«Ты ведь и сама понимаешь, что все это показное»
Я почти не сомневалась в том, что увижу в отражении озера. Но все равно вздрогнула, когда, присев на колени у самой кромки воды, заглянула в ее гладь. На меня смотрели бездушно-серые глаза со змеиными зрачками. Волосы окрасились в цвет туч, а кожа стала на несколько тонов бледнее. Ирония была в том, что от реальной меня в этом образе осталась лишь кровь, засохшая на щеках редкими мазками. Остальная осыпалась багровой пылью еще там, в Эдо. – И что с того?! Я не собиралась обманываться, прикрываясь благородными мотивами. Очевидного не скрыть, как ни старайся. Я пленила тысячи, чтобы спасти одного. Обрекла невинных на неизвестную участь. Хотела ли я этого? Разумеется, нет. Однако в тот момент все, о чем я могла думать – как вытащить Хичиго. Любой ценой. Но даже если эти люди до сих пор живы, это ничего не меняет. Я поступила в высшей степени эгоистично. И, чего греха таить, сделала бы это снова.«Что, в этот раз не будешь во всем обвинять меня?»
– Это был мой выбор. Все, что я сделала, было ради Хичиго. Отрицать это попросту глупо.«Слова не более, чем обертка. В какой бы красивый саван ты не завернула труп, а запаха не скрыть»
– Заткнись. Отражение чуть наклонило голову, ухмыляясь так, что клыки задевали нижнюю губу. Этот рот был моим и в тоже время не имел с ним ничего общего.«Ты боишься сказать вслух, поэтому давай я сделаю это за тебя»
– Не смей… Усмешка стала шире, а дыра в моей груди – холоднее. Из-за этого в уголках губ залегли складки.«На самом деле тебе плевать на всех этих людей»
– Это неправда! – крикнула я. Дьявол подняла бровь, явно не впечатленная. Щекам стало жарко – от стыда и понимания.«Здесь нечего стыдиться. Это совершенно нормально. Они для нас – никто. Ты сможешь смириться, если их по итогу не станет. А вот с Хичиго так не выйдет»
Под сводом разнесся мрачный смех. До меня не сразу дошло, что смеюсь именно я, а не мое проклятое отражение. – Да ты никак утешаешь меня? Я не смогла прочитать ее выражение лица. Оно не было грустным или сочувствующим. Не знай я ее лучше, решила бы, что этот блик в глазах – отголосок понимания.«Только я имею право заставлять тебя отчаиваться»
Кулак ударил по воде раньше, чем я успела его остановить. Образ дьявола распался на миллиарды искаженных копий, бежавших друг за другом водяными дисками. – Как благородно с твоей стороны, – выплюнула я. – Почему бы тебе не залезть обратно в свою нору? Ее смешок пробежался по загривку острыми когтями. Почти игриво.«Не забывай, что эта нора и твоя тоже»
– Забудешь тут, – пробурчала я, набирая в ладонь немного воды. Я плеснула ее себе на щеки, а остатки – на шею. Вот только вместо ожидаемой прохлады ощутила влажное, почти вязкое тепло. Это вода сама по себе такая теплая, или же я до сих пор настолько ледяная? – Эй, – неохотно позвала я. – Ты опять что-то сделала? Но ответа, разумеется, не получила. Эта дрянь отвечала только тогда, когда было выгодно именно ей. Сейчас это не столько пугало, сколько раздражало. Как же я устала от этих тайн, интриг и недомолвок. Смыв с себя остатки крови, я стала ждать. Сама не знаю, чего. Гладь постепенно успокоилась, вновь застыв чернильно-синим зеркалом. Я попыталась улыбнуться своему отражению, но больше походило на гримасу. В кулаке был зажат камешек – круглый и шероховатый от налета соли. – Рукия… Несказанные слова застыли также, как фигура за моей спиной. Я выпустила камешек, и тот ударился о другие, разнося жалобное эхо. Интересно, как много он слышал? – Нырять не буду. Я, конечно, недавно заморозила целый город, но это вряд ли спасет меня от воспаления легких. Вранье чистой воды, и мы оба это знали. Мужчина уселся рядом, бесцеремонно тревожа гальку. Иногда я