а лишь проекция, принявшая его прошлый облик. Он был ничем иным, как новой дверью. Возможно, последней. Возможно, нет. – Тебе опасно здесь оставаться, – ответил образ. Тоже шепотом. – А идти дальше – практически самоубийство. Я это прекрасно понимала. Кенсей четко дал понять, что одна ошибка, и меня не спасет даже искусственное бессмертие. Все закончится. Но если я отступлю сейчас, когда пробилась так далеко… – Пожалуйста, – снова попробовала я. Он перевел взгляд на мою руку. – Почему? Мое собственное псевдо-сердце запнулось. Я догадывалась, что именно от меня хотели услышать. Что ж, это казалось справедливым. Ведь себе я призналась уже давно. – Потому что он нужен мне. – Почему? – повторил он. Настойчивее. Я прикусила губу. Похоже, придется быть еще честнее. – Никто не вызывал во мне тех чувств, что я испытываю к Хичиго. Я… не могу представить, чтобы его не было рядом. И, если честно, не собираюсь. Образ демона лишь слегка улыбнулся. А потом резко схватил меня за руку, вбрасывая в новую реальность. Переход был мгновенным, словно кто-то щелкнул пальцами. Вот, я сижу в комнате, а уже через какую-то долю секунд стою на улице. Появились новые шумы. Запахи. Сначала я решила, что вернулась в собственное тело, и передо мной все тот же Эдо, но почти сразу поняла, что это не так. Вернее, не совсем так. Здания остались прежними, но одежда на людях немного отличалась. Однако волнения остались. Как и основное место, на котором все происходило. В толпе я не заметила ни одного иностранца – лишь обычные горожане и… самураи. Очень много самураев. Держа руку на эфесе меча, часть из них обступила оградительным кругом помост, отделяя его от зевак и недовольных. Хотя какой к черту помост? Это было настоящее место казни. Вот только инструментом публичного убийства была не плаха, а костер. На собранной деревянной площадке выложили растопку из дров и сена. К высокой балке уже был кто-то привязан. Из-за надетого на голову мешка я не видела лица, но по хрупким очертаниям фигуры могла практически с полной с уверенностью сказать, что это была девушка. И чем дольше я смотрела на нее, тем паршивее становилось предчувствие. Один из самураев прошел внутрь круга и ступил на площадку. Все разговоры практически тут же смолкли. Чего не скажешь о моем чутье – то завопило во всю мощь, побуждая меня сделать хоть что-то. Но я могла лишь смотреть. Я попыталась окликнуть тех, кто стоял рядом, но они не обратили на меня ровным счетом никакого внимания. Воспоминание захватило меня в свои тиски. Показывало то, что я так хотела увидеть. И все же… Если это то самое воспоминание, то где же Хичиго? – Как вы все знаете, по городу прокатилась череда жестоких детоубийств. Что бы кто не думал, самураи существуют не только для защиты сегуна, но и для защиты невинных горожан. Именно поэтому мы вплотную занялись этим делом, желая как можно скорее прекратить жуткие зверства. Волнения в толпе нарастали. Я наблюдала за тем, как люди переглядывались между собой; в их глазах светилась искренняя радость. И, что еще хуже, предвкушение. Никакого сочувствия. Никаких сомнений. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы наказать того, кто лишил матерей их дорогих детей. Кто отнял наших будущих воинов и жен. К сожалению, вы все знакомы с этим чудовищем – той, что лишь прикрывалась благодетельницей бедных и спасительницей неимущих. Говоривший обернулся и кивнул, давая знак самураю, стоявшему рядом с балкой. Тот с абсолютно каменным лицом повернулся к приговоренной и сдернул мешок. Девушка подняла голову, и я ахнула. Не узнать эти грубо обрезанные волосы было невозможно. Как и лицо из моего видения – чуть угловатое, и при этом не лишенное очарования. Однако сейчас каждый миллиметр ее кожи покрывали ссадины и порезы. На губах виднелась россыпь крупных трещин и засохшая, но еще не до конца отслоившееся корка. На левой скуле чернел крупный синяк. – Не обманывайтесь ее кротким видом! Она – ни что иное, как порождение всего темного и греховного, собранного в одном теле. Ее невозможно утопить. Невозможно взять измором. Перед вами самый настоящий демон! Мне стало дурно. Он только что признался, что ее пытали и даже пытались убить. Лишали воды и еды на протяжении долгого времени. А, судя по теням под глазами, возможно, и сна. Но это не помогло. Эти