30
ЭТО занимает около года, в течение которого Баки даже не был уверен, что вернётся назад, а он хотел — ДОЛЖЕН БЫЛ — вернуться: его ждали. до встречи, Баки. Устранив одну цель, Баки отправлялся сразу за следующей и за следующей, и за следующей и за следующей и за следующей, не тратя времени попусту, не жалея собственных сил. Чем быстрее он устранит все цели, отрубит все головы Гидре, тем быстрее он сможет вернуться, а именно это ему и было нужно. Порой он использовал лазейки, пробираясь незамеченным, порой заходил через парадные двери, когда точно знал, что никто, кроме него, не должен был выйти из здания. Баки устранял всех, кто мог бы отдать приказ избавиться от Капитана Америка и вернуть Зимнего Солдата обратно, и всех тех, кто мог бы этот приказ исполнить. Он убивал их, и некоторые рыдали, попав к нему в руки, некоторые не роняли ни звука, некоторые восхищались им. Тех, кто им восхищался, восхищался тем, что он делал, Баки ненавидел больше всего. Он убивал быстро. Он не наслаждался их страданиями, думая о справедливости, не упивался их криками и мольбами. Однажды Баки сделал так, чтобы они страдали, но его стошнило сразу же, как только он закончил. Окружённый трупами, он убеждал себя, что они заслужили страдания и боль, тем не менее это не помогло. Он возненавидел себя с новой силой, и Баки хотел думать, что несмотря на всё, что с ним сделали, он не такой, как они. От одной из последних целей Баки узнал, что они планировали возродить программу по созданию суперсолдат. — Они не станут так прекрасны, как ты, — говорила текущая цель, выталкивая из себя слова вместе с кровавыми хрипами, — но будут более послушными: после каждого провала мы улучшаем сыворотку, улучшаем технологию. Технологию. Суперсолдаты не были людьми. Они были оружием, они были ПРЕДМЕТОМ, который использовался в ситуациях, когда любое другое оружие не справлялось. Цель попыталась зачитать код, но Баки перерезал ей горло вместе с голосовыми связками ещё до того, как услышал бы «СЕМНАДЦАТЬ». "Мы только недавно установили его связь с Гидрой и собирались закрепить за ним слежку, как обнаружили, что он мёртв. Кто-то добрался до него раньше нас. Удивишь чем-нибудь, Стив?" «Это не моих рук дело, Мария». "Хм. Что ж, значит, у нас объявился помощник. Лучше поскорее установить его личность, чтобы больше он нам не мешал". Баки нашёл место, где содержались новые суперсолдаты, небольшая непобедимая армия у них на службе, не имеющая ни собственной воли, ни прошлого — верная до мозга костей. Суперсолдаты находились в криокамерах, ожидая своего часа. Баки вспомнил некоторых из них, но это не изменило его решения: он отключил функцию жизнеобеспечения в криокамерах — суперсолдаты умерли, не приходя в сознание, заключённые в тесную железную тюрьму, скованные безумным холодом; на их лицах осталась БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ. Баки не испытывал мук совести. В отличие от него, эти суперсолдаты были добровольцами. Обыскивая базу, не желая упустить кого-либо, Баки не нашёл людей — база была пуста, теперь её населяли только мёртвые тела и призраки, — но нашёл папку о Зимнем Солдате и красный журнал со звездой в скрытом помещении за лабораторией. Помимо этого, в помещении находилась криокамера с человеком внутри. Баки остановился перед ней и, заглянув в крошечное окно, положил ладонь на переднюю стену капсулы. У человека в криокамере было лицо Стива. Оно было такое же безмятежное, как и у остальных суперсолдат. Баки пустым взглядом смотрел на человека с лицом Стива. Он медлил, колебался. Это не мог быть Стив, просто не мог. (Мог. Это мог быть Стив, мог, только ты не хочешь, чтобы это оказалось правдой. Правда горька, она причиняет боль, ты устал от боли, её слишком много). Он собирался отключить функцию жизнеобеспечения и в этой криокамере тоже, как обнаружил, что она уже была отключена. Баки бросил последний взгляд на безмятежное лицо— Нет. Это не мог быть Стив, нет, не мог, пожалуста— Баки забрал папку о Зимнем Солдате и журнал с собой, чтобы потом уничтожить, и скрылся. «Есть какие-нибудь продвижения?» "Не-а. Мы до сих пор трудимся над установлением его личности, но словно охотимся на призрака. И этот «призрак» продолжает убивать агентов Гидры по всей стране — мы не успеваем добраться до них, как будто призраку известно, где искать. Я бы подумала, что это мог быть Зимний Солдат, но ты сказал, что он мёртв. Стив?.." «Так и есть: Зимний Солдат мёртв». Когда миссия была близка к завершению, Баки уже не испытывал ничего, устраняя цели, даже ненависти к ним или к себе, он убивал, оставаясь совершенно равнодушным к мучениям умирающих. Они называли его чудовищем, монстром. Они держали его в клетке. Может быть, они были правы.Страница из записной книжки
ЧЕЛОВЕК МОНСТР
Разница ?