поражалась, как Кенсей одновременно мог быть то ловким и беззвучным, то неуклюжим и тяжелым, звучащим также, как выглядит. Напрашивался вопрос, в какой из моментов он больше старался. Или притворялся. – Мне не стоило быть настолько резким. Я щелкнула по другому камешку, запуская его в непродолжительный полет. Кончики пальцев отозвались неприятным ощущением. Раньше я бы приняла его за боль, но теперь мое восприятие этого чувства значительно расширилось. Самым изощренным образом. – Мы сегодня чуть не умерли, так что все в порядке. Черта с два. Я была вымотана и ужасно хотела спать, но знала, что не усну. Уж точно не сейчас, когда перед глазами отчетливо стояли лица, оставшиеся по ту сторону черного льда. – И все же мне бы хотелось извиниться. Я знал, что мои слова больно ударят по тебе. С кристалла на потолке соскользнула капля и упала четко в центр озера. Прозвучало громко, но красиво. А в больших и тонких кругах, бегущих по темной глади, было что-то завораживающее. Во всем этом месте было. – Раз знал, зачем сказал? Большая огрубевшая рука легла мне на голову, и я тут же ощутила тепло. И благодарность. Совсем чуть-чуть. Мугурума пах травой и вечностью. Дымом и рассветом. Как бы я хотела, чтобы омерзительные чувства, булькающие во мне ядовитыми парами, были направлены на него. Так было бы проще. – Потому что иначе до тебя было не достучаться. Ты еле дышишь от чувства вины. Тебе удалось спасти Хичиго, но за это пришлось заплатить слишком высокую цену. И я говорю не только о жителях. Посмотри на себя. Ты еле доковыляла сюда, а твоя правая рука до сих пор не двигается, – покачал головой он. – Но, несмотря на свое состояние, ты, не задумываясь, захотела вернуться в город, чтобы помочь этим несчастным. Тебе кажется, что если спасешь и их, то станет легче. Однако именно это делает тебя уязвимой. Понимаю, сейчас сложно поверить, но то, что произошло… далеко не худший вариант исхода для этих людей. В носу защипало. Я сглотнула злосчастный ком, вкус которого был мне слишком хорошо знаком. – Откуда тебе знать? Ты ведь даже не чувствуешь их. – Вот именно. А это значит, что им не больно. Не страшно. Они могли умереть ужасной смертью, но ты предотвратила это. Пусть и весьма необычным способом. Поэтому перестань убиваться. Я сместила центр тяжести, позволяя своему плечу уткнуться ему в руку. Это произошло как-то само собой. Кенсей сразу приобнял меня, вместе с этим неспешно почесывая голову. Было приятно. – Запомни: настоящее прощение никогда не зависит от других. Даже спустя время человек может сказать, что не прощает тебя, или, что хуже, прощает, но ты не поверишь. Ты сама решаешь, в какой момент становишься достойной прощения. И знаешь, в чем прелесть? Это чувство невозможно забрать назад. Не буду врать, его слова не сняли с моих плеч всей тяжести, что сейчас давила на них. Но то, что стало немного легче, я могла сказать однозначно. – Сейчас ты нужна не где-то там, среди тех, кто даже не знает о твоем существовании. Ты нужна здесь, чтобы, очнувшись, наш дуралей не начал бездумно опустошать мои заначки. Я слабо хмыкнула, представив эту картину. – А Эдо оставь на меня. Я что-нибудь придумаю. Обещаю тебе. – Спасибо, – прошептала я. Так мы и сидели – в рассеянном свете кристаллов и собственных мыслей. Я думала обо всем сразу. Правую руку покалывало – почти нетерпеливо. Я знала, что на лице ничего не было, но кожу все равно стянуло из-за крови, соли и холода, что слишком долго находились на ней прочной коркой, похожей на маску. Во мне снова что-то изменилось. Даже сердце, казалось, стало биться медленнее, чем раньше. – Кенсей. – Да? – А ты вытащил рыбу из костра? Судя по тому, как смачно он ругнулся, ответ был отрицательным. Это заставило улыбнуться, пусть и совсем слабо. Есть хотелось страшно.***