твари не добились того, чего хотели. Да, она была сломана, – физически – но не сломлена. Им не удалось добраться до ее внутреннего стержня. Это было видно по глазам – темным, практически черным, и при этом испускающим какую-то внутреннюю силу. Она была истинной бунтаркой по духу. – А ты – самый настоящий идиот, – ответила девушка. Тихо, но до того властно, что я невольно испытала уважение. Последние шепотки толпы умолкли, и сам ветер как будто встал на ее сторону. Девушка слегка поддалась вперед, и раздался металлический лязг. Кандалы. Она была не только связана, но еще скована по руками и ногам каким-то матовым серебристо-белым металлом, который я видела впервые. Но девушка как будто не замечала этого. Ее глаза были полны холодного презрения, направленного на того, кто исполнял роль вершителя правосудия. – Мои мать и сестра искренне любили вас, людей. Хотя я так и не поняла, почему, – рассмеялась она, и смех ее был настолько горьким, что это чувствовалось в воздухе. – Вы панически боитесь всего, что не можете понять. – Ты… – В надежде облегчить обстоятельства, вы окутываете что-то неизвестное дымкой тайн и легенд, снимая часть страха. Но почему-то легче не становится, – спокойно продолжила она. – И тогда начинаете ненавидеть, одновременно давая себе разрешение превратиться в животное. Воздух разрезал хлесткий звук, похожий на удар плети, только хуже. Голова девушки дернулась в сторону, и я отчетливо увидела, как на ее щеке проступают сначала сами порезы, а затем и кровь, сочащаяся из них. Я стиснула зубы, ощутив, как внутренности согревает гнев, медленно ползущий по венам. Эта тварь ударила ее, прекрасно помня о стальных пластинах на тыльной стороне руки. – Много болтаешь. Девушка лишь усмехнулась уцелевшим уголком рта. – Прав был мой брат, говоря, что вы – черновик, жалкая пародия на бога. Размышления обременительны, ведь их результат налагает ответственность, к которой вы не готовы. – Считаешь себя самой умной, ничтожная тварь?! В ее лице ничего не дрогнуло. А вот в лице самурая – очень даже. Он побледнел, и теперь его кожа почти сливалась с налобной повязкой. Толпа затаила дыхание, зачарованная ее словами. Они боялись ее, презирали, и при этом против воли испытывали нечто строго противоположное. – Ни в коем разе. Но эта ничтожная тварь способна оценить иронию ситуации. Чего о тебе явно не скажешь. К ним подошел второй, державший еще не подпаленный факел. – Хочешь сказать что-нибудь перед смертью? – Она и так уже сказала достаточно! – выплюнул самурай. Девушка открыла глаза, но вместо черной радужки мы все увидели белесые круги, практически сливающиеся с белками. Самурай отшатнулся, да и я, признаться, едва не сделала то же самое, ибо зрелище было крайне жутким. Она приоткрыла рот, и в эту секунду время как будто замерло, будучи не менее заинтригованным, чем все, кто собрались здесь. – Через полтора столетия эта страна разорвет себя на части. Угроза придет извне, поставив наш народ перед иллюзией выбора. Ее голос тоже изменился. Чуть рваный и явно принадлежащий ребенку, он превратился в текучее и глубокое контральто без возраста и пола. Она задрала голову еще выше, теперь смотря скорее на небо, нежели на людей. На деле же ее взор простирался много дальше. – Раскол неизбежен. Тьма перестанет таиться, решив закончить то, что началось еще во времена творения. Япония потонет в крови, которую сама же и прольет, дав волю распрям и вражде, что копились не одно тысячелетие. Мифы восстанут, а сказка обратится кошмаром. И ад сбросит оковы, пожелав присоединиться к последнему пиршеству своего истинного повелителя. Равнодушие простых горожан треснуло и раскололось на мириады оттенков паники, злобы и неверия. Рокот прокатился среди суеверных, словно неуверенный прибой. Я же ощутила, как по моей бестелесной коже поползли ледяные мурашки, а сердце рухнуло куда-то на уровень желудка. Потому что каждое ее слово звучало как нечто решенное. Банальным предсказанием здесь и не пахло. Скорее – сухой констатацией неизбежного ужаса, что обрушится на наш мир. Я, будучи гостем, явившимся из расколовшегося будущего, понимала это, как никто. В отличие от тех, кто воспринимал ее речи как бредни обезумевшего демона. – Поджигай скорее! – гаркнул самурай, пытаясь перекричать взволнованную толпу. – Убей это