Стив Я ?
Так же ?
31
По итогу он отделывается лишь ранениями. Эти ранения несмертельные, и Баки думает, что нельзя было ожидать лучшего исхода такой долгой и сложной миссии. Наконец он может вернуться обратно— домой? Баки понимает, что именно это слово хотел произнести — оно рвалось наружу, оно хотело быть произнесённым. ДОМ. Это слово непривычно ложится на язык, но Баки нравится, как оно звучит, нравится, что он может сказать его. Нравится, что, как только он думает о доме, он тут же думает о Стиве, а не о том человеке в— (Это не Стив, НЕ СТИВ, нет никаких записей, упоминаний и документов, подтверждений нет, так что Стив жив, ЖИВ, он так тщательно заботился об этом, он защищал оберегал убивал тех кто представлял опасность он СПРАВИЛСЯ). Стив ассоциируется с домом, настоящим домом, а не временным убежищем, и это сбивает с толку. Баки вспоминает — старается вспомнить, — это новое ощущение или оно уже было с ним прежде, и—32
Баки находит новое убежище, крадёт съестные припасы и бутылки с питьевой водой, крадёт одежду (одежда Стива пришла в негодность, ему жаль, но он не знает, что нужно делать, чтобы исправить это, зато он знает, как разрушать—), заново приводит себя в порядок, моется (в этом убежище есть вода, она ледяная, но—), бреет лицо и подстригает волосы ножом — получается не так клочковато, потому что в этом убежище есть зеркало. В этом убежище есть даже кровать, но Баки не знает, сможет ли спать на ней. По возвращению он ищет Стива (это Стив, Стив, и он жив, и он настоящий), и это оказывается легко: его квартира находится по тому же адресу, что и была. Баки без труда проникает внутрь. Стива внутри не оказывается — квартира встречает его тишиной. Баки решает, а не оставить ли записку, чтобы дать знать, что он тоже жив и вернулся, а потом думает: а захотят ли его вообще видеть, ведь прошло около года, может быть, Стив больше его не ждёт— я могу так целый день. Может быть, Стив уверен, что Баки мёртв — в это легко поверить, иногда даже сам Баки не уверен, что всё ещё жив. А к чему ждать мертвеца. И, может, так даже лучше. За это время Баки убил огромное количество людей; ему кажется, что, как только Стив увидит его, он увидит всех мертвецов за его спиной, призраков всех, кого Баки убил, — от внимательного, проницательного взгляда Стива ничего не укроется: ни один совершённый Баки грех, проступок и подлость; и Баки впервые стыдно за то, кто он есть, и за всё, что он когда-либо делал. Даже то хорошее, что он совершал, больше не кажется ему хорошим, если Баки когда-либо вообще совершал хорошие поступки. Баки не знает, как ему поступить. Он топчется на месте, а потом уходит, не оставляя следа своего присутствия — мертвецы не оставляют следов.