– Тебе нужно поспать. – Все в порядке, – отмахнулась я, продолжая перебирать волосы Хичиго. Было в этом что-то успокаивающее. Большая часть массивной гривы уже заметно побледнела, утратив прежнюю яркость. Я отвела от закрытых глаз челку, припорошенную по краям снежной белизной. Коснулась большим пальцем шероховатой щеки, тронутой золотистой щетиной, и в груди сладко потянуло. У меня никогда не было возможности так долго и внимательно рассматривать демона. Оказывается, его лицо тоже было покрыто шрамами – сейчас, когда кожа Хичиго еще имела бежевый оттенок, тонкие белые линии виднелись то тут, то там. Веки просвечивали узор из тонких капилляров. Ресницы на правом глазу были чуть длиннее, а на левом – чуть гуще, но с самого края. На губах застыла последовательность из мелких трещин. – Он никуда не денется. Я вздрогнула, как-то слишком быстро забыв, что мы здесь не одни. По идее, мне должно было стать стыдно. Хотя бы немного. Но не стало. – Знаю. Казалось, костер здесь горит вечно. Кенсей долго и внимательно смотрел на меня, прежде чем выдать: – Надеюсь, этот придурок осознает, насколько ему повезло. А вот теперь щекам стало жарко. – Я… Кенсей понимающе усмехнулся и залез за пазуху. Показалась знакомая фляга. Открутив крышку, он знатно отхлебнул того, что было внутри, после чего протянул мне. – Присоединяйся. Недолго думая, я приняла предложение и, придвинувшись поближе к костру, тоже сделала глоток. Колючие язычки пламени облизали изнанку губ, обожгли язык и стекли по пищеводу. Я честно постаралась не закашлять. Звучало как неудачно сдержанный чих. Последний раз я пила нечто подобное, когда узнала, что убила Омаэде Маричие. Так и до привычки недалеко. – Прекрати, – буркнул Мугурума, забирая у меня флягу. – Невежливо без спросу читать мысли девушки, – ответила я. – Может, поэтому Халибел и не переносит тебя. Кенсей, в этот самый момент приложившийся к горлышку, сдавленно крякнул, подавившись. Огонь делал его волосы похожими на ворох праха. Я усмехнулась, чувствуя, как согреваются внутренности. – Только гляньте на нее. Разок спасла страну, и уже раздает мне советы. – Такова нелегкая участь героини, – хохотнула я. Прищурившись, Кенсей уставился в самое сердце костра. Фляжка была зажата у него между пальцами. Я слегка откинулась назад, опираясь на левую руку. Губы щипало. – Дальше будет только хуже. – Догадываюсь. – Нет, не догадываешься, – покачал головой он. – Империалисты начали действовать гораздо раньше, чем мы предполагали. А это значит, что они уже близки к цели. Секунда, и фляжка снова оказалась спрятанной в складках одежды. – Белобрысый мальчишка сказал, что они ищут столпы мироздания. Но я не совсем понимаю, зачем. Кенсей вытянул руку и задержал ее над огнем. Его должно было обжечь одним только ореолом жара от костра, но вместо этого пламя впиталось в его кожу. Перевернув руку ладонью вверх, он сжал и разжал кулак. На кончиках пальцев сначала заалел, а потом во всю силу расцвел огненный цветок, меняющий окраску. Алое пламя мерно трепыхалось, перетекая в желтое, затем в зеленое и синее. Я едва удержалась от того, чтобы дотронуться до него. – Сила столпов – это сила материи и пространства. Иными словами, всего, из чего состоит этот мир. Даже страшно представить, что случится, если эта сила попадет к империалистам. В другой руке он создал крохотный смерч, отбросивший волосы с лица. Затем, буквально стряхнув цветок обратно в огонь, приложил ладонь к полу. А когда поднял ее, часть камня начала изменяться, потянувшись следом за его пальцами. Я завороженно смотрела, как бездушная порода извивается и ластится к нему, точно изголодавшаяся любовница. – Обладая подобной