чудовище, пока она не прокляла всю страну! Палач пытался выжечь искру, но смоченный в специальной жидкости факел никак не хотел загораться. А тем временем девушка продолжала. Ее голос стал еще более низким, а слова – более зловещими. – Остановить это сможет лишь союз проклятого и обреченной. Ни жизнь, ни смерть, два вида на пересечении абсолютного нуля. Ни ненависть, ни месть, лишь единение во владениях души. Без этого у мира нет и шанса. Жар не встанет вровень с холодом, а… Не договорив, она начала кричать. То был вопль, пробирающий не то что до костей – до чего-то более глубокого и страшного. Кандалы на теле девушки слегка сползли вниз, и из-под них показались обугленные полоски кожи, похожей на черный панцирь. То, что произошло дальше, не назовешь иначе, как откровенной чертовщиной. Два самурая буквально свалились с помоста, будучи сшибленными тепловой волной, дыхнувшей от плахи. Даже я ощутила этот инородный жар, хотя определенно не должна была. Пламя появилось из ниоткуда, за какие-то секунды охватив всю растопку и заключив девушку в смертельный капкан. Многие люди отпрянули, заслонив лица руками. – Отпусти, Урахара! – крикнули слева от меня. – Отпусти сейчас же, мать твою! – Нельзя! Хочешь, чтобы и тебя сожгли?! Я посмотрела в сторону переулка, и сразу заметила у одной из двух фигур, прятавшихся в тени, знакомые белые волосы. На демоне был длинный черный плащ с капюшоном, но даже он не мог полностью скрыть львиную гриву длиной в половину его роста. Сзади стоял второй мужчина, явно пытавшийся удержать демона и не дать ему ринуться в толпу. Держал он крепко, со спины. – Если не удастся спасти ее, то – да! – огрызнулся Хичиго, пытаясь вырваться. В его голосе не было слышно ни капли знакомой мне дерзости. В тигриных глазах не было огня. Лишь чистое отчаянье. Он был точной копией образа, встреченного мной ранее. Но почему-то я знала, что этот Хичиго – настоящий. – Хватит! – крикнул второй. Демон повернул голову к говорившему и оскалился. Его руки сжались в кулаки. Ни единого намека на когти. Или на крохотную искру электричества. – Предлагаешь смотреть, как убивают последнего дорогого мне человека?! – Твоя смерть никому не поможет. Но если останешься жив… Его прервал гвалт ликующей толпы и сухой треск костра, который по-настоящему разошелся. Но самым жутким было то, что над всем этим резонировал женский крик, полный боли и страданий. К горлу подступил ком размером с кулак. Я зажала руками рот, чувствуя, как жжет глаза. Боги… – Прошу, спаси их! – крикнула она. Ее волосы сгорели в первую очередь – просто вспыхнули и истлели, оставив лишь пузырящийся сукровицей скальп. Кожа на лице покраснела и начала покрываться волдырями, до неузнаваемости искажая черты, еще не до конца утратившие детских очертаний. – Хичиго, умоляю, останови его, пока не поздно! Она захлебывалась кровью и плакала, но продолжала стоять на своем. До последнего. На то, чтобы не отводить взгляд, потребовалась вся моя выдержка. Ведь я сама хотела оказаться в гуще воспоминания, которое свело Хичиго с ума, а потому не имела права проявлять слабость. – Пожалуйста!.. Она повторяла это, пока не сорвала голос. Но даже тогда иссушенные и покрытые запекшейся кровью губы продолжали шевелиться, прося о том, что демон был не в силах выполнить. Хичиго рухнул на колени прямо там, в грязном переулке. При виде слез, текущих по его щекам, мое сердце едва не разорвалось. Это стало последней каплей. Я присела напротив него, уже еле дыша от всего, что мне довелось увидеть. Еще немного, и придет моя очередь сходить с ума. – Хичиго… – попробовала позвать я, слыша, насколько сильно у меня дрожит голос. Но он никак не отреагировал, смотря опустевшим взглядом куда-то сквозь меня. Тогда я захотела прикоснуться к нему, но внезапно наткнулась на невидимую стену, разделявшую нас. Отчаянье вспыхнуло, как упрямая свеча в кромешной тьме. Чертово воспоминание! Демон был так близко… И в то же время никогда не находился дальше. Его глаза – такие знакомые, и при этом чужие – не отражали ровным счетом ничего. – Хичиго! – крикнула я, ударив кулаками по стене. – Пожалуйста, очнись! Но все было без толку. Он не слышал и не видел меня. Потому что увяз слишком глубоко. Я прислонилась лбом к этой чертовой преграде и закрыла глаза, искренне желая, чтобы все это поскорее закончилось. В том числе и для той, что до сих пор сгорала заживо, будучи проклятой регенерацией высшего демона. – Хичиго, мы должны… Неуверенные шаги принадлежали второму мужчине. Подняв голову, я увидела, как он положил руку на плечо рыдающему демону. Они оба понимали, что это нельзя так оставлять. Из-за своей природы девушка была лишена возможности освободиться и умереть. Она могла мучиться часами. – Я… не могу, – прохрипел он. – Урахара, пожалуйста… Запах паленой кожи въелся в ноздри, усиливая чувство тошноты. Даже сквозь рев пламени я слышала ее дыхание – прерывистое, разбавленное противным бульканьем кипящей крови. Хичиго стошнило себе на колени. Я сглотнула, борясь с взбесившимся желудком, который хотел сделать то же самое. Перед глазами все расплылось, и я поняла, что сама не могу сдержать слез. – Пожалуйста, – повторил он, опуская голову. Его голос становился все тише. Все слабее. – Пожалуйста, прекратите это. Кто-нибудь. Словно услышав его мольбы, толпа затихла. Как и ее сердцебиение. Я посмотрела в сторону костра, на котором вместе с маленьким телом горела душа Хичиго. Девушка была мертва. В груди, чуть левее от центра, красовался кинжал, вошедший в плоть по самую рукоятку. Ослепшие глаза больше не двигались. Изуродованная голова качнулась и повисла на шее, сильно накренившись вбок. Вот и все. Я никогда не думала, что от облегчения может быть так больно. Мне сдавило легкие, а кишки скрутило в воронку. Смазав тыльной стороной запястья то, что текло из носа, я посмотрела на Урахару, но тот был ошарашен не меньше моего. Тогда я стала разглядывать толпу, пока, наконец, не увидела то, что искала – в тени другого переулка. Признаться, сначала я не поверила своим глазам. Это была женщина со светлыми волосами. Половину лица закрывал знакомый ворот. Может, поэтому ее глаза казались чересчур зелеными – настолько, что становилось понятно, что подобный цвет не мог принадлежать человеку. Склонив голову, Халибел мрачно кивнула, выражая сожаление. А потом исчезла, как тьма перед рассветом. – Спасибо, – прошептал Хичиго, пряча лицо в ладонях. – Спасибо, кем бы ты ни была. – Нам пора идти, – сказал Урахара. – Иди вперед. Я догоню. Даже понимая, что это откровенная ложь, мужчина развернулся и пошел прочь, в темноту переулка. Из уважения к чужому горю. Тучи сгущались, обещая бурю. Понимая, что зрелище кончилось, толпа начала постепенно расходиться. Пламя медленно догорало, превратившись из безжалостного палача в скромного могильщика. Площадь пустела, но запах остался. Казалось, вонь горелого мяса впиталась в это место, как посмертное клеймо. А еще там была боль. Слишком много боли – столько, что хватило бы на несколько столетий. В последний раз я так рыдала, когда узнала о смерти Хисаны. Грудь болела от бесконечных всхлипов, делавших вдох чем-то острым, продиравшимся через горло. Если бы не эта треклятая стена, я бы уже лежала лицом в грязи. На ощупь она была как сжатый воздух – издевательски горячий, будто впитавший жар бессердечной казни и несправедливости. – Я даже не подозревала, – прошептала я, глотая слезы. – Даже не догадывалась… Тишина была мне ответом. Тишина и пепел, оседающий на ресницах. Между нами оставались какие-то сантиметры, но Хичиго все еще не видел меня. А может, просто не хотел видеть. – Теперь я понимаю, почему ты такой, – продолжала я, кладя ладонь на стену. – Никто не заслуживает того, что тебе пришлось пережить. Но ты не можешь и дальше прятать свою боль. Уж точно не от меня. Его лицо не изменилось, но стена откликнулась легкой волной вибрации, и я снова почувствовала нашу связь, пусть и совсем слабую. Он все-таки слышал! Значит, еще есть шанс. – Ты не обязан справляться со всем в одиночку. Ведь там, за пределами этого кошмара, у тебя есть мы. Кенсей, Халибел, Нелл. Я. Мы все ждем тебя и хотим, чтобы ты поскорее вернулся. Я вновь ощутила, как мороз растекается по венам, точно талая вода. От кончиков пальцев поползи снежные узоры, которые быстро наслаивались друг на друга. И чем дальше они разбегались, тем четче я осознавала, что эта стена – не воспоминание, а выбор. Демон добровольно отгородился от внешнего мира, выстроив баррикаду из собственных чувств. Решение Хичиго было осознанным, но кто сказал, что я должна с ним соглашаться? Эта преграда отражала то, что так