мощью… Разве ты не в состоянии мгновенно закончить войну? – Однажды я попытался. Внезапно пламя в костре окрасилось в серый, и все в пещере стало такого же пыльного цвета. Кенсей грустно улыбнулся каким-то мыслям, и почему-то мне стало не по себе. – Это было очень, очень давно – еще во времена старого небесного пантеона. Их действия привели к войне, которая была куда страшнее всего, что ты когда-либо увидишь. Я и мои братья, разочаровавшись в так называемых богах, встали на сторону людей. Вот только мы не учли, что своей силой способны разрушить этот мир. И едва не разрушили. Иссушенные постоянным вмешательством материя и пространство начали трещать по швам, разрывая на части небо и землю. Многие пожертвовали своим человеческим обликом, чтобы остановить это. Пламя стало грязно-голубым – цвета скорби. И тогда я поняла. Могучие деревья, что корнями и ветвями соединяли материю и дух, не зря назывались столпами. На них действительно держался этот мир. В буквальном смысле. – А ты… – Меня оставили следить за тем, чтобы подобное не повторилось. Но, как ты уже поняла, мне нельзя вмешиваться в события напрямую. Ведь события создают энергию, а энергия – не что иное, как ткань пространства. Я могу быть лишь посредником, тем, кто помогает и направляет, но не тем, кто сражается. Уж точно не во всю силу. Получается, он тоже потерял всех, кто был ему дорог. Я даже не могла себе представить, каково это – прожить не одно тысячелетие с пониманием, что те, кого ты знал… – Они не умерли, – возразил Кенсей. – Их разумы спят глубоко в ядре каждого дерева. И пусть мы не можем общаться, как раньше, иногда я чувствую от них слабые отклики энергии. Это напоминает мне, что, пусть я и забыл их лица, но они все еще там. – Тебе, должно быть, одиноко. Наклонившись вперед, он положил ладонь мне на щеку, и я почувствовала на ней отголоски пламени, облизывающего его локоть – не жаля, а нежно прикасаясь. Огонь в костре снова стал оранжево-красным. – В последние месяцы уже не так. Я чуть наклонила голову, поддаваясь на его прикосновения также, как ранее это делал пещерный камень. Может, дело было в том, что Кенсей воплощал в себе все, чего мне недоставало в людях. А может, в том, что я просто верила ему, как никому другому. – Ты слишком громко думаешь. – А ты не слушай, – буркнула я, смущенная последней мыслью. – Не могу. Твои мысли едва ли не кричат мне на ухо. С этим надо что-то делать. Он убрал руку, и сразу стало как-то холоднее. – И что ты предлагаешь? – Тебе нужно освоить ментальную защиту. Я пытался научить этому Хичиго, но он, похоже, безнадежен. А вот у тебя вполне может получиться. Для этого необходимо представить перед собой стену. Чем толще и плотнее она будет, тем надежнее ты сможешь спрятать свои мысли. Звучало как-то слишком просто. – И все? – А ты сначала попробуй, – улыбнулся Кенсей. Закрыв глаза, я попыталась сделать, как он сказал. Но почему-то получившаяся преграда постоянно рябила, походя скорее на развевающийся пергамент, чем на стену. – Слабо. Он просто щелкнул пальцами, а ощущение было такое, словно меня хлопнули по лбу. От воображаемой стены остались одни лоскутки. Я попробовала еще раз, но результат оказался немногим лучше. Как и тот, что шел после него. – Не думал, что скажу такое, но тебе не хватает решительности, – сказал Кенсей после десятого раза. – В смысле? – выдохнула я, смахивая со лба пот. Это и правда оказалось гораздо тяжелее, чем я думала. Его атаки не имели физической природы, но мне все равно казалось, что голова покрыта настоящими ушибами. – Тебе недостает желания защититься от меня, поэтому ты не пользуешься силой, которую уже имеешь. Что, впрочем, неудивительно. Ты же во мне души не чаешь. – Ой, да заткнись ты, – шикнула я. Абсолютно беззлобно. Потому что он был прав. – На сегодня, пожалуй, хватит. Почесав шею, мужчина встал и прошел к ящикам, стоявшим в углу пещеры. Открыв один из них, Кенсей начал чем-то лихорадочно греметь. – Что ты ищешь? – Нашу с тобой награду. Пора отметить по-настоящему, – только и ответил он, продолжая копошиться. – Это должно быть где-то… О! Нашел. Обернувшись, он довольно потряс бутылкой из мутно-зеленого стекла. На ней была какая-то этикетка с иностранной надписью. – Стянул во время одного из визитов в лагерь американцев, – хмыкнул он, усаживаясь рядом. – Прелести привилегий главы Шинсенгуми. Он достал нож и срезал запечатывающую пленку с горлышка. Правда, сделал это слишком резко, и потому лезвие скользнуло по коже. Чертыхнувшись, мужчина отдернул руку, и на пол брызнула сине-серебряная кровь, пахнувшая ночью. – Прости, испачкал немножко. Вынув пробку с помощью все того же ножа, Кенсей протянул мне бутылку. Я сделала вид, что не заметила, как его раненая рука на несколько секунд задержалась над горлышком. – Ничего страшного, – подыграла я, перекатывая на языке вкус алкоголя и света звезд. Он знал. Не знаю откуда. Возможно, тогда, на крыше все же смог прочитать больше, чем мне казалось. Впрочем, какая теперь разница? Я сделала еще глоток, и в глазах резануло – то ли от выпивки, то ли от силы столпа мироздания. – Она была там, – сказала я, чтобы прервать тишину. Тишина заставляла думать. А думать мне сейчас хотелось в самую последнюю очередь. – Кто? – Халибел. Сто пятьдесят лет назад она уби… освободила ту девушку. Для него это не было новостью. По глазам видела. – Даже не знаю, сколько могу тебе рассказать, – вздохнул Кенсей. – Когда я впервые заикнулся о Карин – так звали девушку, чью смерть ты наблюдала, – Хичиго настолько разозлился, что вышвырнул меня из окна. Было больно. Четвертый этаж, как-никак. Я улыбнулась, представив эту картину. И куда делось время, когда нечто подобное могло меня удивить? – Ты ведь уже догадалась, кем она была? Я кивнула, после чего отхлебнула еще и поморщилась. Сейчас ревность к его сестре казалась глупостью. Особенно после того, что мне довелось увидеть. – Как я понял, с Карин он был даже ближе, чем с матерью или второй сестрой. Эта девчонка была едва ли не единственной, кого он слушался. Что, учитывая ее характер, было неудивительно. – А у нее были какие-нибудь… способности? – Насколько мне известно, нет. Хотя кровь их семьи была очень сильна, так что высока вероятность, что младшие сестры просто не успели пробудиться. Одна все же успела, пусть и в последний момент. Перед глазами до сих пор стояли выбеленные зрачки и пробирающий голос без возраста и пола.«Остановить это сможет лишь союз проклятого и обреченной»
В животе перекатывалось пламя – оно набегало волнами и бурлило, постепенно закипая. Я моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. С каждым глотком рот все сильнее немел. А вместе с ним немели и мои чувства. То, что надо. – Как думаешь, он разозлится, когда очнется? – За то, что вытащила его из кошмара наяву? – съехидничал Кенсей. – Или за то, что притворилась его сестрой, чтобы сказать то, чего этот кретин ждал сотню лет? О да, он определенно будет в ярости. – Не издевайся, – буркнула я, косясь на мужчину. – Что ни говори, но я вторглась в его душу и заставила показать то, что он так старательно прятал. – Думаешь, он бы рассказал о таком сам? Если бы ты не вскрыла этот нарыв, то он бы так и продолжил гноиться, разрушая Хичиго изнутри. Но теперь у него есть шанс исцелиться. Благодаря тебе. Знал бы он, как сильно я хотела верить в правдивость его слов. Ведь это могло дать надежду на собственное исцеление. – Ты волнуешься о том, о чем волноваться не следует, причем