терзало его. А раз так… мне стоило заковать ее в лед и разбить. – Даже сейчас ты продолжаешь раздражать меня своим упрямством, – невесело хмыкнула я. – Еще и игнорируешь такую речь – между прочим, весьма искреннюю. Но черта с два я брошу тебя здесь. Не для того я через столькое прошла. Хочешь того или нет, но ты вернешься со мной! В следующую секунду раздался треск – громкий, как звон колокола, и неизбежный, как хруст ломающихся костей. У меня получилось. Эта треклятая стена раскололась на мириады трещин и посыпалась острым дождем из льда и инея. А за ней меня ждал взгляд, который я никогда не забуду. Ведь он принадлежал лишь мне одной. – Идем домой, Хичиго. Я протянула руку и наконец смогла коснуться его. И как только это произошло, нас обоих выкинуло в реальность. Вот только я оказалась к этому совершенно не готова. Ослабнув, демон навалился на меня, и мы оба осели на землю – твердую и холодную, абсолютно безжизненную. Сначала я решила, что он потерял сознание, но его руки, обхватившие меня мертвой хваткой, говорили об обратном. Первым, что бросилось в глаза, были его огненно-рыжие волосы. Причем отросшие настолько, что демону практически удалось нас ими укрыть. Я отвела от его глаз колючую челку, и костяная маска соскользнула с лица, сразу рассыпавшись в пыль. Правда, Хичиго даже не дал посмотреть на него, практически тут же уткнувшись носом мне в грудь. Мгновеньем позже стало ясно, почему. – Прости меня, – прошептал демон, и по голосу я поняла, что он все еще плачет. – Пожалуйста, прости. Он отчаянно цеплялся за меня, как ребенок, бесконечно повторяя одно и то же. Под ребрами защемило. Даже зная, что эти слова предназначались призраку из прошлого, я обняла его – со всей нежностью, которая во мне была. Со всем теплом, что еще осталось в моих венах и в моем сердце, не поддавшись силе холода. Ведь мы оба так нуждались в этом… – Тише, – сказала я, погладив Хичиго по голове. Его тело задрожало мелкой дрожью. – Сейчас все хорошо. – Я подвел тебя. Подвел всех вас. Всхлипнув, он стиснул мою талию еще сильнее, хотя, казалось бы, куда. Сквозь одежду я чувствовала, как отросшие когти вспарывают ткань моего кимоно. Но мне было наплевать. С Широсаки поступили абсолютно бесчеловечно, и я хотела это исправить. Хотела позволить ему сказать то, что следовало сказать еще полтора века назад. Хотела хотя бы немного облегчить ношу, что так тяготила его. Пусть и ценой собственного лицемерия. – Я не сержусь. И никогда не сердилась. Мне очень хотелось верить, что это действительно было так. Я надеялась, что душа той девушки смогла упокоиться с миром несмотря на ужасы, что ей пришлось вынести в последние мгновения своей жизни. Ведь иначе этот мир – эти люди… не заслуживали прощения. – Я так скучаю по вам. Мне… так сильно не достает вас. Тебя, Юзу и мамы. Мне пришлось прикусить щеку, чтобы снова не разреветься. Те, кого он не смог спасти, были его семьей. Той, что была так безжалостно отнята. За что… Почему именно ему пришлось так страдать?! – Знаю, – просипела я, борясь с жжением в горле. Каждое слово выходило с надрывом. – Но мы все еще здесь, в твоих воспоминаниях. И всегда будем любить тебя, несмотря ни на что. Ты же понимаешь это, верно? И тут он завыл. Ощущение было такое, словно лязгнули цепи, прежде чем порваться. Этот звук перебрался с тела демона на мое, прожигая нервные окончания и обрубая что-то глубоко внутри. От его хватки было больно, но я терпела. Потому что чувствовала нечто до одури похожее. Я вдыхала его муку и выдыхала его облегчение. Солнце садилось над городом в полном безмолвии. Небо больше не было затянуто тучами, молнии исчезли. Остался лишь багровый закат и ветер, пахнущий тленом. Хичиго продолжал обнимать меня – до тех пор, пока не потерял сознание от бессилия. Это оказалось к лучшему. Ему ни к чему было видеть, что он сотворил с Эдо. Что сотворили мы оба. Эпицентр воронки, в которую я тогда вошла, был покрыт слоем инея, перемешанного с пеплом. Пахло кровью, но только моей. Однако все, что находилось за пределами этого изуродованного клочка земли, сковал толстый слой угольно-черного льда. Он тянулся во всех направлениях, пряча под собой как здания, так и тела. И как я ни старалась, так и не смогла увидеть, где кончается эта бездушная пустыня, ставшая могилой не одной сотни душ.