делаешь это постоянно. Не знай я тебя лучше, решил бы, что это из-за боязни встретиться лицом к лицу с настоящей проблемой. Как всегда, Кенсей видел меня насквозь. Я думала, что преодоление несуществующих препятствий поможет мне незаметно обойти собственные. Если бы все было так просто. – А теперь ты строишь из себя… Кенсей поймал выпавшую из моих рук бутылку. Судя по абсолютно трезвому взгляду, этого засранца даже не проняло, тогда как меня за какие-то минуты развезло в хлам. Клянусь, я чувствовала, как капли его крови проедают желудок – только для того, чтобы тут же залатать рану и двинуться дальше. Кишки превратились в мягкую и теплую глину. А вот с сердцем было что-то сильно не так. Рот наполнился вкусом железа. Какого… – Под этими сводами ощущение времени сильно искажается. Думаю, ты и сама уже поняла, что не спала несколько дней. Так не может продолжаться. Тебе необходимо отдохнуть. Последние слова растопили мои мышцы, а вместе с ними как будто размягчили кости. Я почувствовала непреодолимую дремоту, из-за которой корпус знатно повело в сторону. Кенсей поймал меня и аккуратно уложил мою голову себе на колено. – Пожалуйста, не надо, – прошептала я. С тех пор, как дьявол захватила мое тело, мне было невероятно страшно засыпать. Особенно теперь, когда я была у нее в долгу из-за одолженной силы. – Лучший способ справиться со страхом – пережить встречу с ним, – сказал он уже обычным голосом. – Я верю, что ты на это способна. В груди стало нестерпимо холодно. Я схватилась за его ногу, сминая ткань в кулаке. С каждой секундой веки становились все тяжелее, а вместе с ними и невидимые руки, стискивающие меня, точно цепи. Паника сгустилась и затвердела в глотке, мешая дышать. – Возвращайся поскорее. Обещаю, Хичиго никуда не исчезнет. Закрывая глаза, я могла думать лишь об одном. А что, если исчезну я?***
Небо над Руконгаем было затянуто тучами, слишком сильно похожими на те, что еще недавно висели над Эдо. В воздухе витало что-то недоброе, вызывающее паршивое предчувствие. – Хитрый старикан, – хмыкнули у меня за спиной. – Похоже, он в куда большем отчаянии, чем я думала. Я обернулась. Дьявол сидела на карнизе крыши, подтянув к себе одну ногу и свесив другую. На ней появился плащ, которого в прошлый раз не было – багровый и драный, он медленно развивался у нее за спиной, трепыхаясь, точно опаленные крылья. – Ты уже призналась себе, что боишься, – продолжила она. – Хорошее начало. Внезапная волна холода, прокатившаяся от нее, сшибла меня с ног – прямо на промерзшую землю. Подобное явно тянуло на предупреждение. Я сглотнула, борясь с желанием вскочить и побежать прочь. Пожалуй, если бы не мысль о том, что она окажется у меня за спиной, я бы так и сделала. – Но этого недостаточно. Ты не видишь дальше собственного страха, и меня это раздражает. Она соскользнула с крыши с такой же легкостью, с какой спрыгивают с невысоких ступенек. Каждое ее движение было пропитано ленивым высокомерием, уверенностью в беспрекословном подчинении пространства ее воле. Чего стоил один только взгляд, от которого все вокруг покрывалось белым налетом инея. – Ты должна внушать не меньший ужас, чем испытываешь сама. Только так тебе удастся победить. – Кого победить? – спросила я, наконец обретя дар речи. – Тебя? Дьявол расхохоталась, и звук этот был похож на далекий удар грома. Чем ближе она подходила, тем сильнее кожу жалило от холода. Лед больше не был моим союзником – словно напоминая, какая пропасть лежала между нами. – Хорошая шутка, – оскалилась она. – Но нет. Сейчас ты не способна и пальцем меня тронуть. Драка с тобой будет все равно что избиение младенца – заманчиво, но скучно. – Так чего ты все-таки хочешь? Склонившись надо мной, она схватила меня за волосы, заставив приподняться с колен. Я зашипела сквозь зубы. На меня дыхнуло арктическим холодом с привкусом тьмы. – Я уже говорила. Чтобы ты стала сильнее. Мне осточертело тебя опекать. Осточертело смотреть, как ты разыгрываешь из себя несгибаемую воительницу без капли силы. Сейчас наши лица были совсем близко. Ее зрачки выглядели тоньше и острее любых ножей. А клыки, казалось, были созданы для того, чтобы разрывать жертву на части. Она была зверем, наделенным разумом и властью. Львицей в мире теней. А что же я? Тень в мире львов. – Я обычный человек. – И долго ты собираешься убеждать себя в этом?! – рыкнула она, отпуская меня. – Твои душа и тело спаяны цепями бога смерти. Твоя кровь смешана с кровью высшего демона, а теперь еще и столпа мироздания. Так какого хрена ты тут строишь из себя жертву?! Поднимись уже с чертовых колен и посмотри на меня, как раньше! От ее слов во мне что-то вспыхнуло. Не ярость, не уверенность, но что-то нужное. Я встала и подняла голову. И впервые заметила, что дьявол была ниже меня. Ее руки были тоньше, а голос – выше. Страх уменьшился, но полностью не исчез, окрасившись оттенками настороженности. – Ты слаба, потому что не имеешь цели. – Это не так. – Правда? И какова же твоя цель? Отомстить за Хисану? А позволь узнать, когда ты в последний раз вообще вспоминала об этом? Я открыла рот, чтобы возразить, но почти сразу осознала, что мне нечего сказать. И это ужаснуло едва ли не сильнее, чем сила, из-за которой мои ступни примерзли к земле. Похоже, понимание отразилось у меня на лице, потому что дьявол покачала головой. Разочарованно. – Ты слишком увлеклась чужой игрой. Не думаешь, что пора начать собственную? – Я… не понимаю тебя. В прошлый раз ты угрожала забрать мое тело. А теперь… – А я и не отказываюсь от своих прошлых слов, – хмыкнула она. – Но мне понравилась решимость, с которой ты выторговала мою силу. В тот момент у тебя была четкая и конкретная цель. Цель породила план, а тот, в свою очередь, придал тебе уверенности – достаточной для того, чтобы не рассыпаться под давлением холода. Понимаешь, к чему я клоню? Я посмотрела на свои руки, вспоминая, как поверх кожи нарастала прозрачная броня. Мне понравилось ощущение всесильности, что текло по венам. В кои-то веки я не чувствовала себя беспомощной. Я могла что-то изменить. И изменила. – Ты не безнадежна. Докажи, что подобная решимость – не одноразовая, и тогда, вполне возможно, мы сможем до чего-нибудь договориться. Если мне к тому моменту снова не станет скучно. Тогда уж не обессудь. Я больше не хочу плакать из-за собственной никчемности. Не хочу, чтобы Хичиго рисковал собой, пытаясь меня защитить. Но также я не хочу вечно бежать позади, видя только его спину. Дьявол права. Я слишком долго была тенью. Пора перестать трястись и начать самой наводить ужас. Пора стать львицей. – А что, если я скажу, что моя цель – получить твою силу? Я сама сделала шаг к ней, оставив на земле кусок вмерзшей кожи. Плечо обожгло наростом изо льда. Изо рта вырвалось морозное облачко. Меня снова посетило ощущение неправильности этого места. Возможно ли, что оно было вызвано присутствием моего личного кошмара? Или же дело было в чем-то другом? – Для чего? Девушка наклонила голову, и тут я почувствовала это: тонкие щупальца холода, пощекотавшие изнанку сознания. Она пыталась прочитать мои мысли. Вот только вместо них наткнулась на стену, возведенную моим самым ценным ресурсом – собственным упрямством. Я почувствовала, как губы растягиваются в улыбке. – Не твое собачье дело. Она прищурилась, не заметив, как дрожит моя защита, грозясь вот-вот рухнуть и распасться на части. А может, ей просто стало интересно. В любом случае, игра началась. – Хороший ответ.